Глава 7

Когда в борделе начиналась вечерняя горячка, девицы наряжались, а в кухне кипела работа: резались овощи, бурлили кастрюли, и меня гоняли то с бельем, то с ящиками овощей, то со шваброй. Выдали, наконец, орудие производства! Я улучила момент и высыпала в котел с кипящим мясом – совершенно случайно! – пачку соли, которую принесла из кладовки. Как назло, пачка была рваная. Соль моментально растворилась, бумажный пакет весело бултыхался на поверхности. Вопль поднялся такой, что я сочла за лучшее спрятаться в своей конуре. А вдруг меня все же убьют?

Ничего. Не убили. Поорали, Мымра пнула меня ногой в недавно заживший бок – вечно она пинает в одно и то же место! Бок здорово заболел. Ладно, следующая на очереди – ты! Так я утешила себя, потирая свежий ушиб. Только лучше действовать исподтишка. И не попадаться. На сегодня, пожалуй, хватит диверсий.

Я переспросила у Кити название города, записала его в блокнот и включилась в обычную круговерть.

Впервые за последние пять дней я проснулась с улыбкой на лице и с предчувствием чего-то хорошего. Блаженно прикрыв глаза, я еще раз прокрутила в голове намеченные дела и, скрипя и охая, поднялась с подстилки. День начался не так, как ожидалось.

Ночью какому-то клиенту стало плохо, до туалета он не добрался, и его вытошнило прямо в коридоре. Вонь стояла жуткая, убирать все пришлось, конечно, мне. Орали тоже на меня. В итоге выполнить намеченное с утра мне не довелось, поскольку Мымра ходила за мной по пятам и вымещала на мне свое раздражение. Когда запас негатива у нее иссяк, а у меня прибавилась пара синяков, она отвалила в кухню, проедать печень другим жертвам.

Когда Мымра отчалила, из своей опочивальни выплыла Галя и, как всегда, присев на корточки рядом со мной, принялась молоть языком без устали. Удивляло только, как она при этом умудряется шуровать так ловко тряпкой.

Я, не справившись с собой, вновь окунулась в поток Галькиных рассказов: дед у нее на старости лет жениться удумал. Вся родня в шоке! Бабе только шестьдесят пять, а деду – все семьдесят шесть. Свой дом, пасека, сарай новый, баня. И счет на сберкнижке. Мед дачникам толкает, и пенсия приличная.

– Вишь, стерва какая, что удумала! Говорят ведь люди – на чужой каравай рот не разевай. Ну, ничего, наши на деда навалятся, враз образумят. Это ему, видать, за самим собой ухаживать тяжело стало, но мамка с теткой и с Катькой, сеструхой моей двоюродной, быстро порядок наведут. И то, колоды, могли и раньше сообразить, не доводить до крайности. А невеста эта – та еще корова. Куркуль куркулем! Жадная, хитрая, в дом никого не пускает. Как ни придешь к ней, все на веранде гостей держит. Не убрано у меня, говорит. А кто все же был в доме-то, рассказывают – чисто у нее, как в больнице, ни пылинки, ни соринки. Вещи все по комодам попрятаны. Ходит восемь лет в одном пальто. Платку ее небось и того больше.

– Так, может, у нее на другое пальто денег нет?

– Ага! Щас! Тетка, Валя Гаврюшина, раз ее в центре встретила, в магазине. Прям у кассы. Той деваться некуда было, такое, говорит тетка, лицо она скроила, ей кассирша как раз чек выбила и сумму называет – четыре тысячи! А потом пакет из-под прилавка достает: пальто ваше, пожалуйте. Ну, каково?

– Да, может, она не себе, а детям его покупала?

– Детям! Дочь у нее в Хабаровске, замужем за военным, он по хозяйственной части. Сын и того лучше устроился. В Москве на какой-то бабе с детями и пропиской женился, давно уже, лет двадцать тому назад. Они уже выросли. Квартира у них своя. Слесарем работает в ЖЭКе, богатым жильцам унитазы чинит. На фиг им пальто ее! Они сами ей деньги шлют.

Дальше я уже не слушала. Через часа три, приведя заведение в сияющий вид, я зашла к подруге, прикрыла поплотнее дверь и попросила ее постоять снаружи на шухере. Типа, заметят, что я бездельничаю, и достанется мне на орехи.

Будем надеяться, что я правильно помню е-мейлы своего семейства. На всякий случай пошлю всем одинаковые послания. Какое-нибудь из них дойдет.

«Я в Кольхапуре, Махараштра. Жива, здорова. Попробую убежать. Юля». Отправив послания, я постаралась побыстрее отделаться от Гали и заняться своими насущными делами.

Я отправилась в душевую и попыталась раскрутить там все возможные гайки и болты. Через час титанических усилий мне кое-как удалось раскурочить одну фиговину на вентиле горячей воды смесителя. И то лишь потому, что он и так уже болтался. Присев на подоконник, я утерла пот со лба и с унынием взглянула на результаты своих трудов. Не густо! Похоже, техногенные катастрофы – не мой профиль.

Надо переходить к более примитивным мерам. Например, намылить лестницу!

Не откладывая дела в долгий ящик, я взяла мыло, мокрую тряпку и отправилась на дело. Никто не обратил на меня внимания. Поднявшись до середины лестницы, я густо намылила пару ступеней и тихо удалилась.

Посидев у себя минут десять и не дождавшись результатов, я пошла бродить в поисках вдохновения. В зале было пусто. Хм!

В углу, за барной стойкой, стояла здоровенная бочка с вином. Охранник дремал за дверью под навесом. Бармена не было видно, девиц – тем более. Хозяйка в кабинете рассчитывалась с поставщиком. Мымра лаялась с Джиной где-то в недрах борделя. Я подошла и слегка открутила краник. Тоненькая струйка малиновой жидкости потекла под стойку. Пол в зале был из темного, красноватого оттенка дерева, и лужу было практически не видно. Постояв и поглазев по сторонам, я, не придумав ничего другого, отправилась восвояси. Свернув в первый коридор, я увидела, как Нандита, высокая изящная девица, с сумкой под мышкой, при полном параде направляется к выходу.

– В город? – завистливо поинтересовалась я.

– Ага. Мы с Шарадом идем в кино, на новый американский мультик. – Она отправила в рот кубик «Дирола» и, бросив мне на прощание: – Чао! – удалилась, покачивая бедрами.

Нандита встречалась с одним парнем, портье в крупной гостинице. Врала ему, что живет с сестрой, матерью и очень строгим дядей, якобы они после шести вечера не выпускают ее на улицу. Запрещала себя провожать и, кажется, успешно водила его за нос.

Дождавшись, пока Нандита переступит через порог, я отправилась в ее комнату. Перегородки в нашем заведении излишней шумоизоляцией не страдали, и я тут же услышала, как за стенкой Ума кувыркается с зеленщиком. Мало ей этой радости на работе! За другой стеной Джина вовсю рыдала над каким-то слезливым сериалом про любовь, она вообще была девицей недалекой и жутко сентиментальной. Я прикрыла дверь и задумалась: а зачем я сюда приперлась?

Постояв минут пять, я прихватила со стола дешевенькие бусы из бирюзы и отбыла, как будто меня здесь и не было. Дальше ноги понесли меня в кухню. Тут стояли ор и ругань. Насколько я смогла понять, одна из поварих – их было четверо – получила письмо от сына из Дели и стала хвастаться, а другая из зависти сказала ей какую-то гадость, и первая кинула в обидчицу горсть рыбных голов. Ну, а уж дальше пошло-поехало.

Никем не замеченная, я вышла через кухонную дверь на задний двор и огляделась. За пять дней пребывания здесь у меня не хватило ума даже нос за дверь высунуть! Впрочем, ничего радостного я не заметила. Небольшой голый дворик. С трех сторон – стены соседних домов, совершенно глухие, дома этажа по два в каждом. Я не муха, по стенам не вскарабкаюсь. Напротив кухни – ворота. Большие, железные. Похоже, на электронном замке. Случайных гостей здесь, видимо, не жалуют. Побег в этом направлении представлялся затруднительным, но все же не безнадежным.

Я вернулась в кухню. Свара еще не закончилась. Ор стоял на всю округу, но начальство этим скандалом почему-то не заинтересовалось. Тетки стояли посреди кухни, в воздухе мелькали их загорелые руки, всполохами ярких красок взлетали края сари. На меня по-прежнему никто внимания не обращал.

На плите в огромной кастрюле булькало ароматное мясо с пряностями. Меня такими деликатесами никто здесь не потчевал. Оглянувшись на всякий случай по сторонам, я взяла с полки чистую миску и навалила себе до краев мяса, туда же положила цыпленка, готовившегося на соседней сковороде, и креветок с овощами. «Что ни зъим, то пиднадкусываю!» Напоследок, окончательно распоясавшись, а сыпанула во все кастрюли перца с карри – такой дозы пряностей хватило бы на месяц. И, довольная собой, удалилась в чулан. Я пировала, сидя по-турецки на циновке, когда внезапно послышался страшный грохот, аж пол вздрогнул, а затем – чей-то душераздирающий вопль. Кажется, это Тыква на лестнице навернулась, философски отметила я, отправляя в рот очередную порцию креветок. Мне теперь надо хорошо питаться, впереди побег! Любопытство меня не мучило. Кто первый добежит до места происшествия, тот первый и попадет под раздачу. Судя по воплям, первой примчалась Зеленая мымра. Правильно, ей по должности положено, девки-то ленивые, пока они зады свои от кроватей оторвут! Кухаркам и без того весело. Охранник – на улице, пока еще до него доорутся…

Вот теперь и остальные подтянулись. Я доела креветки и мясо и пресыщенно взглянула на цыпленка. Нет. Сейчас он в меня не влезет. Возьму на кухне крышку, накрою его, вечером доем. Я не спеша сползала в пищеблок, взяла крышку, прихватила хлеб, бутыль какого-то сока и такой же вальяжной походочкой вернулась к себе. Весь персонал в это время с охами и вздохами переносил Тыкву в зал, на диван, Мымра звонила из своего кабинета в «Скорую». Тут меня посетила светлая мысль. Отбросив неуместное пока что самодовольство, я сбегала в подсобку, схватила ведро, тряпку и побежала замывать лестницу. Вот теперь попробуйте догадаться, в чем было дело! Так я радовалась, ликвидируя следы преступления. Как выяснилось, не напрасно: когда мадам увезли в больницу с подозрением на перелом, Мымра с фонарем осмотрела лестницу, ничего странного не обнаружила, и все решили, что хозяйка просто споткнулась.

Джина, как самая сердобольная, поехала в больницу. Часа через два она возвратилась с известием, что у хозяйки перелом, дня два она полежит в больнице, потом вернется домой.

Зеленая мымра расцвела. На два дня она станет полноправной хозяйкой борделя! Мама дорогая! Кажется, я промахнулась – надо было сначала ее из строя вывести. Теперь она нам покажет небо в алмазах!

И я не ошиблась. За обедом обнаружилось, что почти все блюда отчаянно переперчены и совершенно несъедобны. Поварихам тут же припомнили их утренний скандал и вычли из жалованья. Судя по их лицам, не меньше половины. Потом досталось девицам. Почему в комнатах такой бардак, все жирные, как коровы, скоро клиентов сюда не заманишь? И прочее в том же духе. Охранника она не тронула, бармен с официантами еще не появлялись, так что львиная доля ее амбиций излилась на меня. Увидев, как я подтираю пол, заляпанный мясом – распробовав свой обед, она с яростью шваркнула на пол тарелку, а заодно и общее блюдо, – она разоралась на всю ивановскую, заявила, что у меня руки из задницы растут, и вылила на меня ведро грязной воды.

Требовалось серьезно подумать. Простым переломом тут не обойдешься! Хотелось бы устроить что-нибудь покруче… Надо бы осмотреть второй этаж, вдруг меня осенит? Хозяйка обычно при полном параде по вечерам встречала в зале гостей, следила за девицами, бдила за барменом и официантами, короче, контролировала процесс. Думаю, сегодня мы увидим дебют Зеленой мымры. Обычно ее дальше парадного коридора не выпускали. Вот тогда я и развернусь!

Время за всей этой беготней пролетело незаметно. В зале давно уже громыхала музыка, ржали подвыпившие клиенты, Галька с подругами (в рабочей униформе) крутила задом на танцполе, а я все еще никак не могла приступить к осуществлению своего плана. Госпожа Ваджпаи ровно в шесть часов вечера спустилась со второго этажа под восхищенное кудахтанье запуганного персонала. В ярко-алом сари, увешанная с головы до ног побрякушками – из ее ноздри к носу протянулась такая гирлянда, не каждая рождественская елка выдержит, – с замысловатой прической на голове, она ступала, как королева. В походке и манерах сразу всплыло панельное прошлое этой дамы, впрочем, смешно было бы ожидать, что свою карьеру она начинала в качестве нотариуса, например.

Только через часа четыре после открытия заведения я смогла пробраться наверх, предварительно стибрив фонарик из кабинета нашей новой распорядительницы.

Хлебнув для храбрости коньяка в баре – проходила мимо с подносом грязной посуды и прихватила бутылочку «Хеннеси», так, на всякий случай, – я приступила к операции под кодовым названием «Гнездо кобры». Не операция «Ы», конечно, но все же и мы не лыком шиты!

Площадка второго этажа радовала глаз светлыми стенами и дверями из ценных пород дерева в количестве двух штук. Начнем по порядку.

Я плавно нажала на ручку левой двери, и, о чудо, она открылась! Проскользнув внутрь, я быстренько закрыла дверь и огляделась. Большой салон с белыми кожаными диванами, огромным плазменным теликом на стене, в углу – барная стойка, какие-то абстрактные картины на стенах. В целом комната была обставлена сугубо по-европейски, ничто здесь не напоминало о том, что вы находитесь в Индии. Ни единой безделушки, ни вышитого платка – вокруг были только стандартные безликие предметы из какого-нибудь европейского гипермаркета. Это что, высший индийский шик? Как у нас на родине – евроремонт со стеклопакетами и ламинатом на полу? Ничего интересного я здесь не обнаружила и отправилась дальше. Направо была маленькая, девственно-чистая современная кухня, где, по-моему, никогда ничего не готовили. На всякий случай я прошлась по шкафам – пусто, кроме пачки чая и сахарницы, ничего нет. Ладно, может, в спальне мне больше повезет. Что я искала, и сама не знаю. Спальня экзотикой тоже меня отнюдь не поразила. Безликая белая мебель, резная, с завитушками, большой зеркальный шкаф, набитый нарядами, комод с бельем, трюмо, пуфик, огромная картина над кроватью – голая тетка на пестром покрывале. Может, за картиной пошарить? Я разулась, влезла на покрытую черным, вышитым крупными яркими цветами покрывалом кровать и заглянула за картину. Так и есть: сейф тут как тут. А толку? Ключа у меня нет, кода я не знаю. И зачем я сюда приперлась?

Я присела на кровать и задумалась. Должна же быть от этого визита хоть какая-то польза. Идея! Я встала и подошла к шкафу. Если мне удастся сбежать, я буду сильно бросаться в глаза в своих заляпанных штанах и грязной футболке. Неплохо бы запастись подходящей одеждой! Вот это темно-сиреневое сари и лиловая блузка вполне мне подойдут. Нет ли у нее мелких денег в какой-нибудь сумке?

Я подтащила к шкафу стул и залезла на антресоли. Деньги нашлись, немного, долларов пятьдесят. Ничего, для меня и это – деньги. Возьму, пожалуй, и сумочку. Объемистый черный кожаный баул, он вполне может пригодиться.

Покинув начальственные апартаменты, я вышла на площадку и попробовала открыть вторую дверь. Увы, она была заперта. Ну и ладно. Хватит с меня на сегодня.

Во что я превратилась, задалась я горьким вопросом, сидя в своей конуре и перебирая трофеи. В мелкого воришку и пакостника!

Не успела я перевести дух, как в коридоре послышались быстрые шаги. Я еле успела припрятать добычу! Дверь рывком распахнулась, чуть не хлопнув меня по носу.

– Чего расселась? Марш работать! – рявкнула разряженная в пух и перья фурия.

Пришлось вставать и топать, а вернее, бежать на трудовую вахту.

Вечер шел гладко, и это меня не радовало: надо все же испортить ей обедню, и бок мой все ноет. Вредительствовать в кухне я больше не буду, поварих и так ни за что наказали. Бусы! Выполнив все поручения и дождавшись свободной минутки, я проскользнула в парадный коридор и высыпала из кармана нитку уже разорванных мною заранее бус. Прямо посреди прохода из кухни в зал. И быстренько, быстренько дала деру – зеркало в душевой протирать.

Через минуту, не успела я два раза тряпкой провести по зеркалу, раздался вопль. Мужской. Чудненько! Клиент навернулся! Потом второй, тоже мужской клич – два клиента рухнули, что ли? Надо бы сходить, посмотреть. Ого, орут уже трое, два мужика и баба.

Когда я прибыла на место, в коридоре собрался весь дружный коллектив. В зале гремела музыка, так что посетители ничего не слышали, сюда сбежались только свои.

На полу лежал и выл от боли, держась за ногу, какой-то господин, пухлый, пожилой, в голубом костюме, с бородой. На нем, пытаясь встать, барахтался официант, облитый горячим соусом, с закуской в прическе. Скакала на своих высоченных шпильках Кити, вихляя пышными бедрами, пытаясь вытащить из-под официанта своего «папика». Венчала сию пирамиду Зеленая мымра, видно, примчавшаяся на всех парусах на крик и споткнувшаяся о валявшихся на полу мужиков. Она вляпалась носом в блюдо с карри: зад оттопырен, дергается и ногами по воздуху молотит! Официант матерился, Мымра все визжала… Персонал пытался их поднять, но без конца поскальзывался на бусинах. В конце концов кто-то сообразил принести швабру и собрать бусины в совок. Несчастных подняли. Мужика отнесли в комнату к Кити и положили на диван в ожидании прихода доктора. Официант отправился в душ. Мымра – переодеваться. По дороге она клялась, что узнает, чьих рук это дело, и в пыль эту гадину сотрет. Надо бы предупредить Нандиту, чтобы она помалкивала, ведь это ее бусы.

Через пару часов, когда последнего пьяного «гостя» охранник погрузил в такси и дверь шалмана, наконец, заперли изнутри на засов, я запихнула свои орудия производства в подсобку и побрела к себе.

Кто бы знал, как мне хочется принять ванну и выспаться по-человечески, на кровати, а не на подстилке, как какой-то дворняжке! Почистить зубы пастой, а не просто мокрой щеткой, оттереть шкуру мочалкой, намыленной душистым гелем, а не куском вонючего дешевого мыла из туалета!

А что это я «торможу»? Я развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла к лестнице. Хватит с меня! Буду сегодня спать, как человек, на кровати.

Не очень-то стесняясь, я поднялась наверх, вошла в хозяйские апартаменты, закрыла за собой дверь на замок – для пущего спокойствия и отправилась в ванную комнату.

Набрав до краев огромную ванну, вылив туда полбутыли ароматной пены, я взяла из хозяйского бара бутылку красного вина, бокал, вазу с конфетами, зажгла ароматические свечи, поставила их по краям ванны и погрузилась в теплую ласковую воду. Проснулась я от щекотки в носу. О Господи! Я в ванне уснула! Хорошо, не утонула – пена попала в нос. Надо выбираться. Вымыв голову и сполоснувшись, я завернулась в огромный махровый халат, позаимствованный в хозяйском шкафу, и рухнула в разобранную мною заранее постель.

Загрузка...