Последнюю часть истории Дегатти рассказывал уже при участии половины своего зверинца. Гладил пса Тифона и чесал шею попугаю Матти. Снежок недовольно бурчал себе под нос и сетовал на неблагодарность человека, который всем обязан своему коту, а теперь жирностью его попрекает.
– Как это мило, – ухмыльнулся Янгфанхофен, перегнувшись через стойку и рассматривая могучего боевого пса. – Мы тоже как-то так выбираем щенков. Если зверь вцепляется тебе в горло и пытается сожрать – значит, твой.
– Ха, Дегатти, а ты и вправду мелочный, – ухмыльнулся и Бельзедор. – Послать своим мучителям кошачье дерьмо… классическая мелкая пакость.
– Я три дня провел в теле олуши, – пожал плечами волшебник. – Был немного раздосадован.
– Кстати, а записку ты на каком языке-то написал?
– Заметил, да? – хмыкнул Дегатти. – До меня тоже потом дошло, но было уже поздно.
– Да не переживай, все равно доходчиво получилось. Только вот… у тебя после того случая последствий никаких не осталось?
– Типа у меня по-прежнему птичьи мозги? – поджал губы Дегатти.
– Многое бы объяснило, – кивнул Бельзедор.
– Ха-ха, очень смешно. Я знал, что эта история вас повеселит. Чужая беда, неловкая ситуация… что еще может порадовать демона и падшего титана?
– Ты прав. Расскажи еще что-нибудь о том, как ты садился в лужу.
– Да, как ты завел остальных фамиллиаров? – присоединился Янгфанхофен. – Коня, змею, рыбу, енота…
– Жеребенка мне однажды вручили вместо гонорара. Рыбку подарили друзья. Змею я банально купил в зоомагазине… я был уже лауреатом Бриара, когда ей обзавелся. А вот с енотом тоже вышла интересная история. Сразу после магистратуры я заключил пятилетний договор с королевством Хагадеш… слышали о таком, нет?.. Неважно. Я хотел сменить обстановку, да и предложение было выгодное, так что я на пять лет стал, так сказать, сельским волшебником. Я ведь говорил, что мне понравилась практика в Инкитии?.. Только в Хагадеше на моем попечении была уже целая страна – я должен был оказывать местным магические услуги по сниженной ставке. Кстати, жеребенка мне тоже вручили там. А енот… знаете, страна была большая, я постоянно был в дороге. Ночевал где попало, постоянным жилищем не обзавелся. И однажды, когда я на целую луну застрял в одной деревеньке, мне пришлось жить одному в старой лачуге. Не буду уж вдаваться в подробности. Ничего особенного, кроме избыточного интереса крыс, бродячих собак и енотов…
– Крыс, бродячих собак и енотов, – повторил Бельзедор. – Ну надо же.
– М-м-м… я тогда был очень занят, некогда было даже стряпать, питался чем попало. И один енот особенно ко мне зачастил… это был очень умный зверь, который быстро выучил расписание моих трапез и появлялся аккурат когда я выкидывал объедки за окно…
– Выкидывал объедки за окно…
– В палисадник. Там и без меня была грязь.
– Какая?
– Ну… кусты всякие. И земля. Земля – это грязь.
– Логично.
– В общем, мы с этим енотом нашли общий язык, – подытожил Дегатти. – И я в конце концов подумал – а что это он у меня задарма столуется? И я… дал ему работу. Он был не против.
– А из-за чего ты застрял в той деревеньке на целую луну, что тебе даже стряпать было некогда? – полюбопытствовал Янгфанхофен.
– А это уже отдельная история. Я бы рассказал… я много чего могу о себе рассказать, но мы тогда тут еще неделю просидим, а я и так уже у тебя загостился.
– Но ты же еще побудешь? – спросил Янгфанхофен, подливая своим гостям.
– До утра еще побуду.
Дегатти посмотрел в окно, где все больше тускнел Нижний Свет. В Паргороне наступил вечер, подходил к концу лиловодень. Три дня и три ночи они сидели в «Соелу» и травили байки, выслушали больше полусотни историй и выпили столько, что хватило бы на целый легион.
И расходиться пока еще не хотелось, но все понимали – пора закругляться, посиделки затянулись.
– Да, до утра, – вздохнул волшебник, подперев голову руками. – Последняя ночь, еще несколько историй – и будет.
– Хорошо, тогда буду тщательно выбирать, чем тебя попотчевать напоследок, – пообещал Янгфанхофен. – Кстати, насчет твоей байки про олушу… ты Лахдже ее рассказывал?
– Н-нет… Зачем?
– А расскажи. Мне кажется, ее это заинтересует.
– Почему?.. А… Думаешь… я был на ее родной «странице»?.. Слушай, а… да не, не может быть… хотя…
Волшебник крепко задумался. Янгфанхофен снисходительно покачал головой, поставил на стойку тарелочки с нарезанными соленьями и сказал:
– Это не имеет значения, Дегатти. Она теперь паргоронка. Ее родина тут.
– Ну она все равно родилась человеком.
– Там уже немного осталось от человека. Я вот тебе сейчас расскажу одну историю… ну так, чтобы ты не тешил себя пустыми надеждами…