Я прихожу в себя, когда закатное солнце подсвечивает подоконник и шторы багровыми мазками. Голова звенит, во рту горький вкус лекарств, а вокруг дымят целебные палочки. Судя по рядам баночек и колб, я лежу в королевской лекарской палате.
Хотя на мне длинная плотная ночнушка, руки всё ещё в перчатках. По правилам этикета никто не смеет оголять ладонь аштарийки без её позволения.
Под потолком горит магический маяк. Стоит мне посмотреть на него, как цвет огонька сменяется с красноватого на голубой, и вскоре в комнату торопливо заходит доктор, за ним следует отец.
Король выглядит уставшим и словно постаревшим на десяток лет: глубже прорезались морщины, веки набрякли, а глаза смотрят тускло из-под седых бровей.
Должно быть, я всколыхнула его застарелую боль, ведь болезнь мамы начиналась с похожих симптомов: с бреда и глубоких обмороков.
Врач просит меня открыть рот, щупает горло, сканирует магией, а затем сообщает, что, как он и думал, моё состояние вызвано нервным истощением и недосыпом, и что крепкий сон быстро поставит меня на ноги.
Я мысленно вздыхаю. Наверняка в случившемся виновата магия алтаря… Других идей у меня нет! Скорее всего она наказала меня за попытку рассказать о будущем. Но почему? Может, алтарь пытался уберечь меня от ошибки? Или это какое-то правило гармонии, не позволяющее так грубо вмешиваться в поток событий?
Даже когда я лишь мысленно думаю о том, чтобы рассказать отцу правду – на сознание будто наваливается камень… А если представляю, как беру перо, чтобы написать письмо – боль вгрызается в виски, будто говоря: “Только попробуй!”. Каким-то образом магия считывает мои намерения…
Хорошо бы побольше узнать про родовой артефакт… но даже в семейном архиве о нём нет и словечка. Алтарь окутан покровом тайны… Насколько же он силён?! Лишь от пары слов о будущем меня вырубило, словно в голове потушили свет. А что, если бы я провалялась без сознания не полдня, а три? Или даже неделю?!
Тогда будущее было бы не изменить… Всё повторилось бы точь-в-точь!
От этой мысли пробирает озноб.
“Стоит быть осторожнее даже в мыслях! Лишний раз не рисковать! – думаю я. – На помощь отца рассчитывать не получится. Вдобавок он запретил мне участие в отборе, велел помириться с Гилбертом. Реальность словно не желает меняться. Есть ли у меня вообще шансы спасти Аштарию?”
Я вскидываю на Короля взгляд, зову:
– Папа…
Отец присаживается у изголовья. Ласково проведя ладонью по моим светлым волосам, он сдержанно говорит:
– Николь, девочка моя… Не знал, что ты так сильно переживаешь из-за грядущей свадьбы. По правде говоря, я совсем не уделял тебе время…
– Ничего… Я уже взрослая, а у тебя много дел.
Он сокрушённо качает головой.
– Я не одобряю твой разрыв с магом, но если ты действительно этого хочешь, пойду навстречу. Разрешу тебе участвовать в отборе. Твоё здоровье для меня важнее.
Я неверяще распахиваю глаза. Это невероятно прекрасная новость!
– Ох… Спасибо!
– Но с одним условием, – отец делает паузу. Тяжело смотрит на меня. – Если тебя исключат на одном из испытаний, ты вернёшься к Гилберту. Сделаешь всё, чтобы снова быть вместе с ним. Это твой шанс обеспечить детей сильной магией, а для страны – это выгодный союз.
Вспыхнувшая было радость, обращается в прах.
Я поджимаю губы.
Понятно… Отец согласился лишь потому, что уверен, долго на отборе я не продержусь. Вылечу на первых же этапах, как пробка из бутылки. Кому вообще нужна принцесса без магии? Возможно, он даже переговорил с магом, и тот согласился дать строптивой невесте немного свободы.
С трудом глотаю обиду.
– Хорошо, папа, – говорю тихо, а сама думаю о том, чтобы сказал отец, знай он, что у меня уже есть метка…
Король сжимает мою слабую руку, а затем поднимается, выпрямляясь в полный рост. Его зверь тоже кролик, но отец скорее напоминает седого льва – непоколебимого и сильного несмотря на возраст.
Раньше я хотела быть похожей на него, но в нашем мире магия – это фундамент силы, а у меня она так и не проснулась. Если в обычной семье рождается оборотень без магии – это нелепо и смешно, но если такой ребёнок вдобавок появляется в королевскому роду, то он становится настоящим посмешищем. Позорным пятном, от которого не отмыться.
На моих первых балах в меня тыкали пальцем, словно я беспомощная калека. Отец хоть и не говорил об этом прямо, но тоже меня стыдился. Я видела это по его глазам и жестам.
Поэтому я больше не ходила на балы, а нашла радость в книгах и конных прогулках.
Поэтому предложение руки и сердца от Гилберта показалось моей семье даром свыше. И вот, я снова всех разочаровала.
После отца ко мне заглядывают сёстры. И если нежная Нанетт искренне радуется, что мне разрешили идти на отбор, то Лисия и Катрин явно считают, что я разыграла спектакль, буквально шантажом вытребовав у отца желаемое.
– Тут ты даже меня переплюнула. – хитро улыбается Лисия, поправляя мне одеяло. – Правильно говорят, в тихом омуте демоны водятся.
– Ты поступила бесчестно. Я была о тебе лучшего мнения, – строго говорит Катрин. – Совсем не думаешь о благе Аштарии!
– Ой, да что вы накинулись! Николь, не переживай! Давай, я помогу тебе завтра выбрать платье для первого этапа отбора, – мечтательно вздыхает куколка Нанетт.
У меня же звенит в голове, нет сил вести с ними беседу. Мои мысли целиком заняты тем, чтобы найти способ всех спасти. На сестёр и отца я рассчитывать не могу, но если пройду первый этап отбора, то смогу встретиться с самой Викторией. Уж она-то должна ко мне прислушаться! А ещё, возможно, на отборе будет мой истинный… Лишь мысль об этом меня пугает до дрожи. Однако… если он благородный человек – то есть смысл обратиться к нему за помощью. Если бы только он доверился мне, помог не задавая вопросов…
Но это всё потом, сейчас нужно набраться сил.
Вскоре служанка даёт мне укрепляющую настойку, и я снова проваливаюсь в сон.
Сквозь дрёму мне мерещится, словно над кроватью склоняется Гилберт.
– Ты моя. И никуда не сбежишь, – шепчет он, касаясь моих волос. Затем фигуру мага охватывает огонь. Я снова вижу как он бросает меня, исчезая в портале. В ушах звенит эхо собственного крика. Я соскальзываю в объятия кошмара.
Мне снится горящий замок, снятся кровавые реки, а ещё снится, словно к руке привязана золотая цепь.
Она тянет прямо в огонь, где среди пепла и обугленных костей меня ждёт волк с горящими зелёными глазами. Он открывает зубастую пасть, словно желая съесть маленького кролика.
“Бдам!” – бьёт по ушам глухой звук. Распахиваю глаза и лишь через секунду понимаю, что я упала с кровати.
В палате полумрак, за окном глубокая ночь. Несколько секунд я лежу на холодном паркете, проматывая в голове всё, что случилось за столь короткий срок. В груди невыносимое чувство, словно минуты утекают песком.
Будь на моём месте хитрая Лисия, она бы придумала как всех спасти. Милая Нанетт нашла бы подход к отцу, а уж тот бы ни в чём ей не отказал. Серьёзная Катрин подключила бы своих рыцарей. У неё их целый отряд! Но почему-то судьба привела к алтарю именно меня, самую нерешительную и слабую принцессу из всех возможных.
“Хватит киснуть! – говорю себе, поднимаясь на ноги. – Я жива, а значит могу всё изменить. Я сделаю всё что в моих силах и даже больше! Пусть у меня нет магии, зато есть упорство. Я ни за что не опущу руки, пока есть хоть малейший шанс спасти свой дом!”
Зажигаю лампу. В углу комнаты нахожу чашу с тёплой водой. Ополаскиваю лицо, смывая сонливость. Затем выглядываю в окно. Во дворе плотными рядами выстроились богатые кареты гостей, украшенные гербами разных королевств – среди них морды лис, енотов, волков, оленей…
“Приехал ли мой истинный? – невольно думаю я, уперев лоб в прохладное стекло. – Чувствует ли он меня? Может, это кто-то из сопровождающих второго принца Руанда? Слуга или рыцарь… Смогу ли я скрыть своё волнение, если повстречаю его? Слышала, оборотни могут учуять пару, даже если не видят метки”.
Одна из особенностей оборотней кроликов – умение менять свой запах. Я могу раскрыться зеленоглазому волку, только если буду знать, что он мне поможет. А если нет, то лучше не попадаться ему на глаза.
Я невольно тру запястье, скрытое плотной тканью перчатки.
“Лучше сосредоточиться на отборе…” – нервно думаю я.
Уже послезавтра состоится знакомство невест и женихов. И первое испытание, с которого я могу вылететь, на радость затаившемуся убийце.
Им может оказаться, кто угодно. Врагов у Руанда – море! Да и у Аштарии они имеются. Я слышала, что Виктория борется с чёрным культом, так может, виноваты культисты? Или вовсе кто-то из своих…
Вариантов масса!
“Нельзя сидеть сложа руки! – решаю я. – Надо использовать каждую минуту с пользой. Пока есть время, подготовиться к первому испытанию отбора… Ведь единственный способ его пройти – использовать хитрость. Есть у меня одна идея, но нужно добраться до архивов и кое-что проверить…”
В палате нет моего обычного платья, но это меня не останавливает. Я надеваю одно из простеньких на замену, поправляю перчатки, волосы оставляю распущенными.
Смело выхожу в ночной коридор… и едва не врезаюсь в широкую грудь Гилберта.
Маг одет во всё тёмное и почти сливается с ночными тенями. Только его глаза полыхают алым, отдаваясь в сердце болезненной шпилькой.
– Николь, – тихо, но жарко выдыхает он, пробегаясь по моему лицу цепким взглядом.
– Гилберт, – я даже не пытаюсь изобразить радость. – Что ты здесь делаешь?
– Пришёл навестить свою невесту.
– Посреди ночи? В любом случае ты ошибся дверью. Здесь твоей невесты нет, – я пробую пройти мимо, но маг вдруг хватает меня за плечо и грубо заталкивает обратно в палату.
– Ты моя, Николь! И сама это знаешь! – шипит Гилберт, сверкая глазами. Сейчас он похож скорее на демона, чем на человека. Темнота кругом лишь добавляет сходства.
– Оставь меня в покое! – вырвав руку, я отхожу на два шага. – Найди себе другую цель!
– У меня уже есть ты! С чего вдруг собралась участвовать в отборе? Правда думаешь, на тебя там кто-то взглянет?
Слова мага попадают в больную точку. Я сжимаю зубы, чувствуя как в груди закипает гнев.
– Вот и проверим! – выдавливаю. – Или ревнуешь?
– Конечно ревную, – шепчет Гилберт с мучительной улыбкой. – Я ведь люблю тебя, Николь. И хочу быть с тобой до конца своих дней.
Хочет быть со мной?
До конца своих дней?
На миг сердца касается сомнение. Я вскидываю взгляд. Правда любит? А про “никто не взглянет” сказал из ревности?
Мы стоим посреди сумрачной комнаты в окружении склянок и запаха лекарств, напряжённо смотрим друг на друга. Я изучаю гордые губы, горящий взгляд, какой и правда можно принять за любящий… Но что-то в холодном лице мужчины не даёт поверить в сказанное.
– Нет, Гилберт… – тихо говорю я. – У тебя нет ко мне чувств.
– Ошибаешься, Николь, – маг протягивает ко мне руку. – Рядом с тобой моё сердце стучит чаще, разве не слышишь?
Я ухожу от прикосновения.
– Перестань. Зачем ты продолжаешь врать себе и мне?
Улыбка медленно сползает с лица мага, губы кривятся от бешенства. В воздухе разливается трескучая магия, сгущаются тени. Холодок страха бежит по моей спине.
– Я тебе нужен, Николь. Тебе и твоей кроличьей семейке! Рано или поздно ты приползёшь ко мне за прощением.
– О, наконец-то ты говоришь то, что думаешь, – морщусь я отступая. – Мы справимся без тебя, поверь.
– Всё, Николь, хватит!
– Что “хватит”?
– Мне надоело твоё упрямство, – рычит Гилберт и вдруг стремительно шагает навстречу, схватив за плечи, толкает к стене. И тут же наваливается всем телом, не давая дёрнуться.
– Ч-что? Перестань! – Я выкручиваюсь, но всё бесполезно. Я словно в сети попала. Сердце испуганно стучит в груди.
– Я слишком долго был хорошим, Николь. Моё терпение лопнуло, – его руки бесстыдно оглаживают мою талию, опускаются к бёдрам, пробуют забраться под юбку.
“Он не посмеет!” – шепчутся мысли.
– Я позову стражу! – голос срывается в испуганный писк.
– Зови кого хочешь, ты моя! – сообщает бывший жених, окончательно задирая платье и сжимая ладонью ягодицу. Жар ударяет в лицо.
– Стража! – пытаюсь крикнуть я, но Гилберт затыкает мне рот жёстким поцелуем.
Я дёргаюсь в объятиях мага, словно бабочка в липкой паутине. Снова и снова отталкиваю прилипчивые руки, отворачиваю лицо и пытаюсь позвать стражу. Но Гилберт каждый раз перехватывает мои губы. Тошнота скручивает желудок.
Краем глаза я вдруг замечаю рядом столик, а на нём стеклянные бутылки с лекарством. Мне удаётся ухватить одну из них за горлышко… Но маг замечает и перехватывает мою кисть.
– Строптивая, – почти ласково шепчет Гилберт. Его глаза жутко сверкают в темноте, он снова тянется меня целовать. Я же сцепляю зубы, а в следующую секунду с силой бью его лбом прямо в орлиный нос, и тут же добавляю коленом в пах.
Маг со стоном сгибается, роняя бутылку. Раздаётся звон, и воздух наполняется запахом горькой полыни.
Мужчина рычит, а я со всех ног бегу к дверям и выскакиваю в тёмный коридор. Остервенело вытираю губы, адреналин разжигает кровь.
“Гад! Мерзавец! Как он посмел!” – ругаюсь про себя.
Стражи нигде нет. Неужели Гилберт позаботился? Усыпил или отвлёк? Надо скорее кого-нибудь найти… Что на него вообще нашло?! Зачем я ему?! Неужели он собирался… против моей воли! Проклятье!
И кому жаловаться? Для всех мы поссорившаяся парочка, никто не примет мои слова всерьёз! Отец и вовсе может заявить, что маг опорочил мою честь и обязан жениться. Или в этом и заключался план мага? Какой же он подлец! Как же я была слепа!
Спиной я чувствую отголоски магии, кажется, мой несостоявшийся жених уже пришёл в себя. Подхватив полы платья, я бегу по коридору, и, как назло, не попадается ни одного стражника!
Может, они на собрании по поводу отбора? Или патрулируют другую часть замка? Медицинская комната ближе к гостевой половине, тут всегда меньше охраны. А между тем я слышу за спиной торопливые шаги Гилберта. Они эхом раздаются в коридоре, тени сгущаются, вьются чёрными змеями у стен.
Шмыгнув за угол, я с колотящимся сердцем заскакиваю в одну из комнат. Меня окутывает пряный запах приправ и сладких овощей. Кухня! Тут длинные столы, ящики с магической заморозкой, большая закоптившаяся печь.
Царит мрак, но я оборотень и вижу в темноте лучше людей.
Пригнувшись, пробираюсь в дальнюю часть комнаты. Помедлив, беру со стола нож. Надеюсь, он мне не понадобится, но с ним будет спокойнее. Присаживаюсь за одним из ящиков, замираю. Успокаиваю мысли. Вдох-выдох… замедляю сердце и дыхание. Сосредоточившись, смешиваю свой запах с окружающими ароматами пищи. Вряд ли Гилберт может меня учуять, но кто этих магов знает?
Чем меньше эмоций, тем лучше я могу спрятать свой запах. Неприятно, что вместе с тем слабеет и собственное обоняние, но зато обостряется слух.
Темнота укутывает коконом. Рукоять ножа холодит пальцы. Маленький кролик, что живёт в моей душе, дрожит от страха. Его длинные уши поворачиваются то влево, то вправо, пытаясь уловить каждый шорох.
Я отчётливо слышу, как скребётся жук за печью, слышу писк комара под потолком… и слышу непривычно тяжёлые шаги, что приближаются к двери.
Раздаётся скрип петель, и полоска лунного света проникает на кухню.
“Он нашёл меня!” – мечутся мысли. А шаги между тем всё ближе, ещё немного и Гилберт меня обнаружит! А ведь я ударила его, он не простит своего унижения.
Страх вновь поднимается волной, душит, я пытаюсь не дать ему захватить меня.
“Я принцесса! – твержу себе на грани паники. – Это мой дом! Мой замок! Моя страна! Это он должен бояться и прятаться! Он, а не я! Что бы сделала Катрин? А Лисия? А мой отец? Принцесса не должна прятаться, как испуганная жертва. Я могу себя защитить! У меня есть гордость!”
А шаги между тем всё ближе. Я слышу чужое дыхание!
И я решаюсь!
Стискивая рукоять ножа, вскакиваю на ноги и резко, отрывисто выкрикиваю:
– Я никогда не стану твоей! Убирайся, если жизнь дорога!
– Ого, – раздаётся в темноте насмешливый голос. – Так быстро меня ещё никогда не отвергали.
…и это не голос Гилберта.
В горле встаёт ком, а тело пронзает колючая дрожь.
В трёх шагах от меня застыл незнакомец. Высокий мужчина в военной форме.
Глаза его светятся в темноте как два зелёных изумруда.