Снились мне зеленые луга с яркими цветами. Красные, желтые, синие, оранжевые головки цветов, частенько мне не знакомых, то и дело мелькали в высокой траве и так и манили к себе. Казалось, вот-вот дойдешь до нового цветка, сорвешь его, потом пойдешь к другому, и его сорвешь. В конечном счете соберешь шикарный букет, на зависть всем подружкам.
Но это все только казалось. Не успевала я дойти до очередного цветка, как он исчезал в траве. И так – каждый раз. Цветы как будто издевались надо мной, проверяя раз за разом на стойкость.
Отчаявшись, я уселась прямо в траве, без страха простудиться или запачкать одежду, и грязно выругалась.
– Да чтоб вас… да через колено… да…
– Эй, девка! – послышался рядом недовольный мужской голос, – ты чего бранишься-то?
И напротив меня появился, буквально соткался из воздуха, высокий седовласый старец, одетый в длинную белую робу. Он стоял с грозным видом и сведенными к переносице бровями. От него так и веяло силой и мощью.
– Здрасьте, – буркнула я, ни на секунду не испугавшись. Сон сном, а о вежливости забывать не стоило. – Цветы у вас больно наглые. Так и норовят сбежать куда подальше. Ни один не дает себя сорвать. А я, между прочим, букет хочу собрать!
– Цветы, значит, – как-то странно ухмыльнулся старец. И недовольство исчезло из его лица и фигуры. – Букет, говоришь. Ну, букет я тебе не обещаю. А цветок свой ты сорвешь. У императора во дворце. Это я, Ярцек, тебе обещаю.
Сказал и исчез. Ну и луг с цветами исчез вместе с ним. А я проснулась. В своей постели. Рано утром.
– Это что сейчас было? – ошарашенно пробормотала я, пытаясь прийти в себя с утра пораньше. – Вещий сон? Или я уже того, крышей еду?
В ответ – тишина. Никто не пытался объяснить мне, что, собственно, произошло со мной во сне. Ну и кто такой Ярцек, тоже.
– Ладно, – решила я, поднимаясь. – Раз мне пообещали цветок во дворце, то пора ехать во дворец. Где там служанка?
Колокольчик для вызова прислуги находился на тумбочки у кровати. Я взяла его, позвонила и принялась ждать.
Служанка, расторопная, как и вся местная прислуга, выдрессированная капризами моих сестер, прибежала быстро. И уже через несколько минут я нежилась в горячей ванне. Ну как ванне. Вместо нее здесь был большой чан, в котором можно было уместиться с головой. Нагревали в нем воду с помощью магических амулетов. И самостоятельно вымыться было крайне проблематично. Ноги частенько не доставали до дна чана. Нырнешь – можешь не выплыть. И потому следовало держаться за края чана, пока тебе будут мыть голову или тело.
После мытья меня вытащили из чана (забиралась я в него при помощи невысокой лесенки в три ступени) и принялись тщательно растирать широким махровым полотенцем. Оно отлично впитывало влагу. Затем меня переодели в халат, теплый и длинный. И совсем скоро я уже выходила в свою спальню – одеваться к завтраку.
Светло-голубое платье сидело на мне идеально. Длиной до щиколоток, оно скрывало все, что надо. Белоснежные оборки по подолу и на рукавах оживляли платье и придавали ему нарядный вид.
Узкий поясок позволял акцентировать внимание на талии, практически осиной.
Служанка накрасила меня, уложила мои волосы. Я обула туфли под цвет платья и надела золотой гарнитур с сапфирами – колье и сережки.
Посмотрев в зеркало, я довольно улыбнулась. Не королева красоты, конечно, но очень, очень симпатичная девушка.
И вот спрашивается, что этим мужикам надо? Почему харчами, то есть невестами, перебирают? Ну сволочи же. Уже трое отказались от меня красивой. Почему?!
Не найдя ответа на свой вопрос, я отправилась вон из комнаты – по коридору к лестнице и затем на первый этаж, в обеденный зал. Завтракать в кругу семьи.
Все родичи уже сидели за столом. И хотя я не опоздала, но порог зала переступила последней.
– Доброе утро, – весло улыбнулась я. – А мне такой сон приснился! Пророческий! Что я жениха себе совсем скоро найду!
– Доброе утро, детка, – мягко улыбнулась мне мама, одетая в красное платье с узким лифом и прямой юбкой. – И кто же тебе приснился?
– Ярцек, – сообщила я, подходя к своему месту, – он и пообещал жениха. При императорском дворе!
Народ замер. Вот буквально, да, замер, как макака перед удавом.
Ну, и что я такого сейчас сказала?