В одном из ближних пригородов Берлина – Лихтенберге – в спальном районе расположилась на отшибе неказистая пятиэтажка древней постройки. Если войти в крайний подъезд, сдерживая дыхание из-за скопившейся внутри вони, попадешь на засранную площадку. Старый скрипучий лифт, покрытый равномерным слоем плевков и окурков, поднимет на верхний этаж. Там, в самом углу, миновав заросли пустых бутылок, можно увидеть толстую стальную дверь темно-красного окраса. За монументальной преградой скрывается однокомнатная квартира уродливой планировки, обстановка которой весьма соответствует всем прочим достоинствам.
Беря эти «хоромы» в аренду, Нергал преследовал две цели. Во-первых, относительная близость от центра, вкупе с незаметностью. Во-вторых, угловая квартира на верхнем этаже должна обеспечить максимум тишины и покоя, ввиду наименьшего соприкосновения с соседями. И если первый пункт выполнялся на отлично – лучшей маскировки, чем в этом бомжатнике трудно себе вообразить – то второй явно хромал. Уже сейчас, по прошествии неполных суток, Рихтер наслушался как яростных переругиваний между семейной парой, доносившихся снизу, так и пьяных криков алкашей, бухающих ночь напролет в соседней по этажу квартире.
Нергал давно привык к скромным условиям быта, но даже на его спартанский вкус, мебели здесь имелся самый минимум. Скрипучая кровать в комнате, стул и стол на крохотной кухне. Обстановку дополнял шкаф для посуды. Одежду пришлось оставить в чемодане, плечики с рубашками повисли на длинных гвоздях, торчащих из стены.
Вместо люстры на потолке болталась лампочка, раскачиваясь на проводе под порывами ветра. Пляшущий свет натыкался на голые стены, грязные полы и задымленные потолки, создавая ощущение полного сюрреализма. Из темного толчка распространялась блевотная вонь, заставляющая держать открытым балкон, несмотря на осенний холод. С улицы доносились радостные крики пьяниц, рев мехмобилей, далекое завывание полицейских сирен – одним словом, обычная городская какофония.
Нергал знал, что все это ерунда. Внешние условия могут сломить лишь тех, кто слаб духом. Комитос – так пренебрежительно назвали служители хадо-хито простых обывателей – бессмысленно живущие, бесцельно бродящие под солнцем, упивающиеся бездумными удовольствиями, глупыми страстями и сиюминутными желаниями. Лиши такого индивида хоть части привычной рутины – и он взвоет, не способный ни принять новую реальность, ни адаптироваться к непривычным условиям.
Да что там, Рихтер побывал в таком аду, что загаженная квартира в столице Пруссии по сравнению с ним казалась поистине райским местом. А потому – нет смысла сокрушаться или предаваться отчаянию. Учение хадо-хито помогло выжить в преисподней, теперь же ведет через тернии к четко поставленной цели.
Чтобы вырваться из обыденности, нужно найти свое призвание – хадо. А потом, в его рамках определить великую цель – хито. Казалось бы, так просто, так очевидно, что даже трудно признаться самому себе. Абсолютное большинство не выполняют даже первый пункт, что уж говорить о втором…
Мужчина нахмурился, вспомнив о главных постулатах. Проснувшись, он уже выполнил ритуал пробуждения, теперь, следуя кодексу, можно использовать любую свободную минуту для совершенствования.
Час пролетел, потраченный на исполнение нэйгун – особой двигательной гимнастики, включающей как упражнения для развития гибкости, так и силовые элементы с весом собственного тела. Нергал принял душ, старательно избегая прикосновений к липким стенам ванной комнаты. Вытерся чистым полотенцем, ощущая новую свежесть и приподнятое настроение.
Мужчина уселся за стол, перед ним раскрылся толстый ежедневник. Ведение подробных планов – одна из фишек хадо-хито, и Нергал не понаслышке понимал, почему. Чем меньше в действиях спонтанности, тем больше целеустремленности. Дисциплина закаляет дух, выполнение дневного расписания потихоньку, шаг за шагом приближает хито – миссию, цель, великое свершение.
Рихтер пробежался глазами по ровным строчкам записей. Не часто удается составить ясный план, но сегодня явно тот самый день. Четкий, осмысленный, вполне определенный пункт, причем расположенный как нельзя более близко к самой сути его хито.
А значит – нужно действовать смело, уверенно, без опаски и без оглядки.
Закончив планирование, Рихтер выбрался на узкий балкон. Облокотившись на угрожающе покосившиеся перила, мужчина бросил взгляд на город.
Небо почернело от туч, ни единого просвета в мрачной пелене, накрывшей Берлин. Дождь сыплется вниз непрерывными потоками. Далеко, у горизонта, сверкнула первая молния надвигающейся грозы.
Внизу – тротуар, утопающий в грязи. Редкие прохожие пробираются через болото, барахтаясь в хлюпающей жиже по щиколотку. У вино-водочного магазина радостно гогочущее сборище колдырей, им непогода точно нипочем. Мрачная громада соседнего дома подмигивает редкими огнями окон, ветер приносит запахи гниющего города.
Определенно, мир летит в бездну. Чертова Пруссия катиться в чертову задницу. Достаточно посмотреть на ее столицу – Берлин – и все понятно без слов. Народ выживает, из последних сил борясь с нищетой, болезнями и безнаказанностью преступников. А власть… наживается, выдумывает новые налоги, купается в роскоши, строя прекрасный новый мир на костях человечества.
И, что еще более иронично, толпы комитос не спасут. Как и всегда. Что-то изменить, сдвинуть в лучшую сторону может только тенсия – человек, обретший призвание и цель.
Ну что ж, время пришло. Человек нашелся.
Надвигается буря и Нергал будет ее девятым валом.
Каково же было удивление учителя, когда Рихтер объяснил ему свое хадо – убивать. Сомнений нет, лишать жизни – единственное, что всегда получалось у Нергала лучше чего бы то ни было. Ремесло, призвание, хобби, профессия, талант в конце концов! Все соединилось в одном умении, устремлении, страсти.
Долгое время не удавалось найти достойную цель. Все решило анонимное письмо, содержащее адреса, имена, должности. Пазл сложился, за деревьями показался лес. Миссия вдруг проступила настолько отчетливо, что казалось невероятным, что он не замечал ее до сих пор.
Это даже не банальная месть, хоть и смахивает на нее. Да, Нергал отомстит тем, кто вверг его в пучину ада. Но, и это гораздо важнее, глубже – Рихтер повергнет саму страну, систему, строй, что позволяет такие издевательства над людьми.
Время пришло, хито обретено, а мир обречен.
Солнце давно пропало, затерялось, утонуло в хмуром легионе туч. Свет звезды пробивался до земли с трудом, лишь рассеянным блеклым вариантом самого себя. Ни единого просвета – это знак. Значит, и никакой пощады.
Нергал вздохнул. Немного тоскливо, но все же уверенно и с осознанием предстоящих трудностей. Пора! Вышел с балкона, прикидывая в уме, что одеть. Пожалуй, можно выбрать белую рубашку, как на праздник, а к ней – кроваво-красный галстук.
Мужчина собирался, повернувшись спиной к окну, а там, между тем, шальной порыв растормошил застывшее небо, горячий острый луч разрезал темные пласты, заиграв на поверхности луж всеми цветами радуги. Но убийца этого уже не видел, он шел на дело.