Утро обещало быть ясным и солнечным. То есть прогноз погоды это обещал. И даже не сам прогноз, а его ведущий, ради которого Ната теперь каждый вечер и проводила у экрана.
Ведущий прогноза погоды на этой программе был симпатичный кудрявый юноша с такой аппетитной и круглой физиономией, до того умильный, что так и хотелось ущипнуть его за пухлые щечки, ухватить покрепче за крепкую шею и расцеловать изо всех сил. Потом скинуть одежду, прижаться к красавчику всем своим голым телом, и там будь что будет!
Ната в душе мечтала, что будет – и очень даже мощно.
Вот какие мысли поселились в голове у Наты. Вот что значит провести три недели без секса.
– Целых! Три!! Недели!!! – жаловалась она подругам. – А три недели, если вдуматься, то это двадцать один день, а двадцать один день – это получается уже пятьсот четыре часа.
Про минуты в таком случае говорить даже не хотелось. Ната вообще старалась эти два слова рядом друг с другом никогда не употреблять. Даже просто поставленные в одном предложении слово «секс» и слово «минуты» смотрелись как-то невыигрышно.
– Со стороны Алека было просто непорядочно оставлять меня совсем одну, да еще так внезапно! Ну надоело ему, заскучал или даже другую себе нашел, это же все понятно. Все мы люди, все мы человеки, всем нам хочется одного и того же. Но обо мне-то он должен был подумать! Надо же было постепенно приучать меня к такой голодовке. Или намекнуть как-то, что скоро мне придется сесть на диету. А то все пирожные с мороженым, а потом вдруг бац – и даже ржаного сухарика в постели ни крошки!
Подруги сочувственно и в то же время завистливо вздыхали, по рассказам Наты они могли воочию представить себе мужские таланты Алека и поэтому теперь искренне сочувствовали подружке – потерять такое, хотя все равно отчаянно завидовали ей.
– У тебя хоть недолго, но было своеобразное счастье с мужчиной, – говорила Аня, которая была известной скромницей и вообще стыдилась употреблять в своей речи слова вроде «секс».
– Лучше найти и потерять, чем совсем не иметь, – вторила Тома. – У меня вот одни толстопузы кругом, кошельки тугие, но в кровати никакого удовольствия не получишь. Только и думают, как бы свое получить и спать.
– Вот как я с моим Васькой, мы уже который год с ним живем, – жаловалась Лида, – а что такое оргазм, я до сих пор не представляю. Даже не знаю, как это бывает. У меня и до него-то не ахти какой богатый опыт был. И ничего стоящего, как я теперь понимаю, те ребята мне не продемонстрировали.
Ната все это прекрасно понимала и сама.
И твердила одно и то же:
– Мне срочно нужен новый мужчина. Молодой и желательно симпатичный.
Но подруги ровным счетом в этом вопросе ничем не могли помочь Нате. Лучшая ее подруга – Лида была с некоторых пор замужем за тем самым скучным в постели Васей. И все друзья мужского пола у них были почтенными семейными мужьями, никаких одиноких друзей на горизонте не водилось.
Лида самолично и очень старательно вытравила их всех еще в первый год своего замужества, чтобы не сманивали ее Васю в свою холостяцкую сторону.
Вообще, как замечала Ната, холостяки никогда не пользуются ни особым уважением, ни тем более доверием у замужних женщин. Те в них видят потенциальную угрозу своему собственному семейному счастью. Придут, уведут мужа, заманят, запутают.
Нет, этих опасных и пахнущих приключениями на стороне холостяков нужно держать на расстоянии от собственного благоверного супруга.
Лида их и держала. Так что рассчитывать в этом плане на Лиду было нечего.
У Томы мужчины были всегда, но до чего же они были старые, толстые и неинтересные люди. Говорили только о бизнесе, думали тоже только о нем. И был бы бизнес каким-нибудь таким, о котором интересно было бы поговорить, а то один варил колбасу, другой делал рыбные консервы, третий и вовсе торговал электроплитами.
Но у Анны дела обстояли еще хуже. Она попросту ни с кем из мужского пола не общалась. Принципиально. Считала всех мужчин поголовно предателями и врунами. Хотя с чего она это взяла, сказать было сложно. У Ани никогда никого не было, кто мог бы ее предать или обмануть.
Возможно, в этом сыграло свою роль, что воспитывали Аню две бабушки – родная и двоюродная, своих детей не имевшая. И мама с ее родной сестрой, и тоже одинокой, своих детей не имевшая, и потому вложившая всю душу в любимую племянницу.
Конечно, при таком массовом скоплении на одном квадратном метре квартиры старых перечниц, брошенной женщины и старой девы, надежды на замужество или даже просто отношения с мужчиной у Ани просто не было.
Любой потенциальный кандидат рассматривался этими четырьмя дамами чуть ли не под микроскопом, взвешивался на электронных весах и неизменно бывал отвергнут как недостойный претендент на руку и сердце их Анечки. И это несмотря на то, что Ане катило уже к тридцатнику, красотой она никогда не блистала и согласна была идти замуж хоть за лесника.
Но никто не смотрел в сторону Ани. Ведь ее мама была убеждена, что краска портит волосы, тетя считала, что любая декоративная косметика содержит в себе яд и пользоваться ею смертельно опасно для здоровья, а может быть, даже и для жизни.
Ну а прогрессивные в своих взглядах бабушки до сих пор были твердо уверены, что «вареная» джинса и леопардовые лосины – это самая модная одежда из всех доступных молодой девушке. Точно так же, как и огромные пластмассовые украшения в ушах, чешская бижутерия и кофточка с люрексом.
Но уйти от четырех свихнувшихся от одиночества клинических идиоток у Ани не было сил. Она их, видите ли, любила.
Какими бы ни были Тома и Лида с Аней, а других подруг у Наты не было. Но рассчитывать на своих подруг в плане интересующего ее знакомства Ната не могла. Приходилось действовать своими силами, как, в общем-то, и всегда.
И Ната не унывала. Пусть Алек и ушел из ее жизни, унеся вместе с собой и восхитительный секс, которым он щедро одаривал свою партнершу, но ведь в мире есть и другие мужчины, и их много!
Когда Нату в очередной раз бросали ее мужчины, она относилась к этому философски. Ну что же, значит, пришло время новых открытий, новых знакомств, новых планов на будущее.
Вот только в этот раз что-то будущее заставляло себя ждать. Никогда раньше Ната не пребывала так долго в одиночестве. А тут дни проходили за днями, а его желанного и любимого все не появлялось.
Вступать в отношения абы с кем, лишь бы заполнить свою постель, она не хотела. Все-таки Ната была девушкой с принципами. Хотя заведенный ею когда-то давным-давно в нежные шестнадцать лет список ее любовных побед и пришлось прекратить где-то на тридцать четвертом кандидате. Бумага закончилась, а заводить новый список Ната уже не захотела.
Она к своему ужасу обнаружила, что хорошо или более-менее сносно помнит только десять-пятнадцать своих любовников, остальные сливались уже в какое-то размытое пятно. И даже записи о том, что они собой представляют, не помогали восстановить их облик. И самое скверное, что и в случаях, где у Наты сохранились фотографии любовников, она не могла выжать из своей памяти каких-нибудь подробностей их встреч.
– С этим надо что-то делать. Так продолжать нельзя.
И поэтому заводить очередной краткосрочный романчик, лишь бы заполнить образовавшуюся в ее жизни пустоту, Ната не собиралась. Хватит с нее таких знакомств.
И все же секса отчаянно не хватало. Раньше всегда находился кто-то из прежних ее кавалеров или даже приходили на помощь друзья детства, но тут вдруг, к своему разочарованию, Ната обнаружила, что все, кому бы она ни позвонила, оказывались благополучно и счастливо женаты. А ведь все эти мужчины твердили ей о том, как высоко ценят свою свободу. И даже ради Наты не готовы с ней расстаться.
То есть ради Наты ее мужчины не были к этому готовы, а вот ради какой-то Маши Прялкиной-Моталкиной оказывались очень даже готовы.
Во всем этом прослеживалась какая-то неприятная для самолюбия Наты закономерность. И ладно бы только для самолюбия, это Ната могла бы еще как-нибудь пережить, но и на ее планах о будущем замужестве эта закономерность выводила жирный крест.
Когда Ната обнаружила, что во всей ее обширной записной книжке, насчитывающей больше сотни телефонных номеров, нет ни одного, с кем бы она могла построить свою жизнь, она затосковала.
– Что со мной не так? Почему никто из них меня не хочет в постоянное пользование? Может, мне надо быть как Аня? Всем на первом же свидании говорить, что до свадьбы ни-ни? Или как Лидка? Попросить мужскую часть семьи потолковать с женихом, чтобы не тянул и телился бы уже насчет свадьбы быстрее? Или как Тома? Махнуть рукой на чувства и лишь тянуть с кавалеров деньги?
Но по какой-то причине Нате так вести себя не хотелось. Может быть, потому что она – это была она, а никакая не Тома и не Лида, и уж тем более не Аня, у которой были все шансы умереть так никем и не тронутой девственницей.
И Ната решила, что должна дать мужчинам последний шанс. Если они им не воспользуются, пусть пеняют на себя.
– Потому что не так уж я и плоха! Может, мужиков у меня и было чуть больше, чем у среднестатистической невесты, но я же не виновата, что так получилось. Это не я их бросала, а они меня! Один бросил, что же мне сидеть и тосковать? Я другого себе нашла. Другой бросил, третьего присмотрела. Ну так и пошло по цепочке.
И ведь даже не так, как у Томы. Та даже не пыталась строить что-то серьезное. Довольствовалась краткосрочными романами, всегда имея пару-тройку кандидатов про запас.
Получалось почти как в сказке. Одну ягодку беру, на другую смотрю, третью примечаю, а четвертая мерещится.
Это позволяло Томе никогда не скучать и не оставаться одной.
Но Ната так тоже не хотела. Она в каждом новом возлюбленном видела потенциального мужа. Но они, увы, почему-то упорно не хотели видеть в Нате свою жену.
– И ничего такого плохого я им не делала. Наоборот, всегда старалась им помогать. Сама не понимаю, почему так выходит. Почему они меня бросают?
Впрочем, Ната догадывалась, в чем причина. Была она такая мелкая и шкурная, что думать о ней даже не хотелось, потому что она унижала достоинства тех мужчин, которых любила Ната. Но при этом никакой другой Ната не видела. Во всем остальном она была совсем неплоха. Симпатичная, с красивой фигурой, девушки куда более страшные без труда находили себе мужа. Но брак или совместное проживание подразумевает общий бюджет. И Ната с радостью вкладывала в этот бюджет все свои доходы. Вот только они были у нее настолько невелики, прямо-таки мизерны, что кавалеры даже не сразу верили, что это все, что Ната имеет. Когда же их заблуждение рассеивалось, обыкновенно вместе с ним рассеивались и сами кавалеры. И Ната снова оставалась одна.
Даже соседка Валентина Петровна сказала ей:
– Дура ты, дура! Никакой в тебе житейской ловкости и хватки нету. С моей племянницы пример возьми. Набрала девочка кредитов в разных банках, пустила пыль в глаза жениху. То машину ей папа дарит, то тур в Египет мама спонсирует, то шубу ей дарят, то сапоги. Конечно, жениху к такой сладкой жизни тоже захотелось примазаться. Он и женился. Племяшка с него еще и деньги на свадьбу вытрясла, мол, ее богатая родня не поймет, если она за голодранца замуж пойдет, у которого даже денег на свадьбу нет. Жених думает, богатую в жены берет, и давай стараться.
– Тоже кредитов набрал?
– Набрал!
– И чего? Теперь оба по уши в кредитах сидят?
– Зато женаты и очень счастливы, – отрезала соседка. – А ты, помяни мое слово, если не изменишь свою тактику, то так одинокой до старости и прокукуешь.
– А что же у меня за тактика такая?
– Ты кавалерам себя всю, как ты есть, сразу преподносишь. А мужчинам нужна в женщине какая-то изюминка. Они должны думать, что у тебя есть куда больше, чем ты им показываешь. Пусть думают, что у тебя тетка богатая скоро окочурится или дядюшка миллионер.
– Значит, я должна их обманывать?
– Кто же говорит по обман? – возмутилась Валентина Петровна. – Так… Нужно немножко схитрить. Сделай вид, что ты богачка. Женихи к тебе стаями потянутся.
– Но я не хочу брать кредиты, чтобы покупать себе шубы. Сейчас же лето!
– Готовь сани летом! – парировала соседка. – Так умные люди говорят. А ты шубу готовь! Ну, не хочешь шубу, к морю слетай.
– И на курорт в долг я тоже не хочу.
– Экая ты упрямая! – воскликнула раздосадованная Валентина Петровна. – Шубу не хочешь. На курорт не желаешь. Вижу, что и муж тебе не нужен!
И ушла, в сердцах хлопнув дверью.
Слова соседки показались Нате хоть и обидными, но в чем-то справедливыми. Конечно, если дарить мужчинам машины, возить на дорогие курорты и одевать в лучших меховых ателье, то они будут вас любить и обожать. Но проблема упиралась в деньги, вернее, почти в полное их отсутствие. Нечем было Нате одаривать своих возлюбленных. Ей бы самой от зарплаты до зарплаты как-нибудь протянуть.
Все было настолько грустно, что Ната даже в тот вечер выпила чуточку лишнего.
Оставалась у нее на память об Алеке бутылка вина, ее-то она и приговорила. Пить в одиночестве было не лучшим занятием, но Ната чувствовала себя настолько паршиво, что ей было уже все равно.
От вина лучше не стало, потянуло кому-нибудь позвонить. И вот тут, вспомнив, что все ее бывшие либо в настоящий момент уже женаты, либо в стадии активной подготовки к свадьбе, Ната всплакнула в подушку.
Так она и уснула. И не было ничего удивительного, что утром проснулась вся опухшая, помятая, и пришлось долго приводить себя в порядок, чтобы хоть как-то замаскировать последствия вчерашнего вечера.
В результате на работу она опаздывала просто катастрофически. И самое худшее, что сегодня была пятница, а по пятницам у их начальника была препротивная особенность придираться ко всем по малейшим пустякам.
Причина была проста: в пятницу вечером выплачивали бонус за продажи, осуществленные в течение недели. Но каждый полученный выговор уменьшал эту сумму на десять процентов, которые, как подозревала Ната и все прочие сотрудники, начальник их отделения попросту клал к себе в карман.
Но Глеба Валерьяновича тоже можно было понять. Помимо жены и двух взрослых избалованных деток, у него была молодая любовница и куча трат, связанных с нею. Так что мужик крутился, как только мог. Он тоже понимал, если не будет дарить своей зазнобе драгоценности, шубы и возить ее к морю, то она быстро переметнется к тому, кто будет для нее это делать.
Ната одно время тоже поглядывала на их Глеба Валерьяновича, но потом закрутила роман с его старшим сыном Романом.
Роман с Романом – звучало неплохо. Вот только роман этот, как нетрудно догадаться, закончился ожидаемо плачевно.
Ната вновь осталась одна, а Глеб Валерьянович так и не узнал, до чего близки были они с зазнобой к полному провалу.
Стоило Нате хотя бы разочек разоткровенничаться с женой начальника о том, что вытворяет ее муженек, как семейные разборки были Глебу Валерьяновичу гарантированы. Но Ната тогда промолчала, и их начальник смог продолжить разыгрывать перед своей женой верного мужа. И даже премии за это Нате не выписал! Скотина!
Впрочем, он ведь и не знал, что чем-то таким особенным обязан Нате. И сегодня, надо полагать, не задумываясь, оштрафует ее за опоздание. А учитывая, что на неделе Ната умудрилась еще несколько раз проколоться, ее еженедельный бонус мог практически полностью перекочевать в карман жадной до развлечений зазнобы.
И Ната мчалась на работу изо всех сил.
Она передвигала своими стройными маленькими ножками так быстро, что со стороны казалось, ног у нее вовсе нет. Вроде как у летящего в небе вертолета нет винта.
– Опаздываешь! – раздался позади нее оклик.
Это был Костя, который промчался мимо Наты на своем скутере и лихо затормозил.
– Садись! Подвезу!
– Не откажусь! – обрадовалась Ната.
Костя ей нравился. Не так, чтобы влюбиться и мечтать выйти за него замуж, но он нравился ей как человек. Он был очень хозяйственный, заботливый и стабильный. И всегда стремился всем помочь. Все считали Костю очень хорошим парнем, и Ната не видела причины, чтобы думать иначе.
Вот и сейчас Костя мог бы проехать мимо, но не проехал, а остановился и подобрал Нату.
Но она все равно опоздала, а виной тому стал какой-то противный старикашка, преградивший Нате путь к дверям ее офиса.
Костя отправился ставить свой скутер на стоянку, а Ната побежала вперед. И тут на ее пути возник этот дедок. И ведь изначально ничего не предвещало с этой стороны беды.
Старичок Нате издали даже понравился. Он был весь такой чистенький, такой благообразный. Его седая бородка была подстрижена не в домашних условиях, чувствовалось, что тут поработала опытная рука брадобрея. И костюмчик на дедушке тоже сидел очень уж ладно, явно куплен или даже сшит он был совсем недавно, а не во времена лихой молодости.
Ната даже мимолетно порадовалась за дедушку, которому преклонные годы не помешали сохранить прямую осанку и подвижность в суставах. Но дальше все у них пошло вкривь и вкось.
Вместо того чтобы пропустить Нату к дверям офиса, куда она так рвалась, старичок внезапно очень резво шагнул вперед и фактически преградил своим телом Нате дорогу.
– А вот и ты – моя счастливица! – провозгласил он голосом таким сильным и глубоким, что Ната даже удивилась.
Как это дедуля, который весь в морщинах и седой, умудрился сохранить такой приятный голос?
– Пропустите, пожалуйста, – попросила Ната. – Мне надо на работу.
– Не надо!
– То есть как это? – удивилась Ната. – Я опаздываю!
Но старичок не отступил.
– Тебе вообще больше не нужно ходить ни на какую работу! – торжественно провозгласил он. – Потому что отныне ты – Избранная!
До Наты постепенно стало доходить, что со старичком не все так хорошо, как казалось на первый взгляд.
Да, выглядит он ухоженным, и фигура у него совсем молодецкая, и голос не подкачал, а вот голову маразм посетил. И даже прочно там закрепился.
– Уважаемый дедушка, я очень спешу! Поговорим с вами позже!
С этими словами Ната попыталась протиснуться между старичком и дверью.
Но не тут-то было. Старикан врос в землю ногами и стоял прочно, словно скала. Нате не удалось его даже пошатнуть.
– Дедушка! – всерьез испугалась она. – Вы тут чего застыли? Идите отсюда!
– Уйду! Но только вместе с тобой! Ибо отныне я всюду обязан следовать за тобой, исполняя малейшее твое желание, предугадывая малейшую твою прихоть. Ибо ты – Избранное Дитя!
Два последних слова дедуля произнес явно с большой буквы.
Ната слегка оторопела от происходящего абсурда, но она помнила главное: ей во что бы то ни стало нужно успеть вовремя попасть в офис. Но упрямый дед, провозгласивший ее «избранным дитем», никуда не собирался уходить.
Ната даже растерялась. Что делать? Не драться же ей с сумасшедшим стариком. И тут ей повезло.
Из офиса внезапно вышел их охранник Леша. Был он отставным военным, наел себе «на гражданке» порядочное брюшко и добавил к своим прежним девяноста пяти килограммам еще десяток. Роста он тоже был соответствующего, а вот грациозности в нем было ровно столько же, сколько и у медведя.
Не глядя, кто там стоит за дверью, он распахнул ее со всей мощи своего тела.
От полученного в спину толчка сумасшедший старик отлетел со своего места, словно мячик. Но перед ним стояла Ната, в которую он и врезался.
Нате пришлось принять удар на себя, и какое-то время она оставалась в объятиях этого странного старика, удивляясь охватившим ее странным ощущениям. Тело у старика было упругим и твердым, под тканью пиджака ощутимо угадывались мускулы. Но длилось это всего секунду, потом Леша оторвал их друг от друга. Он принялся извиняться перед стариком, что толкнул его, тот отвлекся, и девушке только и оставалось, что прошмыгнуть у Леши под боком.
Вслед ей донесся голос старика:
– Помни, дитя, ты – Избранная!
– Вот настырный! – выругалась Ната и крикнула: – Леша, не пускайте его! Он чокнутый!
Ната успела на работу почти вовремя.
Когда она влетела в офис и плюхнулась на свой рабочий стул, стрелки часов хоть и пошли на новый круг, но Глеба Валерьяновича еще не было.
– Опаздываешь, – прошептала ей Рита. – А сегодня пятница! Или ты забыла?
– Со мной такое случилось… Видела старика, который у входа торчит?
– С бородкой такой? Ухоженный? Видела я его. И что?
– Он к тебе приставал?
– Нет, – удивилась Рита. – С какой стати? Очень приличный старичок. Стоял себе тихо, трубочку покуривал.
– И он с тобой не заговорил?
– Нет. А с тобой?
– Представляешь, он сказал, что я…
Но договорить Ната не успела, потому что вошло начальство.
Рита поспешно склонилась над клавиатурой компьютера, изображая страшную занятость. И Ната поспешила последовать ее примеру.
Рабочий день в офисе «Зета» начался.