17 августа 2016 года. Шанхай
Продолжается Китайско-японский турнир по го [1] между студентами вузов, организованный Шанхайской шахматной академией. Соревнования команд длились месяц и вступили в финальную стадию.
В командных соревнованиях принимают участие по три шахматиста из университетов Китая и Японии. Сначала каждая из сторон отправляет игрока сразиться один на один, как на ринге. Победитель остается и продолжает принимать вызов следующего игрока противника до тех пор, пока все три игрока какой-либо из команд не потерпят поражение – тогда игра будет объявлена оконченной.
Соревнования проходят в Шанхайской шахматной академии, которая расположена в фешенебельном районе в центре города. Шахматная академия представляет собой пятиэтажное здание, которое опоясывает стена красного цвета, несовременный стиль носит явные следы перестройки. На четырех верхних этажах стены из стекла с панорамным видом на окружающие великолепные здания. Вся шахматная академия, зажатая среди других зданий, вызывает ощущение тесноты. Несмотря на отличное местоположение, кажется, что здесь намеренно пытаются создать спокойную обстановку для шахматистов. Если бы не мемориальная доска, висящая на двери, даже пешеходы, проходящие мимо, вряд ли знали бы, что это здание Шанхайской шахматной академии.
Цзян Юань с угрюмым выражением лица быстро вошел внутрь. Охранник на пропускной собрался было остановить его, но с первого взгляда узнал его и, опустив голову, продолжил читать газету.
Справа от вестибюля старый лифт. Дверь лифта медленно открылась. Он стрелой влетел внутрь, нажал на кнопку четвертого этажа и несколько раз торопливо нажал на кнопку закрытия дверей.
Цзян Юань поднял запястье и посмотрел на часы: было уже 2:30 пополудни. Из-за случайного сбоя в работе метро он опоздал минимум на час. Будучи ведущим игроком китайской стороны – «генералом» китайской сборной, – два дня назад Цзян Юань проиграл в первой игре ведущему игроку Японии Такэмии Хидэтоси [2]. На следующий день второй по рейтингу игрок Чжан Лэй сдался в середине матча, а Такэмия Хидэтоси выиграл два матча подряд практически с подавляющим преимуществом.
Первый бой с Такэмией Хидэтоси оказался неожиданно ожесточенным, и обе стороны с самого начала стали душить друг друга. Цзян Юань чувствовал, как кипящая кровь в его груди ударила в мозг. Они сражались отчаянно, в финале спокойный Такэмия Хидэтоси воспользовался преимуществом, и в итоге он проиграл ему с небольшим отрывом. Сейчас-то понятно, что ожесточенная битва в начале была преднамеренной провокационной тактикой Такэмии Хидэтоси: в сражении в быстрые шахматы, где важен хронометраж, он приложил максимум усилий, чтобы лишить Цзян Юаня хладнокровия и в последующих битвах.
Как только Цзян Юань вышел из лифта, он услышал шумную дискуссию. В голосах было гораздо больше накала, чем в той партии, которую сыграл вчера второй игрок команды Чжан Лэй.
– А-Юань [3], почему ты пришел так поздно? – Чжан Лэй энергично махнул рукой Цзян Юаню, стоявшему в дверях демонстрационного зала. Чжан Лэй, волосы которого были завиты, стоял здесь в ожидании уже долгое время – на переносице блестели капли пота.
Цзян Юань прошептал извинения и вошел в демонстрационный зал.
Демонстрационный зал представлял собой помещение площадью около 30 квадратных метров, залитое светом ламп накаливания, с пожелтевшей краской на стенах. В центре зала и по углам стояло пять шахматных столов. Все сидящие и играющие в шахматы – профессиональные спортсмены из академии. Рядом с каждой шахматной доской толпились люди, которые внимательно изучали партии.
Несмотря на наличие кондиционера, в помещении было ничуть не прохладнее, чем на солнцепеке снаружи. Цзян Юань спросил Чжан Лэя:
– Как обстоят дела?
– Лучше сам посмотри вот эту партию. – Чжан Лэй подвел Цзян Юаня к шахматной доске у окна. Зрители увидели, что подошли игроки команды, и сознательно освободили небольшое пространство, позволив им двоим встать ближе всех к доске.
– Кто играет черными? – Юань быстро взглянул на шахматную доску.
– Шэнь Ко. – За Чжан Лэя ответил мужчина средних лет с длинными волосами.
Цзян Юань не мог сдержать удивления.
Черные с самого начала явно были настроены на ожесточенную борьбу. Обе стороны сошлись в рукопашной и, прежде чем матч дошел до середины партии, атаки шли до потери сознания, что было вполне свойственно стилю Такэмии Хидэтоси.
Его можно загнать в правый нижний угол доски, и белые будут окружены и практически полностью уничтожены.
– Не ожидал, что этот мальчишка Шэнь Ко такой ловкий, – сказал Чжан Лэй, приподняв брови.
По оценке Цзян Юаня, после проигрыша в матче ведущему игроку японской команды тот находится по меньшей мере на пятом месте в рейтинге или даже выше. О силе игрока Шэнь Ко Цзян Юань, напротив, знал очень мало. Когда он увидел список командных соревнований, третий игрок, с которым Цзян Юань был знаком, был заменен выбранным учителем незнакомцем. Тогда он впервые узнал имя Шэнь Ко.
Чжан Лэй, который был мастером добывать информацию, довольно быстро выяснил подробности о Шэнь Ко.
– Говорят, что этот парень играл в шахматы в шахматном зале.
– В шахматном зале? – Хотя Цзян Юань никогда там не был, он знал, что это место для любителей го, где можно поиграть в шахматы с почасовой оплатой. Обычно владелец шахматного зала также имеет определенный уровень и подбирает посетителю соперника в соответствии с его уровнем.
– Говорят, что Шэнь Ко никогда не играл в шахматном зале без ставок.
– А, так он играет на деньги. Как мог учитель позволить такому человеку участвовать в турнире? – Цзян Юань был озадачен таким раскладом.
– Похоже, что учитель и владелец шахматного зала – одноклассники. Однажды он зашел в шахматный зал поиграть, сел сыграть партию с Шэнь Ко и вдруг проиграл. Позже, узнав, что Шэнь Ко – студент пятого курса и вот-вот закончит учебу, он нанял его для участия в турнире.
– Ты сказал, что учитель проиграл Шэнь Ко? – Цзян Юань был немного удивлен и выразил сомнения по этому поводу. Хотя учитель, ответственный за отбор, был в летах, но когда-то он был лучшим профессиональным игроком девятого дана. Чтобы он да проиграл в шахматы в придорожном шахматном зале – что это за сказки??
– Я сам слышал, как учитель об этом рассказывал, – сказал Чжан Лэй. – Насчет участия в турнире, Шэнь Ко сначала отказал учителю, но тот лично пришел к нему домой и пригласил его, сказав, что если он выиграет турнир, то сможет стать профессиональным шахматистом. Только тогда Шэнь Ко согласился.
По мнению Цзян Юаня, Шэнь Ко победил учителя по другой причине – он играл на деньги. Такие корыстные люди просто разрушили облавные шашки как спорт.
На этапе подготовки к турниру Шэнь Ко никогда не посещал шахматную академию, чтобы потренироваться, и Цзян Юань впервые встретился с ним только в день игры. Первым впечатлением Цзян Юаня о Шэнь Ко были его рельефные черты лица. Глубоко посаженные глаза под тонкими бровями были мрачными и немного сонными, и казалось, он вообще не мог сосредоточить взгляд на чем-либо, что вызвало у Цзян Юаня беспокойство, сможет ли он сосредоточиться во время игры.
В первый день Цзян Юань был поглощен своей игрой и не общался с Шэнь Ко. Тот не был знаком с другими учениками шахматной академии, поэтому, обменявшись кивками с Чжан Лэем, он сел в одиночестве в углу демонстрационного зала, всем своим видом держа остальных на расстоянии. Он с головой ушел в протокол игры и ушел до окончания партии между Цзян Юанем и Такэмией Хидэтоси.
Только вчера, наблюдая за игрой Чжан Лэя, Цзян Юань и Шэнь Ко просто обменялись парой слов, после чего Шэнь Ко так же ушел с головой в игру и не сказал Цзян Юаню ни слова. Возможно, то было заблуждением, но Цзян Юаню показалось, что в приветствии соперника проигравшему «генералу» китайской сборной уголки его рта изогнулись в насмешливой улыбке.
После проигрыша Чжан Лэя Цзян Юань пал духом и больше не надеялся на продолжение игры. Разве мог шахматист-любитель, ошивавшийся время от времени в шахматном зале, выиграть партию у Такэмии Хидэтоси ради того, чтобы стать профессиональным шахматистом? Он пожалел о своем импульсивном поведении в первом матче. Но тактика соперника застала его врасплох, и теперь ему приходится возлагать все свои надежды на человека, над которым он презрительно фыркал.
Если отбросить личные предубеждения, Шэнь Ко все-таки оказался хорошим товарищем по команде. Очевидно, он извлек урок из первых двух партий в шахматы и нашел способ одолеть врага, выбрав тактику еще более хаотичных атак, нежели противник. Это нарушило ход всей игры. Пламя войны горело в каждой части доски, а несколько шахматных ходов, демонстрирующих явное презрение, окончательно разозлили Такэмию Хидэтоси, и игра превратилась в неконтролируемый хаос.
Эта тактика оказалась эффективной. Судя по ситуации на доске, черные, которыми играл Шэнь Ко, пока лидировали, а белые потихоньку уступали. По мере развития этой ситуации демонстрационный зал единодушно склонился к мнению, что черные могут победить.
За шахматным столиком, где было меньше всего зрителей, о чем-то перешептывались несколько японских шахматистов. Они хмурились и, то и дело цокая языком, снова и снова разыгрывали варианты партии, но в конце концов покачали головами и убрали фигуры с доски.
Сотрудник в черном костюме ворвался в демонстрационный зал с листом бумаги и торжественно положил его на шахматный столик в центре комнаты.
– Новый протокол принесли! – Чжан Лэй потащил Цзян Юаня к столику.
Матчи проходят в зале на пятом этаже, который находится прямо над демонстрационным залом. Поскольку это соревнование только на уровне вузов, прямая трансляция не ведется. Чтобы не повлиять на соревнование игроков, постороннему персоналу и журналистам, за исключением судьи и ассистента, ведущего протокол, не разрешается входить в игровой зал, а запись ходов в режиме реального времени приносит в демонстрационный зал протоколист.
В демонстрационном зале внезапно наступила тишина, слышно было только шорох фишек, которые шахматисты выхватывали из чаш, и постукивание стекла.
Белая шашка сделала ход вверх по доске.
Это был ход Такэмии Хидэтоси после длительного раздумья. Он ворвался в лагерь черных, нацелившись на их слабое место: увлекшись атакой, Шэнь Ко допустил некоторую рыхлость строя, и это мгновенно стало опасным.
Хотя этот ход и не попал прямо в цель, он в десять раз усилил все слабые места, которые не обнаружили черные.
– Неудивительно, что он ведущий игрок японской сборной! – воскликнул кто-то.
Дискуссия разгорелась заново. Цзян Юань и Чжан Лэй также позаимствовали шахматную доску и быстро стали разыгрывать партию, пытаясь изучить возможные контрмеры.
Прошло полчаса, а черные не сделали ход.
Учитывая, что японский игрок в целом превосходил Цзян Юаня и Чжан Лэя, им также нечего было предложить в качестве контрмер.
– Если так будет продолжаться и дальше, у Шэнь Ко кончится время.
Цзян Юань, которому Чжан Лэй напомнил об этом, примерно рассчитал время игры.
Игра предусматривает, что у каждого из двух шахматистов есть по два часа. После их истечения дается одна минута дополнительного времени, и если за это время ход не будет сделан, игроку засчитывается поражение. Шэнь Ко не смог предсказать ход противника, и ему недостает опыта: в шахматном зале вряд ли ему доводилось часто играть на время. До конца двухчасовой партии осталось меньше получаса. Его противник Такэмия Хидэтоси редко ошибается в финале, и, как только время истечет и пойдет отсчет секунд чвероятность проигрыша Шэнь Ко в игре возрастет в геометрической прогрессии.
Все на время замолчали, молча смотрели на расчерченную доску и гадали, как может сходить Шэнь Ко. Никто не рассуждал, какой ход лучше сделать. Японские игроки за своим столиком, напротив, стали разговаривать спокойнее, чем пять минут назад, но они по-прежнему внимательно следили за Шэнь Ко.
– Поражение предрешено. – Мужчина средних лет с длинными волосами покачал головой и вздохнул, как будто потерял интерес к шахматной доске.
– Нет! У нас все еще есть шанс. – Цзян Юань, сохраняя спокойствие, сидел, уставившись на доску.
– Даже если сейчас быстро сделать удачный ход, все равно проиграем по очкам. Противник славится своими финалами, и шансов выиграть практически нет. – Мужчина сдался и собрался уходить.
– Возможно, вы не знаете, что в командных соревнованиях у каждой команды есть право отложить партию и продолжить доигрывание позже, и никто из нас им раньше не пользовался.
– Так это когда было! Это правило старше меня! Разве оно еще действует? – В голосе мужчины звучало сомнение.
– Хотя это соревнование проводится в нашей стране, японская сторона специально попросила включить в правила этот пункт, чтобы отдать дань уважения своим предшественникам [4], – объяснил Цзян Юань. – На этом турнире можно приостановить игру в любое время после ее начала, дав игрокам три дня на обдумывание следующего хода, так что у нас есть все шансы вернуться.
Цзян Юань, не отдавая себе отчета, уже называл Шэнь Ко «мы».
Мужчина снова сел за шахматную доску, нахмурился, скрестил руки на груди и задумался.
Когда до конца мачта оставалось всего десять минут, Шэнь Ко, что неудивительно, предложил приостановить игру и отложить партию.
Это было лучшей тактикой в сложившейся ситуации. Хотя перерыв дает Шэнь Ко время, противник также может воспользоваться передышкой.
Цзян Юань и Чжан Лэй не стали больше оставаться в демонстрационном зале. Они вышли в холл на первом этаже – у дверей уже дежурили репортеры. Охранник выстроились так, чтобы образовать живой кордон.
Битком набитый лифт открылся, и из него один за другим вышли игроки и персонал, спускавшиеся из игрового зала на пятом этаже. Увидев Такэмию Хидэтоси, выходящего из лифта, репортеры стали выкрикивать его имя по-японски, окружили его с диктофонами в руках и с энтузиазмом начали задавать ему вопросы. В холле стало оживленно.
Шэнь Ко вышел из лифта последним; встретив прохладный прием, он пожал плечами. Он выглядел расслабленным, руки у него были в карманах брюк, и по нему не было заметно ни следа усталости от ожесточенной битвы, продолжавшейся полдня.
К нему подошли Цзян Юань и Чжан Лэй – временно объединившись в студенческую команду, какое-то время они не знали, что сказать друг другу.
Шэнь Ко, казалось, понял, что они оба ждут от него каких-то идей, но притворился, что не понимает этого, и спросил:
– Есть покурить?
Цзян Юань и Чжан Лэй переглянулись и перевели взгляд на табличку «Курение запрещено» на стене.
– Курение здесь запрещено.
– Ну, так неинтересно.
Цзян Юань выразил сильное недовольство поведением Шэнь Ко:
– Здесь не шахматный зал, где можно делать ставки. Пожалуйста, приложи максимум усилий, чтобы выиграть этот матч.
– Я уже проиграл три атаки, так что особых надежд не питайте. Мне тяжело играть при таком давлении, – беспечно сказал Шэнь Ко.
– Может, тебе сделать ставку, чтобы поднять свой боевой дух? – усмехнулся Цзян Юань.
– В этом нет необходимости. Разве за выигрыш не объявлен приз в размере 100 000 юаней?
– Так ты действительно пришел играть на деньги.
Шэнь Ко не рассердился и пошутил:
– Учитывая текущую ситуацию, можешь поставить на мою победу.
– Откуда такая самоуверенность?
Шэнь Ко улыбнулся и сказал:
– Не волнуйся, исход сражения только начинает определяться.
Цзян Юань и Чжан Лэй так нервничали из-за этой партии в шахматы не только потому, что Шэнь Ко был их последним шансом выиграть партию. Была и другая причина. Все игроки, отобранные для участия в этом соревновании, были лучшими шахматистами университетов. Разрыв между ними и профессиональными шахматистами невелик. Они мечтают стать профессионалами, но все они уже достигли установленного возраста. Этот турнир привлек внимание шахматных кругов двух стран. Если они втроем смогут его выиграть, то пробьются в ряды профессиональных шахматистов и осуществят свою мечту.
Возможно, этот психологический груз помешал Цзян Юаню сыграть в полную силу. После того как потерпел поражение и Чжан Лэй, все мечты о том, чтобы стать профессиональными шахматистами, были возложены на Шэнь Ко.
– Если понадобится проконсультироваться по партии, обращайтесь. В ближайшие два дня нам с Цзян Юанем делать нечего, – сказал Чжан Лэй.
– Кто сказал, что мне нечего делать? – сердито ответил Цзян Юань.
– Что может быть важнее в данный момент, чем помочь Шэнь Ко выиграть игру? Ты что, забыл, для чего мы здесь? – взволнованно сказал Чжан Лэй.
На этой фразе Цзян Юань осекся, перестал спорить и тактично выразил готовность помочь в изучении контрмер.
Чжан Лэй сказал Шэнь Ко:
– Одна голова хорошо, а три – лучше.
– Пожалуйста, не волнуйтесь, предоставьте эту игру мне. – Несмотря на то, что игра была приостановлена, Шэнь Ко не хотел воспользоваться всеобщим мозговом штурмом.
– Тебе действительно не нужна наша помощь? – спросил Чжан Лэй.
Шэнь Ко посмотрел на Цзян Юаня и внезапно сказал:
– Ты живешь так далеко, тебе не обязательно специально приезжать сюда, я справлюсь.
Цзян Юаню показалось, что Шэнь Ко что-то увидел в нем, и он опустил глаза, но не обнаружил ничего необычного, немного удивившись:
– Откуда ты знаешь, что я живу в пригороде?
– Об этом легко догадаться! – сказал Шэнь Ко. – Рисунок на груди футболки, которую ты носил последние два дня, сильно стерся. Это, должно быть, связано с тем, что ты обычно пользуешься общественным транспортом и часто носишь школьную сумку перед собой. На внешней стороне обуви на правой ноге заметны царапины, а на левой их нет. Это может быть вызвано тем, что обувь часто трется о перегородку из нержавеющей стали под поручнем эскалатора, когда ты поднимаешься на эскалаторе на станции метро. Позавчера, в день твоей игры, я видел, как ты взял с собой зонт. В тот день в городе не было дождя. Прогноз погоды говорил, что дождь будет только в восточных пригородах города. Со 2-й линии метро здесь, в Шахматной академии, можно пересесть на 11-ю линию метро, которая идет в Восточный пригород, так что, я полагаю, ты живешь недалеко от Восточного пригорода.
Скорость речи Шэнь Ко была такой высокой, что прошло две или три секунды после того, как он закончил говорить, прежде чем Чжан Лэй отреагировал и спросил Цзян Юаня:
– Он прав?
Цзян Юань махнул рукой и сказал Шэнь Ко:
– Ладно, примени свой интеллект в матче!
Шэнь Ко скривил уголки рта в пренебрежительной улыбке.
При взгляде на него Цзян Юань испытал странные эмоции – это было чувство, что он может доверить свою карьеру профессионального шахматиста этому человеку. Перед расставанием они обменялись номерами мобильных телефонов.
Как только Шэнь Ко включил мобильный телефон, который был выключен во время игры, на экране одно за другим появилось несколько СМС. Шэнь Ко прочел их, выражение его лица помрачнело, и он быстро убрал телефон.
– Последние два дня мой мобильник включен 24 часа в сутки. Даже если мне придется разок приехать в шахматную академию из восточного пригорода, это не так уж далеко. Просто позвони нам, если что-то понадобится, – увещевал Цзян Юань.
– Ладно, мне нужно купить пачку сигарет. – Шэнь Ко поспешно попрощался и вышел вместе со штатным журналистом, который его не узнал. Было уже больше шести часов вечера, и еще не совсем стемнело, когда Цзян Юань и Чжан Лэй вспомнили, что сегодня Праздник середины осени. После разлуки они могут поспешить домой, чтобы поужинать со своими семьями.
Шэнь Ко вошел в супермаркет, указал на полку за кассой и сказал:
– Пачку «Двойного счастья».
После того как молодая кассирша с прыщавыми щеками привычно отсканировала штрихкод, она сказала Шэнь Ко:
– Будьте добры, всего семь пятьдесят.
Шэнь Ко достал пригоршню монет и положил их на кассу. Кассирша слегка нахмурилась и начала считать.
– Не нужно считать, все точно. – Шэнь Ко тут же взял зажигалку, которую продавали на кассе. – Одолжу на минуту.
Прежде чем кассирша успела ответить, он закурил сигарету, вернул зажигалку на прежнее место и вышел из супермаркета. После прочтения сообщений выражение лица Шэнь Ко стало серьезным. Он сунул сигарету в рот, пошевелил пальцами и начал набирать ответ.
Астероид 2027 (07:01:01) Где он сейчас?
Курс на север (07:01:21) В больнице, еще не пришел в себя.
Курс на север (07:02:01) Когда ты приедешь?
Астероид 2027 (07:03:45) Постараюсь завтра.
Курс на север (07:04:04) Сукин сын, мы наконец-то встретимся.
Шэнь Ко убрал мобильный телефон, подошел к мусорному ведру и затушил недокуренную сигарету в пепельнице.
«Курс на север» – это прозвище Сян Бэя, одноклассника в начальной школе в родном городе Шэнь Ко [5] – можно сказать, его лучшего друга детства. Когда Шэнь Ко был в третьем классе, из-за болезни скончалась его бабушка. Мальчик был вынужден переехать жить к своему дяде Лю Ци, и его перевели из школы на острове Радости в Шанхай, поэтому их общение с Сян Бэем прервалось. Потом они стали переписываться, и дружба возобновилась. С тех пор как Шэнь Ко покинул остров Радости в возрасте девяти лет, у него больше не было возможности встретиться с Сян Бэем. Они общаются друг с другом только по телефону. Сян Бэй – единственный близкий человек у Шэнь Ко на острове Радости.
Только что Сян Бэй сообщил Шэнь Ко новость о том, что кто-то, выйдя в море с острова Радости, спас человека недалеко от острова Покоя. Мужчина был изможден до крайности. Что ему пришлось пережить, неизвестно, он дрейфовал на поверхности моря и бредил после спасения. По дороге в больницу сотрудники «Скорой помощи» услышали, как он произнес слова «остров Покоя».
Может, это папа?
Шэнь Ко закрыл глаза и попытался вспомнить внешность своего отца, но в голове у него было темно, как в пруду со стоячей водой. Кто помнит об острове Покоя по прошествии стольких лет? Если человек в предсмертной агонии еще помнит остров Покоя, значит, либо на нем произошло что-то, оставившее в его душе неизгладимый след, либо он житель этого острова. Не исключено, что это действительно его отец. Даже он сам не может вспомнить, как выглядел отец. Молодежь острова Радости возраста Сян Бэя не знала его отца, не говоря уже о том, что невзгоды могли сильно изменить его внешность.
Думая об этом, Шэнь Ко не мог сдержать волнения. Он решил встретиться с тем мужчиной, кем бы он ни был, и таившаяся в его сердце надежда вновь вспыхнула огнем. Пятнадцать лет, каким бы беспросветным все ни казалось, он цеплялся за эту надежду и храбро двигался вперед.
До этого все его мысли были заняты шахматной партией, но теперь перед ним стояли новые проблемы. Путь из Шанхая на остров Радости неблизкий, ни поездом, ни самолетом без пересадок туда не добраться. На дорогу туда и обратно нужно много времени и денег. Именно этих двух вещей сейчас больше всего не хватает Шэнь Ко.
Он вернулся в супермаркет, потратил все свои деньги на пакет молока и направился в сторону оживленной пешеходной Восточно-Нанкинской улицы. Он слился с многолюдной толпой, медленно двигаясь в направлении набережной Вайтань. Яркая подсветка перекрестных стальных балок моста Вайбайду перекликалась со спокойным светом памятника Народным героям на берегу реки Хуанпу. На противоположном берегу реки завораживал сверкающими огнями финансовый центр Луцзяцзуй.
Шэнь Ко обходил туристов, которые то и дело останавливались, чтобы сфотографироваться. Дорога, ведущая к дому его дяди, полна красивых пейзажей, которые ему хорошо знакомы, но сейчас у него не было времени насладиться ими.
Он спустился с моста и шел, постепенно оставляя за спиной шум и суету. Улицы опустели, было слышно даже, как насекомые бьются об уличные фонари, а угасающий ореол над землей все еще хранил горячее дыхание дневного солнца.
Постройки по обеим сторонам улицы значительно отличались по стилю. Справа, вдоль берега реки, красовались две башни отеля «Хаятт», откуда открывался вид на оба берега реки Хуанпу, граничащей с шикарной и яркой набережной Вайтань. Современная архитектура полна жизненной энергии и бесконечно стремится к будущему, как юная девушка, стоящая на ветру на берегу реки. Слева были традиционные для Шанхая кирпичные дома шикумэнь за высокими стенами, изолирующими внутренние дворики от внешнего мира. Несмотря на то что они расположены в шумном центре города, они практически закрыты.
По-китайски круг, окружающий балку, называется «обруч», например «посох с золотыми обручами» [6] или «рукав-обруч», поэтому когда в качестве дверной рамы используется камень, способ изготовления ворот с каменной балкой называется «ворота с каменным обручем» (шигумэнь), а жители Нинбо произносят это «гу» как «ку», и шанхайцы ошибочно стали называть такие постройки «шикумэнь» («ворота каменного склада»). В результате двухэтажные кирпичные дома с деревянным каркасом и стенами из серого кирпича с дверями и окнами, декорированными красным кирпичом, получили название «шикумэнь». За прошедшие годы здания сильно пострадали, а огромные затраты на ремонт и техническое обслуживание не позволяют обеспечить идеальную защиту этих архитектурных объектов. Возможно, в один прекрасный день они будут снесены и на их месте возведут современные здания, возвышающиеся до самого неба.
Свернув с улицы в глухой переулок с такими домами, Шэнь Ко остановился перед высокой деревянной дверью, выкрашенной черным лаком. На двери висела вывеска производства готовой одежды с белыми иероглифами на черном фоне – «Ателье Аньян».
Шэнь Ко энергично постучал по массивной двери, раздался приглушенный звук.
– Иду, иду! – Женский голос за дверью приближался.
Дверь открыла женщина лет сорока с небольшим. Годы напряженной работы сделали ее когда-то черные как смоль волосы седыми, глубокие морщины в уголках двойных век и плотно сжатые губы под высокой переносицей внушали окружающим ощущение дистанции. Она открыла дверь одной рукой, а в другой держала пару палочек для еды.
– Здравствуйте, тетушка. – Увидев женщину, Шэнь Ко выдавил из себя улыбку.
– Зачем пришел? – Жена дяди, Цянь Фэнчжи, стояла неподвижно и не собиралась впускать его.
– Дядя дома?
Цянь Фэнчжи неохотно открыла дверь и крикнула в комнату:
– Лю Ци, твой племянник пришел.
Пьяный Лю Ци с осоловевшими глазами сидел в майке за обеденным столом, поджав под себя одну ногу. На столе перед ним дымились свежеприготовленные блюда, а посередине стояла тарелка с «лунными пряниками» из Синхуалоу.
Только тогда Шэнь Ко вспомнил, что сегодня праздник Середины осени, – неудивительно, что на улицах было так оживленно. Но праздник Середины осени был несчастливым для Шэнь Ко. То, что случилось пятнадцать лет назад в этот день, изменило его жизнь.
Шэнь Ко прервал свои воспоминания и поставил молоко на стул:
– Дядя, я купил тебе молока.
– А, пришел! – Лю Ци сделал глоток пива и уставился в телевизор, где шла передача с настольными играми.
Цянь Фэнчжи убрала молоко со стула на пол, смахнула пыль со своего сиденья, прежде чем сесть, и принялась за еду.
Шэнь Ко оглядел комнату: гостиная площадью около 20 квадратных метров осталась такой же, как и раньше. Расположение мебели и электроприборов совсем не изменилось, но она выглядела старой. На верстаке для раскроя одежды были аккуратно разложены инструменты, а на свертках ткани на полке рядом скопилась пыль. Казалось, что дела идут хуже, чем раньше. Протекавшая крыша явно прохудилась еще больше. На потолке со скрипом работал вентилятор, рядом с ним образовалась большая дыра, открывающая влажный деревянный квадрат внутри, и вся крыша висела на волоске. В битком набитой гостиной стояло пианино Yamaha, его ярко-черная глянцевая поверхность не сочеталась с другой мебелью. В северной стене было деревянное окно в спальню супругов. Поскольку это была мансарда, высота потолка в спальне была низкой, в рост человека. В небольшое пространство втиснули кровать и шкаф, места для других вещей не осталось. В углу стены прислонена деревянная лестница – единственный способ попасть на чердак.
Шэнь Ко переехал с острова Покоя в Шанхай к дяде, когда ему было девять лет, и с тех пор жил на этом чердаке. Окон там не было, вентиляция плохая, кондиционер не установлен. Всякий раз, когда в Шанхае наступала середина лета, спать на чердаке было тяжело. Однажды Шэнь Ко, долго просидев за уроками под лампой, получил тепловой удар, его лоб горел, он был весь мокрый от пота. Дядя и тетя сняли его с чердака и долго обдували электрическим вентилятором, прежде чем он пришел в себя.
После поступления в университет Шэнь Ко съехал с чердака, где прожил десять лет, и начал жить самостоятельно. Хотя мансарда, где он когда-то жил, была маленькой и тесной, его дядя все еще использовал эту раковину улитки. Он сделал там ремонт, настелил пол и установил систему кондиционирования и подачи свежего воздуха, что значительно улучшило условия проживания. Теперь мансарда превратилась в спальню Лю Сымо, дочери дяди.
Шэнь Ко вытер ладони о штаны и спросил:
– А Сымо нет дома?
– Она сказала, что в школе вечеринка по случаю праздника Середины осени, на которую ее пригласили выступить на сцене, и она не вернется к ужину, – ответил Лю Ци.
Шэнь Ко подошел на шаг ближе и после долгого колебания сказал:
– Дядя, я пришел, чтобы попросить у тебя взаймы немного денег…
Цянь Фэнчжи внезапно хлопнула ладонью по столу, прервала Шэнь Ко и, вскочив, закричала на Лю Ци:
– Что ты там смотришь? Не пялься в телевизор во время еды! К тебе племянник пришел по делу, не слышишь, что ли?
Лю Ци сердито выключил телевизор, повернул голову и спросил Шэнь Ко:
– Что ты сказал?
Шэнь Ко достал листок бумаги и протянул его Лю Ци. Лю Ци взял листок и бегло просмотрел его, не понимая:
– Что это?
– Покажи мне! – Цянь Фэнчжи схватила листок и зачитала его дословно: «Правила соревнований по го между китайскими и японскими университетами…»
– Зачем ты мне это показываешь?
Шэнь Ко объяснил:
– Я хочу попросить вас одолжить 5000 юаней на срочные нужды. На этом листке правила турнира, в котором я участвую. Общий приз составляет 100 000 юаней. Если я выиграю, смогу вернуть вам деньги.
Лю Ци махнул рукой:
– Ты же знаешь, что деньгами в семье распоряжаюсь не я. Об этом меня не спрашивай.
Прожив под одной крышей десять лет, Шэнь Ко очень хорошо знал ситуацию в этой семье. Дядя Лю Ци в молодости занимался торговлей морепродуктами. Транспорт и связь в то время были развиты слабо. Оптовики хотели поставлять рыбу, выловленную на острове Радости, в другие города, нужно было кого-то нанять как промежуточное звено. Лю Ци просто воспользовался этой возможностью и стал одним из первых островитян, кто стал зарабатывать деньги на оптовой торговле. Но поскольку такая неквалифицированная работа может быть заменена в любой момент, Лю Ци был начеку. Во время поездки в Шанхай он познакомился со старым портным, который специализировался на европейских костюмах. Лю Ци был полон решимости освоить ремесло, ухватился за этот шанс и уволился с работы по перевозке морепродуктов. Он приехал в Шанхай с острова Радости. Жил один-одинешенек, работал на подхвате у старого портного. Прошло три года. Старик портной год от года слабел и постепенно начал обучать Лю Ци своему ремеслу. От кроя до закрепления на манекенах, от шитья до оверлока – Лю Ци во всем строго следовал указаниям старого портного и вскоре смог изготовить европейский костюм самостоятельно. Еще через четыре года старый портной умер от болезни. Из-за расходов на лекарства и похороны права на мастерскую старого портного пришлось уступить, и Лю Ци потерял работу.
В это трудное время дочь старого портного, то есть Цянь Фэнчжи, и Лю Ци помогали друг другу. Между ними возникли чувства. Они сошлись и решили пожениться.
Это было в 2001 году, когда Лю Ци исполнилось ровно 30 лет, а Цянь Фэнчжи – 29. Цянь Фэнчжи твердо решила выйти замуж за Лю Ци, несмотря на давление друзей и семьи. И их давление было вызвано главным образом тем, что Лю Ци был не местным. Родственники Цянь Фэнчжи в целом не слишком оптимистично относились к бракам между местными жителями и приезжими, их тревожили дискриминация по поводу прописки и культурные различия.
Они продолжали заниматься пошивом одежды на заказ в старом доме, оставленном в наследство портным. Цянь Фэнчжи отвечала за прием заказов и ведение бухгалтерии, а также выполняла кое-какую мелкую работу. Лю Ци, учившись напрямую у старого портного, сумел многое перенять, он был уникален в конструировании и пошиве европейских костюмов, и его мастерство быстро привлекло множество клиентов.
Цянь Фэнчжи всегда отвечала в семье за финансы, и ее рачительность и бережливость долгое время удерживали семью от покупки новых вещей. Доходы семьи зависели от мастерства Лю Ци в пошиве одежды. Когда усыновили Шэнь Ко, пошив одежды был делом довольно прибыльным. После рождения Лю Сымо на рынке появилось большое количество брендовой одежды, и все меньше и меньше людей искали портных, чтобы шить на заказ. Бизнес Лю Ци покатился вниз. Двое детей и жена-домохозяйка стали тяжелым бременем для этой обычной семьи.
Начиная с летних каникул после девятого класса каждое лето Шэнь Ко работал в ресторане быстрого питания, и когда он учился в старших классах, Цянь Фэнчжи не тратила на него ни копейки. С подросткового возраста он донашивал старую одежду своего дяди. Штаны были ему не по размеру, и он, бывало, падал, наступив на волочившиеся штанины, но у дяди вечно не было времени перешить их. Шэнь Ко редко обедал с ними за одним столом, Цянь Фэнчжи готовила ему отдельно. Чаще всего ему доставалась подогретая вчерашняя лапша, а свежее готовилось для Лю Сымо.
Однако Шэнь Ко не принимал это близко к сердцу. Семья его дяди приютила его, когда ему некуда было идти, и он был им за это благодарен. Он понимал, что тете приходится нелегко, но ничего не мог поделать.
Цянь Фэнчжи внимательно прочитала текст и спросила:
– Ты не сможешь получить приз в размере 100 000 юаней в одиночку, вы должны разделить его поровну на троих.
– Я отдам тебе все деньги, которые получу, – серьезно сказал Шэнь Ко.
– Тридцать тысяч? – Пьяные глаза Лю Ци вспыхнули огнем. Цянь Фэнчжи пристально посмотрела на него. Лю Ци закрыл рот и поднял кружку с пивом.
– Ты говоришь так, словно уже выиграл турнир. – Цянь Фэнчжи вернула листок, который держала в руке, Шэнь Ко, намереваясь сменить тему:
– На что тебе нужны деньги?
– Мне нужно съездить на остров Радости.
Услышав слова «остров Радости», Лю Ци вздрогнул, и пиво выплеснулось из кружки.
– Что ты собираешься там делать? – Цянь Фэнчжи выпрямилась как струна.
Шэнь Ко вкратце пересказал то, что сообщил ему Сян Бэй.
– Ты хочешь сказать, что спасенный мужчина может быть твоим отцом?
– Я пока не знаю, вот почему я хочу это подтвердить.
– Прошло уже больше десяти лет, как это мог быть твой отец?
– Так это или нет, я хочу убедиться в этом сам.
– Если ты поедешь туда, разве ты не опоздаешь к турниру?
– Я вернусь до начала шахматного матча.
Цянь Фэнчжи покачала головой.
– Шэнь Ко, ты вырос, и нам с твоим дядей все равно, чем ты хочешь заниматься, но в последнее время дела у твоего дяди идут неважно. Я действительно не могу одолжить тебе деньги, если только…
– Если только что?
– Разве твой отец не оставил тебе кусочек нефрита? Тебе в дальнюю дорогу брать его неудобно, поэтому лучше оставить его дома и позволить нам сохранить его. В этом случае я сначала оплачу обучение Сымо на следующий семестр и дам тебе деньги. Что ты думаешь насчет этой идеи?
Шэнь Ко опустил руку и нащупал в кармане что-то твердое. Его пальцы пошевелили камень, и Шэнь Ко заколебался. Это был гладкий, отполированный кусочек белого нефрита размером с большой палец, с тонкой резьбой. На нем изображен мальчик, несущий на спине листья лотоса. После многих лет ношения красная веревочка, продетая сквозь нефрит, почернела. Это подарок его матери, и Шэнь Ко носил его с самого детства. Он думал, что это просто обычный кусок нефрита, пока однажды летом в дом Лю Ци не пришел старик, чтобы сшить на заказ костюм. Шэнь Ко был в майке, и нефрит, висевший у него на груди, было хорошо видно. Когда он проходил мимо старика, тот потянул его за руку. Подержав нефрит на ладони в течение долгого времени и внимательно рассмотрев его, старик спросил Шэнь Ко, продается ли он. Он был готов предложить 100 000 юаней. Лю Ци, услышав цену, немедленно попросил Шэнь Ко продать нефрит. Но это была единственная вещь, связывающая его с отцом, и он не хотел ее продавать, сколько бы она ни стоила. Он спрятался в углу чердака, наотрез отказавшись отдавать нефрит. Лю Ци ничего не смог поделать, поэтому пожилой господин оставил свои контактные данные в надежде, что однажды Шэнь Ко передумает. Похоже, они все еще поддерживают контакты с тем стариком.
Цянь Фэнчжи, заметив нерешительность Шэнь Ко, отодвинула стул и сказала:
– Посиди пока, а я принесу тебе деньги.
Она вошла в смежную комнату. Через окно была видна пожелтевшая афиша с изображением японского певца – кумира Лю Сымо. Цянь Фэнчжи встала перед шкафом и открыла запертый на ключ выдвижной ящик. Она закрыла собой обзор, но вскоре раздался хрустящий звук пересчитываемых банкнот. Вскоре Цянь Фэнчжи вернулась с новенькой пачкой денег. Она положила деньги на стол перед Шэнь Ко, похлопала по плечу сидевшего Лю Ци и сказала:
– Я так решила. Возражать бесполезно.
Лю Ци сделал вид, что обиделся, и пробормотал:
– Пять тысяч, однако, немалая сумма. Вот бы ты и для меня расщедрилась.
– Прекрати нести чушь и пей свое пиво!
Цянь Фэнчжи повернулась к Шэнь Ко и нежно улыбнулась. Она не хотела давать Шэнь Ко слишком много времени на раздумья и напомнила:
– Каждый день на остров Радости отходит только одно судно.
Выражение лица Шэнь Ко внезапно изменилось, и он сунул руку в карман. Но вытащил он не нефрит, а мобильный телефон. Телефон звонил, и на дисплее высветилась надпись «Лао Не из шахматного зала». Шэнь Ко сделал несколько шагов к дверям, намеренно отходя подальше от своих дяди и тети, прежде чем ответить на звонок. В трубке было очень шумно, и никто не проронил ни слова. После того как Шэнь Ко несколько раз позвал «Лао Не», раздался плаксивый голос сотрудника из шахматного зала Сяо Су:
– Шэнь Ко, приходи скорее в шахматный зал, с Лао Не беда!
– В чем дело?
– Лао Не сказал, что больше не хочет жить!
– Я сейчас буду.
Как только он повесил трубку, за спиной Шэнь Ко возникла Цянь Фэнчжи и спросила:
– Так что насчет нефрита?
– Тетя, сначала мне нужно кое-что сделать.
– Эй… а как же деньги?
Шэнь Ко уставился на деньги, которые Цянь Фэнчжи держала в руке, и покачал головой:
– Я лучше сам что-нибудь придумаю.
Цянь Фэнчжи окинула его презрительным взглядом, хмыкнула, повернулась и ушла. Шэнь Ко попрощался со своими дядей и тетей, но ответом ему был лишь комментарий ведущего на шанхайском диалекте – Лю Ци снова включил телевизор.
Как только за ним закрылась черная деревянная дверь, напряженное тело Шэнь Ко расслабилось. На улице было намного прохладнее, чем в доме, и Шэнь Ко почувствовал, что его ладони вспотели.
В мягком лунном свете он в одиночестве направился к шахматному залу.
Шахматный зал находился в здании старого кинотеатра недалеко от дома дяди, по пути к школе, в которой раньше учился Шэнь Ко. Когда один за другим стали появляться новые небольшие кинозалы, старомодный кинотеатр, рассчитанный на сотню зрителей, не смог составить им конкуренцию на рынке и стал убыточным. Чтобы избежать дальнейших потерь, кинотеатру пришлось прекратить демонстрацию фильмов, провести реконструкцию помещения, разделить его на несколько помещений и сдать в аренду разным коммерсантам. Арендная плата шла в счет погашения предыдущего дефицита бюджета.
В то время у Лао Не на работе происходила реорганизация, и ему выплатили большую сумму денег за увольнение. Работы не было, поэтому он решил открыть шахматный зал для любителей поиграть в го, предполагалось также обучать основам игры детей. Лао Не снял помещение на втором этаже с окнами на улицу, и после ремонта назвал шахматный зал «Изысканный досуг».
В день открытия Лао Не подошел к группе школьников и стал раздавать рекламные листовки о шахматном зале.
– Мальчик, хочешь научиться играть в шахматы? – обратился он к Шэнь Ко, проходившему мимо.
– Я умею, – ответил Шэнь Ко.
– Вот как? Правда? – спросил Лао Не. – Давай сыграем партию?
– Не хочу. – Шэнь Ко вернул ему листовку и ушел.
– Если захочешь сыграть с кем-нибудь, приходи, – крикнул Лао Не ему вслед. Почему он решил прийти? Шэнь Ко и сам не мог себе объяснить.
Игре в го его с детства обучал отец, и по большей части он играл только с ним. Когда Шэнь Ко был ребенком, игра в го была способом общения с отцом. Радости, печали и огорчения можно было передать с помощью черных и белых «камней».
Когда Шэнь Ко было девять, его отец и мать исчезли вместе с островом Покоя, и до сих пор от них не было никаких вестей. В отсутствие отца по другую сторону доски игра потеряла для Шэнь Ко всякий смысл.
Следующие несколько дней Шэнь Ко всякий раз замедлял шаг, проходя мимо шахматного зала, и невольно поднимал голову. Вывеска «Шахматы» на окне второго этажа, казалось, послужила катализатором, заставившим семена в его сердце прорасти. Наконец однажды Шэнь Ко зашел в шахматный зал на втором этаже и сыграл партию с Лао Не.
Шэнь Ко до сих пор помнит ту игру. В тот день в шахматном зале было пусто, Лао Не был один. Они вдвоем сели у окна, рядом с доской поставили две чашки горячего чая. Они играли с полудня и до захода солнца, когда уже фигур было не разглядеть.
Хотя Шэнь Ко проиграл ту партию, он проявил силу, которая не соответствовала его возрасту, и его талант очень удивил Лао Не.
– Где ты учился играть?
– Папа научил меня.
– Пусть твой отец при случае приходит к нам в зал, с удовольствием с ним сыграю.
Шэнь Ко опустил голову и ничего не сказал.
Увидев, как потухли его глаза, Лао Не, казалось, что-то понял, поэтому, убирая фигуры с доски, он сказал Шэнь Ко:
– Если ты выйдешь на большую сцену и станешь профессиональным шахматистом, ты добьешься больших успехов.
– Зачем становиться профессиональным шахматистом?
– В этом случае ты прославишься и все узнают, что играть в го тебя научил отец. – Лао Не поправил очки на переносице и улыбнулся.
Сыграв эту партию в шахматы, Шэнь Ко нашел ответ в своем сердце. Го – это не просто способ диалога между ним и его отцом. На другой стороне доски ему предстоит столкнуться со своей собственной жизнью.
В тот день Лао Не заставил его понять эту истину.
Шэнь Ко решил срезать путь, но оказалось, что тропинка, по которой давно никто не ходил, в плохом состоянии. Дома рядом шли под снос, и она была засыпана щебнем, мусором и битым кирпичом, пройти по ней было трудно.
Шэнь Ко пробежал весь путь рысью, свернул на дорогу и издалека увидел яркий свет из окна шахматного зала. На подоконнике стоял человек.
На первом этаже находилось интернет-кафе. Время от времени оттуда выходили люди, глазели на происходящее и снимали на телефон, чтобы выложить в социальные сети.
Шэнь Ко отделился от толпы и в три прыжка добежал до шахматного зала. Он увидел убитого горем Лао Не, тот кричал, что хочет прыгнуть вниз, и бóльшая часть его тела уже свисала из окна. Сяо Су, стоя на коленях, крепко держал Лао Не за ноги, а группа людей рядом пыталась отговорить Лао Не.
Шэнь Ко выровнял дыхание и мельком увидел длинноволосого мужчину с прыщавым лицом, который бесстрастно сидел перед шахматными фигурами, время от времени дотрагиваясь до ушей и не обращая внимания на шум рядом с ним.
– Шэнь Ко, ты здесь! Быстро убеди Лао Не. – Круглое лицо Сяо Су раскраснелось, а волосы были в беспорядке.
– Лао Не! Что, черт возьми, происходит? – спросил Шэнь Ко.
Увидев его, Лао Не расчувствовался:
– Шэнь Ко, я больше не могу жить!
– Слезай сначала, потом поговорим!
– Скажи Сяо Су отпустить меня, я прыгну и умру! – Лао Не продолжал плакать.
– Что, черт возьми, произошло? – Шэнь Ко опустил голову и спросил Сяо Су.
– Лао Не сел играть и попал в ловушку. Сначала он выиграл две партии и решил, что перед ним «чайник». В результате он увеличил ставку и потерпел разгромное поражение. Мало того, что проиграл все, – даже если откажется от аренды зала, все еще будет должен кучу денег. Теперь долговая расписка в чужих руках, – быстро объяснил Сяо Су.
Шэнь Ко обвел взглядом остальных, ожидая подтверждения, и все молча кивнули. Лао Не внезапно взял Шэнь Ко за руку и с мрачным выражением лица стал умолять:
– Теперь только ты можешь мне помочь! На этот раз ты должен помочь мне!
– Сначала спустись!
– Если ты не согласишься, я спрыгну! – угрожал Лао Не.
Шэнь Ко проигнорировал его, подошел к окну, выглянул наружу и сказал:
– Хочешь прыгнуть – прыгай. С такой высоты насмерть не разобьешься. Но всю оставшуюся жизнь просидишь в инвалидном кресле, а долги выплачивать все равно придется.
Выслушав слова Шэнь Ко, Лао Не послушно слез с подоконника. Чувствуя, что потерял лицо перед всеми, он закрыл лицо руками и опустился на стул.
Когда все бросились утешать Лао Не, человек с прыщавым лицом встал, подошел и сказал Лао Не:
– Раз ты передумал умирать, верни деньги.
Он говорил так громко, как будто хотел, чтобы его услышали все внизу.
– Ты жульничал, ты мошенник! – Лао Не тыкал в него пальцем и ругался.
Мужчина усмехнулся:
– Что? Не можешь позволить себе проиграть? А как довольно улыбался, когда выиграл у меня деньги в первых двух партиях!
– Давайте вызовем полицию, – предложил Сяо Су.
Лао Не вдруг смутился, а кто-то, услышав слова «вызовите полицию», тихо покинул шахматный зал. Осталось только трое постоянных посетителей. Все прекрасно понимали, что в этом шахматном зале уже не первый день играют на деньги, и, если вызовут полицию, зал будет опечатан, а Лао Не, скорее всего, будет арестован за организацию азартных игр. Сыграть иногда на деньги любили многие, играть сюда приходили жившие по соседству, но начнутся разбирательства, которых никому не удастся избежать, а проблемы были никому не нужны.
– Вызывайте! Посмотрим, кого полиция задержит, – уверенно сказал мужчина.
– Сколько он тебе должен? – спросил Шэнь Ко.
– А тебе что за дело?
– Будем считать, что это мой долг. Так что теперь это мое дело, – без колебаний ответил Шэнь Ко.
Все взгляды были прикованы к нему, к Шэнь Ко. Лао Не забеспокоился и сказал:
– Не строй из себя героя, откуда у тебя столько денег?
– Сколько ты проиграл? – Тон Шэнь Ко стал суровым.
Лао Не слегка пошевелил губами, не осмеливаясь сказать. Мужчина поднял два пальца перед лицом Шэнь Ко и сказал:
– Вот столько.
– Две тысячи?
– Два десятка тысяч! Лао Не сам подписал. – Мужчина достал долговую расписку и помахал ею перед носом Шэнь Ко; его голос был таким громким, что хотелось заткнуть уши.
Шэнь Ко сердито взглянул на Лао Не, и тот опустил голову еще ниже.
– Раз уж ты решил взять долг на себя, скажи, как ты планируешь возвращать мне деньги? – Мужчина пристально посмотрел на Шэнь Ко.
– Как он задолжал, так я тебе и верну.
– Что это значит?
Шэнь Ко подошел к столу, постучал по доске костяшками пальцев и сказал:
– В шахматном зале, конечно. Мы сыграем в го.
Мужчина медленно подошел к Шэнь Ко, положил руки на стол и сказал:
– Можно и сыграть, но сначала верни долг.
– Мы решим все одной партией.
– Парень, у тебя ведь совсем нет денег при себе. Думаешь, на шару прокатит сорвать куш? Зелен ты еще на волка с голыми руками выходить.
Шэнь Ко перевернул крышку чаши с фишками, достал из кармана нефрит и положил его внутрь:
– Вот моя ставка.
Лао Не тут же схватил Шэнь Ко за руку и остановил его:
– Это подарок матери, ты не можешь его проиграть!
– Ты сомневаешься в моих силах? – спросил Шэнь Ко.
– Я только что проиграл ему десять камней! – встревоженно крикнул Лао Не.
– Прислушайся к Лао Не, я думаю, тебе следует забыть об этом. Тебе у меня не выиграть, разве что ты гений, – высокомерно произнес мужчина.
Шэнь Ко был поражен. Хотя Лао Не был любителем, ему по силам было тягаться с профессионалами игры в го, а этот мужчина, оказывается, выиграл у него десять камней! Во всем Шанхае не найти и нескольких игроков такого высокого уровня.
Хотя Шэнь Ко никому не доводилось проигрывать в шахматном зале, у него не было шансов на победу перед лицом такого соперника.
– Сколько стоит эта штука? – презрительно спросил мужчина.
– Хватит на партию с тобой.
– Я доверяю только золоту и серебру. Откуда мне знать, во что оценят этот нефрит на антикварном рынке? – возразил мужчина, явно давая понять, что его не заинтересовал нефрит Шэнь Ко.
– Я внесу деньги, – вдруг вмешался один пожилой завсегдатай шахматного зала. Шэнь Ко узнал его: все называли его Лао Хань. У него была хорошая стрижка, на запястье – браслет из палисандра, а под мышкой – барсетка в черно-коричневую клетку. Обычно он сорил деньгами, постоянно приглашал друзей-шахматистов на ужин и считался богатым клиентом в шахматном зале.
– Сколько вы ставите? – спросил мужчина Лао Ханя.
– Сорок тысяч. – Лао Хань достал из барсетки четыре пачки денег и положил их на стол. Мужчина протянул было руку за деньгами, но Лао Хань остановил его:
– Эти деньги считаются залогом за нефрит Шэнь Ко. Если вы выиграете, заберете их все. Если вы проиграете, долг Лао Не будет погашен.
Шэнь Ко с благодарностью посмотрел на Лао Ханя, взял нефрит и протянул ему:
– Передаю вам на хранение.
– Держи пока у себя. – Лао Хань улыбнулся и махнул рукой. – Преподай ему урок, поквитайся за Лао Не.
Мужчина дотронулся до своих ушей и сказал Шэнь Ко:
– В таком случае давайте начнем.
– Однако у меня есть одно условие, – предложил Шэнь Ко. – Давай сыграем в другом месте?
– Куда ты хочешь пойти? – Мужчина напрягся.
Шэнь Ко указал на дверь в углу шахматного зала и прошептал несколько слов на ухо Сяо Су.
– В моей комнате? – Сяо Су был немного удивлен.
– Я надеюсь, нам там никто не помешает, – обратился Шэнь Ко к мужчине. Сяо Су быстро вбежал в комнату, чтобы прибраться: мужчина последовал за ним и увидел перед собой обычную холостяцкую спальню площадью менее десяти квадратных метров. Стоя в дверях, он мог разглядеть всю комнату как на ладони. Не найдя в ней ничего особенного, он согласился с условием Шэнь Ко.
Шахматная доска и «камни» были расставлены, и игроки один за другим вошли в комнату. Когда Шэнь Ко собирался закрыть дверь, Лао Не придержал ее и обеспокоенно сказал:
– Шэнь Ко, может, все-таки не надо? Я сам придумаю, как раздобыть деньги.
– Когда ты разыгрывал спектакль, что хочешь выпрыгнуть в окно, разве ты не этого добивался? – Шэнь Ко осадил его одной фразой. Сяо Су звонил Шэнь Ко с телефона Лао Не, что показалось ему странным. В критический момент, когда кто-то прыгает из окна, разве вы озаботитесь тем, чтобы попросить о помощи с чужого телефона? Лао Не покраснел и отдернул руку от двери.
– Не волнуйся. Проигрывал ли я когда-нибудь в твоем шахматном зале?
Шэнь Ко медленно закрыл дверь и сел напротив мужчины. Они кинули жребий, и мужчине выпало играть черными. Мужчина наклонился вперед, уставившись в одну точку на доске; одной рукой он подпирал щеку, время от времени почесывая бакенбарды за ушами, но ход не делал.
Шэнь Ко, напротив, был очень расслаблен и сказал ему:
– В этой комнате раньше жил я. Как только дверь закрывается, независимо от того, насколько шумно люди играют в шахматы снаружи, внутри становится очень тихо. Знаешь почему?
– Трепись поменьше! – «Камень», который он держал в руке, завис в воздухе, так и не приземлившись на доску.
– Тебе обязательно так долго думать о первом ходе? [7]
Рукой, подпиравшей щеку, мужчина тер мочку уха все чаще и чаще, а выражение его лица становилось все более тревожным.
– Знаешь, почему я позже отсюда съехал? – Шэнь Ко положил свой мобильный телефон перед мужчиной, на его экране появилось сообщение о том, что сети нет, и беззаботно сказал: – Потому что в этой комнате нет сигнала.
Рука мужчины замерла на ухе, он широко раскрыл глаза и спросил:
– Что ты имеешь в виду?
– Когда я только вошел, я увидел, что ты все время касаешься своих ушей и говоришь с нами очень громко. Я заподозрил, что ты непроизвольно говоришь громко, потому что у тебя в ушах что-то вроде мини-рации. Постукивая по рации, ты указывал позицию в игре, а сообщник использовал компьютерное программное обеспечение и сообщал по рации, где следует сделать следующий ход.
Лицо мужчины дернулось, на нем появилось свирепое выражение:
– О чем ты говоришь, парень?
– Раз ты этого не признаешь, давай сыграем. Я не верю, что тебе под силу выиграть десять «камней» у Лао Не.
– Сукин сын, надо же, подловил меня! – Мужчина вскочил и вытащил черную штуковину из своего левого уха. – Даже если я использовал микронаушник, чтобы подставить Лао Не, у вас нет доказательств, так что все, что он проиграл, вернете мне до последней монеты.
– У меня не было доказательств, но ты сам все подтвердил. – Шэнь Ко встал и сунул руку в чашу с фишками, стоявшую перед мужчиной. Порывшись в фишках, он достал мобильный телефон и сказал:
– На мобильнике был включен диктофон.
Шэнь Ко понимал, что если он будет обвинять мужчину в жульничестве без доказательств, тот будет отпираться, поэтому, когда он попросил Сяо Су привести комнату в порядок, заодно сказал ему спрятать свой мобильник в чаше с фишками.
– Если ты признаешь свое поражение, вы с Лао Не в расчете, тогда я не буду привлекать тебя к ответственности. Иначе эта запись будет отправлена в полицию – думаю, этого достаточно для обвинения в мошенничестве.
– Твоя взяла! – Мужчина был зол, но ничего не мог поделать, поэтому опустил голову и ушел.
– Подожди! – Шэнь Ко остановил его. – Верни кое-что!
Мужчина достал долговую расписку, скомкал ее и бросил к ногам Шэнь Ко:
– Мы еще встретимся!
Все, кто был за дверью, увидели, как мужчина сердито хлопнул дверью, и все бросились внутрь, но обнаружили, что на доске не сделан ни один ход. Лао Не спросил:
– Чем решилось?
Шэнь Ко вернул долговую расписку Лао Не:
– Чтобы этой грязи в шахматном зале больше не было. Еще такое устроишь, меня не ищи.
Шэнь Ко также предупредил нескольких других клиентов, включая Лао Ханя, чтобы больше не играли на деньги в «Изысканном досуге». На этот раз инцидент с Лао Не напугал всех, и они кивнули в знак согласия с Шэнь Ко. Лао Не, не вполне пришедший в себя от пережитого ужаса, разорвал долговую расписку на мелкие клочки и выбросил ее в мусорное ведро, радуясь своему спасению.
Но радовался он рано: через несколько минут раздался громкий шум, дверь шахматной комнаты распахнулась, и мощный толчок разнес ее вдребезги. Мужчина с прыщавым лицом ворвался в дом в сопровождении двух громил. Один из них был лысым, его правая рука набита татуировками. Другой был с голым торсом, вся его грудь была покрыта татуировками.
Шэнь Ко подумал, что дело плохо. Мужчина вернулся так быстро – значит, его сообщник связывался с ним из интернет-кафе по соседству и играл на компьютере в интернет-кафе.
Лысый закричал:
– Кто из вас Лао Не?
Лао Не вздрогнул и не посмел признаться. Мужчина подошел вплотную к Шэнь Ко, указал на его нос и сказал:
– Этот меня надул.
– Ты первый сжульничал, – ответил Шэнь Ко.
– Не трепись! Любишь играть – умей платить!
– Тогда вы с Лао Не сыграете другую партию.
– Сначала ты отдаешь телефон с записью.
Мужчина схватил Шэнь Ко за шиворот, и Сяо Су, стоявший рядом с ним, так испугался, что быстро спрятал свой мобильник за спину. Лысый, заметив, выхватил у него телефон и удалил запись.
– Не отдадите деньги сегодня – я сделаю так, что ваш шахматный зал больше не откроется.
Лысый схватил чашу с фишками и разбил ее об пол. Стеклянные «камни» разлетелись во все стороны, пол был усеян осколками.
Проходивший мимо человек заглянул на шум, но лысый так на него рявкнул, что тот втянул голову и отскочил.
Похоже, что у этих людей был заранее продуманный план, и они не остановятся, пока не достигнут своих целей. Если начнется заваруха, на стороне Шэнь Ко людей больше, но все они старые, слабые или совсем юные, вовсе не противники. Шэнь Ко пожал плечами, глядя на Лао Не; в данной ситуации он был беспомощен – ум его сейчас был бессилен.
В этот момент за дверью послышался топот кожаных ботинок, и на пороге появился полицейский в форме. Полицейский совсем молодой – похоже, он только что окончил полицейскую академию; он высок, у него очень белая кожа, а пара цепких глаз из-под козырька фуражки пристально смотрела на всех.
– Что здесь произошло? – Несмотря на молодость, в голосе полицейского слышалась нотка величия.
– Все в порядке, просто я уронил чашу с фишками, когда играл в го, – ответил мужчина, понизив голос.
Полицейский посмотрел на татуировки лысого, а затем на осколки на земле. Казалось, он что-то понял и спросил Лао Не:
– Это правда?
Только Лао Не собрался ответить, как мужчина пристально посмотрел на него, и он не посмел произнести ни слова.
– Кто-то только что сообщил о преступлении и сказал, что здесь произошла драка. Поскольку вы молчите, все следуйте за мной.
– Нет, нет, нет! Мы просто играем в го, – быстро объяснил мужчина.
– Играете в го? Стоя так далеко друг от друга?
– Мы просто еще не начали! Давай-давай, начинаем игру. – Мужчина пододвинул стул и пригласил Лао Не садиться.
Лао Не застыл на месте, и мужчина снова посмотрел на Шэнь Ко. Шэнь Ко слегка улыбнулся и сказал:
– Товарищ полицейский, у нас только что возникло недоразумение из-за игры в го, но все пришли к соглашению, что мы в расчете, никто никому не должен. Если не верите, можете спросить его.
Полицейский ждал ответа мужчины, лицо которого покраснело, а прыщи на лице налились алым и стали еще заметнее.
– Если ты считаешь, что здесь говорить неудобно, то можешь поехать со мной, и, кстати, проверим на наличие судимости твоих друзей с татуировками.
Услышав эти слова, двое громил запаниковали и помахали мужчине за дверью.
– В этом нет необходимости, мы как раз собирались уезжать.
– Что ж, провожать не будем. – Шэнь Ко помахал им рукой.
Все трое мрачно покинули шахматный зал. Шэнь Ко наблюдал из окна, как они садились в такси. После того как тень от задних фар скрылась за углом, он сказал полицейскому:
– Они ушли, не притворяйся.
Полицейский высунул язык и скорчил гримасу: «Напугал меня до смерти». Потом он снял фуражку и распустил длинные волосы, уложенные в пучок на голове. Густые черные волосы рассыпались по плечам. Красивый молодой человек мгновенно превратился в девушку, а тембр голоса мгновенно стал женским.
– Брат. – Девушка ласково обратилась к Шэнь Ко.
– Это твоя сестра? – удивленно произнес Лао Не.
– Да, моя сестра Лю Сымо, – представил ее Шэнь Ко.
– Ее и представлять не нужно. Вы с ней похожи как две капли воды. – Лао Не впервые видел Лю Сымо. Махнув ей рукой в знак приветствия, он, как и остальные, взялся за веник, чтобы подмести осколки с пола.
– Я хорошо сыграла, не так ли? – по-детски спросила Лю Сымо, когда они остались с Шэнь Ко одни.
– У тебя даже жетона не было.
– Это костюм, в котором я только что играла в спектакле.
– Судя по тому, как ты сияешь, и тому, что ты примчалась, даже не переодевшись, у тебя какие-то хорошие новости.
– Можно считать и так. У школы есть возможность поехать в Великобританию изучать драматическое искусство. Как ведущей актрисе драматического кружка, учитель оставил мне квоту, надеясь, что я смогу поехать в сентябре. Но… ты также знаешь…
– Тетя по-прежнему не согласна, чтобы ты играла в театре?
Лю Сымо прикусила нижнюю губу и кивнула.
– Может, поговоришь с дядей?
– Бесполезно с ним говорить, деньги в руках мамы. Своих денег мне даже на билет на самолет не хватит. Можешь мне помочь? Попроси у папы немного денег в долг? – Лю Сымо не знала, что Шэнь Ко только что был у них.
– Сколько тебе не хватает? – спросил Шэнь Ко.
– Пятьдесят тысяч.
– Ты очень хочешь поехать?
– Конечно. Моя мечта – играть на сцене, – ответила Лю Сымо. – Брат, ты знаешь, почему я пришла сюда сегодня в костюме?
– Ну?
– Сегодня я впервые играла главную роль в спектакле. Если бы не твоя поддержка, я бы не смогла продержаться в одиночку. Деньги, которые ты даешь мне каждый месяц, позволяют мне оставаться в труппе. Я не хочу сдаваться, это моя мечта, – твердо сказала Лю Сымо.
Шэнь Ко был против того, чтобы Лао Не организовывал азартные игры в шахматном зале, но выигранными деньгами он мог помочь Сымо, поэтому он никогда не отказывался от приглашения Лао Не сыграть. Это позволяло ему почувствовать, что его мечта воплотилась в Лю Сымо, поэтому он был готов продолжать делать то, чего ему не хотелось.
– Завтра я уезжаю из Шанхая и не могу помочь тебе уговорить твоих родителей, – сказал Шэнь Ко.
– Куда ты едешь?
– На остров Радости.
Лю Сымо немного подумала, прежде чем отреагировать:
– Ты возвращаешься в дом бабушки?
Когда Сымо родилась, их бабушки уже не было в живых, и она никогда не была на острове Радости.
– Угу. Дело есть.
Шэнь Ко не хотел больше ничего говорить, поэтому Лю Сымо не стала задавать больше вопросов и сказала с улыбкой:
– Если ты пойдешь на могилу бабушки, положи букет цветов от меня. Я никогда ее не видела.
– А твои дела…
– Не беспокойся обо мне, я пойду домой и сама попрошу их.
– Позволь мне позаботиться об этом.
– Правда?! – возбужденно завопила Лю Сымо, но тут же поняла, что это неприлично, прикрыла рот рукой и тихо спросила:
– Брат, ты действительно тайно скопил так много денег?
Шэнь Ко улыбнулся и попросил Лю Сымо присесть и немного подождать. Лю Сымо расстегнула свою униформу, нашла место под кондиционером и села. Она наблюдала, как слегка уставший Шэнь Ко подошел к старику и повел его в комнату Сяо Су.
Шэнь Ко заботился о Лю Сымо как о младшей сестре с самого детства и по-своему всегда защищал ее. Когда она не хотела учиться игре на пианино, одна из клавиш пианино вышла из строя, и когда вызвали настройщика, ему понадобился месяц, прежде чем он смог решить проблему. Позже она узнала, что это брат тайком вылил воду на клавиши пианино, и из-за отсыревшего дерева звук стал дребезжать. Брат бросался выполнять любую ее просьбу, чего бы это ни касалось. Он как котообразный робот Дораэмон [8] – всегда мог что-то придумать.
А вот Лю Сымо никогда не знала, о чем думает ее брат, он никогда ни о чем не просил родителей. Они прожили под одной крышей семь лет, но иногда Лю Сымо казалось, что стоя рядом с ней, Шэнь Ко на самом деле был где-то далеко. Лю Сымо смотрела на улицу, где кружились и парили в воздухе падающие листья.
Вскоре Шэнь Ко вернулся, держа в руке черно-коричневую барсетку.
– Вот 50 000 юаней наличными. Бери.
– Разве эта сумка не того пожилого джентльмена? – Лю Сымо указала на Лао Ханя, который выходил из комнаты Сяо Су.
– Я попросил у него взаймы денег.
Лао Хань улыбнулся и сказал Шэнь Ко:
– Раз уж ты продал мне нефрит, могу сказать тебе, что этот нефрит, по-видимому, антиквариат и датируется эпохой Северная Сун. Я не знаю, где ты раздобыл такую хорошую вещь.
– Брат, ты продал свой самый драгоценный нефрит?
– Не переживай так сильно! – Шэнь Ко сунул барсетку в руку Лю Сымо. – Бери деньги и иди домой. Сегодня праздник Середины осени, и родители ждут тебя.
Получив тяжелую сумку, Лю Сымо на мгновение растерялась. Ей никогда не доводилось держать в руках такую сумму наличных, а Шэнь Ко с такой легкостью отдал ей ее.
Лю Сымо осторожно несла барсетку перед собой и спросила Шэнь Ко:
– Ты не пойдешь со мной домой?
– У меня нет времени, мне нужно купить билет на поезд на завтра.
Шэнь Ко уговорил Лю Сымо побыстрее отправляться домой и проводил ее на остановку.
Ожидая машину, Лю Сымо пообещала:
– Я верну тебе деньги.
– Конечно, вернешь. После того, как ты станешь настоящей актрисой.
– Брат! – В глазах Лю Сымо стояли слезы.
Шэнь Ко погладил ее по голове:
– Когда-нибудь я приду посмотреть на твое выступление.
– Машина уже приехала.
Лю Сымо попрощалась, но Шэнь Ко стоял и смотрел на нее, пока она не села в машину. Поддавшись безотчетному порыву, она открыла окно машины, высунула голову и помахала Шэнь Ко:
– Брат, удачной поездки!
Шэнь Ко улыбнулся ей.
Когда она уехала, он прислонился к вывеске на остановке, закурил и стал искать в приложении на телефоне самый ранний поезд на остров Радости на завтра, а затем отправил Сян Бэю сообщение:
Астероид 2027 (09:32:11) Приеду завтра вечером.
Сян Бэй долго не отвечал, возможно, он был занят работой.
Убирая телефон, Шэнь Ко почувствовал, что карман, в котором всегда лежал нефрит, пуст, и он не мог избавиться от чувства пустоты в своем сердце. Лао Хань с готовностью согласился на предложенную Шэнь Ко цену в 55 000 юаней и с неодобрением приподнял бровь. Нефрит, подаренный матерью, был использован, чтобы найти средства на дорожные расходы – можно считать, потрачен не напрасно.