Последний выстрел
Кен Белл: «Сержант Маршалл из горных стрелков Калгари в Капеллене, Бельгия»
Характеры и особенности реальных исторических персоналий в этой повести являются плодом воображения автора. В некоторых случаях изменены должности или места пребывания личностей. Главные герои так же полностью вымышлены.
1.
– Господа, прошу, садитесь, – премьер-министр указал на кресла напротив стола. Пока гости рассаживались, поинтересовался напитками. Оба почти синхронно отказались. – Если не возражаете, я закурю. Дело довольно деликатное, но сулящее множество проблем. Так что, вы зря отказались от бренди.
Наступила пауза. Приглашенные руководители МИ-6 и Управления специальных операций молчали. Некоторое время им вторил и хозяин кабинета. Пауза протянулась минуту, перешла к другой. Первым не выдержал Колин Габбинс.
– Господин премьер-министр, – чуть приподнявшись в кресле, произнес глава УСО, совсем недавно занявший эту должность. – Я полагаю, вы хотите предложить нам нечто…
– Даже более важное, чем вы полагаете. Как вы знаете, в мае мы планируем открыть второй фронт в Нормандии. К сожалению, не на Балканах, я понимаю ваше разочарование, господин Габбинс, ваше и вашего бывшего патрона. Но, – он развел руками, пыхнув сигарой, – таковы условия сделки. Будем идти к Берлину длинным путем.
Черчилль чуть приподнялся, немного нависнув над столом. У Габбинса снова возникло непреодолимое желание подняться. При виде убеленного сединами премьера у него частенько возникало устремление стать во фрунт. Вроде ничего особенного, слабый здоровьем, немолодой человек, много пьющий и курящий, но в минуты, подобные этой, разительно меняющийся. Не внешне, внутренне. Он говорил, вернувшись из Тегерана, что подобное ощущение постоянно испытывал в моменты, когда входил Сталин. Одновременно, подшучивая над Рузвельтом, который в силу естественных причин не мог вытянуться перед советским диктатором. Но и сам мог быть таким же властным и решительным и свою властность он буквально вдавливал в головы собравшихся.
– Я бы очень хотел, – продолжил он, снова усевшись, – чтобы этот долгий и трудный путь, несомненно, усеянный трупами наших солдат, сократился до пределов, хотя бы по времени. Эйзенхауэр, не владея ситуацией в полной мере, заявляет, что союзные войска дойдут до Берлина к рождеству. Этому рождеству, надо полагать, иначе янки не было бы смысла бравировать. Вы знаете мое отношение к генералу, но очень хотелось бы, чтобы он оказался прав. Поэтому я и собрал вас здесь, – помолчав чуть, и снова обведя взглядом руководителей спецслужб, он продолжил. – Я хотел услышать от вас ответ на один простой вопрос. Можно ли устранить Адольфа Гитлера нашими усилиями? – Стюарт Мензис хотел что-то произнести, но премьер его опередил. – Я не спрашиваю о сроках, о способах, даже о текущей необходимости. Я лишь задаю вот этот вопрос. Да, господин Мензис, вы что-то хотели сказать?
– Сэр, вы же прекрасно знаете нашу организацию. Мы работаем не взрывами и выстрелами, но в лайковых перчатках. МИ-6 сторонится даже мыслить о подобных авантюрах. Для этого из состава службы и было создано Управление, – он кивнул в сторону Габбинса. Тот немного помолчал.
– Задача не просто сложная, она… Мне трудно с ходу ответить, сэр, УСО не сталкивалось с подобным прежде. Вот СИС да, имело практический опыт подобного рода, в тридцать девятом, когда с ними на контакт вышли люди из абвера. Вам хорошо известно, господин премьер-министр, что закончилась та история довольно мрачно: вся агентура оказалась разгромлена, связи оборваны. Мы сейчас пытаемся возместить потери. Но нам катастрофически не хватает людей. Особенно, в Германии.
– Насколько мне известно, в Германии немало ваших людей, господин Мензис, – заметил премьер. Глава МИ-6 склонил голову.
– И да и нет, господин премьер. СИС располагает, на первый взгляд. внушительной агентурой, но лучше спросите меня, что это за люди. За все время работы нам ни разу не удалось подобраться хотя бы к одному из руководителей Рейха, да что руководителей, втереться в доверие ко вторым, третьим лицам, помощникам и адъютантам. Все, кого мы завербовали, работают, в лучшем случае, в одном подразделении с помощниками адъютантов тех, к которым мы никак не можем получить доступ. Я больше скажу…
– Подождите, господин Мензис. Мне нужны не оправдания неудач, а надежда. Вы можете обнадежить, если не меня, то господина Габбинса?
– Простите?
– Я знаю, что после провала операции «Северный полюс», ваши пути разошлись. Вы стараетесь не рисковать вашими агентами, что логично и верно, а управление лишилось практического доступа к каким бы то ни было серьезным операциям. В настоящий момент, каждая организация действует сама по себе. Но сейчас я бы хотел вернуться к прежним отношениям, какие были во время покушения на Гейдриха.
– Чтобы после него мы получили новое Лидице только в масштабах Германии? Простите меня, господин премьер-министр, но я не готов рискнуть всеми ради одного маленького, но пафосного дельца, вряд ли сильно изменившего в лучшую сторону ситуацию на фронте.
– Вы полагаете убийство Гитлера просто пшиком? – удивленно спросил Габбинс, повертываясь к коллеге. – Я думаю, эффект от устранения первого лица, полубога, будет огромным.
– По своей бездумной разрушительности, да. Господин Габбинс, вы здесь новенький, вы еще не наработали достаточного опыта…
– Простите, господин Мензис, но мой послужной список…
– Я говорю о посте, – отчеканил глава МИ-6, но продолжить не смог, его тут же перебил премьер. Мензис умел постоять за себя и чувств, подобных тем, что испытывал при словах Черчилля его коллега, не испытывал. – И о резонансе тоже, господин премьер-министр.
– Вы думаете, режим диктатора, полностью контролирующего Третий Рейх, продолжит существовать после его ликвидации? Простите мне мои сомнения, но я может, что-то недочитал в ваших рапортах, замазанных черным.
Мензис кашлянул, недобро посмотрев в сторону сперва одного, затем другого собеседника.
– Полагаю, сэр, в настоящий момент, Гитлера следует оставить в покое и вот почему. Его место может занять человек, куда более сведущий в военных делах, скажем, Гиммлер. Да, я как и вы, господин премьер-министр, имею поверхностное представление о делах верхушки Рейха, но позвольте заметить: СС самая сильная и влиятельная из всех силовых структур Германии. Кому, как не ее главе занять такой пост. Особенно, когда фюрер не назначает преемника и, больше того, никому не дает стать своим любимчиком. После того, как один из таких улетел к нам.
– Второго, спешу заметить, ликвидировало наше управление, – неожиданно для себя влез Габбинс.
– И получили… Про Лидице я уже говорил, но повторюсь: тот же Гиммлер устроит месть, почище сожжения этой деревеньки.
– Но вы сами же сообщали, что фюрер не хочет прихода к власти Гиммлера настолько, что сейчас создает план, на случай возможного восстания войск СС,
Мензис помедлил, снова пристально вглядываясь в лицо Габбинса.
– Да, так и есть. Если СС взбунтуется, существует, пока еще теоретический, план по устранению первых лиц и предотвращению…
– Значит, не Гиммлер.
– Может, кто угодно. Но, в любом случае, гореть будет…
– Господин Мензис, вы уже говорили об огне, – произнес доселе молчавший Черчилль. – Перейдите к другим доводам, прошу вас. К тому же, хотел бы заметить вскользь, что после убийства Гейдриха мы наблюдали значительную переброску войск с Восточного фронта. Сейчас подобное вряд ли случится. Так что, слушаю вас.
– Как прикажете, – на премьера он даже не обернулся, по-прежнему смотрел только на коллегу из УСО. – Самая мысль о том, что фюрера убьет британская разведка, уничтожит все наши наработки в плане послевоенного переустройства мира. Неужели вы думаете, немцы согласятся с тем, что их полубога взорвали или застрелили ненавистные им британцы? Они будут мстить. И эта месть обойдется нам куда дороже, нежели любая причуда самого фюрера. Мы получим партизанщину на десятилетия.
– То есть, вы хотите сказать, что убийство должно совершить Сопротивление? – вдруг спросил Черчилль. Глава МИ-6 удивленно глянул на премьера.
– Я этого не говорил, но подобное развитие событий не представляется возможным. Зная германское Сопротивление, способное, разве что голос Лондона слушать.
– Ну а что же мешает вам, вашим агентам, помочь ему? Или это должны сделать люди из УСО?
Наступило неловкое молчание. Черчилль допил бренди и долго смотрел на Мензиса, тот не отводил взгляда. Наконец, игра закончилась. Премьер опустил пустой стакан на стол и холодно произнес:
– Господин Мензис, давайте оставим препирательства. Мы просто теряем время, все устали, день был долгим.
– Как и все предыдущие, господин….
– Тем более. Поэтому, прежде всего. я хотел бы получить ответ от господина Габбинса. Скажите просто, да или нет.
– Я полагаю, да, сэр, – неожиданно уверенно произнес глава УСО. Упрямство Мензиса было тому виной или неожиданно вспыхнувшее воспоминание о недавнем визите Гитлера во Францию, трудно сказать. А может, Габбинс просто хотел доказать коллеге, что не является проходной фигурой, назначенной исключительно потому, что прежнего руководителя управления выгнали после разгрома агентуры в все той же треклятой Голландии. Больше пятидесяти человек попало в руки гестапо. Конечно, МИ-6 со своей стороны, не сделало ни одного шага на помощь, напротив, человек, сидевший в соседнем кресле, фактически утопил главу УСО. – Да, но только разработка операции займет довольно долгое время. Вы ведь понимаете, нам недостает многого. Хотя опыта в диверсионных делах у нас имеется достаточно, это факт. И именно исходя из прежних покушений, я могу сказать, что управлению, в таком деле, необходима поддержка.
– Я понимаю, – согласился премьер. – Полагаю, хорошо все обдумав, господин Мензис пойдет вам навстречу.
– Я еще не высказал всех своих возражений, сэр.
– Думаю, высказать вы их еще успеете. Пока же вы меня не убедили.
Глава МИ-6 поняв, что никакого понимания от премьера не добьется, покачал головой и произнес, оглянувшись на главу УСО:
– При одном условии. Сотрудники вашего Немецкого отдела будут участвовать в наших операциях. Не задавая лишних вопросов. И я оставляю за собой право отказать вам в дельнейшей помощи по операции, после ознакомления с полученными данными. На любом этапе, – добавил он, поджав губы. Габбинс качнул головой, но согласился.
2.
– Добрый день, Найджел.
– Мисс Артертон, рад вас видеть, – он поднялся из-за стола, подошел. Ее ладонь оказалась холодной и чуть влажной. А вроде за окном не холодно, льет дождь, но… – Вы с новостью?
– И да, и нет, – молодая женщина, немногим за тридцать, подошла к доске, на которой они развешивали варианты, долго смотрела на фотографию замка, после чего произнесла. – С начальством вышла проблема. Господин Торнли одобрить наш проект отказался. Сослался на недостаточную уверенность в успехе и не слишком проработанный сценарий. Но передал папку главе управления, Колину Габбинсу, вероятно, у них есть такая договоренность.
– С отрицательным штемпелем? – уточнил Найджел. Женщина кивнула. – Жаль.
– И нам надо еще найти снайпера, – напомнила Диана.
– Говорящего на немецком, я помню, – кивнул он. – А что Майкл Бинхем, разве он такой плохой кандидат?
– Он в санчасти, – мисс Артертон погладила фотографию замка и поглядела на соседнюю: улыбающегося молодого человека в военном френче. Самого Бинхема. Затем сняла. – И такое бывает.
– Подождите. Я все же хотел бы встретиться с ним.
– Зачем?
– Мало ли что. Может, все не так серьезно, как говорят медики.
– Но, Найджел, снайпер, потерявший точность, нам не нужен. Давайте, пройдемся еще раз по списку претендентов. Или лучше, до решения шефа, давайте отложим наши дела и сходим в кафе напротив.
Он улыбнулся в ответ на ее улыбку.
– Вы меня приглашаете?
– Как незамужняя женщина незамужнего мужчину, – Мюир взял плащ и последовал за мисс Артертон. Странно, но даже в мыслях, он ни разу не называл ее иначе, как по фамилии. А ведь их отношения можно назвать дружескими. Столько времени вместе, сейчас ему кажется странным, что на первых порах он никак не мог привыкнуть к этой немного резкой, решительной, даже излишне, как ему казалось, самостоятельной и в оценках и суждениях, женщине. Теперь уже не верится, что рано или поздно им предстоит разойтись. Ему вернуться к делам управления, ей переехать обратно в Бруклин, в кабинеты МИ-6, откуда она и прибыла поздней зимою, в самом начале февраля, в качестве связующего звена между СИС и УСО. Удивительно, насколько легко ей удалось влиться в новый коллектив.
– Надеюсь, оплата излишеств за мой счет, – произнес он, придерживая дверь. Диана обернулась.
– Даже не думайте, будем шиковать на мои талоны.
– Но мисс Артертон…, – согласно закону о труде, женщины не могли получать вровень с мужчинами, даже занимая их должности. Даже находясь на особом счету и в особых организациях. От двух третей до трети зарплаты, это все, что им полагалось. И нынешнее правительство уперто настаивало на своем, несмотря на отчаянный натиск со стороны суфражисток. Впрочем, экономически подобное унижение теперь оправдывалось войной.
– Даже не заикайтесь, – они вышли на улицу. Бейкер-стрит в этот час пустовала, редкие автомобили прокатывались по ней, прохожие только сейчас убирали зонтики, выходя из подъездов и выглядывая небо в просветах крыш. Тяжелые тучи уходили на восток, в сторону Канала. – Мы с вами сделали важное дело, вы сделали. А если оно пройдет, вот тогда гулять будем на все ваши скромные шиллинги.
Диана взяла его под руку. Так, словно замужняя пара в воскресный день, они и прошли в кафе «Медная лилия», располагавшегося чуть дальше по улице, на пересечении с Дорсет-стрит. Оба часто заходили сюда, и не столько потому, что владелица кафе так же работала на управление. Просто хорошая кухня.
Внутри полутемного помещения – несмотря на прошедший дождь никто не раздвинул занавески на окнах – в этот час находилось всего несколько человек, всех их хорошо знал Найджел. Коллеги по Немецкому отделу, сидевшее в уголке начальство отдела Франции. Поприветствовав первых и осторожно обогнув последних – с прежним руководителем дела у Мюира так и не сложились – он провел Диану к излюбленному ими уголку. Миссис Кендалл, подойдя, тотчас сообщила, что из всего разнообразия меню есть бульон, салат и сэндвич с индейкой.
– Мясо ждем в среду, – добавила она, едва заметно оглянувшись по сторонам. – Так что, на обед приходите пораньше.
Гости синхронно кивнули, улыбнувшись, попросила чай и сэндвич, то же заказал и Найджел. Хотелось взять рислинг, но не разорять же знакомую еще и живыми деньгами. Вот, если все получится, они пошикуют.
Кажется, мисс Артертон прочла его мысли.
– Найджел, да не переживайте вы так. Главное, вы смогли положительно ответить на вопрос премьер-министра. Да, мы можем убить Гитлера, вы подробно описали как, где, в какой срок и каким образом. У нас есть люди, способные выполнить эту задачу, вот прямо сейчас не все еще собраны, но, я говорила, снайпера всегда можно найти.
– Не такого, как Бинхем. Но да, вы правы. Не хотелось бы приглашать кого-то со стороны, не из наших.
– Согласна, – решительно кивнула Диана, чуть отстранившись, когда миссис Кендалл принесла заказ. Индейка оказалась суховата и жестковата, видно, родилась еще до Битвы за Англию.
Сейчас мисс Артертон вдруг снова продемонстрировала себя – как в первый день визита в УСО, как в первую размолвку с Найджелом, когда она смогла разрушить четыре его плана покушения одним только фактом. Мюир вышел из себя, выскочил из кабинета, грохнув дверью и долго стоял в коридоре, приходя в себя. Когда вернулся, Диана единственным словом согласилась с его вспышкой. И этим как-то мгновенно успокоила Найджела. Он извинился, та только плечами повела – работа, всякое бывает. Тем более, он столько времени, два месяца, готовил план покушения в поезде, вернее, сразу четыре независимых плана – яд в пище, подрыв купе, покушение на станции и авианалет на сам поезд фюрера. И все рухнуло одной только фразой: все агенты, сосредоточенные МИ-6 на выяснении планов Гитлера, как один, подтвердили – невозможно узнать куда и когда отправится фюрер. Маршрут движения неизвестен даже машинисту, о прибытии на ту или иную станцию состава сообщают за пять минут до появления паровоза.