Ведьма с дочкой на Сямозере



Это случилось в Карелии много лет назад. Я поехала со своими родителями и мужем на Сямозеро, чтобы посмотреть красивые места и сплавиться на каяках – инициатива папы, он у нас заядлый турист-экстремальщик. Мама, как обычно, его поддержала.

Арендованный домик одиноко стоял в окружении деревьев на небольшом пустыре у воды. Мы вышли к озеру ранним утром, после того как обговорили маршрут и облачились в экипировку, взяв с собой необходимые для сплава вещи. Оба двухместных каяка ждали нас на берегу. Поверхность озера стелилась рябью, вызванной несильным ветром, нашептывавшим свой неразборчивый мотив. Погода выдалась сырая, прохладный воздух морозил легкие во время дыхания. Красивые ели тянулись к небу, окутанные медленно расползавшимся вширь туманом. В округе стояла непривычная для городского жителя тишина, манившая своей отчужденностью. Местный пейзаж, казавшийся параллельной вселенной, приводил в детский восторг.

Заняв места в каяках, – папа с мамой позади, а я с мужем в таком же порядке, – мы принялись грести вдоль берега по намеченному маршруту.


Вскоре туман начал разрастаться, спускаясь от елок к поверхности воды. В считанные минуты над озером нависла непроглядная пелена.

Папа достал компас и стал водить им по сторонам. Стрелка застыла на юго-востоке и не двигалась с места. Казалось, мы отбились от берега.

– Черт, это немного опасная ситуация. Я не понимаю, куда нам двигаться дальше, – сказал он, озираясь по сторонам и пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь густой туман.

– Какие-то неполадки с компасом? – спросил муж.

– Сломался, что ли, не пойму… – ответил папа, несколько раз встряхнув сбившийся прибор.

– Как же нам теперь быть? – заволновалась мама.

– Как это, сломался? – насторожилась я.

Муж вынул из кармана свой компас, но его стрелка и вовсе крутилась без причины то влево, то вправо, иногда останавливаясь на полсекунды лишь для того, чтобы устремиться в обратном направлении.

И мобильники наши предательски не ловили сеть.

Из-за резко упавшей температуры мы начали замерзать, продолжая отчаянно грести в неизвестном направлении за каяком папы – он ориентировался по собственным ощущениям.

– Сейчас в этих местах не должно быть так холодно, – дрожащим, подмороженным голосом произнес папа. Мои зубы и вовсе застучали, словно в невидимый дятел принялся громко стучать клювом о борт каяка.

В какой-то момент туман вдруг странным образом рассеялся, и на расстоянии метров двадцати от лодки перед нами возник деревянный одноэтажный домик, покосившийся, сколоченный из хлипкого бруса. Мы в спешке причалили к берегу, который на нашу радость оказался довольно близко, и выбрались на сушу, вытянув за собой из воды каяки. Навстречу нам хромой походкой вышла женщина средних лет с девочкой-подростком. У них был необычный, неопрятный вид: одежда походила на старинные мешковатые халаты, волосы – длинные и нечесаные, а лица незнакомок облепили следы копоти.

– Заблудились? – поинтересовалась женщина насмешливым, скрипучим голосом, сложив руки на груди и выпячивая немаленький живот, как будто она была беременна – на шестом месяце или вроде того.

Девочка рядом с ней, стоявшая чуть позади, смотрела на нас горящими глазами, с каким-то необъяснимым, жадным интересом.

– Заблудились, – ответил папа с сожалением.

– Небось замерзли? – Черные глаза женщины буравили каждого из нас по очереди, было ощущение, будто она заглядывает тебе прямо в душу, и это совсем не придавало теплоты.

– Замерзли, – ответил муж, потирая ледянные руки.

Мы все дрожали, сбившись в кучу, с беглыми, хлопающими взглядами, словно желтые (как цвет экипировки) цыплята в коробке, задвинутой в угол.

Женщина развернулась и неуклюжей походкой, как мать-гусыня, направилась к дому, снисходительно кинув через плечо:

– Идите за мной. Как раз печь недавно затопили.

Девочка последовала за своей (как я поняла) мамой.

Из-под козырька ржавой, металлической трубы, торчавшей вбок на крыше их постройки, струился дым, набиравший обороты. Все сначала недоверчиво переглянулись, но, обуреваемые жаждой немедленно согреться, зашагали к домику па́рами, в обнимку, будто малые дети, сбившиеся с пути в опасном месте и на авось доверившиеся неизвестным людям.

Обсохнув и придя в себя, мы сели за стол. Женщина угостила всех сушеной рыбой и разлила в мятые железные кружки, обжигавшие губы, свежезаваренный чай. Все это время она не проронила ни слова, а вот ее дочка беспрерывно и назойливо расспрашивала меня про личную жизнь, особенно про мужчин и подруг, работу и городскую жизнь… при этом бесцеремонно разглядывая моего мужа похотливыми глазами.

В какой-то момент женщина грубо ее перебила и спросила моего отца, откуда мы начали сплавляться. Когда она услышала координаты нашего арендованного домика, то громко рассмеялась. Мы не знали, как реагировать на ее странное поведение. Наконец женщина успокоилась:

– Карта хоть имеется?

Папа кивнул и достал из гермомешка сложенную вчетверо карту. Развернув ее на столе, женщина принялась водить по ней длинным ногтем указательного пальца, под который забилась недельная грязь:

– Возвращайтесь вот этим маршрутом по линии берега, а здесь поверните вот так, иначе застрянете тут навсегда.

«Застрянем навсегда?»


Где-то через час, придерживаясь озвученного курса, лодки уже подплывали к домику на нашем берегу, и настроение, что уж говорить, заметно улучшилось. Стало теплее, мама радостно защебетала, суетливо торопясь на сушу, а мы втроем довольно заулыбались.

Оставшиеся пару суток мы никуда больше не выходили на своих дурацких каяках: озеро заволокло еще более сильным, чем прежде, туманом, да и после визита в гости к странной женщине с ее неприятной дочкой желания соваться далеко в здешние края, мягко говоря, не было. Жарили мясо, играли в настольные игры, читали книги и время от времени выходили к воде подышать свежим воздухом.