Хоть мне и не хотелось, но я вынуждена была погрузить это огромное мужское достоинство в губы, да еще и попытаться сделать так, чтобы ему там было удобно. Сомкнув губы кольцом, я напрягла щеки, затем подалась немного назад, чтобы горло как бы растянулось, и ощутила проникновение мужского члена.
Да, это было постыдно, но так возбуждающе-пьяняще, что я невольно застонала. Не выпуская член из губ, я позволила мужчине проникать в меня настолько глубоко и сильно, как он того хотел. Его рука на моем затылке внезапно стала нежной, движения плавными и длинными. Ощутив прилив сока к моим половым губам, я немного опасалась за то, чтобы мой насильник этого не понял, но жар моего лица, мое дыхание выдавали меня с головой.
– Что, приятно? – еще и еще насаживая меня на член, хрипел мужчина. – И не говори, что это не так.
Но как же я могла говорить? Ведь рот мой был занят, и он это прекрасно видел. Так что – решил поиздеваться?
– А теперь возьми в руки мою мошонку, обласкай ее, – продолжал инструктировать меня рыжебородый, не переставая насаживать на член. – Ах, да, хорошо… А теперь лизни ее, ну, давай же, язычком по яйцам, еще раз.
Затем он перестал говорить, а только стонал и то вынимал член у меня изо рта, подставляя мошонку, то погружал его обратно. Я же не понимала, что за колдовство творится со мной и вокруг меня, потому что, несмотря на чудовищность ситуации, ощущала почти блаженство. Все мое естество трепетало, и от бессилия перед волной экстаза я внезапно расслабилась настолько, что перестала себя контролировать – и тут же выпустила из себя удерживаемую еще с утра жидкость. Золотым дождем пролилась она мне по ногам, зажурчала по до блеска отшлифованным камням на полу. Но, даже понимая, что со мной, я не смогла остановиться. И это было настолько приятно, что я на минуту выпала из реальности совершенно, и словно вознеслась в иные сферы, где было только блаженство и невесомость. Затем слезы хлынули из моих глаз – но уже не от горя и отчаяния, а просто потому, что я не могла иначе. Громко всхлипнув, я чуть не прикусила зубами член. Но мой мучитель совершенно не ощутил угрозы, напротив, громко зарычав, он вонзил его в меня так далеко, как только смог. А потом, вытащив, излил мне прямо на лицо желтоватую и вязкую сперму, горячую, словно огонь. Жирными плевками падая мне на глаза, на лоб, на губы, семенная жидкость смешивалась с моими слезами и стекала по моей шее.
Последний плевок из члена был совершен мне в рот.
– Сомкни губы, глотай! – схватив меня за волосы, мужчина силой удержал меня возле себя, а не то бы я отпрянула, так как, залитая вся спермой, естественно, хотела вытереть ее рукой. Но он этого не позволил.
Покорно сглотнув, я была прижата им к паху, что чуть не задохнулась, так как нос плотно пристал к коже.
– Ну, теперь-то, я думаю, можно попробовать сделать все так, как положено. Как думаешь, крошка, у нас получится? Вон какую лужу ты наделала!
Немножко отстранившись, я облизнула губы.
– Выпустите меня, – осипшим голосом сказала я, не смея поднимать глаза. – И я уйду, вы никогда больше меня не увидите, я обещаю.
– Что?.. Что ты мне обещаешь? Нет, ведьма, у меня на тебя иные планы. И знаешь, что я придумал?
– Что?
– Я отведу тебя в нижний ярус тюрьмы, там имеется несколько пустых камер. Запру тебя там и постараюсь как можно дольше насладиться твоим обществом, используя по полной. Да и ты, думаю, вместо сожжения на костре, будешь рада получить несколько дней… недель или месяцев жизни, как?
– Лучше костер, – произнося эти слова, я знала, что за ними последует удар.
И это и произошло.
– Да как ты смеешь пренебрегать моими ласками? – уже почти заправив штаны, насильник вдруг передумал. Расстегнув пряжку, он двинулся на меня. Я же, поджав под себя ноги, поползла по мокрому полу к стене, ища там призрачной защиты.
– Пощадите, вы же не зверь, в конце-то концов! – взмолилась я.
– Ну хорошо, отдыхай, – внезапно мучитель передумал. Таки приведя в порядок одежду, он развернулся ко мне спиной. – Но, я еще вернусь. Оденься, а то замерзнешь.
Оставшись одна, я еще несколько минут тихо лежала, приходя в чувства. А потом все-таки поднялась на ноги. Кое-как уложив волосы и вытерев лицо, я оделась. Набросив на плечи и голову накидку, подошла к стене, в которой почти под потолком было проделано малюсенькое окошечко – узкое, к тому же забранное в решетку, сквозь прутья которой внутрь проникало немного свежего воздуха и света.
Оперевшись спиной о холодный камень, я съехала на землю, потом склонила на колени голову и замерла, размышляя над тем, что же мне теперь делать. Ведь, по сути, я по собственной глупости попала в капкан, в ловушку, из которой выход один – на главную площадь, где совсем скоро соорудят костер, на котором меня сожгут. И что же сподвигло меня двинуться в столицу, да к тому же прийти под стены крепости? Уму непостижимо, что только ночью я гуляла и плясала у костра, была свободной и купалась в энергии папоротники. А теперь…
– Где же ты, Хамерлик Горн? – прошептала я, внезапно ощутив нарастающую злость – на саму себя, что даже непроизвольно начала ногтями скрести под собою землю. – Что за проклятие ты принес в мою избушку? Приди… Приди… Приди…
И тут лязгнул засов. Подумав, что это действительно мог бы быть королевский палач, призванный мной сюда силой мысли, или же охранник назвал ему мое имя, и Хамерлик вспомнил, кто я такая, я возрадовалась неимоверно.
Но услышав следующую фразу, поняла, что ошиблась.
– А кто это здесь? – пробасил незнакомый мне мужчина, обращаясь ко мне. – Ты кто?
– Элейн… – учтиво ответила я, повернув лицо так, чтобы вошедшему было хорошо меня видно. Ведь все-таки я надеялась, что случится чудо, и я смогу избегнуть казни, меня выпустят на свободу. А тогда я больше никогда в жизни не совершу подобной глупости. Буду, как и все женщины моего рода жить в своей избушке, уединенно и тихо, помогая тем, кто сам ко мне придет.
Я постаралась рассмотреть лицо мужчины. И хоть мне не хватало света, все-таки было понятно, что он не блистал умом, также не было места совести и благородству, поэтому зря я только надеялась на пощаду.
– Элейн?.. – даже не закрыв за собой дверь, сгорбленный здоровяк двинулся ко мне, его губы растянулись в щербатой и ядовитой улыбке. – А что ты здесь делаешь? Какая твоя вина?
– Нет никакой вины, – постаравшись улыбаться невинно, я приподнялась с пола, меж тем еще крепче прижавшись к холодному камню спиной. – Я здесь случайно.
– Случайно? – мужчина уже разглядывал меня вблизи, ужасно соскалив рожу. – Нет ничего случайного. Что – убила свое дитя? Что-то своровала? Или тебя упрятали за долги твоих родственников?
– Нет…
– Говори!!! – упав на меня и оперевшись ладонями о стену, так что я очутилась в западне, великан прорычал мне просто в лицо.
– Милостивый господин, случилась ошибка, – задыхаясь от винных испарений, что ими дышал мужчина, словно из плохо закрытой бочки, проблеяла я. – Я пришла к Хамерлику Горну.
– Сама?
– Да…
– Он тебя звал? Ты кто ему?
– Нет, не звал. И я… никто.
– То есть? Ты что, пришла доносить на кого-то, но облажалась и вместо этого сама попала в камеру?
– Да нет же! Мне просто нужно было повидать палача… А вообще… Выпустите меня, и я уйду.
– Ты за кого меня принимаешь? – наклоняясь еще ближе, так что его засаленные космы коснулись моего лица, прошипел мужчина. – Знаем мы вас, прошмандовок. Что надумала – врать мне? Да за кого ты меня принимаешь? Я – Хорсис, мастер вырывать ноздри и выкалывать глаза, должен верить тебе? Хотя… Слушай, а повернись-ка ко мне задом и подними юбки, чтобы я мог насадить тебя на свой член. А потом, если все пройдет как надо, думаю, я прощу тебя за твою болтливость. Или же даже позволю тебе еще накапать мне на мозги. А потом… А потом я вырву твой язык и выброшу его псам.
– Ах… – мне стало дурно, как только я представила себе эту картину. К тому же мерзкие руки вовсю лапали меня за грудь, уже задирали юбки. А звериное сопение неимоверно пугало меня. Что будет потом, я уже могла представить.
– Что, подставишься сама, или мне придется тебя избить, чтобы ты была покладистой?
– Мне плохо…
– А мне хорошо!
– Уберите руки.
– Да ты просто куколка!
Еще одной пытки я бы не выдержала. Поэтому, заметив торчащий за поясом мужчины нож, ловким движением руки выхватила его оттуда и, даже не задумываясь, взмахнув, всадила просто в глаз.
Ужасный вой огласил камеру. Схватив нож обеими руками, Хорсис вырвал его из глаза, а потом повернул искаженное гримасой боли лицо ко мне.
– Ааааа!!! – закричала я, пятясь к двери, которая все еще оставалась открытой.
Да, ведь дверь была открытой, и, воспользовавшись моментом, я бросилась к ней, обеими руками поднимая длинный подол накидки, чтобы было удобней бежать.
Но мужчина настиг меня в два шага. Все еще держась одной рукой за рану, другой он схватил меня за одежду и, рванув, забросил обратно в камеру. Упав на пол, я больно ударилась головой о камень.
– Убью! – орал Хорсис. – Но не сейчас! Ты, сука, подожди меня здесь, и я покажу тебе, на что способен.