Внезапно автобус затормозил. Передняя дверь, для порядка малость покапризничав, с поганым скрипом настежь распахнулась, и в машину легко вскочила молодая красивая женщина с белой спортивной сумкой через плечо.
Наскоро поблагодарив водителя, она поискала глазами, где бы можно сесть.
Однако все было занято – пассажирами и их поклажей.
Единственное свободное местечко оставалось в конце автобуса.
Неуклюже подобрав под себя длинные ноги, Невский сидел и смотрел, как она приближается к нему, ловко перешагивая через свертки, кули и чемоданы.
Их взгляды встретились…
На миг в нем что-то сладостно-тревожно всколыхнулось…
Хорошо заведенный механизм отпускника, в принципе готового уже и к любому необременительному флирту, и к романтическим восторгам, и к прочим светлым радостям грядущей санаторной жизни, вдруг забарахлил.
Это было то, что заранее предусмотреть нельзя. И даже – как-либо предчувствовать, пожалуй…
Не любовь, как часто повествуют и показывают, с первого же взгляда, нет, избави бог, все это пошлый вздор, придуманный взамен реальной жизни, но – с первого же взгляда – страстное желание любить.
Надолго ли, всерьез ли – не об этом разговор.
Сейчас – и непременно. А не после, по приезде, как затеяли б порядочные люди…
Так бывает. Особенно, когда душа свободна и ты, в сущности, довольно молод…
Так случилось и теперь…
Радостный импульс на секунду поглотил для него все остальное: и кто он, и куда едет, и зачем…
Он сидел, по-мальчишески глупо-взволнованный, и с тихим блаженством смотрел перед собой, чувствуя, как все внутри начинает неожиданно вибрировать – сладостно, настойчиво, нетерпеливо…
Тогда он вдруг привстал, едва не стукнувшись затылком в потолок, и, празднично топорща бороду, призывно замахал рукой: мол, двигайтесь сюда, вот здесь как раз местечко, я для вас его припас!..
Ах, каким галантным кавалером ощущал он в этот миг себя, каким неотразимым львом!..
И мысли даже не было, что девушка, возможно, через пять минут сойдет – и все его старания напрасны…
Его сейчас буквально распирало неуемное желание быть с кем-то ласково-вальяжным, полностью раскрепощенным и в ответ – восторженно ценимым, страстное желание искренне любезничать, ухаживать и даже соблазнять, уж коль на то пошло, – как говорят, не дела, не заботы ради, но во исполнение возвышенной идеи!..
– Не помешаю?
– Нет, ну что вы!
Автобус подпрыгнул, и она плюхнулась рядом, сказала громкое «Ой!», задев его сумкой, и тотчас же заулыбалась – приветливо, как старому знакомому…
Он рассмеялся и пригладил бороду.
– До чего милая соседка мне попалась! Здравствуйте! – сказал он тоном, будто простился со своей новой спутницей только вчера. – Ну и как?
– Все отлично. Добрый день! С приездом. Вы, наверное, к нам – в санаторий?
– И на полный срок, как говорят… Именно к вам! А вы… имеете какое-нибудь отношение?
– Я там работаю. Медсестрой. А живу здесь, недалеко. Может, вы заметили – такой большой, двухэтажный дом… Отсюда удобно ездить.
– Нет, – качнул он головой, – ничего я не заметил… Но это не играет роли.
– Я так тоже думаю. Ведь если все-все видеть и запоминать… Тогда и санаторий не понадобится.
– Х-м… – подивился он своеобразной логике своей прелестной спутницы, однако предпочел не уточнять деталей. – Может, вы и правы.
– А я редко ошибаюсь, – чуть нахально заявила девушка и весело взглянула на него. – Но если вы сюда приехали, то, значит…
– Я здоров, как бык, – не дал договорить ей Невский. – И попал сюда… ну, в общем-то, случайно. Горела путевка – и мне предложили… Какая разница, в конце концов, где отдыхать?!
– Нет, разница, пожалуй, есть… Но у нас здесь – хорошо – мгновенно спохватилась девушка. – Красиво, сытно кормят. Думаю, вы будете довольны. Разве только контингент… не слишком молодой…
– А вы? – елейно-вкрадчиво заметил Невский.
– Я тут на работе.
– И отлично! Значит, будем общаться каждый день?
– О!.. – засмеялась она, и в этом смехе не было ни «да», ни «нет» – лишь безотчетное упоение и этим солнечным днем, и этой дорогой, и попутчиком, и собой… – Ведь вам… не постельный же режим определят!..
На мгновение он было смутился от внезапной двусмысленности фразы, но ощущение бездумной, праздничной легкости овладело им окончательно.
– Надеюсь, – откликнулся он ей в тон. – Надо полагать… И вообще давайте познакомимся. Или – на месте, когда потребуют путевку?
– О!.. – снова засмеялась она. – Зачем вы так? – И, церемонно протянув узкую загорелую ладошку, отрекомендовалась: – Лида. Лидия Степановна. Но это – не обязательно… Так только старички меня зовут.
– М-м, старички… – курлыкнул он. – Михаил Викторович Невский, – с важным видом поклонился он в ответ. – Хотя можно и просто – Миша. Я нисколько не обижусь. Вам мои ноги не мешают?
– Нет, нисколько, – простодушно отозвалась Лида.
– А то ведь, знаете, у меня рост такой… – с таинственно-глубокомысленным видом поведал он. – Чудовищный! Почти два метра. И ноги длинные, как жерди. Всем мешают. Даже мне. Особенно, когда хожу. Диваны тоже маловаты. Так вот и сижу – все дни и ночи. И никто не пожалеет… Представляете?
– Серьезно? – жалостливо удивилась его спутница.
Но тут автобус вновь отчаянно тряхнуло, и Невский беспомощно клюнул носом в сумку медсестры.
Лидочку эта его нечаянность развеселила необыкновенно.
– Вы, наверно, из Москвы? – спросила она, прекратив наконец смеяться.
– Ага, из Москвы. А что, у москвичей у всех – так? – поинтересовался он, ужасаясь собственной пошлости. Но остановиться уже не мог – его вдруг понесло. – Пойдемте сегодня на танцы! У вас ведь есть танцы, правда?
– Подъезжаем, внимание, всем приготовиться! – гаркнул водитель, въезжая в широко распахнутые ворота. – Наш «Зеленый рассвет»! Ему равного нет!..