Сава поднялся на нетвердых ногах и пошел на кухню. На него накатила так не вовремя появившаяся апатия. По-хорошему, следовало сорваться с места и бежать как можно дальше без оглядки. К счастью, не было ничего, что могло бы его держать на одном месте. Но Савелий прекрасно знал, что не уедет и на десяток километров от города, как его сцапают люди Эдуарда.
– Может, все обойдется, – прошелестел он, глядя на приблизившегося пса, который проследовал за ним, и с абсолютно спокойным видом уселся рядом.
В холодном свете дневной лампы можно было хорошо рассмотреть кровавые разводы на черной морде.
Пушистик ткнулся носом в ладонь и Сава машинально его погладил.
– Пойдем, нужно тебя помыть, защитник, – Савелий хотел бы пошутить, чтобы разрядить обстановку, но сил на это не оказалось.
Пушистик на удивление послушно запрыгнул в ванну и спокойно сидел, пока Сава смывал с него быстро высохшую кровь. Может, нужно было его наругать или ударить, выгнать на худой конец.
– Ты же вовсе не плохой, – задумчиво произнес Савелий. – Если бы ты был в наморднике, то я, меня… – Сава не успел договорить. Пушистик начал отряхиваться, забрызгивая Саву и стены остывшими каплями воды, изрядно намочив одежду хозяина.
Вернувшись на кухню, Савелий открыл шкаф, собираясь достать пачку корма, но едва он открыл дверцу, как на него свалился пакет макарон.
– Это что еще такое? – удивленно пробормотал Савелий, рассматривая полный пакет. Осознание вспыхнуло ярко, заставив пошатнуться. Сава бросился к холодильнику и распахнул его настежь, едва не сломав дверцу. Вместо ожидаемой пустоты, старенький «Морозко» ломился от продуктов: мясо, молоко, масло, овощи.
В горле встал ком, который Сава попытался проглотить, но тот, как свернувшийся клубком ежик, словно впился в него иголками изнутри. Шумно вдыхая воздух через рот, Савелий сел за кухонный стол, вцепившись в волосы и в растерянности разглядывая грубую поверхность столешницы, и в то же время ничего не видя перед собой.
За что ему вообще полагалась такая доброта? Ведь он никчемный, ничего не умеющий, способный только притягивать неприятности. Крупные слезы покатились из глаз, разбиваясь о стол. Почему Михаил Федорович тащил его на себе, как тяжкий груз? Ведь он всего лишь обуза! Это ему вбивали в голову едва ли не ежедневно самые близкие люди, и сам Савелий не мог бы опровергнуть подобное утверждение.
Рядом заскулил Пушистик, подняв лапу и положив её на колено Савелия.
– Почему, почему я? – сглатывая слезы и торопливо вытирая их ладонями, будто если даже пес их не успеет заметить, то он и не плакал вовсе, спросил Савелий. Что в нем было такого, что заставляло некоторых людей преследовать его, добиваться расположения или угрожать? Ведь Эдуард был не первым. Но раньше Саве удавалось избежать конфликта.
– Думаешь, без меня всем было бы лучше? – встрепенувшись, спросил Савелий, уставившись на пса так, будто действительно ждал от него ответа. Голубые глаза смотрели на него в ответ не мигая и на секунду ему показалось, что Пушистик едва заметно мотнул головой.
– А мне кажется, что да, – ответил он псу.
Сава резко поднялся с места и выдвинув сначала один, а потом второй кухонный ящик, начал искать ножницы.
– Больше никто не посмотрит на меня! – торжествующе воскликнул Сава, схватив, наконец, то, что искал, и бросился бегом в ванную.
Влад проводил его взглядом и нехотя поднялся с места. Усевшись перед дверью в ванную, оборотень напряг слух, пытаясь понять, что патлатое недоразумение там делает. Негромкий шорох одежды и последующий шум воды перекрыли все остальные звуки. Пытаясь прислушаться, Влад приблизился к двери вплотную. Внутри определенно крутился Савелий, чье нервное дыхание, перемежавшееся со всхлипами, давало понять, что он в относительном физическом порядке.
Вообще, Влад ожидал более бурной истерики или агрессии. Непонятно, что могло повлиять на парня так, что он скорее замыкался в себе, нежели злился или испугался того, что произошло.
Волк отчетливо понимал, что от него уходит еще один прекрасный шанс на то, чтобы исчезнуть. Достаточно обчистить эту богадельню, а уж прихвостни вонючего мужика, что наведался сюда, доведут дело до логического завершения. Никто даже и не заметит, если пропадет пара ценностей или деньги, если такое вообще водилось в этой квартире.
Но волк не сдвинулся с места, продолжив послушно ждать, когда дверь откроется. Когда же вода стихла, а Сава все еще не выходил, Влад поднялся на задние лапы и поскребся в дверь. Он обеспокоенно заскулил. Что бы Сава ни затеял, вредить себе из-за какого-то мужика было верхом идиотизма.
«Выходи уже, глупая макаронина!» – рыкнул Влад.
Он прождал не меньше десяти минут, пока дверь наконец не открылась и из клубов пара не вышла тонкая фигура, с едва державшимся на бедрах полотенцем. Волк окинул быстрым взглядом хозяина. По первому впечатлению ничего не изменилось, пока Савелий не провел рукой по волосам, точнее, по короткому неровному ежику, красовавшемуся теперь вместо светлых кудрей.
– Ну как? Красавец? – спросил Сава, криво усмехнувшись.
Волк наклонил голову набок. Если Савелий планировал таким образом себя изуродовать, то он по полной облажался. Теперь его лицо с высокими острыми скулами стало открыто, показав каштановые брови вразлет и медовые глаза. Показалась удивительно длинная шея, на которую Влад до сего момента не обращал внимания.
Сава прошлепал босыми ногами на кухню и Влад последовал за ним, неотрывно глядя на пару ямочек на пояснице. В груди засвербело и он почти понял того, чью кровь пролил этой ночью. Если перед тобой крутится что-то столь привлекательное, то можно на него покуситься. Но уж точно не такими методами.
Сава тем временем крутился на кухне. В раковине размораживалось мясо, а на плите уже разогревался чайник.
– Потерпи еще немного, Пушистик, – Сава погладил Влада по голове и сел за стол.
Вскоре парочка подкрепилась поздним ужином. Волку достался кусок размороженного мяса, который оказался все же куда лучше обычного корма. Сыто облизываясь, Влад мог теперь как следует рассмотреть своего хозяина, который умял всего пару пряников, запив их горячим чаем. Савелий сидел за столом, подперев подбородок рукой и пялился в стену. Не представляя, что творится в голове парня, Влад посчитал за благо отвлечь его, не позволив слишком глубоко погрузиться в размышления о произошедшем. А что будет наилучшим маневром, как не стащить единственную одежду?
Волк приблизился к хозяину и потянул за уголок полотенца. Ткань легко соскользнула и стоило дернуть посильнее, как он почти смог вытащить полотенце из-под Савы.
– Пушистик! – взвизгнул Савелий, вскочив с места и едва не опрокинув пустую кружку.
Влад хотел бы довольно рассмеяться, но выпускать пойманный трофей не собирался. Не акцентируя внимание на том, что Сава, покрасневший, как рак, пытался прикрыть ладошками, волк вильнул хвостом и унесся в комнату, запрыгнув на диван.
Савелий не замедлил появиться вслед за ним и сверкнув голыми булочками, начал поспешно рыться в шкафу. Вытянув огромную толстовку и мягкие спортивные штаны, он быстро оделся, но когда попытался захлопнуть дверцу шкафа, на пол грохнулся фотоальбом. Влад навострил уши и выпустил изо рта полотенце, которое задумчиво пожевывал, наблюдая за тем, как Сава одевается.
– А это еще что такое? – Савелий поднял с пола раскрывшийся альбом, часть фотографий из которого вывалилась, рассыпавшись по полу.
Собрав все в одну кучку, Сава сел на диван рядом с Пушистиком, сгонять которого уже не хотелось.
– Я и забыл, что где-то здесь фотографии. Думал, мама все забрала.
Сава вытянул полотенце из-под лап у пса и бросил его на кресло, в надежде, что там оно высохнет.
Интерес пересилил желание лечь спать. Сава открыл альбом и пролистал несколько страниц со старыми фотографиями родственников.
– Ой, это же я мелкий, – улыбнулся он, показывая Пушистику снимок в детском саду с апельсином в руках. – Какой дурацкий костюм.
Сава искренне улыбнулся, рассматривая фотографию и не имея ни малейшего представления о том, что же происходило в тот день. Наверно, он читал какой-то стих Деду Морозу, за что и получил цитрусовую награду. Захотелось ощутить праздник, чтобы как в старых фильмах. Салат, подарки, елка с гирляндами и вера в то, что если посмотреть ночью обращение Президента и загадать желание под куранты, то оно непременно сбудется. У него уже давно не было этого ощущения. Учеба, подработка, а потом и работа отнимали все силы, и на элементарное веселье или ощущение праздника времени не оставалось.
Пролистав еще пару страниц, Савелий наткнулся на фото дома, перед которым рядом с сугробом стояла их семья. Папа, мама, бабушка и он маленький, на фоне старенького двухэтажного дома.
– Бабушкин дом, – не обращая внимания на людей на снимке, а вглядываясь только в строение, пробормотал Савелий. Пушистик подполз к нему ближе, положив голову на бедро и Сава погладил пса, поощряя за доверие.
– Странно, я ничего не помню, только это крыльцо. Наверно, я там часто бывал, – пояснил Савелий ярко-голубым глазам, доверчиво смотрящим на него.
– Мама сказала, что у меня был стресс и мозг стер воспоминания.
Закатав рукав толстовки, он показал внутреннюю сторону предплечья.
– Меня укусила собака.
Пушистик громко гавкнул и уткнулся носом в едва заметные на светлой коже следы, лизнув их горячим языком.
– Щекотно, – рассмеялся Сава, положив альбом на пол рядом с диваном. – Мне уже не больно, да и не помню этого совсем. Так что не волнуйся.
Выключившиеся за окном фонари и серый слабый свет возвестили о том, что уже наступило утро. Савелий поднялся и погасил свет в комнате. Тёмное пятно на диване, являвшееся Пушистиком, пригнуло голову, показывая, что уходить не желает.
– Раз уж ты сегодня чистый, то можешь поспать со мной.
Сава забрался на диван и укрылся одеялом, не забыв перед этим потрепать пса по голове между ушами.
– Спокойной ночи, Пушистик, – улыбнулся он. Последнее, что он запомнил перед тем, как погрузиться в сон, были яркие голубые глаза.