Глава 5 Бартлби забывает о самом главном
Отто немного посидел на перекладине, пытаясь осознать только что произошедшее. Марла, обычная белка, ничтожество, украла семь орехов. Семь! Да даже одного было бы слишком много. Арахис не для белок. Он для Отто (прежде всего) и других птиц. Никто еще не ставил под вопрос это негласное правило. Никому даже в голову такое не приходило.
С Марлой нужно что-то делать.
Солнце уже высоко поднялось над верхушками деревьев. «Время летит, как птица», – поду мал Отто. Высоко подняв голову, он с достоинством прошагал вдоль забора. Он надеялся, что никто не стал свидетелем открытого неповиновения со стороны Марлы. Неуважение разрушало общественный порядок. Отто жадно проглотил первый арахис, до которого добрался. Орех оказался прогорклым. Мало-помалу он взял себя в руки. Было много дел, которые нужно закончить до начала Величайшего Эксперимента, и мало времени, чтобы это сделать. Долг зовет.
Отто расправил крылья для взлета, решив на время выкинуть из головы все мысли о Марле.
Первой в списке его дел стояла тщательная проверка местных водостоков. Особое внимание он уделил ливнестокам. Их мог забить мусор, а когда это происходит, улицы затапливает: это хорошо лишь для лягушек и уток, но плохо для всех остальных. Отто доводилось вытаскивать из решетки, закрывавшей стоки, носки, сдутые футбольные мячи и комки листьев. Однажды он даже выудил оттуда грязный памперс.
Затем он проверил линии электропередачи, протянутые вдоль улиц. Бывало, что дети, едва ли старше Пиппы, закидывали на провода кроссовки и оставляли их там висеть, как серьги в ушах. Зачем они это делали? Зачем? Отто было невдомек, что могло заставить людей поступать так по-идиотски. Он взлетал на провода, ловко развязывал кроссовки и внимательно наблюдал за тем, как они падают на землю. Если время позволяло, он вытаскивал шнурки и помещал каждый ботинок в мусорный бак по другую сторону улицы. Вот что значит вести себя порядочно!
Сегодня ливнестоки и линии электропе редачи были чистыми. В любой другой день Отто переполнило бы приятное чувство выполненного долга. Пока животные с низким интеллектом сея ли вокруг себя разруху и хаос, Отто П. Арахис старался привести в порядок все, к чему прикасался. Вот что делало его главной птицей, если отбросить ложную скромность. Вот почему он был королем.
Впрочем, не в это утро. Отто его работа не принесла никакой радости. Абсолютно. Он все еще кипел от негодования. Голова раскалывалась. Он никак не мог перестать думать о Марле и украденных ею орехах. «Соберись, – думал Отто. Старик уже должен был вернуться. Пора».
Он полетел в мастерскую, где вырос и всему научился и куда возвращался почти каждый день.
Отто устроился под карнизом на подоконнике высокого окна. Из-за инцидента с Марлой он опаздывал, но был уверен, что Бартлби его дождется. Отто вгляделся через стекло и с облегчением обнаружил, что Старик уминает арахис. Он любил это лакомство не меньше самих воронов!
Боже, да у него из ушей вместо берушей торчит арахис в скорлупе!
Собственно, это и обеспокоило Отто, который наблюдал за тем, как его друг слоняется по мастерской. Как же он услышит, что Отто стучит в окно? Это был их условный сигнал. Постучав трижды, Отто давал Бартлби понять, что готов войти и приступить к работе.
Отто три раза постучал в окно своим клювом. Бартлби не отреагировал. Начиная нервничать, Отто постучал еще три раза. Никаких признаков того, что Бартлби его услышал. Отто продолжил долбить: три раза, шесть, двенадцать, сто раз. Никакого ответа.
Окна были сделаны из очень толстого стекла, это Отто прекрасно знал. Он скорее сломает клюв, чем разобьет стекло. Он перестал стучать.
Да уж, ну и ситуация.
Бартлби Дойл тем временем ходил по мастерской, не ведая о том, что над его головой раздается неистовый стук. Девяносто девять процентов его мозга было сосредоточено на одном: Величайший Эксперимент должен вот-вот начаться. Оставшийся один процент удивлялся тому, что Отто так опаздывает.
– Где же эта птица? – озадаченно пробормотал Бартлби. – Так опаздывать и именно сегодня!
Должно быть, вам интересно, почему он просто не посмотрел наверх. «Наверх! Посмотри наверх, Старик!» – должно быть, умоляете вы про себя или вслух.
Но в его защиту стоило бы подчеркнуть, что он прождал Отто целую вечность. Он вглядывался в окно в ожидании появления знакомого силуэта своего партнера и прислушивался к его стуку. Прошло уже слишком много времени, и Бартлби был весь как на иголках.
А еще ему было семьдесят восемь лет, так что можно простить ему нежелание тратить время впустую. Возможно, в запасе у него осталось не так уж много.
Бартлби поднял руки к ушам и поправил арахис, крутя его, как ручки на старом радио. Он аккуратно повернул орешки сначала вправо, затем влево. Это не был, как он полагал, его слуховой аппарат. Ранее этим днем он потянулся за крошечными акустическими устройствами, лежащими на его комоде. К несчастью, вместо них он схватил арахис. Легко ошибиться – такое могло случиться с кем угодно!
Но ошибка это была или нет, результат остался неизменен: Бартлби Дойл абсолютно ничего не слышал.
Он напевал себе под нос со все нарастающим возбуждением. Он не шел, а буквально летел к шкафчику, стоящему под окном, в которое Отто в этот самый момент бил крыльями. Бартлби открыл шкафчик и любовно посмотрел на летательный аппарат, свисающий с крюка. Старик щелкнул каблуками, у него даже закружилась голова от предвкушения.
– Ну вот, старина! – сказал он (и он действительно был стариной). – Пришло время броситься в омут с головой! Хм, не самое подходящее выражение.
Он посмеялся над собственной шуткой. Затем расстегнул свой мешковатый комбинезон, покрытый пылью и мусором после тысячи проведенных экспериментов, и бросил его на пол. Секунду он постоял там в своем древнем исподнем, борясь с угрызениями совести. Где же Отто? Он же пропустит все удовольствие от первого совместного полета! Бартлби взглянул на свои наручные часы и пожал плечами. Что ж, им предстоит совершить и другие полеты. Этот далеко не последний.
Старик снял летательный аппарат с крюка и просунул свои тощие ноги в то, что до недав него времени было его второй лучшей парой брюк (теперь огнеупорной). Задняя их часть была обита слоем поролона для пущего комфорта. Он натянул подтяжки на плечи и вышел на середину мастерской.
В этот момент Отто пришел в исступление. Если бы кто-то, человек или животное, сейчас увидел его, то испугался бы за его психику. Отто снова и снова бросался всем телом на окно, отчаянно желая, чтобы Бартлби перестал делать то, что он делал, и посмотрел наверх. Словно какой-нибудь пернатый предсказатель, он отчетливо видел надвигающуюся катастрофу.
Устраивать тестовый полет внутри мастерской? Предполагалось, что запуск произойдет с деревянной площадки, которую они соорудили позади мастерской! Старик что, окончательно свихнулся?
Но Старик вовсе не чокнулся. Просто он был в слишком возбужденном состоянии, чтобы соблюдать обычные меры предосторожности. Он внес небольшие изменения в форсунки промышленных канистр с перекисью водорода под давлением, которые были прикреплены к поясу из углеродного волокна по окружности штанов (на талии, выражаясь ненаучно). Затем он взялся за ручки управления, которые они с Отто сделали из легкого алюминия.
– По крайней мере, надень защитный шлем! – вскричал Отто, не в силах отвести глаз от неизбежной катастрофы.
Но Бартлби не надел защитный шлем. Это было последним, о чем он мог подумать в тот момент. Он закрыл глаза, представляя, как отрывается от земли и летит к облакам. У него пошли мурашки по коже при мысли о том, что он увидит, как Долина Ид простирается под ним подобно лоскутному одеялу. Он будет летать: пусть не на крыльях, как его любимые вороны, но, по крайней мере, рядом с ними!
Затем Старик глубоко вздохнул и повернул дроссель на правой рукоятке, высвобождая массивные потоки воздуха, которые подкидывали его все выше, выше и выше. Ох, слава богу, летательный аппарат работает! И прекрасно работает! Бар тлби взмыл вверх, сделав мертвую петлю, хотя и не собирался этого делать!
Он летел все выше и выше, он был уже под потолком. Вот бы Отто мог его сейчас видеть! Вот бы…
Вот бы то, что произошло следом… не произошло. Но это действительно произошло, как Отто и предполагал. Бартлби ударился черепом о стропила и рухнул на пол. Струйки сжатого воздуха окутали его тело густыми щупальцами. Когда они развеялись, а пыль осела, Отто увидел, что Старик лежит хрупким комочком такой же беззащитный, как вороненок, выпавший из гнезда.