Десять лет спустя
Все улицы в центре Гатлона были запружены ряжеными в костюмах супергероев.
Кругом носились дети в оранжевых плащиках с капюшонами. Одни с визгом размахивали над головами мигалками в стиле Черного Огня, другие палили друг в друга из водяных пистолетов с символикой Цунами. Взрослые мужчины напялили синие лосины, расписали наплечные щитки «под Капитана» и сидели теперь, то и дело чокаясь, в кабачках под открытым небом, каких на главной улице было множество. В этом году остро модно было рядиться в одежды другого пола, потому женщины сплошь и рядом щеголяли в весьма откровенных версиях коронного костюма Укротителя Ужаса, а многие мужчины нацепили на спину дешевые копии черных крыльев Гром-птицы.
О, как же Нова ненавидела эти парады Отступников.
Уличные торговцы тоже расстарались – чего только не было на их прилавках, от дрянных подделок светящихся жезлов до крохотных плюшевых фигурок знаменитой пятерки Отступников. Даже закусочные на колесах были украшены соответственно теме дня, тут были и любимые пирожные Капитана Хрома и корзинки с рыбой и картофелем фри «от Цунами», а надпись на одном фургоне гласила «Любимое блюдо Укротителя Ужаса, цыплята с кукурузой – налетай, пока не исчезли!»
Даже если бы у Новы поначалу и был аппетит, сейчас он наверняка бы пропал без следа.
Толпа разразилась приветственными воплями, которые не могли перекрыть звуки оркестра. Голоса труб, барабанов и грохот шагов сотен марширующих музыкантов заливали улицу. Музыка звучала все громче, приближалась к ним. Над головами палили пушки, щедро осыпая толпу блестящими конфетти. Дети обезумели от восторга. Взрослые вели себя немногим лучше.
Нова, слегка разочаровавшись в человечестве, только покачала головой. Она стояла в глубине толпы. Отсюда шествие не было видно во всех подробностях, и ее это устраивало. Руки она скрестила на груди, будто защищаясь. Пальцы барабанили, выдавая нетерпение. Ей казалось, что она здесь уже целую вечность.
Вдруг крики перешли в оглушительный рев, и это могло означать только одно. В поле зрения толпы показались первые платформы.
По традиции первыми двигались платформы со злодеями для того, чтобы окончательно взвинтить толпу и напомнить всем и каждому, чему именно посвящен праздник. Сегодня была девятая годовщина Битвы при Гатлоне, когда Отступники сошлись с Анархистами и другими преступными шайками в кровавом сражении, унесшем десятки жизней с обеих сторон. В конце концов Отступники одержали верх. Мятежные Анархисты были повержены, а те немногие из преступников, кто не был уничтожен в тот день, либо уползли и попрятались в щели, либо бежали из города.
Сам же Ас… Ас Анархия погиб. Был уничтожен взрывом, сравнявшим с землей не только кафедральный собор, в котором он поселился, но и окружающие жилые кварталы.
Тот день официально признали концом Века Анархии и началом правления Совета.
Его назвали Днем Триумфа.
Подняв голову, Нова следила за огромным, почти во всю ширину улицы, воздушным шаром, плавно проплывавшим между небоскребами. Это была злая карикатура на Атомного Мозга, некогда одного из ближайших соратников Аса, которого Отступники убили почти пятнадцать лет назад. Нова не знала его лично, но все равно неприятно было видеть, как его изобразили на воздушном шаре – непомерно раздутая голова и уродливо искаженные черты лица.
Толпа без устали хохотала.
В ухе у Новы щелкнул миниатюрный передатчик.
– Итак, мы начинаем, – прозвучал голос Ингрид, сухой, без тени юмора.
– Повесели их на славу, – добавил Фобия, – Недолго им осталось смеяться. Кошмар, ты на позиции?
– Все в порядке, – отозвалась Нова, стараясь как можно меньше двигать губами, хоть и понимала, что вряд ли хоть кто-то в толпе обращает на нее внимание. – Осталось только уточнить, на какую именно крышу мне нужно подняться.
– Совет пока не выходил из пакгауза, – сказал Фобия, – Будь начеку.
Посмотрев на другую сторону улицы, Нова различила в окне второго этажа делового центра Ингрид (она же Детонатор), выглядывавшую сквозь жалюзи.
Толпа вновь взревела, еще восторженнее прежнего. Поверх голов Нова увидела очередную искусно сделанную платформу. Декорация представляла собой миниатюрную версию Гатлона с характерными очертаниями крыш. Среди домов стояли актеры в гротескных костюмах, изображающие самых знаменитых членов банды Аса Анархии. Двоих Нова узнала – Крыса и Адский Огонь оба пали от руки Отступников – но не успела она оскорбиться за них, как вдруг заметила на возвышении еще одну фигуру. От неожиданности у нее вырвался смех, хоть немного снявший напряжение, в котором она пребывала с самого утра.
– Фобия, – позвала она, – а ты знал, что в этом году тебя сделали участником парада злодеев?
В наушнике раздалось недовольное хмыканье.
– Мы здесь не для того, чтобы восхищаться парадом, Кошмар.
– Не переживай. Ты здорово смотришься там, наверху, – откликнулась Нова, любуясь актером. Он был наряжен в длинный черный плащ и потрясал громадной пластиковой косой с приклеенными к ней резиновыми змеями. Но когда артист распахнул плащ, под ним обнаружилось бледное щуплое тело, не прикрытое ничем, кроме ядовито-зеленых плавок.
Толпа пришла в исступление. Даже Нова не удержалась от кривой усмешки.
– Ну надо же, какие вольности они себе позволяют.
– А мне даже нравится, – хихикнув, отозвалась Ингрид, наблюдавшая за парадом из окна.
– Внушает ужас, это точно, – согласилась Нова.
Фобия ничего не сказал.
– А это что…? – ахнула Ингрид. – Ох, силы небесные, в этом году они еще и Королеву Пчел вытащили.
Нова снова посмотрела. Сначала актриса была скрыта за силуэтом города на платформе, но вот она оказалась в поле зрения, и брови у Новы поползли на лоб. Женщина красовалась в белокуром парике вдвое больше ее головы. Вульгарное, расшитое блестками платье в желто-черную полоску сверкало и переливалось на солнце. Размазывая по щекам черную тушь, актриса прижимала к груди огромного плюшевого шмеля и громко жаловалась на то, как обижают ее бедных пчелок.
– Ого, – заметила Нова, – Кстати, получилось довольно похоже.
– Мне уже не терпится рассказать Хани, – сказала Ингрид. – Жаль, мы не догадались заснять все это.
Но Нова уже не смотрела на шествие – она, наверное, в тысячный раз обшаривала взглядом толпу. Она так и приплясывала на месте, не в силах стоять. Ей необходимо было двигаться.
– Тебе обидно, что здесь нет Детонатора? – поинтересовалась Нова.
После затянувшейся паузы Ингрид ответила:
– Да нет, ведь я-то здесь.
Девушка снова сосредоточилась на шествии. Привстав на носки, она пыталась разглядеть других своих соратников среди персонажей парада, когда раздался оглушительный грохот. Крыша самого высокого здания на платформе – макета Торговой Башни – отвалилась, словно от взрыва, и оттуда с безумным хохотом показался новый актер, картинно воздевший руки к небу.
Восторг зрителей достиг апогея, а Нова стиснула зубы до боли.
Костюм Аса Анархии были ближе всех к настоящему – знакомый черный с золотом костюм и такой узнаваемый шлем.
Захваченная врасплох толпа быстро приходила в себя. Для многих именно этот момент был главным событием парада, даже более привлекательным, чем явление обожаемого всеми Совета.
Не теряя времени люди принялись извлекать порченные фрукты и вялые капустные кочаны, принесенные сюда специально для этого. Выкрикивая непристойности и злые шутки, они забрасывали гнильем злодеев на платформе. Артисты держались с завидной стойкостью. Они увертывались, прятались за макеты домов и визжали с наигранным показным ужасом. Тот, что изображал Аса Анархию, принял на себя основной огонь, но ни на миг не вышел из образа – потрясая кулаком, он обзывал бегущих рядом с платформой ребятишек канальями, вонючками и кошмариками, а потом снова нырнул в пустой дом и накрылся изнутри крышей, готовясь сделать сюрприз для зрителей на следующей улице.
Нова облизала пересохшие губы, внутри у нее все сжималось и стало полегче только, когда платформа, наконец, проплыла мимо.
Кошмарик…
Он и ее так звал, много лет тому назад.
За платформами следовали акробаты, над головами плыл гигантских размеров воздушный шар с портретом Гром-птицы. Нова обратила внимание на транспарант с рекламой предстоящих испытаний Отступников.
Отвага. Доблесть. Честь. Есть ли в тебе то, без чего не стать героем?
Не сдержавшись, Нова издала громкий звук, будто ее затошнило, и стоящая рядом старушка смерила ее укоризненным взглядом.
Неожиданно кто-то с лету наскочил на нее. С трудом устояв на ногах, Нова инстинктивно схватила бегущую девочку за плечи, не дав ей упасть на тротуар.
– Эй, смотри, куда бежишь, – сказала Нова.
Девочка подняла голову – лицо наполовину закрывала маска, Укротитель Ужаса в уменьшенной, более щуплой и худосочной версии.
– Что там у тебя, Кошмар? – раздался в ухе голос Ингрид. Нова не ответила.
Буркнув под нос невнятное извинение, девчонка вырвалась и снова нырнула в толпу.
Нова поправила рубашку и хотела было вернуться к параду, как вдруг увидела, как та же девчушка врезается еще в кого-то. Но вместо того, чтобы помочь ей не упасть, как сделала Нова, человек стремительно присел, ухватил девочку за лодыжку и одним быстрым движением перевернул ее вверх тормашками.
Нова изумленно наблюдала, как незнакомец тащит девочку (та извивалась, пытаясь вырваться) назад к ней. На вид он был примерно ее, Новы возраста, но намного выше, смуглый, с коротко стриженными волосами и в очках в толстой оправе. Он легко двигался в толпе, и можно было подумать, что руках у него плюшевая игрушка, а не яростно брыкающийся ребенок.
Поравнявшись с Новой, парень остановился и улыбнулся.
– Вот, возьми, – сказал он, протягивая руку.
– Отпусти сейчас же! – вопила, отбиваясь девчонка, – Поставь меня!
Нова смотрела на парня и на девчонку, потом окинула взглядом окружавшую их толпу. Слишком много народу. И все глазеют на них. Глазеют на нее.
Это нехорошо.
– Что ты делаешь? – повернулась она к парню. – Поставь ее на землю.
На это он ответил еще более безмятежной улыбкой, и у Новы вдруг екнуло сердце. Не просто от того, что подобные улыбки сводят других девушек с ума – что-то в парнишке показалось ей смутно знакомым, и Нова напрягала извилины, пытаясь сообразить, откуда она его знает и не опасен ли он.
– Ну что ж, Сорока, – заговорил парень довольно строго, – даю тебе три секунды, после чего посылаю запрос о переводе тебя на испытательный срок. И вообще, я вспомнил, что нашим уборщикам как раз требовалась помощь…
Девочка, фыркнув, перестала вырываться. Маска заскользила и чуть не слетела у нее со лба.
– Какой же ты противный, – проворчала она и полезла в карман. Достав что-то, она подала это Нове, которая нерешительно протянула навстречу руку.
На ладонь скользнул браслет – ее браслет.
Нова в недоумении уставилась на свое запястье – там, где много лет она не снимая носила браслет, только белела тонкая полоска незагорелой кожи.
В ушах прогремел голос Ингрид.
– Кошмар, что происходит?
Нова не ответила. Сжимая браслет в кулаке, она смотрела на девочку – та в ответ вызывающе сверкнула глазами.
Юноша, не церемонясь особо, разжал руки и выпустил девчонку, но та, упав на мостовую, проворно вскочила на ноги, не успела Нова и мигнуть.
– Я не стану об этом докладывать, – обратился к ней парень, – потому что уверен, что теперь-то ты, наконец, исправишься. Правда?
Девочка сердито зыркнула на него.
– Не строй из себя моего папашу, Скетч, – с этими словами она бросилась прочь и скрылась за ближайшим углом.
Нова повернулась к нему.
– Кстати, она только что пробовала обокрасть еще кого-то.
В ухе снова зажужжал голос Ингрид.
– Кошмар, с кем ты там разговариваешь? Кого обокрали?
– …может заставить ее переосмыслить свои поступки, – говорил парень, но Нова пропустила большую часть его речи. Их взгляды на миг встретились, потом он перевел глаза на ее сжатый кулак.
– Хочешь, помогу с этим?
Девушка плотнее сжала пальцы.
– С чем это? С браслетом?
Он кивнул и, прежде чем Нова сообразила, что происходит, взял ее за запястье. Это настолько ее поразило, что она разжала кулак.
– Когда я был маленьким, – сказал парень и бережно взял с ее ладони филигранную медно-красную вещицу, – мама всегда просила помочь ей застегнуть браслет… Ой! Тут застежка сломана.
Нова – она воинственно-недоверчиво всматривалась в его лицо – опустила глаза на браслет.
– Вот засранка! – ахнула она.
– Нова? – снова прозвучал голос Ингрид. – Тебя что, засекли?
Нова пропустила это мимо ушей.
– Все нормально, – успокоил ее парень, – Я могу починить.
– Починить? Это? – Нова хотела вырвать у него браслет, но он увернулся. – Ты не понимаешь. Этот браслет не… это же…
– Доверься мне, – и он достал из заднего кармана тонкий черный маркер. – Носишь на этой руке, да?
Он приложил браслет к запястью, опять заставив Нову вздрогнуть и замереть от неожиданного прикосновения.
Одной рукой придерживая браслет, он зубами снял с фломастера колпачок и начал рисовать прямо у нее на коже, заполняя пространство между двумя концами сломанной застежки. Нова следила за рождением рисунка – вот две тонкие линии соединили проволочки, затем между ними появился изящный замочек, с поразительно изящным и тонким для рисунка фломастером узором, который, к тому же, по стилю идеально совпадал с орнаментом браслета.
Закончив рисовать, паренек закрыл маркер колпачком, все еще зажатым в зубах, и склонился над ее запястьем. Он подул на него – легко, чуть заметно, но от этого дуновения у Новы побежали мурашки.
Рисунок ожил, отделился от кожи, обретая объем и форму. Тонкие линии слились с краями браслета, так что Нова не могла бы сказать, где кончается настоящий браслет и начинается нарисованная застежка.
Хотя нет – не совсем так. При ближайшем рассмотрении обнаружилось, что новая застежка не в точности повторяет цвет браслета. В ней был заметен розоватый оттенок и даже чуть заметные голубые прожилки на том месте, где рисунок пересек вену под кожей.
– А что с камнем? – деловито просил парень, поворачивая ее руку и постукивая маркером по пустующей ямке, некогда предназначавшейся под драгоценный камень.
– Его тут и не было никогда, – буркнула Нова.
– Хочешь нарисую?
– Нет, – она отдернула руку. Подняв глаза (как раз вовремя, чтобы заметить его удивленный взгляд), она поспешно договорила, – Нет, спасибо.
Парнишка, кажется, собирался уговаривать ее, но передумал и улыбнулся.
– Как хочешь, – он небрежно сунул маркер в карман.
Нова покрутила рукой в разные стороны. Застежка держалась.
В располагающей улыбке наблюдавшего за ней парня появился чуть заметный оттенок – гордость.
Одаренный, это ясно. Но еще он…
– Отступник? – она сделала усилие, чтобы голос не звучал враждебно.
– Отступник? – повторила Ингрид в наушнике. – Ты с кем там болтаешь, Нова? Почему ты не…
Ингрид не закончила, а юноша не успел ответить Нове, потому что зрители принялись вопить с новой силой и взорвались шквалом аплодисментов. Над платформами теперь запускали фейерверк, и залпы сливались с восторженным ревом толпы.
– Похоже, что главные герои прибыли, – без особого интереса заметил парень, глядя на платформы через плечо.
В ухе затрещал голос Фобии.
– Западная точка, Кошмар. Западная точка.
Вспомнив о своей задаче, Нова подскочила.
– О, скоро.
Парень не расслышал:
– Вообще-то, я не Оскар. Адриан.
На переносице, над оправой очков, у него появилась морщинка.
Нова отступила на шаг.
– Мне нужно идти.
Резко развернувшись, она бросилась бежать, растолкав локтями компанию почитателей Отступников в карнавальных костюмах.
– На той неделе испытания Отступников! – воскликнул один из них и ткнул ей в руки листок бумаги. – Вход свободный! Приходи сам, приводи других!
Нова смяла рекламку и не глядя запихнула в карман.
– Не стоит благодарности! – раздалось сзади.
Она не обернулась.
– Цель в настоящее время движется мимо Альткорпа, – известил Фобия, когда Нова нырнула в тень закоулка. – Доложи обстановку, Кошмар.
Убедившись, что в переулке никого нет, Нова откинула крышку мусорного бака и перегнулась через край. Вместительная спортивная сумка дожидалась ее там.
– Как раз забираю свои вещи, – сообщила она, вытаскивая сумку, бросила ее на землю, захлопнула крышку бака. – Буду на крыше через две минуты.
– Лучше через одну, – сказал Фобия. – Все-таки тебе предстоит уложить супергероя.