Евгении
Сквозь полуоткрытый полог, свернутый в подобие трубки и пришпиленный к боку балагана, вместе с шумом площади, пылью и диким месивом запахов проникали косые лучи заходящего солнца. Они рассыпались брызгами по стеклянным колбам и пузырькам, которые беспорядочно громоздились на походном столе.
Валлент отер пот со лба и возобновил демонстрацию раствора, уничтожающего при своем распылении всякие запахи. Над полем для эксперимента возвышалась долговязая фигура унылого покупателя. Тот недоверчиво наблюдал, как бывший сотрудник Отдела частных расследований, а ныне вольный магистр Валлент смешал в чистой колбе несколько заговоренных порошков, разбавил их водой и тщательно взболтал смесь.
– Извините, для проверки состава мне нужно нечто весьма пахучее, – сказал Валлент и без колебаний принес из самого дальнего конца балагана плотный парусиновый пакет. Развязав тесемку, он протянул его посетителю, предлагая ознакомиться с содержимым. Внутри лежала дохлая крыса, отвратительно вонявшая. Любой без труда смог бы определить, что она мертва уже по меньшей мере неделю. И действительно, Валлент изловил ее на приманку ровно восемь дней назад, когда предыдущий экземпляр пришел в полную негодность и напоминал скорее кучку костей и обрывков шкурки.
Клиент отшатнулся и зажал нос пальцами. Однако Валлент не удовлетворился результатом и с невозмутимым видом помахал пакетом, вытянув руку к самому лицу посетителя.
– Прекратите, бес побери! – вскричал тот с выпученными глазами. – Вы хотите, чтобы я ушел?
Валлент сжалился над покупателем и завязал свой мерзкий мешок, но вонь, разумеется, не исчезла и продолжала висеть в воздухе смрадными клубами.
– Прошу вас удостовериться, что запах по-прежнему присутствует, – вежливо произнес он, зная, что клиент уже на крючке, даже если он сам и не понимает этого. – Заметьте также, что ваша собственная одежда пропиталась им. Когда вы придете домой к ужину, ваша супруга будет очень недовольна.
Валлент знал, о чем говорил – он вымочил дохлую крысу в специальном растворе, обеспечивающем небывалую стойкость зловонию, так что оно выветривалось только спустя три-четыре дня после проникновения в ткань. Разумеется, одежда самого продавца хранила на себе высохший слой совершенно другого, защитного раствора.
Растерянный клиент прижался носом к своему желтому камзолу, весьма пыльному и потрепанному, и скрипнул зубами от злости. Впрочем, у него хватило смекалки, чтоб не ругаться с продавцом. Валлент усмехнулся и еще раз перемешал содержимое колбы, после чего аккуратно слил полученную жидкость в пульвер и налепил на него пустую этикетку. Макнув в чернила перо, он вывел на ней: «Антинюх, наружное средство для уничтожения запахов. Применять ограниченно, по назначению мага». Затем он написал свое имя и проставил дату изготовления. На этом особо настаивала имперская Канцелярия, внесшая соответствующий пункт в «Кодекс торговца, оказывающего магические услуги населению». Надо заметить, что эти буквоеды скоро зачислят в торговцы всякого, способного прочитать несколько слов в полулегальном «Руководстве по общей и прикладной магии».
Рутинная процедура красивого заполнения этикетки отняла несколько минут.
– Пожалуйста, вот ваша покупка, – радушно скахзал Валлент, кивая на пульвер. – Тридцать дукатов, и она ваша.
– Это очень дорого! – возмутился покупатель, решительно мотая головой. – За такие деньги я мог бы купить себе новый камзол.
– Хорошо, двадцать девять, и ни монетой меньше, – отрезал Валлент. – Орден монополизировал торговлю компонентами и требует за них несусветные деньги, так что они обошлись мне ненамного дешевле. Вы же не хотите сказать, что мой труд ничего не стоит? Кроме того, такого количества жидкости вам хватит, чтобы целый месяц опрыскивать выгребную яму.
Хмыкнув, клиент полез в кошелек, извлеченный им из специального кармана на широком поясе, и стал отсчитывать монеты, зажимая их в кулаке. Наконец он наскреб нужную сумму и высыпал горстку меди на стол. Валлент легко надавил на распылитель, и облачко мельчайших капель осело на одежде покупателя. Тот подозрительно принюхался, и его лицо расплылось в улыбке благодарности. Действительно, ужасающий дух полностью исчез, вообще пропали какие бы то ни было запахи, в том числе и попавшие в палатку извне.
– Скажите, а его можно употреблять внутрь? – уже от выхода поинтересовался довольный клиент, вертя в руке пульвер. – Я имею в виду, прыскать им в рот?
– Можно, но делать этого все же не стоит, – сказал Валлент. – И не вздумайте выпить его.
Он уже начал укладывать свои вещи в большой парусиновый мешок, располагая свой товар слоями: бумажные пакеты перемежались склянками и наоборот. Вся тонкость с такого рода препаратами, как уничтожитель запахов, заключается в том, чтобы не причинить заметного вреда человеку. А навредить очень легко, если допустить перекосы в количественных долях компонентов. Все это фокусы для магов-первогодков, практикующихся в безобидных опытах на людях и их ощущениях. Ведь на самом деле несчастный покупатель по-прежнему «благоухал», как протухшая крыса, а пресловутый «уничтожитель» всего лишь временно лишил его нос чувствительности. Правда, всякий, с кем он будет общаться, невольно получит свою дозу магического зелья и тоже на время утратит обоняние, так что с этой стороны все выглядит вполне честно. Куда как сложнее создать объективную реальность – например, сквозняк в закрытом помещении, который бы вызвал колебание штор и смахнул бумаги со стола. Это знание доступно только настоящим специалистам, обучавшимся в Ордене, но уж во всяком случае не любому проходимцу, раздобывшему какую-нибудь десятую копию «Самоучителя молодого мага», переполненную фактическими ошибками. Там, кстати, и в «Приложении для продвинутых» не найти упражнений по такого рода магии.
Последнее, что сунул Валлент в свой мешок, было позволение на торговлю товарами мнимой магии иллюзий, называвшейся среди торговцев и населения прикладной. Оно висело в неокрашенной рамке, под стеклом рядом со входом в балаган.
– Уже уходишь? – спросил его Уммон, в окружении нескольких помощников стоявший неподалеку, рядом с таким же точно брезентовым куполом, из которого арендатор и его слуга вытаскивали ящики с посудой. Валлент кивнул на заходящее солнце, позолотившее даже мрачное, угловатое здание городского суда. Тем временем подручные Уммона по его знаку бодро выдернули из-под плотной ткани шатра металлический шест и стали сворачивать палатку в тугой рулон. По будним дням ярмарка на центральной площади города не работала, и все желающие потолкаться, а то и купить что-нибудь нужное, отправлялись на постоянное рыночное место в южной части столицы, на левый берег Хеттики.
– Позвольте вам помочь, – сказал кто-то рядом с Валлентом. Магистр обернулся и увидел молодого человека, почти мальчика, облаченного в плащ глубокого синего цвета, негласно принятый в качестве форменной одежды у сотрудников имперской Канцелярии. Его длинные светлые волосы были перехвачены лентой. Гладкое лицо юноши, скорее всего, ни разу не тронутое бритвой, выглядело смущенным, когда он неуверенно протянул руку, чтобы принять у Валлента ношу.
– Будь осторожен, малыш, – буркнул магистр и помог ему пристроить на спине увесистый мешок. Парень не вызвал у него никаких подозрений.
Они направились к узкой Подковной улочке, вливавшейся в Конную площадь. Пришлось аккуратно обходить кучи навоза, оставленные лошадьми, и другой малоприятный мусор, скопившийся на брусчатке за долгий летний день. Солнце уже почти скрылось за крышами зданий, и между последними разлилась густая тень, но света было тем не менее достаточно, чтобы не угодить в сточную канаву.
– Меня зовут Бессет, – начал юноша, – и я торопился, чтобы успеть поговорить с вами в вашем шатре и посмотреть на вещества, которые вы используете. Видите ли, я интересуюсь магией, особенно высшей, и думал посмотреть, как вы работаете с компонентами.
– Я всего лишь обыкновенный торговец иллюзиями, учиться у меня нечему. А ты, значит, маг-самоучка?
– Еще нет, – стушевался Бессет. – Я работаю в имперской Канцелярии. В тех книгах, которые я читал, слишком сложные тексты. По правде говоря, я почти ничего не запомнил…
– Это нормально.
– Вы думаете? – обрадовался юноша.
– Без постоянной практики ничего бы не получилось даже у покойного Бекка. Я помню, как в молодости он проводил в своей лаборатории ночи напролет, заучивая сложные заговоры второго уровня.
Бессет недоверчиво покосился на Валлента, с непроницаемым видом шагавшего рядом. Откуда-то со второго этажа прямо перед ними на край канавы упала груда кухонных отбросов, нимало не смутившая Валлента и его спутника.
– Я всегда обращался к нему за консультацией, если сам не мог выяснить, каким образом преступник ухитрился облапошить жертву, – продолжал между тем Валлент. – Надо ли говорить, что Бекк всегда находил решение? Для суда его заключение было так же неоспоримо, как то, что солнце встает на востоке.
– Вы сказали про магию второго уровня, – проговорил Бессет. – Я даже не пытался читать соответствующие трактаты.
– Похоже, у тебя есть к ним доступ? – быстро спросил Валлент.
Юноша рассмеялся и кивнул на сравнительно чистый одноэтажный дом в десятке шагов впереди, на фасаде которого, над широкой дверью, красовалась длинная яркая вывеска: «Бытовая магия». От собственного смеха он закашлялся, а после этого еще несколько минут тяжело дышал и сглатывал, что позволило ему счесть тему малодоступных книг забытой. Валлент толкнул дверь собственного дома, служившего также постоянным помещением для его магазина, и пригласил молодого человека внутрь. Колокольчик на верхней балке звонко тренькнул, и откуда-то из задней половины дома раздался низкий женский голос:
– Приходите завтра, сегодня выходной!
– Это я, Тисса! – отозвался Валлент и кивнул на угол рядом с прилавком.
Бессет осторожно поставил ношу на указанное место и с любопытством осмотрелся, особенно заинтересовавшись застекленным шкафом. В нем магистр хранил наименее ценные компоненты снадобий – толченую шерсть летучих мышей, вяленые заячьи уши, нашинкованные тараканьи усы и тому подобную чепуху, скорее призванную произвести впечатление на покупателей, чем пригодную для изготовления снадобий. Полки за прилавком по причине выходного дня зияли пустотой.
Валлент пригласил молодого человека в свой кабинет, попасть в который можно было только из-за стойки. Дверь, зримо массивную, он открыл небольшим ключом очень сложной формы. Если Бессет надеялся оказаться в лаборатории, изобилующей «стендами» с начатыми и прерванными опытами, древними фолиантами и прочими атрибутами практикующего мага, его постигло разочарование. Здесь действительно имелся монументальный стол, во многих местах изменивший первоначальную расцветку, а кое-где попросту прожженный, но не более того. Возле внутренней стены возвышался шкаф, наверняка набитый стандартными магическими атрибутами. Единственное окно, выходившее в относительно светлый двор дома, было забрано решеткой и на ночь закрывалось ставнями из листового железа. К видимому сожалению Бессета, хозяин тщательно следил за порядком в своем кабинете.
Валлент выдвинул один из ящиков стола, и на свет появилась бутылка без этикетки, литая из очень темного стекла. Оттуда же возникло два бокала, и незначительная часть багровой жидкости перекочевала в них. Магистр опустился в удобное кресло с простыми деревянными подлокотниками, оставив посетителю единственный стул. Бессет отпил вина и восхищенно принюхался. Из бокала поднимался горячий виноградный дух, не замутненный алкогольными парами.
– Этому вину не меньше десяти лет, – сказал он.
– Двенадцать, – уточнил хозяин, трогая губами свой напиток. Он не стал добавлять, что в действительности содержимое бутылки давно прокисло, и только примитивные пищевые добавки, имеющиеся у каждого мага, придают ему отменный вкус. – Поскольку я не предлагаю его каждому встречному, тебе придется наконец рассказать мне, с какой целью ты представился. Есть у меня странное ощущение, что ни к чему хорошему наше знакомство не приведет.
Бессет поднял на хозяина недоуменный взгляд.
– Все хорошее для всех нас закончилось тогда, когда началась война с Азианой.
– Это философия, – мрачно заметил Валлент. – Что ты можешь знать про то время? Моему сыну было столько же, сколько тебе сейчас, когда он был призван и ушел с армией Хесстальна на северную границу.
Магистр признался себе, что Бессет чем-то напомнил ему Меллена, когда тот вырядился в традиционный наряд ополченцев и отправился на войну в составе армии, возглавляемой маршалом Империи Хесстальном. Тогда казалось, что одно только это имя способно повергнуть в ужас и обратить в бегство войска мятежной северной провинции.
– Я такая же жертва той войны, как и все, – заметил Бессет. Он расстегнул плащ и откинул полы в стороны, так что Валленту стала видна его вышитая крупными звездами рубашка с прямым высоким воротником. – У вас хотя бы был сын, а я никогда не буду иметь детей. Это вы – конечно, не вы лично, а люди вашего поколения – виноваты в том, что народ вымрет через каких-нибудь несколько десятков лет.
Валлент промолчал. Этот мальчишка задел его чувства, похороненные, как думал магистр, где-то в глубинах сознания.
– Вы никогда не думали над тем, что магия третьего уровня могла бы помочь нам выжить? – вдруг спросил Бессет. Теперь он был совершенно не похож на того застенчивого юнца, который вызвался помочь магистру в переноске тяжестей. Он смотрел на хозяина с напряженным вниманием, едва не влезая на стол.
– Я не шарлатан, – отрезал Валлент. – А если, парень, ты где-то вычитал, что создать новую жизнь из ничего можно иначе, нежели проведя какое-то время с женщиной, то я в это не верю. Когда я сказал «из ничего», то не имел в виду жизненную энергию родителей, этот вопрос пока спорный.
Юноша вздохнул и запустил руку во внутренний карман плаща. Вскоре в ней оказался свернутый вчетверо лист бумаги, имперский лоск которой буквально бросался в глаза. Гость протянул лист Валленту через стол и поднялся.
– Я уполномочен передать вам послание личного секретаря Императора, Мастера Деррека, – официально произнес он и чуть-чуть наклонил голову. – А вино у вас замечательное, – добавил он уже не так строго.
– Не уговаривай, не продам, – усмехнулся Валлент. Не притрагиваясь к листку, он также встал и проводил гостя через торговый зал к выходу из дома. Ему показалось, что юноша едва заметно улыбнулся, когда еще раз, уже прощаясь, поклонился и зашагал в сумерках по направлению к центру города, где вплотную к дворцу примыкало малозаметное здание имперской Канцелярии.
Письмо Деррека с невероятной силой влекло к себе магистра, так что он заподозрил скрытую в бумаге магическую «посылку». Он вернулся в кабинет и извлек из-под рубашки амулет, янтарно-желтой каплей вплавленный в простой железный корпус. Последний был густо усеян мелкими точками ржавчины. Расположив амулет горизонтально, Валлент встал между шкафом и столом и несколько секунд наблюдал, как золотистая полоса, растущая из центра камня к его краю, постепенно бледнеет, бегая по кругу. Наконец она стала абсолютно белой, – очевидно, все классы магии смешались и выделить доминирующий было нельзя – и указала на шкаф, в самом деле напичканный всевозможными атрибутами и веществами для «манипулирования» силами огня, воды, земли и воздуха. Письмо секретаря, будучи обыкновенным листом качественной бумаги, не привлекло внимания амулета, иначе бы светлый сектор, указывающий направление на магический предмет, раздвоился.
Когда семь лет назад, сразу после окончания Пятидневной войны, Валлент вышел в отставку, Дерреку едва минуло тридцать. Но он оказался самым опытным среди оставшихся в живых членов Ордена, что и дало ему полное право занять пост Мастера. Несомненно, он не был самым талантливым из молодежи, что открыто признавали все остальные маги, и уступал в даровании совсем юному, по меркам Ордена, двадцатишестилетнему Мегаллину. Но мастерство находить компромиссные решения и очевидная лояльность к Императору гораздо более важны для руководства Орденом магов, чем все остальные качества, вместе взятые.
Валлент протянул руку к листку, расположился в своем любимом кресле и приступил к недолгому чтению. Содержание послания оставило его в неведении относительно замыслов секретаря. Там было только несколько слов, обозначающих время и место завтрашней личной встречи с Дерреком. Кстати, не в Канцелярии, как можно было бы предположить, а в отстоящем от нее на полсотни шагов мрачноватом, тяжеловесном здании Ордена магов. В нижней части листа чернели подпись и клякса личной печати адресанта.
Какого беса этот юнец завел речь о магии третьего уровня? Маловероятно, что им удалось создать живое существо, пусть даже какую-нибудь тощую блоху. И все же если это кому-нибудь и под силу, то лишь магу второго уровня, а все они работали на Орден. Там были собраны многие сколько-нибудь ценные артефакты и редкие компоненты для производства магических смесей. Например, сушеные пупырышки перцовой жабы, в которых содержится самое мощное средство магии огня, или волоски гигантской сколопендры, придающие сокрушительную силу магии земли. А банка с окаменевшей слюной морской собаки, без которой немыслимо получение действенного препарата из области магии воды? О пере птицы шехх, невидимой с земли и никогда не опускающейся на нее, и говорить нечего, а ведь без него магия воздуха настолько же полноценна, насколько суп без мяса и соли. Множество других редких вещей также хранилось в лабораториях Ордена, в том числе пыльца с крыльев пойманного над океаном махаона, запечатанная в древесной смоле жужелица и прочие диковинки. Они не использовались в реально существующих смесях и заклятиях, а только упоминались в качестве возможных к применению в трудах авторитетных авторов, рассуждавших о тайне создания жизни.
В целой Эвране не отыскать ни одного мага, который мог бы похвастаться тем, что действительно создал нечто более сложное, чем спичка. Не прибегая к столярным инструментам, разумеется. И тем не менее с удивительным постоянством находились мечтатели из числа магов, приводившие в своих пухлых сочинениях рецепты, один другого невероятнее. Они утверждали, что уж их-то опыты имели успех. Старина Бекк в свое время прочитал Валленту целую лекцию на эту тему, и даже дал ознакомиться с малоценным трудом забытого мага древности. Тот утверждал, что жизнь возникнет на стыке магий огня и воды, если столкнуть их, скажем, во время небольшого пожара. Из остывшего пепла, согласно смелому заявлению автора, должен появиться росток небывалой красоты. На публичной демонстрации своих достижений такого рода сочинители не настаивали, и при этом на все корки ругали предшественников, разрабатывавших тему жизни…
Все дискуссии о магии третьего уровня остались в далеком прошлом, – или оно казалось таким? – в мире, не знавшем разрушительной войны. Она уничтожила заметную часть мужского населения в обеих воюющих странах, когда-то бывших одним государством, географически поделенным на две примерно равные территории. Сейчас, пожалуй, уже не осталось романтиков той эпохи, способных всерьез рассуждать о создании жизни только лишь силой магии.
Следователем Валлент был достаточно удачливым и умелым, разоблачив сонмы разномастных проходимцев от магии. Конфискованные у них трактаты он изучал в свободное от работы время, порой спрашивая совета у Бекка, который подрабатывал экспертом при Отделе. В особо запутанных случаях, когда следователи не могли определить состав того или иного зелья, этот маг всегда помогал им, пользуясь лучшими диагностическими зельями Ордена. Таким образом, Валлент был достаточно подготовлен для того, чтобы слова юного посланца, не поколебав его недоверия к идее существования магии третьего уровня, все же заставили ненадолго усомниться в правильности своих воззрений.
Он сунул письмо в нижний ящик стола, где у него хранились разного рода бесполезные бумаги. Пока он размышлял, стемнело, и Валлент принял решение отправиться утром на встречу с секретарем. Он слегка устыдился того, что простое упоминание магии третьего уровня вывело его из равновесия и почти выдернуло из привычного течения жизни.
Закрыв на крюк ставни, он прошел в жилую часть дома. Тисса что-то вышивала на маленькой круглой салфетке, сидя под лампой. Дрожащий огонек пламени, заключенный в стеклянную оболочку, ложился нервными бликами на ее слегка располневшее лицо. Несмотря на то, что ей было всего двадцать четыре года, ее фигура, некогда стройная, за последние пару лет заметно расплылась.
Девушка подняла взгляд от рукоделия и спросила:
– Кто приходил?
– Посыльный из Канцелярии Императора.
Тисса расставила перед ним тарелки с привычными блюдами: вареными куриными яйцами, куриной же тушкой и кружкой чая. Отдельно лежал солидный кусок черного хлеба, круто замешанного на толченых отрубях.
– Завтра с утра мне придется туда сходить, – сказал Валлент. – Дверь держи на запоре, как обычно.