Глава 4. Арест
Я проснулся от грохота выбитой двери и не сразу понял, что происходит. Жаль, что не сразу. Если бы вовремя среагировал, полицаям пришлось бы очень плохо. Это несмотря на то, что они были на голову выше меня и казались намного здоровее. Им не помогло бы и то, что один из них светил мне ярким фонариком прямо в глаза. Я ведь отлично владел боевым самбо. Еще в армии я был первым из первых по части рукопашного боя. Но… я прозевал момент.
Громил, ворвавшихся в сторожку, было шестеро. Один освещал внутренности комнаты фонарём, остальные скидывали нас с постелей и надевали нам наручники. Наручники надели не только мне, но и Василию Филипповичу, и даже Денису. Нам не дали даже одеться и обуться. Прямо так, в чём были, босиком, нас вытолкали из сторожки в ночь. Костров старший был хотя бы в пижаме, а я и Денис – в трусах и майках.
Было прохладно и сыро. Видимо, недавно прошёл дождь. Неприятно было ступать босиком по мокрой земле, а тут ещё эти амбалы толкали в спину. Мы подсказывались, спотыкались, чуть не падали. Я обернулся и сказал:
– Слушайте, фараоны! Мы, кажется, не сопротивляемся! Может, хватит нас толкать? И так идти трудно!
– Заткнись! – рявкнул в ответ один из полицаев со злобной скуластой физиономией. – А то сейчас так толкану, что перелетишь через пути!
Я ему:
– Жаль, что я в наручниках, а то ты сам сейчас улетел бы вместе со своими подельниками.
Скуластый:
– Молчать, я сказал!
Нас грубо, пинками, затолкали в автофургон, стоящий около железнодорожной колеи. Денис, уже в фургоне, пригрозил полицаям, что им это припомнят.
– Заткнись, щенок! – рявкнул в ответ скуластый.
– Лучше сам заткнись! – «посоветовал» Денис.
Скуластый промолчал. Он забрался в фургон вместе с ещё четырьмя полицаями. Шестой сел в кабину вместе с водителем, и машина тронулась.
Куда нас везли, я не видел, потому что за окнами фургона была непроглядная ночь. Кромешной темноты в салоне не было только благодаря тусклой жёлтой лампочке на потолке.
Полицаи негромко разговаривали между собой. Надо же, обычные темы, всё как у нормальных людей. Делились впечатлениями о каком-то фильме, планами на выходные…
За окнами фургона неожиданно что-то сверкнуло, озарилось зловещим сиянием. Окошко фургона снаружи словно обволокло переливающейся радужной плёнкой. Будто по стеклу растекались разноцветные светящиеся чернила. Машина резко остановилась. Полицаи испуганно притихли. По всему было видно, что они до смерти перепуганы. По правде говоря, и мне стало жутко, а вот Денис обрадовался. Говорит полицаям:
– Ну что, доигрались? Это только предупреждение от наших. Лучше одумайтесь и везите нас обратно. Или хотите иметь дело с Коляном? А может с Кириллом? Хотя без разницы с кем, потому что вам от них по любому крышка.
Полицаи ничего не ответили, а ещё больше съёжились и затаили дыхание. За окном ещё пару раз что-то сверкнуло и снова наступила темнота. Через минуту машина снова тронулась.
– Денис, что это было, – спросил я.
– Молча-а-ать! – заорал скуластый, а Денис, не обращая на него внимания:
– Это наши. Они этих гадов предупредили, так что всё в порядке.
Скуластый снова начал орать, но за окном снова полыхнуло, по стеклу снова забегали разноцветные узоры. Машина остановилась, скуластый повалился на бок и побледнел. Мальчишеский голос из ниоткуда: «Заткнись, мордоворот, или тебе станет сейчас ещё хуже».
Чёрт знает что. Этот голос был до боли похож на голос Кольки Летова. Снова возникло подозрение, что всё происходящее – просто кошмарный сон. А что, ведь те детские сны, о которых я уже рассказывал, были такими же реалистичными и отчётливыми.
Полицаи помогли скуластому снова усесться на лавке. Скуластый был ужасно бледен. Было видно, что ему очень плохо. Один из полицаев нажал на кнопку в стенке салона, и когда за окном снова наступила ночная тьма, открылась дверь фургона. Полицай, который ехал в кабине водителя, заглянул внутрь и спросил, что случилось.
– Опять тот щенок устроил мне сердечный приступ, – сказал скуластый.
– Это тот, которого мы никак не можем поймать?
– Это ваше счастье, что не можете, – сказал Денис. – Вам же хуже, если поймаете.
– Да, он, – ответил скуластый, не обращая внимания на слова Дениса. – Это ведьмак какой-то.
– Не ведьмак, а маг – поправил Денис.
– Ладно, давай садись в кабину, а я сюда, сказал полицай скуластому.
На то, чтобы поменяться местами, у них ушло несколько минут. Тот, что до этого ехал в кабине, и ещё один, под руки увели скуластого, а потом вернулись назад. Когда все снова уселись по местам, машина снова тронулась в путь.
– Ну что, – съязвил Денис, – ещё есть желающие запрещать нам разговаривать?
Пересевший в фургон полицай хотел было что-то рявкнуть в ответ, но остальные его осадили, предупредив об опасности.
Пока ехали, полицаи сидели тихо, больше не произнося ни слова. И вообще они стали робкими, испуганными. Ну и ладно, нам разговаривать они больше не мешали. Хотя… о чём нам было говорить. Денис пообещал, что не позднее утра нас освободят. Я даже не стал уточнять, кто освободит.
Ехали недолго. Машина остановилась, полицаи поднялись с мест и открыли дверь. Два полицая спрыгнули вниз, а оставшиеся грубо вытолкали нас наружу. От пинка полицая Василий Филиппович упал и чуть не ударился головой о камень.
– Эй ты, держиморда! – крикнул я полицаю, – нельзя ли поаккуратней!
– Кости тебе на допросе будут ломать поаккуратней, – прохрипел полицай и тут же скорчился, будто от сильной боли. Он со стоном повалился на землю, держась за живот. В пространстве снова раздался знакомый голос:
– Я же предупреждал! Хочешь подохнуть?! Устрою!
– Нет… – прохрипел полицай, с трудом поднимаясь с земли и продолжая держаться за живот. – Отпусти… Обещаю, больше не буду.
– Ну, смотри, – ответил голос. – Ещё раз крякнешь – подохнешь. Это касается всех негодяев!
Я постепенно начинал привыкать к «странностям пространств», к звучащим из пространства голосам. Становилось даже интересно, хотя временами и появлялась мысль, что мне это снится.
Очутившись на земле, я увидел трёхэтажное здание. Большую часть здания скрывала от взора ночная мгла. Освещена была лишь часть стены над входом. Свет падал сверху, из-под крыши, где был установлен прожектор. Свет прожектора выхватывал из ночной темноты несколько окошек с крепкими железными решётками и часть стены из потемневшего от времени красного кирпича.
Больше ничего разглядеть я не успел, потому что нас погнали в здание, и там препроводили в подвал. В подвале, открыв одну из множества дверей, нас затолкали в камеру. Оставив нас, полицаи ушли и заперли за собой дверь.
В камере было прохладно и сыро. Облупленные стены. Запах плесени. Тусклая, засиженная мухами лампочка на потолке. На противоположной от двери стене под самым потолком было крошечное зарешёченное окошко. Вдоль двух противоположных стен стояли деревянные двухэтажные нары.
– Вот и всё, – обречённо вздохнул Василий Филиппович, присаживаясь на нары. Я тоже уселся рядом с ним, а Денис легко вынул руки из наручников, которые со звоном упали на бетонный пол, и стал разглядывать окошко под потолком. Наверное, он прикидывал, нельзя ли как-нибудь выбраться через него наружу.
– Отсюда нас живыми не выпустят, – сказал Костров старший. – Никто ещё отсюда живым не выходил.
– Деда, – сказал Денис, повернувшись к нам, – выходили и будут выходить. И мы тоже выйдем. Наши нас освободят.
– Эх, внучок. Я уж сколько раз слышал об этих ваших «наших»… Да и откуда им знать, где мы?
– Деда, наши уже знают. Нам уже подали знак. И полицаев предупредили. Ты же видел, как их заставили замолчать. Вот увидишь, за нами придут и освободят.
Я говорю:
– Знаешь, Денис, я вообще не понимаю, что творится. Мне иногда кажется, что всё это во сне. Но это ладно. Дело в том, что если бы не наручники, я и сам попробовал бы нас освободить. Даже там, в сторожке, если бы не застали врасплох. Меня в армии кое-чему научили. Поверь, мало бы им не показалось.
– Ну, для меня наручники не проблема, – сказал Денис, – вы же видели. Эти фараоны9 даже не подумали, что наручники мне «малость великоваты».
– Я и не сомневался, что они тебе великоваты, – сказал Василий Филиппович, – а вот наши руки так не пролезут. Ключ нужен. Или напильник.
– Деда, если с ними придёт Колян или Кирюха, они снимут с вас наручники без ключей и напильников.
– Ну-ну, посмотрим.
Я не очень-то верил, что какой-то Колян или Кирюха придёт и снимет с нас наручники. Жаль, конечно, ведь если бы у меня были свободны руки, полицаям не поздоровилось бы. Во всяком случае, шансы у нас были бы пятьдесят на пятьдесят, а так что я мог сделать.
Итак, я стал преступником, без преступления. Вот уж не думал, что когда-нибудь окажусь в тюрьме. А ведь есть поговорка: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся». Обидно попасть в тюрьму за то, что честно выполняешь свою работу. Ну а клефтиане сами виноваты. Ясно же, что шпионили они за нами не из добрых побуждений.
С клефтианами понятно, но непонятно, почему полицаи заодно с ними. Может, клефтиане поработили Землю-2. Я спросил об этом у Василия Филипповича.
– Нет, пока ещё не поработили, – ответил он. – Вообще-то они к этому давно стремятся. И наши правители давно хотят править нами вместе с клефтианами, но у них ничего не выходит. Кто-то им сильно мешает.
– Это мы им мешаем, – сказал Денис.
– Ну уж прямо и вы, – горько усмехнулся Василий Филиппович.
– Скоро, деда, сам всё увидишь.
– Что ж, посмотрим. Ладно, давайте спать. Всё равно до утра ничего не решится.
Вот так я и оказался в тюрьме. Я улёгся на деревянные нары. Лежать было неудобно, мешали наручники, но я всё равно вскоре заснул.