Мрачный, некогда белый подвесной потолок, сейчас почерневший от сигаретного дыма и с заплесневевшими углами, которые облепили обвислые пряди паутины, угрожающе навис над несчастным мальчиком, еще сильнее усугубляя его и без того отчаянное состояние. Сквозь слезы он видел искажающуюся в серых тонах давящую массу, готовую заживо похоронить его под обломками одиночества. Он был живое воплощение потустороннего создания. Страшный урод, находящий понимание в сердцах подобных себе людей. Но даже здесь его ожидало горькое разочарование: ему не разрешали подыскать себе родственную душу. Всему виной была родная семья, не воспринимавшая его как личность и безжалостно взявшая его в домашний плен, сделав в прямом смысле рабом. Он не только ежедневно убирал дом – пылесосил ковры, мыл полы, стирал, – но и готовил, гладил, шил. А когда родители уходили на работу, становился объектом нападок со стороны старшей сестры и ее ухажеров. Они… Что только они с ним не вытворяли!
Том от стыда горько разрыдался, вытирая дрожащими руками крупные капли отчаяния, заливавшие лицо.
Он просто устал. Страшно устал от одиночества, презрения, насилия. Устал от несправедливости. Он никому и никогда ни на кого не жаловался, а свою боль глубоко прятал в судорожно бьющемся сердце, принимая происходящее как должное. Да и у кого искать сострадания, если в кругу семьи он вызывал лишь раздражение и злость.
Понимание для него стало чем-то нереальным. Обида – спутником жизни. Слезы – друзьями.
Но всему когда-то наступает предел.
Чаша терпения лопнула. Он живой человек, а не бездушная игрушка, которая молча сносит любые издевательства.
Он обреченно склонился над умывальником и подавленно достал из бритвенной коробки отца остро отточенное лезвие. Нервно разорвал бумажную упаковку и с тоской посмотрел на тонкую смертоносную грань метала, которой сейчас распахнет кованые Вечностью умиротворенные ворота, скрывающие надежное единственное убежище от мирской злобы в радушных объятиях забвения.
Слезы самопроизвольно навернулись на глазах. Он не хотел плакать, но горечь обиды судорожно сжимала горло. Запрокидывая голову, он сглотнул горький комок, вставший поперек горла. И тоскливо воззрился на занесенную в порыве презрения к собственной жизни руку, крепко сжимающую «частицу смерти».
– Все! Хватит! Нажился! – выдавил он через стон. – Я не хочу больше существовать как бездомная собака, всеми презираемая и гонимая! Нет больше сил сносить ваши ежедневные издевательства, выдавливая улыбку, будто это мне нравится! Прощайте все!! Я перестану быть для вас обузой! Меня вы больше не увидите!! Живите, как хотите! Но только без меня!!
Том крепко зажмурился, отчаянно размахнулся и безвольно опустил руку… Замедленное плавное падение, но чувство самосохранения взяло верх, сознание самопроизвольно остановило стремительное приближение смерти.
– Даже умереть с достоинством не могу! – плача, с тоской теребя пальцами тонкое лезвие, с презрением к себе простонал Том. – Но я должен вскрыть вены, если решил идти до конца. Так жить дальше нельзя!
Он крепко сжал кулак и отсутствующим взглядом уставился на пульсирующую вену. Безумный порыв – и холодная сталь, легко касаясь, прошлась по коже, оставляя за собой кровоточащую линию. Но рука вновь дрогнула, и порез получился неглубоким, поверхностным.
Сознание решительно отказывалось собственноручно вознести тело на лавры смерти.
– Не могу, – выдохнул Том, сквозь слезы наблюдая за выступающими на порезе капельками крови. – Я слишком слаб для самоубийства! И так же слаб для жизни!
Он с раздражением отбросил никчемное лезвие и горько разрыдался, уткнув заплаканное лицо в ладони.
– Эй, бестолочь, избавь помещение от своего присутствия, – раздался за дверью рассерженный голос отца. – В унитаз, что ли, провалился? Или веревку проглотил? Выходи немедленно, мне нужно в туалет.
– Сейчас, – испуганно откликнулся Том, поспешно вытирая слезы и надавливая на педаль унитаза. Раздался шум падающей воды.
– Все! Я уже выхожу.
Он быстро открыл дверь и при виде отца виновато изобразил на лице подобие улыбки.
Глаза мужчины гневно сверкнули, и он с ненавистью произнес:
– Да, несомненно, твое истинное место здесь, на унитазе! Вы с ним одного поля ягода! И на внешность братья-близнецы! – и со всей силы дал сыну увесистый подзатыльник.
От резкой боли Том на секунду лишился дыхания и испытал настоящий болевой шок. Перед глазами закружил рой разноцветных звездочек. Он испуганно захлопал ресницами, не понимая причину внезапного раздражения отца.
– Ты еще не убрался! – яростно прошипел Поль, багровый от гнева. – Вон отсюда, тварь!
И вдогонку пнул убегающего мальчика, попав по ноге. Том жалостно взвизгнул. Мужчина радостно потер ладони, довольный тем, что слегка проучил ненавистного отпрыска, в очередной раз напомнив, кто в доме хозяин.
Том, беззвучно подвывая, устремился в свою комнату, потирая на ходу ушибленное бедро. И не останавливаясь, выработанным навыком, проворно нырнул под низкую спинку деревянной кровати. Как ящерица, извиваясь всем телом, по-пластунски отполз в самый дальний угол и испуганно притаился, чутко прислушиваясь, не пошел ли за ним следом отец.
– Пронесло! – обиженно выдохнул он и немного расслабился.
Это было единственное безопасное место в квартире, где родители не могли его достать. Здесь, в кромешной темноте, он научился читать по слогам. Мысленно настраиваясь на текст и считывая буквы из глубины восприятия сознания, а не с бумаги. Словно буквы сами рождались в его воображении. А дальше, уже из слов, он почти машинально составлял предложения. Он развил в себе неординарную способность читать, как слепой, водя указательным пальцем по буквам. Воспринимая текст не зрительно, а чувствительными окончаниями подушечек пальцев.
У него было много любимых писателей: Шекспир, Вальтер Скотт, Джек Лондон, Александр Дюма. Ему нравились и естественные науки: история, география, зоология, психология и философия. С интересом он прочитывал фантастические романы, детективы, эротические рассказы. Но больше всего он получал удовольствие от чтения мистических произведений Стивена Кинга, Лавкрафта, Дина Кунца и многих других мастеров, описывающих потустороннюю жизнь. Но, несомненно, на первом месте был великий Папюс, чью книгу о практической магии он знал почти наизусть.
Магия – волнующая наука, сверхъестественные способности и безграничные возможности. Вот где свобода действий… Что захочешь, то и сбудется.
Но сейчас из запыленной стопки растрепанных книг, которые отыскал в заброшенном доме на пустыре за городом, для поднятия настроения он выбрал книгу Стивена Кинга «Кошмары и фантазии». Бережно взял в руки лежащий сверху толстый сборник в красочной твердой обложке и распахнул точно на странице полюбившегося рассказа, который перечитал не менее десятка раз, но с интересом читал снова и снова, восхищаясь необычным сюжетом. Он так же хотел иметь домик-ракету, похожий на Мейпл-стрит, который бы внезапно улетел в космос, унося с собой в бескрайние просторы вселенной злых родителей. И, может быть, только тогда, когда он так же неожиданно останется один, избавившись от садистской опеки ненавистных старших, – жизнь изменится в лучшую сторону. Станет тем лучиком надежды и свободы, защищающим от терзающего ежедневного страха и несправедливости, так же необходимым ему, как задыхающемуся узнику в газовой камере глоток свежего воздуха.
А пока остается только терпеливо сносить беспощадные издевательства и беззаботно предаваться несбыточным мечтам.
– Том, где тебя носит? – послышался с кухни рассерженный голос матери. – Иди сюда!
Мальчик, не закрывая книгу, пулей вылетел из-под кровати, тщательно отряхнулся от пыли и поспешно кинулся на зов, стараясь как можно быстрее предстать перед суровой матерью.
– Не надоело бездельничать! – осуждающе покачивая головой, устыдила запыхавшегося мальчика сидящая за столом миловидная женщина сорока лет с растрепанными густыми рыжими волосами. Устало облокотившись на стол и подпирая маленькими изящными ладонями выразительный острый подбородок, она внимательно всматривалась в отталкивающее и непропорционально сложенное лицо сына.
Внезапно ее красивое лицо исказила гримаса отвращения, и женщина растерянно заметила:
– И в кого ты уродился?! – недоуменно пожала плечами. – Я нормальная… отец тоже… сестра – просто красавица! А ты… чистое недоразумение! – но, спохватившись, примирительно добавила. – Ладно, не обижайся! Сделаешь сегодня генеральную уборку по дому… Вымоешь полы, протрешь пыль с мебели, и можешь быть свободным! Я отпускаю тебя погулять! Но слишком долго на улице не задерживайся! Ты понял меня? – Она строго посмотрела на сына.
– Да! – опуская голову, невнятно промычал мальчик, пряча радостный взгляд.
– Вот и хорошо! – удовлетворенно заметила женщина, вставая из-за стола и небрежно бросая на спинку стула заляпанный растительным маслом кухонный фартук.
– Домашняя работа облагораживает! Возможно, и из тебя сделает человека! – и скептически скривила губы. – Хотя навряд ли… Горбатого исправит лишь могила!
На кухню на минутку заскочила старшая сестра. На ней, как обычно, были светло-голубые джинсы, сексуально облегающие далеко не девичьи формы, и белоснежная полупрозрачная блузка, сквозь легкую ткань которой отчетливо проступали выразительные округлости коричневых сосков.
Девушка откусила лежащий на столе сэндвич и залпом запила апельсиновым соком.
– Мама, я ухожу в колледж! – с набитым ртом невнятно прокричала она.
– Хорошо! – Женщина на прощание театрально чмокнула в подставленную дочерью для поцелуя щеку и назидательно приказала: – Допоздна не задерживайся в спортзале! Я не хочу без присмотра оставлять придурка одного дома!
Грейс, томно улыбаясь, искоса бросила многообещающий взгляд на пунцового от стыда брата и убежденно заверила: – Мама, как только закончатся подготовительные пары, я сразу вернусь домой. Так что не волнуйся! – и, нацепив на лицо маску безразличия, между делом поинтересовалась: – А вы сегодня с отцом когда вернетесь с работы?
– Очень поздно… не раньше десяти, – ответила женщина и вышла в коридор переодеваться.
– Прекрасненько! – радостно воскликнула девушка, с нетерпением провожая мать взглядом, и с коварной улыбочкой заговорщически зашептала: – Сегодня к нам на огонек заглянет наш общий друг… Нобби! – и, лукаво подмигивая пунцовому брату, невинно добавила: – И мы продолжим, надеюсь, полюбившиеся нам всем троим волнующее занятие?! – Сестра пристально посмотрела на брата. Том утвердительно мотнул головой и потупил взгляд. – Так что на сегодня у нас запланировано продолжение чтения очень познавательной литературы! – Ее глаза сурово сузились. – Я тебе рекомендую не опаздывать! Ты сам знаешь, как Нобби нетерпелив! – она издевательски улыбнулась. – И как поступает с теми, кто заставляет его ждать! Мой тебе совет, постарайся оказаться дома до его прихода! Иначе тебя ожидает хорошая трепка! А ты сам знаешь, какая у него тяжелая рука! Так что тебе не стоит его расстраивать! – На прощание Грейс проказливо дернула брата за ухо и, вызывающе покачивая бедрами, вышла в коридор. И, уже стоя в приоткрытых дверях, громко оповестила:
– Я ушла!
С улицы послышался шум подъезжающей машины. Том осторожно выглянул из-за занавески. К лужайке плавно подкатил белоснежный «Кадиллак»-кабриолет последней модели. За рулем сидел крепкий парень в размалеванной всеми цветами радуги «гавайке» и, демонстративно играя внушительными бицепсами, ритмично отбивал пальцами по приборной доске такт льющейся из динамиков модной мелодии. Это был очередной поклонник сексуальных достоинств сестрички, девичий кумир колледжа – красавчик Нобби. Парень игриво похлопал подошедшую подругу по покатому бедру и, грубо притянув к себе, страстно поцеловал в губы. И только девушка села рядом, рисуясь, вдавил педаль газа в самый пол. Угрожающе взревел двенадцатиклапанный движок. Cпортивный автомобиль с визжащей пробуксовкой рванул с места, выбрасывая из-под шин комья земли.
Том с завистью смотрел вслед удаляющейся машине. Спортивный «Кадиллак» был заветной мечтой всей его жизни. Он тяжело вздохнул, прекрасно понимая, что автомобиль так и останется несбыточными грезами, и уныло принялся за мытье посуды, споласкивая тарелки под струей теплой воды и аккуратно выставляя их в ряд на столе.
– Что? Свинарник за собой убираешь?! – За спиной мальчика раздался насмешливый голос отца. От неожиданности Том испуганно подпрыгнул на месте, невольно выпуская из рук чашку, которая с жалобным звяканьем упала на пол и разлетелась на мелкие осколки.
Глаза мужчины налились кровью. Он рассерженно подскочил к мальчику и, замахнувшись, гневно закричал:
– Скотина! Идиот несчастный! Заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибет! – На губах мужчины появилась пена. – Ничего доверить нельзя! Все испоганит! У тебя откуда руки растут? Из задницы, что ли?! – Голос его дрожал от ненависти. – Может, тебя сразу убить, чтобы ты не мучился?!
Том невольно сжался в комок, ожидая сурового наказания.
– Тварь… безрукая! – не на шутку разошелся мужчина, угрожающе склоняясь над сыном. – Все делает назло! Ты же самые простые поручения толком выполнить не можешь, не говоря уже о том, где необходимо приложить чуточку умственного усилия! Это для тебя уже задача невыполнимая! – Он сжал ладонь в кулак. Том непроизвольно затаил дыхание и напрягся, втягивая голову в плечи. Но отец не ударил. – По тебе давно психушка плачет… – и сквозь сжатые зубы со злостью выдавил: – большими крокодильими слезами! Ждет не дождется, где же затерялся долгожданный пациент! Почему не приходит! Я даже и не знаю, что ты делаешь в обычной нормальной семье?! Твое место в теплой компании себе подобных шизофреников! Моя бы воля, давно бы сдал в приют для умалишенных! А лучше в генетический институт… Для опытов!
Мальчик нервно заплакал, судорожно вздрагивая худенькими плечиками.
– Да ты посмотри на себя! – Мужчина презрительно окинул с ног до головы похожую на скелет фигуру сына: – Ты самая большая ошибка природы! Радиоактивный мутант, неизвестным способом выживший в самом эпицентре ядерного взрыва! Преступное упущение гинеколога! – негодовал он. – Жертва эксклюзивного эксперимента – уникальное воплощение инвалида-сперматозоида во Франкенштейна! Ядовитый гнойник на теле общества, который необходимо немедленно выдавить, чтобы он дальше не разнес заражения… – и, ехидно усмехаясь над собственными сравнениями, громко позвал:
– Мать, поди сюда! Ты только посмотри, что натворил твой ненаглядный сыночек! – Последнее слово он издевательски выделил особой интонацией.
У родителей мальчик ассоциировался с крупной рыбьей костью, вставшей поперек горла, от которой невозможно избавиться.
– У всех дети как дети, а у нас… – мужчина с ненавистью демонстративно сплюнул на пол, – ходячее недоразумение, и только!
Весь угодливый вид сына вызывал в мужчине крайнюю степень гадливости, отчего его начинало трясти как в лихорадке. Само присутствие мальчика негативно действовало не только на психику, но и на всю нервную систему в целом. Как красная тряпка в руках тореадора на быка. Мгновенно зарождалось дикое желание взять и придушить ублюдка, чтобы не мучился сам и не трепал нервы другим.
– Прости меня, папа… – жалобно проблеял Том, поспешно собирая крупные осколки чашки, которые выпадали из дрожащих рук. Мальчик, хлюпая носом, едва держался, чтобы не разрыдаться от нанесенных родным отцом обидных оскорблений, которых и так с лихвой хватало от сверстников. В школе, когда его впервые привели в подготовительный класс, все без исключения дети стали издеваться над мальчиком, не желая с ним дружить. Их мстительные шутки по поводу его отталкивающей внешности вызывали еще большую ненависть родителей к своему безобразному отпрыску. Мисс Оутс, чтобы больше не слышать издевательских намеков, бросаемых в спину родителями одноклассников, пришлось отказаться от школы и нанять репетитора. Это уже были лишние расходы, которые семья не могла себе позволить, да и не хотела. Через месяц мальчик остался предоставлен сам себе.
– Что случилось? – в дверном проеме появилась улыбающаяся женщина, на ходу застегивая белоснежную блузку. Внезапно она обнаружила на полу разбитую любимую чашку и мгновенно переменилась в лице. Ее выразительные глаза округлились, а зрачки потемнели. Она гневно закричала:
– Вот же мерзавец! Ты, похоже, намеренно издеваешься над нами! Сволочь, ты когда наконец-то поймешь, что все твои безумные выходки просто невозможно дальше терпеть?! Ты, как инфекция, к чему прикоснешься, то сразу можно выбрасывать! Ну, с меня хватит! Довольно с меня твоего безобразия! Я тебя родила – я тебя и убью! – Женщина, задыхаясь от ярости, машинально схватила со стола увесистый железный подсвечник и, размахнувшись со всей силы, ударила сына по голове, грозно выкрикнув: – А труп выбросим куда-нибудь на помойку. На утеху падальщикам! Вот и все концы в воду! Да и кто о тебе вспомнит! Кому ты нужен! А если уж полицейские и обнаружат скелет, то посчитают, что сдохла уличная собака! Ведь ты же больше на мутанта похож, чем на человека!
Том съежился, прикрывая голову руками. Но железный подсвечник, минуя подставленные ладони, с хлюпающим ударом пришелся мальчику в область темени. Том, смертельно бледнея, сдавленно захрипел и, как в припадке, конвульсивно задергался всем телом. Зрачки мальчика глубоко закатились, так что остались видны лишь белки. Ноги безвольно подкосились. И он, теряя сознание, как подкошенный рухнул на пол. Из рваной раны густыми толчками потекла темная кровь, наполняя комнату приторно-сладким запахом. Вязкая лужа начала медленно растекаться, увеличиваясь в размерах.
Женщина ошеломленно уставилась на неподвижно лежащего сына, испуганно сжимая до побеления пальцев обагренной кровью железный подсвечник, с выдранным клоком черных волос на подставке. Она растерянно переминалась с ноги на ногу, с ужасом осознавая, что совершила убийство.
– Убила! – злорадно заключил мужчина, носком ботинка небрежно приподнимая руку мальчика, которая тут же безвольно упала на пол. И язвительно добавил: – Вот удружила! Спасибо тебе за благое дело! Наконец-то избавила мир от полоумного ублюдка в лице собственного сына!
– Да он не меньше твой, чем мой! – истерично огрызнулась женщина, не сводя широко раскрытых глаз с расползающегося блестящего пятна вишневого цвета.
Да, она где-то подсознательно желала смерти сыну, но больше мечтая, чтобы он погиб из-за несчастного случая… Утонул… Сгорел… Попал под машину… На худой конец, отравился. Но вот собственными руками лишить его жизни… Она даже не помышляла об этом. Даже в мыслях не было совершить нечто подобное… Да, наказать за непослушание, как следует отругать, пусть даже отшлепать, но убивать… Если бы это не произошло по чистой случайности, она бы никогда не смогла намеренно лишить мальчика жизни – пусть даже он и являлся воплощением всего ненавистного ей.
– Это еще спорный вопрос! – раздражительно парировал мистер Оутс, нервно засовывая руки в карманы брюк. – Мой – пятьдесят на пятьдесят! Твой же – сто процентов!
Женщина, не обращая внимания на ехидное замечание мужа, испуганно склонилась над безжизненным ребенком. Внимательно всматриваясь в залитое смертельной бледностью восковое лицо, с ужасом обнаружила, что мальчик не подает ни малейших признаков жизни и не дышит.
– Боже мой, что же я натворила… – жалобно взмолилась миссис Оутс. – Что же я наделала! Он умер?! – и она с надеждой посмотрела на мужа, словно от его ответа зависело воскрешение ребенка.
Мистер Оутс, не скрывая своего недовольства, опустился на колени, брезгливо прикасаясь пальцами к запястью сына. И, затаив дыхание, уловил слабый пульс.
– Он живой? – нетерпеливо поинтересовалась женщина, истерично вытирая ладонью слезы.
Мужчина хранил ледяное молчание. Неторопливо поднявшись, он тщательно отряхнулся, после чего ехидно заметил:
– Твое порождение Ада невозможно уничтожить обычным оружием! Для него по крайней мере потребуется серебряная пуля или осиновый кол! – и, довольный удачной шуткой, беззаботно рассмеялся.
Женщина облегченно вздохнула. Глубокий обморок сына больше ее не занимал. Он не мертвый, а значит, через некоторое время придет в сознание и по новой начнет создавать проблемы. Лучше бы умер… Невелика потеря. Одним дураком меньше. С его смертью где-то в глубине души она успела уже смириться. А вот вновь видеть его живым было просто невыносимо! Теперь она ненавидела его даже больше, чем прежде, за то, что он напрасно причинил ей столь сильное волнение.
Миссис Оутс постепенно успокоилась и, внезапно вспомнив обвинительные нападки со стороны мужа, обиделась до глубины души. Женщина раздраженно прищелкнула языком и запальчиво заявила:
– Не стоит всю вину сваливать на других! Твоей вины не меньше в том, что он родился круглым дураком!
– Даже так! Значит, вот как мы заговорили! – возмутился мужчина, нервно поправляя на переносице очки, оправленные золотом. – А скажите на милость, из чьей же утробы он вылез? – и, осуждающе покачивая головой, издевательски добавил: – Неужели из моей?! Забавное дельце! – он ехидно скривился. – Единственный в своем роде случай! Рождение ребенка мужчиной! Нобелевская премия мне обеспечена! А вместе с ней… гонорар в два миллиона долларов! Милая, оказывается, мы с тобой миллионеры! Вот повезло так повезло! Осталось только представить комиссии доказательства – показать наше чудо-юдо! Я чувствую, он произведет настоящий фурор в научном мире своей необыкновенностью! Наш сын – будущая звезда красоты! Настоящий секс-символ! – Он скептически усмехнулся, театрально расправляя широкие плечи и гордо выпячивая мускулистую грудь. – Он вылитый я! – с демонстративной восторженностью провозгласил Бик Оутс, закатываясь раскатистым ехидным смехом. – Какая стать! Какие мужские начала! Какие достоинства! А общие физические данные! – Он глумливо прищелкнул языком. – Вообще выходят за рамки стандарта! Силач! Красавец! Интеллектуал! Ему место в книге рекордов Гиннесса! Красота и ум в одном теле! Необычное сочетание! Он не просто человек – Бог! Гордость всей Земли! Аполлон, Геракл и Сократ – в одном лице!
Женщина задохнулась от возмущения:
– Ты станешь этим попрекать меня всю жизнь?! – Ее нижняя губа мелко задрожала. Ей было очень обидно за слова мужа. – Значит, ты намекаешь, что он похож на меня?! – ее глаза злобно заблестели. – Тогда я поражаюсь твоему извращенному вкусу! Как же ты позволил себе взять в жены такую уродину?! Или ты исходил из лучших побуждений?! Из жалости! Кто же ее, убогую, еще возьмет замуж, если не я! Но вот здесь ты глубоко ошибаешься! – и она гордо заявила: – Отыскался бы не один счастливчик занять твое место!
– Я не сомневаюсь! – ехидно кольнул мужчина.
Но миссис Оутс пропустила язвительную шутку мужа мимо ушей. Возмущению ее не было предела.
– Вот, значит, какую я заслужила благодарность за двадцать лет супружеской жизни, которые я посвятила тебе! Лучшие годы моей жизни пропали втуне! Я рассталась с любимой работой, карьерой, мечтами! Ради тебя я стала обычной домохозяйкой! Каждый вечер старалась приготовить что-нибудь вкусненькое, чтобы побаловать милого новыми блюдами! Ублажала во всем! Как дура, сдувала с него пылинки! А он?! – Женщина разошлась не на шутку. – А он теперь просто издевается надо мной, сравнивая с «недоноском»! Где же благодарность? – она горько всхлипнула. – Но здесь я тебя разочарую! Проблему необходимо искать не только во мне, но и в себе! Возможно, она основная! Тебе, наверное, известны законы генетики? – и уже ехидно добавила: – Правда, я сомневаюсь, что ты вообще слышал о такой науке! Ведь колледж для тебя оказался промежуточной станцией, из которого ты, даже глазом не успев моргнуть, со свистом вылетел за неуспеваемость! А за полгода учебы, я думаю, у тебя вряд ли что-то стоящее отложилось в голове! Так что познания в генетике у тебя нулевые! – и с презрительной ухмылкой продолжила: – Но чтобы до тебя как-то дошло, я все же постараюсь тебе объяснить самым простым языком основной принцип наследственности! Так что слушай внимательно и мотай на ус! Ученые доказали, что в зарождении мальчика наследственность женщины играет маловажную роль, в основном здесь главенствуют гены отца! А они, как я замечаю, у тебя совсем никудышные!
Теперь настала ее очередь смеяться над пунцовым от гнева мужем.
– Ах, вот, значит, как мы обстряпываем дела! Хорошее дельце, во всем обвинить меня! – нахмурился мистер Бик – А как же наша дочь? – каверзно поинтересовался мужчина, вопросительно приподнимая брови и лукаво прищуриваясь. – Ты же не хочешь сказать, что она побочный продукт недоразвитой наследственности?!
– Конечно, нет! – спокойно согласилась женщина. – Но в этом нет ни капли твоей заслуги!
– Как это? – мужчина даже растерялся от такого наглого заявления.
– Значит, продолжаем знакомство с генетикой! – женщина театрально развела руками – Девочки в основном похожи на мать! В них доминирующую роль играют материнские гены! Так что вышла маленькая промашка! Тебе не удастся приписать себе особую заслугу! – и громко рассмеялась. – Мужчина просто выступает в роли самца-осеменителя! От него требуются лишь энергичные движения при половом акте и капля семени! Один лишь сперматозоид! И ничего больше! Остальное – забота женских яйцеклеток! Но вот в зачатии мальчика обратная связь! Тут-то гены отца, безусловно, в ударе! – Она выдержала многозначительную паузу. – Так что Том – результат твоих титанических усилий! – и, стараясь как можно болезненнее уколоть мужа, ехидно добавила: – Твое зеркальное отражение!
– А я уже, грешным делом, подумал, что и дочь не от меня! – облегченно выдохнул мистер Бик и глумливо заметил: – Но мне кажется, дело в ином! – голос мужчины наполнился язвительностью. – Просто когда родился этот так называемый сын, которого я ненавижу до глубины души, у меня на голове неожиданно выросли огромные рога, прямо как у матерого лося! Да такие ветвистые, что с трудом можно протиснуться в двери. Отростки мешают, цепляются за проем! А спиливать рука устанет! – и убежденно добавил: – Вот и все объяснение! Ведь ясно как божий день, что противоестественно, чтобы родной отец питал к своему отпрыску столь глубокую ненависть?! Куда же тогда запропастился родительский инстинкт, который я вообще не испытываю в отношении к так называемому сыну?! Не впал же в спячку до лучших времен! Или безнадежно затерялся в хромосомах?! – он невесело улыбнулся. – Так что единственный вариант для меня – дождаться осени! А там ветвистая гордость отпадет сама собой! За ненадобностью! – и, бросая презрительный взгляд на жену, цинично добавил: – Или ты уже забыла о своем признании на море?
Женщина, уязвленная тем, что ее постоянно укоряют поступком, за который она и так почти ежедневно кается, обиженно насупилась и рассерженно огрызнулась:
– Я ничего не забыла! Но постоянно попрекать этим подло с твоей стороны! Я тебе во всем чистосердечно призналась! Не утаила ни малейшей подробности! Наш откровенный разговор – тому наглядное свидетельство!
– Час от часу не легче! – раздраженно проворчал мистер Оутс себе под нос.
– Голову не рубят дважды! Ты же меня простил за старое! А сейчас вновь начинаешь теребить рану! Не надоело ворошить прошлое?! – Она вопросительно посмотрела на мужа. – Мы же сейчас живем настоящим, за которое меня нечем упрекнуть! А если я по-прежнему такая плохая, то возьми и брось меня, а не заставляй мучиться! Подай на развод, и дело с концами! Зачем себе и мне трепать нервы! Найдешь себе новую жену, молоденькую и незапятнанную! – и с горечью в дрожащем голосе жалобно прошептала: – Да, я не знаю, от кого Том! Кто его настоящий отец! Но в очередной раз я оправдываться не собираюсь! Да, я согласна с тем, что пошла на поводу у эгоистичного порыва молодости! Но нельзя же за это попрекать меня на протяжении всей оставшейся жизни! Это была моя единственная ошибка!
– Единственная ошибка! – досадно съязвил Мистер Бик. – Зато какая!
Откровенное признание жены просто выводило его из себя.
– А ты… А ты, значит, само воплощение безгрешности? Просто ангелочек, у которого только крылышки не выросли! – Женщина задохнулась от возмущения. – Кобель бессовестный! Ты же каждый месяц меняешь, как перчатки, у себя в офисе молоденьких секретарш! Думаешь, я не догадываюсь, для каких целей ты это делаешь! Знаю я, чем вы занимаетесь после работы, оставаясь наедине в кабинете! И не нужно считать меня круглой дурой! Я долго закрывала на твои похождения глаза! Но раз ты поднял эту тему, я выскажу все, что о тебе думаю! Интересно, как ты это сможешь объяснить?! – Бик попытался, что-то возразить в свое оправдание, но женщина решительно одернула его. – Я постоянно нахожу у тебя в карманах начатые пачки презервативов, которые на следующий день бесследно исчезают и появляются новые! А про твою одежду и говорить не стоит! От твоего костюма за версту разит чужими женскими духами! А воротники рубашек больше напоминают пробник губных помад всевозможных тонов и расцветок! А то, что ты учудил месяц назад, я считаю полным неуважением ко мне! Скажи честно, чей же все-таки был лифчик, который я случайно обнаружила в нижнем ящике твоего письменного стола! – Мужчина стыдливо опустил глаза. Женщина внимательно посмотрела на мужа и криво усмехнулась: – Сейчас ты молчишь! Да и что сказать! Хотя в тот день ты был излишне красноречив! Ты хотел преподнести мне «подарок»! – женщина горько рассмеялась: – Хотя я согласна, тебе это удалось сделать! Это стало для меня настоящим сюрпризом! – на глаза женщины навернулись слезы, а голос наполнился глухой горечью. – Но я же не дура, чтобы поверить в сказанную тобой несусветную чушь! Я кивала головой, делая вид, что верю тебе, хотя в душе я знала, что ты обманываешь меня! Но я не хотела доводить дело до ссоры и пошла на уступки! А ты не понял и продолжал мне вешать лапшу на уши о своей невиновности! Но ты, как всегда, не учел одну немаловажную деталь! Лифчик явно был не моего размера! Чуточку великоват! Хотя до этого прискорбного случая ты всегда мне дарил нижнее белье точно по размеру! Выходит неувязочка! – и с грустью добавила: – Я тебе больше не нужна, и это заметно по твоему отношению ко мне! Ты стал обходиться со мной, как с отслужившей свой век некогда необходимой вещью! Пережиток прошлого, с которым связаны незабываемые воспоминания беспечной юности, теперь вышедший из моды и, ко всем издержкам, со временем потерявшей внешний лоск! Уже не те формы! Слегка отяжелевшая с годами, набравшая лишний вес, не чета компактному хрупкому поколению, дышащему новизной и свежестью! Сегодня это устаревшая модель, и ей пора на свалку! Любовь безвозвратно ушла, осталась лишь привычка! Мы держим испытанную годами «старомодную вещь» рядом с собой на всякий случай, предпочитая непредсказуемой новизне! Нами движет тонкий расчет – в хозяйстве еще пригодится! Вот и я ощущаю себя состарившейся вещью, которую ты убрал на хранение на запылившуюся полку в чулане… Особо не нужна, но и жалко выбрасывать! Ты просто забыл о былой любви! – Миссис Оутс жалобно всхлипнула и печально заключила: – Так что у кого и рога и выросли, так это у меня!
– Теперь ты во всех грехах обвиняешь меня! – гневно вскричал мужчина, покрываясь багровыми пятнами. – А ты, значит, святая! Ладно, оставим в покое тот беспрецедентный случай твоего «чистосердечного признания!» Хотя прими к сведению, – Он поднял указательный палец. – Я к тебе ни разу не подошел с «невинным» заявлением, что моя любовница беременная от меня!
– Этого еще не хватало! – возмутилась миссис Оутс.
– Значит, тебе можно, а мне нельзя иметь внебрачного ребенка! – осадил жену мистер Бик и озабоченно почесал затылок. – Забавно! Очень забавно! Мне, вероятно, никогда не понять тонкую женскую логику! Возможно, она просто не поддается объяснению! Как и религия! – И он принял позу, напоминающую приготовившегося к нападению коршуна. – Ладно, перестанем ворошить прошлое и приведем более поздний пример! Просто невероятно, что ты о нем так быстро успела позабыть! Я только поражаюсь вашей девичьей памяти! Хотя чужие промашки помнятся дольше, чем свои! Но откровенность за откровенность! Скажи мне на милость, у кого в сумочке я обнаружил распечатанную пачку с недостающим презервативом?! – мужчина вопросительно посмотрел на жену. – Не у тебя ли? Но больше всего меня интересует, по какому назначению он использовался?! На это ты до сих пор мне не дала вразумительного ответа! Может, сейчас расскажешь о его применении? Мне будет очень интересно тебя послушать!
– Нехорошо без спроса рыться в чужих вещах! – укоризненно произнесла женщина.
– Вещи жены – мои вещи! – не задумываясь, ответил мистер Бик.
– Беру свои подозрения обратно, – Женщина попыталась превратить неприятный разговор в шутку. – Ты хоть бы предупредил меня о своих «странностях», а не заставлял напрасно ревновать!
– Не уходи от ответа! – не сдавался мистер Бик. – Ты же не станешь заверять, что купила мне столь эксклюзивный «подарочек» ко дню рождения! – Мужчина театрально взмахнул рукой. – А презервативом воспользовалась лишь из лучших побуждений, чтобы удостовериться в его качестве, проверяя на стороне его надежность – не обманули ли тебя в аптеке, подсовывая брак?! А может, ты, как дегустатор, лично пожелала убедиться в его незабываемом банановом вкусе, используя вместо жвачки?! – Он вопросительно посмотрел на жену и ядовито заметил: – Ну что? Соответствуют действительности мои предположения?!
Миссис Оутс отрицательно мотнула головой и ничего не ответила. Она решила больше не обращать внимания на колкости мужа. Покричит и перестанет. Жена должна быть умнее и уметь вовремя сгладить ситуацию. Что хорошего в ссоре? Лишь вероятность, что она медленно перерастет в крупный семейный скандал, который никому не нужен. Лишняя головная боль, пустая трата времени. Ведь каждый останется при своем мнении.
И миссис Оутс умело перевела разговор.
– Может, прекратим нашу глупую ссору! Довольно поливать друг друга грязью! Мы же взрослые люди, а ведем себя как маленькие дети! Уже достаточно обидных слов, произнесенных в пылу гнева! – Ее голос наполнился горьким сожалением. – Извини меня, что я раньше не рассказала тебе о том злополучном презервативе! Я хотела заставить тебя помучаться! Ты просто не представляешь, до каких крайностей может дойти любящая женщина, подозревающая мужчину в измене! А я тебя любила! Любила безумно! И ревновала ко всем, даже к своим замужним подругам! А тут выплыли твои любовные интрижки на работе! И что мне оставалось делать?! Конечно, я сорвалась! И пожелала сполна отплатить тебе твоей же монетой! Но что-то меня остановило! Спокойно взвесив все за и против, решила не совершать непростительной ошибки, способной в одно мгновение разрушить нашу семейную жизнь! А «приготовленный на всякий случай» презерватив просто взяла и выбросила в мусорное ведро! Вот и вся история… – и клятвенно заверила: – Это правда! Чистая правда! Ведь я так сильно люблю тебя и не хочу потерять!
И женщина доверительно прильнула к груди мужа.
– Я тебя тоже люблю! – растаял мистер Бик и покровительственно чмокнул жену в подставленный для поцелуя лоб.