Глава 7. Стена славы
Когда-то давно, когда он был еще ребенком, у лорда Калланана был короткий период увлечения лошадьми. Когда ему это наскучило, животных продали, а здание какое-то время пустовало, пока Брендан не попросил его под мастерскую. Ему тогда не было и десяти, но он до сих пор помнил, как отец, еще молодой и властный мужчина с волевым подбородком, недоуменно и насмешливо поднял бровь:
– Ты? Изобретать? Ты не способен на такое. Ставь перед собой реальные цели, мальчик.
Но конюшни отдал. Одно время Брендан думал, что лишь для того, чтобы издеваться над ним (и он издевался), но потом понял, что отцу просто было все равно, чем он занимается.
Он открыл дверь и вошел в вытянутое здание. Пошарил по стене и сначала покрутил кран подачи газа, а затем, немного подождав, нажал на кнопку электрического зажигателя. По всей длине помещения под потолком начали загораться газовые лампы. Это было одно из ранних изобретений Брендана, на которое он потратил несколько месяцев и которым очень гордился – раньше каждую лампу приходилось зажигать вручную. Отец тогда посмотрел демонстрацию зажигателя, не глядя в восторженное лицо сына, ожидающего похвалы, брезгливо потянул своим аристократическим носом и сказал:
– Странно, казалось бы, столько времени прошло, а здесь все еще пахнет навозом.
После чего развернулся и, ничего больше не сказав, ушел. Это был первый раз, когда Брендан начал догадываться, что вряд ли когда-то добьется одобрения от своего отца. Но далеко не последний.
Он стоял на пороге и с удовольствием разглядывал прямоугольное помещение с широким коридором во всю длину и с дверьми слева через равные промежутки. Это был его мирок, его крепость, его королевство. Он отстраивал его долгие годы, постепенно доводя до идеала. И теперь каждый угол, каждый прибор здесь были именно такими, как он хотел. И совсем скоро мастерская выполнит свое главное предназначение.
Он пошел вперед, поочередно открывая каждую дверь и быстро осматривая комнаты. Его шаги гулко звучали в пустом здании. Токарный цех. Небольшой, на шесть станков, но пока этого более чем достаточно. Станки были бережно укрыты тканью, нигде ни пылинки – Брендан провел пальцем по одному из столов и с удовлетворением в этом убедился. Фрезерный цех – почти такой же. Шлифовальный, сверлильный, сборочный, помещение для проектировщиков – все было проверено им лично и готово к началу работ.
Брендан добрался до конца здания. Здесь была его квартира, занимавшая сразу несколько помещений и разделенная на кабинет и небольшую спальню. Квартира была гораздо скромнее и меньше его жилища в отцовском доме, но нравилась ему больше. Раньше, подростком, работая над каким-нибудь проектом, он мог жить тут неделями и месяцами, выбираясь лишь для того, чтобы закупить необходимые материалы или приборы. В последние годы такого уже не происходило, но когда ему надо было подумать или просто побыть одному, он неизменно приходил сюда.
В кабинете в центре у окна стоял простой, но добротный деревянный стол. Левую стену полностью занимал книжный шкаф, а противоположную – ”стена славы”, как называл ее Брендан: шкаф-витрина с его личными инженерными достижениями. Он начал собирать их в десять лет, как только получил в свое распоряжение конюшню. Можно сказать, что мастерская строилась вокруг “стены славы” – первые предметы появились здесь еще до того, как рабочие стали перестраивать бывшие стойла в кабинеты и цеха. Сначала это была одна полка, потом две, потом появился стеллаж, а когда регалий стало слишком много, Брендан заказал под них огромный шкаф во всю стену.
Он подошел к витрине, открыл крайнюю дверцу и осторожно взял в руки небольшую музыкальную шкатулку. “С этого все и началось”, – подумал он с нежностью и грустью. У шкатулки были стеклянные стенки и, покрутив маленькую рукоятку, можно было увидеть, как небольшой цилиндрик своими штифтами задевает стальную пластину, извлекая из нее мелодию. Он провел несколько месяцев в мастерской, работая над шкатулкой, сам вытачивал и подгонял каждую шестеренку, пока не добился идеального звучания. “Игрушка”, – небрежно бросил отец, мельком взглянув на шкатулку поверх газеты.
Брендан шел вдоль полок, порой останавливаясь перед некоторыми и подолгу рассматривая содержимое. Следующие механизмы были сложнее и изобретательнее, но неизменным было одно – реакция лорда Калланана. Автоматическая картофелечистка – “Мне проще нанять десять кухарок, чем строить эти штуки”; дверной глазок с несколькими линзами – “О, ты изобрел дырку, Брендан. Очень символично”; акустическая труба для связи между комнатами дома – “А на что мне, по твоему, дворецкий? Брэдли! Мальчик, кажется, пытается оставить тебя без работы, ха-ха!”. Порой Брендану казалось, что он участвует в каком-то многолетнем безумном соревновании – кто быстрее сдастся: он перестанет что-то строить или отец все же снизойдет до похвалы. Победил, разумеется, отец.
Примерно в середине “стены славы” (или стены разочарований?) лежала скромная картонная папка для бумаг. Он остановился перед ней и задумался. Это был рубеж, переломный момент. Холден. Джейсон Холден, гений из бедных кварталов. Самоучка и бессребреник, сам не осознавший, какой шедевр он изобрел.
…Брендану тогда было семнадцать и “стена славы” была заполнена почти наполовину. Он работал над очередным механизмом и в поисках деталей добрался до мастерской Холдена. Они не были знакомы, Джейсон был на тринадцать лет старше, они были из разных миров, но неожиданно разговорились. Естественно, о механике. Брендан рассказал о своих изобретениях – Джейсон похвалил их, Джейсон похвастался своей последней законченной работой, городскими часами с драконами – Брендан искренне восхитился. А потом Джейсон буднично, как будто говорил о ремонте утюга, рассказал, над чем он сейчас работает…
Брендан открыл дверцу и нерешительно застыл с протянутой рукой. Он не прикасался к этой папке много лет. Она была позорным пятном на его “стене славы”, символом его величайшего взлета и величайшего падения. Он не знал, почему оставил ее здесь, почему не спрятал подальше от своих глаз или не уничтожил.
…Он не помнил, как доехал до дома. Голова шла кругом от открывавшихся возможностей и постоянно вертелась мысль: “ЭТО ему точно понравится”. И отцу на самом деле понравилось. Не сразу, Брендану пришлось долго объяснять и уговаривать, но когда лорд понял, какие перспективы это сулит, он сразу разрешил продолжить работы в мастерской и выделил на это средства. И даже, когда Брендан с Джейсоном уже работали над механизмом, несколько раз приходил посмотреть, интересовался и задавал вопросы. Брендан был на седьмом небе. Он работал с тем, кого считал своим наставником, над величайшим изобретением века в своей мастерской и отец поддерживал его. Пожалуй, те несколько месяцев он был счастлив. А потом все рухнуло в один день…
Он закрыл дверцу, так и не прикоснувшись к папке. Переломный момент. Тот день, когда отец избил его. Тот день, когда он узнал, что “недостоин быть Каллананом”. Тот день, после которого он больше ничего не изобрел и ничего не построил. И никогда уже не помыслил бы об этом, если бы не узнал, что судьба дает ему второй шанс. Если бы не узнал про Найджела.
Брендан отошел от витрины, сел за стол и взял в руки плотно исписанный лист бумаги. С фотографии в углу на него смотрел черноволосый и черноглазый молодой человек с худощавым лицом и немного отрешенным взглядом. Найджел, сын Джейсона. Тот случай, когда яблоко от яблони упало совсем недалеко. Брендан уже наверное в десятый раз начал просматривать информацию, которую ему собрал специально нанятый для этого детектив.
Найджел Холден, 23 года. Мать умерла во время родов. Отец, механик и изобретатель Джейсон Холден, воспитывал его один, но внимания мальчику почти не уделял. Найджел с раннего детства увлекался наукой и техникой. Отец погиб в пожаре во время работы над одним из своих механизмов. Мальчик до 17 лет воспитывался бабушкой, матерью отца, а когда и ее не стало, Найджел уже был востребованным городским ремонтником и изобретателем. Живет один, встречается с Джессикой Пирс, которая подозревается в связях с Сопротивлением. Сам политикой не интересуется, не общителен, предпочитает машины людям. Изобрел и внедрил в городе десятки полезных изобретений: от арифмометра до ткацкого станка с программируемым управлением. Брендан отложил лист и задумался.
– Пора сделать что-то более значимое, Найджел, – сказал он вслух. – Что-то по-настоящему выдающееся.
Глава 8. Винтолёт, ногокрут и старый фонограф
Джесс лежала на кровати на животе, подложив руки под голову, и, болтая ногами, разглядывала работающего за столом Найджела. Из одежды на ней был только кожаный шлем “суперглаза”. Джесс развлекалась, меняя фильтры и линзы прибора, и наблюдала, как фигура за столом становилась то красно-желтой, то синей, то серой.
– И ты это сделал только для того, чтобы найти протечку в часах? – спросила она. Серая фигура за столом повернула к ней серую голову и почесала её серой рукой.
– Думаешь, не надо было?
Думаю, что такой прибор мог бы очень пригодиться Сопротивлению, чуть не сказала она вслух. И еще думаю, сколько вообще полезного ты мог бы сделать для Сопротивления. Но говорить такое не стоило. Найджел не хотел помогать подпольщикам, сколько бы она ни просила. При этом он не скрывал своего презрения к лордам.
“– Ограниченные люди, – говорил он обычно. – С их возможностями можно было давно совершить технологическую революцию. А они занимаются тем же, чем их деды сто лет назад – наживаются на продаже природных ресурсов и эксплуатации людей.
– Тогда помоги нам с ними бороться.
– И что вы сделаете, когда победите? Закроете шахты? – спрашивал он. – Отмените двойные смены на заводах? Раздадите всем деньги?
– Может быть и так. Или еще что-нибудь придумаем. Уж точно будем лучше лордов, – упрямо говорила она.
– А почему я должен поверить, что вы не сделаете все так же, а может, и еще хуже?”
Тут они обычно ругались. Её бесило, что он сравнивает Сопротивление с лордами. Для нее все было проще и понятнее. Было добро и зло. Дракон и армия врагов. Она, отец и Сопротивление на стороне добра. Лорды – зла. А Найджел… Это было странно. Хотя что в нем не было странно?
Джесс стало зябко. Она стянула с головы шлем и закуталась в одеяло, не сводя глаз с керосиновой лампы, в свете которой он работал. Она видела только его лицо и руки, ловко снующие в каком-то металлическом приборе. Что обычно делают мужчины после секса? Засыпают? Курят? Становятся болтливыми? У нее был небогатый опыт, но она догадывалась, что большинство не бросались к столу работать над очередным “суперглазом” или “суперносом” или что он там делал. Странный.
Он не любил людей, мог неделями не выходить из дома, у него не было друзей, родных, кошки или собаки, увлечений или страстей. Все, что он любил, находилось в этой комнате – его непонятные машины и она, Джесс. В каком порядке – она не знала. Они встречались больше пяти лет, но она так и не решилась спросить, что для него важнее. Не была уверена, что он ответит так, как ей хотелось бы.
Джесс слезла с кровати и, закутанная в одеяло, подошла к столу.
– Что это? – спросила она, заглядывая ему через плечо.
Он подкрутил фитиль лампы и показал ей устройство формой и размером с книгу с четырьмя винтами по углам.
– Я назвал это “винтолёт”, – сказал он с гордостью.
– Это должно летать? – изумилась она.
– И полетит, – убежденно ответил он. – Надо только доделать. Я с ним уже несколько лет мучаюсь.
Все-таки он гений, подумала Джесс. Летающая машина! За это она его и любила. Найджел хотел делать то, о чем другие даже не решались думать. Он умел мечтать о невероятном.
Она обняла его сзади, укутав в одеяло, и чмокнула в затылок.
– Ты гений, – искренне сказала она. – Но с названиями надо поработать. “Суперглаз”, “винтолёт”. Если бы ты изобрел велосипед, он был бы суперконем или ногокрутом.
Найджел засмеялся. Потом развернулся и сгреб ее в охапку, покрывая поцелуями лицо и шею.
– Если хочешь – можешь стать партнером в мастерской. Будешь заниматься названиями. И общением с клиентами, которые меня бесят.
– С удовольствием, – серьезно ответила Джесс. – Как только избавимся от лордов и построим прекрасный город будущего.
– Ааа, – протянул он шутливо. – То есть не скоро.
– Быстрее, чем ты достроишь свой “винтолёт”, – язвительно ответила она и, высвободившись из его объятий, села обратно на кровать. Получилось даже слишком язвительно. Но то, что он сказал разозлило её. Потому, что он озвучил то, о чем она сама боялась даже думать?
– Мог бы сделать вид, что уважаешь то, чем я занимаюсь, – с вызовом сказала она Найджелу. – Как я уважаю то, чем занимаешься ты, – она показала пальцем на механизм на столе.
– Ты же знаешь, что я уважаю, Джесс, – сказал он оправдывающимся тоном. – Просто не верю.
– Не веришь? – не поняла она. – Кому? Во что?
– В людей, – ответил с улыбкой. – Во всех людей. Где гарантия, что те, кто придут после лордов, не станут такими же?
Она задохнулась от негодования.
– То есть ты думаешь, что я или мой отец…
– Нет, нет, – прервал он её. – Конечно, не ты и не он. Те, кто будут после вас. Или те, кто после тех, кто после вас. Ты можешь быть в них уверена?
– Я уверена, что хуже точно не будет! – выпалила она. – Ты же сам видишь, что творится с городом. Эти четверо как паразиты высасывают из него всё. У людей нищенские зарплаты и рабочие дни по 16 часов без перерыва. Полиция, суды, мэрия – всё контролируется ими. Нам просто смотреть на это и ничего не делать?
Он сел на кровать и обнял её.
– Я согласен, что надо что-то делать, – сказал он примирительно. – Но, прости Джесс, я не уверен, что у Сопротивления это получится. Ты же сама знаешь, что подполье существует очень давно. А лорды за это время стали только богаче и наглее.
Вот оно. То, о чем она боялась сказать, услышать или даже подумать. Неужели Найджел прав? Неужели на самом деле 20-летняя борьба Сопротивления с лордами не принесла никаких результатов? Она поскорее отбросила эту мысль. Отец говорит, что надо продолжать. Значит, она будет продолжать.
– Я просто верю, – сказала она. – Верю, что у нас получится. А ты во что веришь?
Найджел задумался, глядя в стену. Потом показал ей на полку:
– Видишь фонограф?
– Ты веришь в запись звука на восковые цилиндры? – в притворном изумлении спросила она.
Найджел улыбнулся и продолжил:
– Его как-то принес отец, ремонтировать, наверное, и забросил. Я забрал его себе и много лет с ним ковырялся: разбирал, собирал, улучшал. Примерно так и прошло всё моё детство – я придумывал или улучшал машины, полезные для людей.
А я выросла не с машинами, а с другими детьми, чуть не сказала она, но прикусила язык. Он снова повернулся к ней.
– Я верю в технологии, Джесс. И в себя. А в людей – не верю. И в то, что они способны построить прекрасное будущее. Это все сказки. Как легенда о Драконе.
Я тоже не верю в Дракона, подумала она. Я верю в то, что он олицетворяет. Она встала с кровати и подошла к окну.
– Это не просто легенда, – сказала она, глядя на спящий город. – Это… Что-то, что объединяет нас. Всех горожан. Что-то хорошее и доброе. Благодаря этому каждый человек знает, что он не один. Что он важен.
Она хотела еще что-то добавить, но в эту секунду дрогнули все стекла, а через мгновение раздался оглушительный грохот. Джесс услышала, как сзади подбежал Найджел и они вместе увидели, как где-то в темноте города растет огромный огненный шар.
Глава 9. После взрыва
Они стояли у окна, держась за руки, и смотрели, как ярко-оранжевый шар тускнеет и пропадает, закрываясь тучей серой пыли.
– Это где-то на заводах, – прошептала Джесс.
– Да, – согласился Найджел. – Это ваши?
– Ты о чем? – не поняла она, но через секунду сообразила. – Ты с ума сошел?! – она вырвала руку и посмотрела на него почти враждебно.
Он уже и сам понял, что ляпнул ерунду, хотел как-то оправдаться, но она уже бросилась к комоду и начала торопливо одеваться. Найджел помедлил немного, решил отложить оправдания до более подходящего момента и тоже стал натягивать штаны. Через пару минут они вместе выбежали на улицу.
Там царил хаос. Везде бегали испуганные и ничего не понимающие люди. Звучали крики, хлопали двери и ставни, где-то над головой в окне надрывно плакал ребенок. В темноте что-то зашумело, загрохотало и прямо на них из темноты понеслась паровая карета. Найджел успел одернуть Джесс и они прижались к стене, пропуская. Карета снова исчезла в темноте и оттуда раздались возгласы, глухие удары и ругань. Рядом с ними у стены оказалась женщина в ночной рубашке. Её глаза были круглыми от страха.
– Что же это такое?! – закричала она Найджелу, пытаясь перекрыть шум улицы. – Взрыв на шахте? У меня же там муж, как же он…– Она заплакала, оставляя грязные разводы на щеках. Найджел хотел как-то её успокоить, сказать, что это точно не шахты, шахты же за городом, а это где-то в городе… Но в этот момент его дернули за куртку. Он повернулся и увидел, как Джесс забегает в проулок, ведущий в сторону заводского квартала.
Он догнал её, схватил за руку и они вместе помчались вверх по улице. Рядом с ними бежали и другие люди. Один из них, пытающийся справиться с одышкой пожилой мужчина на бегу спросил Найджела:
– Котельная?
Вряд ли, подумал он. Слишком много огня. Для этого должны быть горючие вещества, а откуда они в паровом котле? Газ? Насколько он знал, почти все заводы работали по–старинке – на угле и дровах. Тогда что?
– Не знаю, – ответил он. – Не похоже.
Они обогнали мужчину, выбежали на большую улицу и свернули еще в один проулок. Потом еще в один. Найджел уже не понимал, каким маршрутом они движутся, но Джесс уверенно и упрямо тащила его вперед. Найджел устал и начал задыхаться. Ноги гудели, лицо заливал пот. Он решил остановиться, чтобы передохнуть, но тут очередная улица закончилась и они выбежали к месту взрыва.
Горел один из заводов Каллананов. Взрывом у него снесло почти всю крышу и часть передней стены, откуда вырывались языки пламени. Здесь уже были пожарные, заливавшие огонь сверху, а несколько десятков человек, добровольцы, тушили пламя в окнах, передавая по цепочке ведра с водой. Отовсюду раздавались крики, стоны, просьбы о помощи. Пахло гарью, в воздухе все еще висела пыль от взрыва.
Из пожара одного за другим вытаскивали пострадавших. Один из них в беспамятстве отмахивался от своих спасителей и что-то кричал. Его несли подальше от огня к стене соседнего, не пострадавшего от взрыва цеха. Там прямо на земле в ряд лежали другие тела. Несколько человек пытались оказать первую помощь тем, кто еще подавал признаки жизни.
Джесс сразу бросилась туда и начала помогать женщинам, обрабатывающим раны молодого парня в спецовке. Его руки и ноги были сильно обожжены, но он не кричал, а только тихо и жалобно стонал, пока его перевязывали. Еще один рабочий, каким-то чудом почти не пострадавший, сидел, облокотившись на стену и хрипло говорил плачущей женщине, пытавшейся его осмотреть:
– Цел, я, цел, иди других посмотри. Да цел я, тебе говорят, иди…
Найджел замер в оцепенении. Масштабы произошедшего оказались гораздо больше, чем он предполагал. Ни о каком взрыве парового котла не могло идти и речи. Взорвалось что-то горючее: газ, нитроглицерин, порох. Но откуда тут порох и взрывчатка? Это же обычный токарный цех. И время. Он вытащил из кармана часы. Начало двенадцатого. Вечерняя смена еще не ушла, ночная уже пришла. Как раз, когда там было больше всего людей.
Он сбросил оцепенение и подошел к одному из тел, распростертых на земле – мужчине с обожженным до неузнаваемости лицом – опустился на колени и осторожно взял его за руку, прощупывая пульс. Рука была черной от копоти и ледяной. Он повернулся к соседнему телу – то же самое. Найджел поднял голову – вдоль стены неподвижно лежали около десятка мужчин.
– Все мертвы, – он не услышал, как подошла Джесс. – Они все мертвы, Найджел. – Она навзрыд заплакала.
Он неловко встал с коленей, подошел к ней и обнял. Она вцепилась в него обеими руками и рыдала в шею, а он смотрел на затухающий пожар и гладил её по голове, пытаясь успокоить.
В этот момент все вокруг закричали: “Слушайте, слушайте!”. Найджел обернулся – у одного из домов собиралась толпа. Люди стояли, подняв головы и слушали уличный громкоговоритель. По всему городу были развешаны сотни таких – для предупреждения о чрезвычайных происшествиях, но он впервые видел, чтобы они работали. Найджел обнял заплаканную Джесс за плечо и они подошли ближе. Кто-то рядом сказал: “Это мэр”.
“… уточняются, но уже можно сказать, что пострадавших много, – хрипел динамик. – Огонь не распространяется на другие дома, поэтому городу ничего не у…, – громкоговоритель захрюкал и звук пропал. – … чиной взрыва скорее всего стал не несчастный случай. По мнению специалистов, есть все основания…, – снова хрипение и треск, – … называемое Сопротивление. Все эти факты будут проверены и доведены до общественности. Пока же призываю всех горожан соблюдать спокойствие и …”
Динамик еще раз захрипел и умолк окончательно. Люди в толпе молчали, ожидая продолжения. Тишину прервал жалобный женский голос: “Да как же такое можно сделать-то…”. В противоположной стороне кто-то громко сплюнул и очень грубо выругался.
– Это враньё! – пронзительным голосом выкрикнула Джесс. Найджел испуганно посмотрел на неё. – Не верьте им! Сопротивление никогда бы так не поступило!
– Откуда тебе-то знать, девочка? – зло спросил тот же голос, что ругался. – Ты одна из них, что ли?
Найджел знал Джесс и знал, что за этим последует. Она скажет “да”. Она будет орать и спорить. Она полезет с кулаками на обладателя злого голоса, на любого другого человека или на всех разом. Как отреагирует на это испуганная и обозленная толпа? Он не хотел проверять, поэтому схватил Джесс за руку и практически силком потащил прочь от цеха в ближайший темный переулок. Она слабо отбивалась. Им повезло, за ними никто не пошел.
Глава 10. Пустырь на окраине
Когда Джесс было восемь, девочки её возраста играли в куклы и учились шить и вязать, а она рисовала плакаты для митингов и носила еду протестующим. Когда ей было шестнадцать, её сверстницы выходили замуж и рожали детей, она же разбрасывала по городу листовки и пряталась от полиции в подвалах. Но когда твой отец – Ворон, создатель и лидер Сопротивления, особого выбора у тебя нет. Но Джесс это было и не нужно. Другой жизни она себе не представляла.
Конечно, сначала её не воспринимали всерьез и подтрунивали. Ребенок, девочка, дочка начальника. “Эй, Вороненок, не забудь на листовке нарисовать солнышко и цветочки!”, “Вороненок, кукол своих на митинг тоже приведешь?”. Но лет в 13-14 она из жгучей брюнетки (как отец) превратилась в огненно-рыжую (как мама) и научилась огрызаться такими словечками, что матерые заводские мужики краснели от стыда. А еще она лезла вперед всех в самые опасные и сложные задания, и никто, включая отца, не мог её остановить. Теперь и самые отчаянные шутники звали её не иначе как Джесс. Даже “наша Джесс”.
Как таковой постоянной базы у Сопротивления не было. Избегая шпионов лордов, они каждый раз собирались в разных местах: гостиничных номерах, заброшенных домах, пустынных переулках. Место встречи каждый раз было новым и становилось известным участникам лишь за несколько часов до её начала. В этот раз выбор пал на пустырь на окраине города. Когда-то здесь были жилые дома, но потом лорды построили заводской квартал, люди перебрались за работой ближе к центру, и район опустел.
О взрыве и о том, что власти обвинили в нем Сопротивление, к утру знал весь город. Поэтому на встречу пришли не 20-30 человек, как обычно, а около сотни, почти весь актив – те, регулярно участвовали в акциях и протестах. Все были возмущены и обозлены, поэтому первые 10 минут собрания ничего нельзя было разобрать. Все говорили и кричали одновременно.
Ворон несколько раз попытался что-то сказать, но его не слушали. В конце концов он не выдержал, забрался на стоящий рядом высокий ящик и заорал:
– Тишина! – Когда шум немного стих, он продолжил уже тише. – Мы впервые собираемся таким большим составом – с командирами всех ячеек, потому что ситуация очень сложная. – Ворон оглядел слушателей. – Надеюсь, мне не надо говорить очевидное и доказывать кому-то, что Сопротивление к этом не причастно.
В толпе раздались поддерживающие возгласы: “Мы знаем!”, “Это вранье мэра!”. Ворон одобрительно кивнул и снова заговорил:
– Да, вы все здесь не первый год и знаете, что мы – не террористы. Наша враги – лорды и продажные власти, а не жители города. Наше оружие – забастовки и саботаж, а не пули и бомбы. Так было и так будет всегда.
“Тогда кто?” – раздалось из толпы. Все замерли, глядя на Ворона. Тот молча развел руками.
– Я не знаю, друзья. И даже не могу представить, зачем это кому-то надо.
Рядом с Джесс поднялся мужчина средних лет в сдвинутой на затылок кепке. Она знала его – Райан из южных окраин города, в организации больше десяти лет.
– А что тут думать, Ворон? – пылко сказала он. – Все самое подлое и страшное в городе творят лорды. И думать тут нечего – лорды взорвали.
Толпа одобрительно зашумела. Ворон поднял руку, успокаивая людей.
– Это первое, о чем я подумал, Райан, да. Но зачем им это? Зачем Калланану взрывать свой собственный завод?
Люди озадаченно замолчали. Кто-то вполголоса подтвердил: “Да, странно как-то. Старик удавится за грош, а тут – цех”.
– Может, это не Калланан, – не сдавался Райан. – Может это другие лорды. Делят владения.
В толпе замолчали, обдумывая его слова, а потом кто-то их стоявших рядом мужчин рассудительно произнес:
– А зачем взрывать, если можно забрать?
– Верно, – подтвердил со своей импровизированной трибуны Ворон. – Калланан стар и слаб. Если бы хотели – забрали бы завод, зачем им развалины.
Люди снова зашумели, выдвигая и опровергая все новые и все более странные теории. Джесс подняла руку. Ворон кивнул ей.
– Я считаю, что главная цель взрыва – это Сопротивление! – громко сказала она, обращаясь ко всем собравшимся. На пустыре сразу стало тихо. – Не прошло и получаса, как мэр обвинил в этом нас! За тридцать минут установить причину взрыва? Мы же все знаем, что за полчаса этот слизняк Вудворд не найдет и собственную жопу! – В толпе одобрительно зашумели и засмеялись. – Все это – заранее запланированная акция, чтобы настроить против нас город!
Все замолчали, обдумывая её слова.
– И что им это даст, – рассудительно сказал кто-то в толпе. – Поверят только дураки.
– Дураков немало, – возразил рассудительному Райан.
– Ну и пусть дураки верят, нам что с этого-то? – не унимался рассудительный.
Толпа снова загудела, обсуждая его слова.
– И то верно, нас и раньше многие не любили и что с того?
– А то, что теперь таких станет больше, Эдди! Думал бы, прежде чем говорить.
– Одним дураком больше, одним меньше, велика беда!
– А если их не один, будет, а скажем, тысяча? Что тогда?
– Моя теща точно поверит!
– Она у тебя и в домовых верит!
– А ты мне рот не затыкай, Джо. Что хочу, то и говорю!
– Да хватит вам собачиться, нашли время!
Наконец все постепенно умолкли и слово снова взял Ворон.
– Допустим, друзья, это так. И цель взрыва – посеять раздор в городе и натравить людей на Сопротивление. – Он задумался на мгновение. – Но что им это даст? Я не понимаю. Люди против нас не пойдут, я в это не верю. Да и мы никуда не денемся, Сопротивление не исчезнет. Какой смысл взрывать завод и убивать столько людей? Чтобы в городе посплетничали неделю–другую и забыли?
Никто не ответил. Ворон подождал немного и продолжил.
– Ответов у нас пока нет. Но есть предложение, что делать дальше. Говори, Башня, – сказал он стоявшему рядом соратнику и спрыгнул на землю.
Башня – второй лидер Сопротивления, правая рука Ворона, седой неприметный мужичок с вислыми усами, не стал взбираться на ящик и в отличие от Ворона был немногословен.
– Предлагаю на время прекратить все операции. Затаиться и наблюдать. Быть готовыми ко всему.
Снова поднялся шум.
– И не ответить на такое?
– Они решат, что победили!
– Надо провести общегородскую акцию!
– Даешь общую забастовку!
– Выведем всех на улицы!
Джесс тоже кричала, потому что план Башни ей совсем не понравился. Забиться в угол? Сделать вид, что ничего не было? Получится, что лорды не ответят за убийство людей! Она вспомнила тела возле цеха и закричала еще громче.
Ворон снова взгромоздился на ящик и жестами успокаивал людей.
– Друзья! Друзья! Тише!
Наконец, шум немного утих.
– Мы понимаем, что для многих из вас это выглядит как отступление, – сказал он примирительно. – Даже как трусость. Но подумайте вот о чем. – Он обвел глазами толпу, на секунду задержав взгляд на Джесс. – Если лорды все это спланировали заранее, то не для того ли, чтобы вызвать нашу резкую реакцию? Иными словами, не поступим ли мы именно так, как они хотят?
Повисла тишина.
– То, что мы с Башней предлагаем – это не отступление, друзья, – сказал Ворон. – Это временная пауза, чтобы осмотреться и понять, что они замышляют. Не надо идти у них на поводу. Нам нужно быть очень осторожными. Поэтому пока все текущие операции приостанавливаются. Еще замечания есть?
Замечаний не было. Люди обсудили еще пару текущих вопросов и начали по очереди расходиться. Джесс шла домой и думала о словах отца. Она с детства привыкла во всём его слушаться. Послушалась и сейчас. Но её мучали сомнения. А что, если он ошибается? Что, если они все, всё Сопротивление, ошибаются?
Глава 11. Вычислитель
Найджел пытался работать, но мыслями постоянно возвращался к взрыву на заводе. Они с Джесс пробыли там до трёх часов ночи. К тому времени пожар был потушен, раненых отвезли в больницу, а погибших – в морг. Сразу после этого Джесс ушла на встречу с отцом. Как понял Найджел, для того, чтобы обсудить дальнейшие шаги Сопротивления. Он же поплелся домой и безуспешно попытался уснуть. Он ворочался в постели несколько часов и, как только рассвело, спустился в мастерскую, чтобы чем-то занять мысли.
– Найджел Холден?
Найджел поднял голову. В проеме стоял среднего роста мужчина лет тридцати, которого он раньше не видел. Найджел отметил дорогой костюм, золотую цепочку часов и цилиндр на голове. Гость явно был не из обычных клиентов Найджела – местных работяг, приходивших чинить утюги, керосинки и тому подобную несложную бытовую технику. Что в любом случае не давало ему права входить в дом без стука в такую рань.
– Мастерская сегодня не работает, – ответил Найджел и вернулся к работе, даже не сделав вид, что собирается встать навстречу гостю.
Незнакомец прошел вперед и поискал глазами, куда сесть.
– Мастерская меня не интересует, мистер Холден, – ответил он невозмутимо. – Меня зовут Брендан Калланан.
Сын лорда Калланана, подумал Найджел. Вряд ли принес чинить утюг. Лордов как заказчиков он всегда старался избегать. Но владелец сгоревшего цеха в его мастерской спустя несколько часов после взрыва? Не похоже на совпадение. Ему стало интересно.
– Это ваш завод взорвался ночью. Я там был. Ужасное зрелище, – сказал он. – Чем могу помочь, лорд Калланан?
– Формально я еще не лорд, – поправил Калланан. – Так называют только моего отца.
– Хорошо, мистер Калланан, – поправился Найджел и указал отверткой на кресло напротив. – Вы хотите нанять меня для какой-то работы?
Гость снял цилиндр и сел.
– И да, и нет. И, пожалуйста, зовите меня Бренданом, Найджел.
– Хорошо, Брендан, тогда для начала расскажите, откуда вы меня знаете?
Калланан уселся поудобнее.
– Справедливый вопрос, – сказал он. – И у меня есть сразу несколько ответов на него. Во–первых, вы инженер, а я интересуюсь технологиями. Во-вторых, я нанял детектива, чтобы он собрал информацию о вас. И в-третьих, я хорошо знал Джейсона Холдена и работал с ним шестнадцать лет назад.
У Найджела перехватило дыхание. Шестнадцать лет назад! Как раз в то время отец погиб. Возможно, Калланан что-то знает об этом? Чтобы не выдать своих чувств, Найджел подчеркнуто медленно положил отвертку и спросил совсем не о том, о чем хотел узнать прежде всего.
– Детектив? Вы следили за мной? – спросил он, стараясь говорить как можно спокойнее.
– Нет, что вы, – торопливо ответил Брендан. – Детектив не собирал информацию о вашей, так сказать, внерабочей жизни. Вы меня интересуете исключительно как ученый и механик. Для этого и нужен был детектив. Считайте, что я собрал портфолио потенциального подрядчика.
– Слишком много усилий для обычного заказа, – заметил Найджел.
– Это совсем не обычный заказ, – гость впервые позволил себе улыбнуться. – Вряд ли ошибусь, если скажу, что такого заказа у вас еще не было.
– И что же это? И при чем тут мой отец?
Калланан встал и прошелся по комнате.
– Я расскажу вам, Найджел, но рассказ придется начать издалека.
Найджел никак не отреагировал, поэтому Брендан продолжил:
– Что вы знаете о вычислителях?
– “Волшебные” машины для вычисления, – сказал Найджел, не скрывая разочарования. – Философский камень всех инженеров. Это невозможно. Многие пытались, но ничего не вышло.
– Верно, все предыдущие попытки окончились неудачей, – охотно согласился Брендан. – Но давайте хотя бы на минуту представим, что это возможно.
Он оглянулся и заметил “винтолёт”, над которым работал Найджел.
– На чем вы застряли? – он не дал Найджелу ответить. – Могу поспорить, что на расчетах. Площадь лопастей, их плотность, угол, мощность мотора, количество винтов, вес всего устройства – здесь сотни параметров и малейшая ошибка хотя бы в одном – и механизм не сдвинется с места. – Он подошел к столу и взял “винтолёт” в руки. – А теперь представьте, что существует машина, в которую нужно просто ввести запрос и на выходе получить полный расчет каждой детали: размер, вес, форму и так далее. По сути – готовую для изготовления механизма инструкцию. Вам осталось бы только собрать все вместе. Представляете, какие машины тогда можно было бы построить?
Найджел пожал плечами.
– Всё это пустые разговоры. Вычислитель невозможно построить.
Брендан аккуратно поставил прибор на место.
– Тем не менее один я видел собственными глазами.
У Найджела пересохло во рту. Вычислитель существует? Тогда почему никто ничего об этом не знает? Такое невозможно было бы скрыть. И кто способен построить такую машину? Но в глубине души он уже знал ответ.
– Вы с отцом сумели построить вычислитель? – спросил он охрипшим голосом.
Гость усмехнулся.
– Хотел бы я так сказать, но нет. Машину строил ваш отец. Я был в лучшем случае учеником и подмастерьем. Мы работали в мастерской в нашем доме.
– И? – с замиранием сердца спросил Найджел. – Вам удалось?
– Почти, – ответил Брендан. – Мы создали прототип и он показывал просто фантастические результаты. А потом… – он замолк.
Найджел не перебивал. Он уже догадался.
– А потом произошел несчастный случай, – медленно проговорил Калланан. – Пожар в лаборатории. Сгорело всё. Абсолютно всё, включая прототип. Ваш отец не выжил.
Брендан сел обратно в кресло. Найджел пытался осмыслить то, что услышал. Его отец построил величайшую машину в истории. Вернее, ее работающий прототип. И погиб во время работы над ним. В лаборатории Каллананов. За десять минут он узнал о своем отце больше, чем за последние десять лет.
– Почему вы не построили машину заново? – спросил Найджел.
Калланан вздохнул.
– Я пытался. Но даже с записями вашего отца у меня ничего не вышло.
– И теперь вы хотите, чтобы это сделал я, – без вопроса сказал Найджел. Калланан в ответ молча кивнул. – Почему именно я?
– Потому что вы сын Джейсона Холдена, – ответил Брендан. – Человека, которого я считал своим учителем и гением. И, судя по тому, что я о вас узнал, вы талантливы так же, как и он. А может быть и более.
Это вряд ли, подумал Найджел, но против своей воли почувствовал себя польщенным. И попытался скрыть это от Калланана, который молча наблюдал за ним.
– Зачем это вам? – спросил Найджел. – И главное – зачем это мне?
– Мне? – Брендан, казалось, был готов к этому вопросу. – Если даже отбросить чисто научный интерес, а он у меня все же есть, не забывайте, что я предприниматель, наследник фабричной империи. И для меня вопросы производственной эффективности находятся на первом месте. Проще говоря, с более совершенными механизмами я заработаю больше денег. Следующий вопрос. Зачем это вам, Найджел? Ну что ж, я вижу несколько причин. Прежде всего, я дам вам для работы почти неограниченные ресурсы: материалы, инструменты, людей – все, что угодно.
– Продолжайте, – сказал Найджел. Он был заинтригован.
– Вторая причина – это ваш научный интерес. Почему-то мне кажется, что вы не захотите остаться в стороне от великого изобретения.
– Звучит пафосно, – бросил Найджел. – Есть третья причина?
Брендан улыбнулся.
– Знаете, Найджел, мне почему-то кажется, что вы идеалист.
Найджел удивился, но решил не спорить.
– Вы на самом деле хотите добра этому городу и его жителям, – Брендан снова встал с кресла и начал ходить по комнате, размахивая руками. – Подумайте, что даст им Вычислитель. Это не какое-то мелкое усовершенствование, Найджел, и вы это прекрасно понимаете. Это изменит всё. Это техническая революция. Примитивные механизмы останутся в прошлом. Это будет новый век. Более производительные станки, благодаря чему будут не нужны постоянные переработки, более эффективные инструменты добычи сырья. В конце концов это могло бы положить конец вечному противостоянию лордов и Сопротивления. Никаких больше раздоров и взрывов, огромные ресурсы, отсутствие бедности.
“Интересно, почему он так убежден, что взрыв связан с Сопротивлением?” – подумал Найджел. Но ему не хотелось начинать политический спор. И почему-то он был уверен, что Калланан не ответил бы на этот вопрос.
– Я был не прав, – сказал он. – Вот ЭТО было пафосно.
– Что ж, – согласился Брендан, – не скрою, эти перспективы меня вдохновляют. И они вдохновляли вашего отца. А вас нет?
Найджел не сразу ответил.
– Почему я должен вам верить? – спросил он наконец.
Калланан вынул из кармана плотный конверт и протянул его Найджелу.
– Не верите мне – поверьте ему, – сказал он.
– Что это? – спросил Найджел, беря конверт.
– Это дневник вашего отца. Все, что осталось.
Гость надел цилиндр, собираясь уходить.
– Подумайте, Найджел. Я очень надеюсь, что мы с вами закончим то, что не успели с Джейсоном.
Глава 12. “Повесить! Повесить! Повесить!”
Один, два, три, четыре… Мимо нее проплывал ряд одинаковых черных гробов и Джесс автоматически считала, хотя и так знала, что их двенадцать. В городе не нашлось двенадцать катафалков, поэтому гробы к месту прощания – городской площади – несли на руках горожане.
Она пришла одна. Найджел в принципе не ходил на похороны, а отец в последние дни избегал публичных мест. Оно и к лучшему, подумала Джесс. Шок после увиденного на пожаре прошел и его сменила злость. На отца – за то, что не поддержал на собрании. На Найджела – за его фразу о причастности Сопротивления к взрыву. Но больше всего – на лордов, на чиновников, на полицию, на всех НИХ. Всех тех, кто против нас. Она сюда и пришла ради этого. Посмотреть, что ОНИ скажут. И как на это отреагируют горожане.
На площади было битком. Море людских голов в шляпах, кепках и чепчиках. Впереди Джесс видела сцену, на которую по очереди выносили и ставили в ряд гробы. Рядом высилась трибуна. По сцене деловито расхаживали какие-то люди, но больше с такого расстояния разглядеть что-то было невозможно. Она подошла ближе к сцене. Горожане в толпе терпеливо ждали и вполголоса переговаривались. “Сопротивление”, “взрыв”, “мэр”, – доносилось со всех сторон.
Часы Дракона пробили два дня. Когда отзвучал последний удар и дракон скрылся в башне, на сцене появился мэр Вудворд. Подтянутый, моложавый, в дорогом костюме, на лице – подобающее мероприятию скорбное выражение. Этот Джесс был не интересен. Вудворд думал, говорил и делал только то, что ему скажут лорды. За мэром на сцене появились и другие. Начальник полиции Роули (такая же шестерка лордов) и незнакомая заплаканная женщина в бедной одежде. Её под руку вел полный сочувствия Калланан-младший собственной персоной. Это уже было интересно. Джесс продвинулась еще немного вперед, чтобы лучше слышать.
Вудворд поднялся на трибуну и заговорил.
– Дорогие горожане! Друзья!
Шум в толпе затих. Ободренный этим Вудворд с надрывом продолжил:
– Наш любимый город постигла страшная катастрофа! Кровавое злодеяние, жертвами которого стали двенадцать ни в чем не повинных людей. Мерзавцы трусливо под покровом ночи убили наших братьев, отцов и мужей! Я знаю, что каждый из вас воспринял эту трагедию как личную. Знаю, как вы помогали пострадавшим и оплакиваете погибших. Но я хочу сказать вам: ваши слезы и ваше горе дорого им обойдутся!
В толпе одобрительно зашумели. Голос мэра поднялся на октаву и стал громче.
– Мы собрались здесь, чтобы сказать вам: мы обязательно покараем виновных!
В толпе раздались одобрительные возгласы. Вудворд согласно закивал и заорал еще громче:
– Я обещаю вам! Как мэр! Мы не оставим это без наказания! Мы найдем их! Где бы они ни прятались! Мы не успокоимся! Пока! Не найдем! Каждого!
Люди на площади зааплодировали. Мэр триумфально вскинул руки вверх и явно наслаждался моментом. Подождав, пока аплодисменты смолкнут, он снова заговорил.
– Наша доблестная полиция днем и ночью ищет преступников. И у них уже есть первые результаты. Об этом вам расскажет шеф полиции Роули.
Роули, толстый розовощекий мужчина в форме сменил Вудворда на трибуне и громко откашлялся.
– Проведя тщательное расследование, – отчеканил начальник полиции, – мы пришли к неопровержимым выводам, что взрыв на заводе лорда Калланана был совершен последователями идеологии Дракона, которые называют себя Сопротивлением.
Его слова потонули в реве толпы. Кричали со всех сторон: “Убийцы!”, “На плаху!”, “Казнить!”. Рядом с Джесс дородная немолодая женщина с растрепавшимися волосами и багровым от натуги лицом, вскинув кулак вверх, хрипо скандировала: “Повесить! Повесить! Повесить!”. Пяти-шестилетняя чумазая девочка дергала ее за юбку и канючила: “Мам, я не вижу, мам ну, подними”. Женщина не обращала на нее внимания и продолжала орать. Джесс с испугом смотрела на неё. Это было похоже на всеобщее помешательство.
Когда рев немного стих, Роули снова откашлялся и продолжил:
– Мы установили, что последователи террористической идеологии Дракона планирую продолжить взрывы в городе, чтобы дестабилизировать ситуацию. Полиция проводит тщательное расследование, чтобы помешать этому и установить всех членов так называемого Сопротивления. И мы просим граждан активно участвовать в этом процессе и сообщать нам обо всех подозрительных лицах. Спасибо.
Что дальше? Сопротивление поедает младенцев? В полнолуние приносят Дракону в жертву девственниц? Насылают засуху и ураганы? И эти идиоты поверят же, с тоской подумала Джесс. Но Роули, видимо, было достаточно произведенного эффекта и он под аплодисменты сошел с трибуны. Его место снова занял Вудворд.
– Я не сомневаюсь, что совсем скоро мы с вами увидим результаты расследования и виновные предстанут перед законом и перед народом. Сейчас я бы хотел, чтобы прозвучало несколько слов о тех, кого мы потеряли – о наших земляках и близких, погибших во время взрыва. Я приглашаю на эту сцену Линду Аллен, вдову погибшего на заводе Рэя Аллена. Линда, – обратился он к женщине на сцене, – подойди, пожалуйста, расскажи нам о Рэе.
Линда, опустив глаза в пол, несмело подошла к центру сцены. Мэр спустился ей навстречу, неловко обнял и что-то прошептал на ухо. Женщина кивнула и поднялась на трибуну. Там она зашуршала бумажками, всхлипнула и начала читать, не поднимая головы.
– Мой Рэй был прекрасным мужем и отцом. Он очень любил наших четверых детей: Дина, Пола, Колина и Пенни. Пенни всего три годика. Она постоянно спрашивает, где папа. Рэю очень нравилось работать на заводе. У него там было много друзей. И теперь мой Рэй и некоторые его друзья лежат здесь, – она посмотрела на гробы и заплакала.
Джесс огляделась – все вокруг стояли с мокрыми глазами. Женщина с растрепанными волосами, минуту назад призывавшая к казням, рыдала, не вытирая слез. Мужчина рядом с ней тер рукавом глаза, пряча лицо. Кто-то за спиной, шмыгая носом, повторял: “Вот же уроды, какие же негодяи…”
– Я очень надеюсь, что полиция найдет мерзавцев, отнявших моего мужа – немного успокоившись, продолжала Линда. – И хочу поблагодарить лорда Калланана, который оплатил похороны и пообещал выплатить мне и моим детям годовое жалование Рэя.
В толпе одобрительно зашумели. Линда Аллен под аплодисменты сошла с трибуны и встала на прежнее место. Снова заговорил мэр.
– Спасибо, Линда. Весь город скорбит вместе с тобой. Обещаю, что муниципалитет окажет тебе любую необходимую помощь. Так же хочу дополнить, что поддержка будет оказана всем пострадавшим. Уважаемый лорд Калланан уже пообещал оплатить похороны и выдать годовое жалование семьям всех погибших. Мистер Калланан, – Вудворд повернулся к Брендану. – скажите пару слов, пожалуйста.
Брендан твердой походкой занял место у микрофона.
– Прежде всего, хочу от себя лично и от моего отца выразить глубочайшие соболезнования семьям погибших при взрыве. Заводы Калланана – семья, и мы восприняли эту трагедию как личную. И помощь семьям погибших – меньшее, что мы можем сделать.
Он оглядел море голов перед собой и продолжил.
– Нелюди, убившие наших земляков, должны получить по заслугам. И чтобы приблизить этот момент и помочь нашей полиции, я объявляю награду за любую информацию, которая поможет поймать убийц из Сопротивления. А именно, – он сделал пауз, – две тысячи шиллингов.
Толпа на площади ахнула. Это были огромные деньги. Квалифицированному токарю, чтобы получить столько, пришлось бы работать несколько лет. Поражены были и стоявшие на сцене. Вудворд опомнился первым и лихорадочно захлопал в ладоши, за ним аплодисменты подхватили все. Брендан раскланялся и покинул трибуну. На неё, все еще аплодируя, поднялся мэр. Он еще раз выразил соболезнования, призвал всех к единению и объявил церемонию прощания оконченной. Гробы спустили со сцены и снова выстроили в процессию, которая отправилась на кладбище.
С Джесс было достаточно и она направилась в противоположную сторону. Надо успокоиться и проанализировать то, что увидела и услышала. И отец, и многие другие в Сопротивлении оказались неправы. Люди поверили лордам. Не все, к счастью, но все же какая-то часть (а не бОльшая ли часть, спросила она себя, но с испугом отогнала эту мысль). Что бы лорды не задумали, пока им всё удавалось. Успокоиться у неё не получилось.
Глава 13. В “Водяном драконе”
В “Водяном драконе” было немноголюдно, лишь за соседним столиком сидела парочка скучающих пьяниц. Еще двое расположились за стойкой и разговаривали с барменом Фредом. Найджел заказал два пива и ждал Джесс, готовясь к непростому разговору. То, что он будет непростым, сомневаться не приходилось. “Эй, Джесс, я подумываю поработать на лордов и построить для них супермашину, которую они пытаются создать уже больше десяти лет. Что скажешь?” Оставалось надеяться, что он сумеет убедить её в пользе Вычислителя для всего города.
У него мелькнула мысль привести отцовский дневник в качестве довода в свою пользу, но он её отбросил. В дневнике не было ничего, что могло бы убедить Джесс в полезности Вычислителя. В дневнике вообще не было ничего, кроме сухих данных, цифр и схем. Создавалась впечатление, что его писал не человек, а машина.
Все тридцать листов дневника были с двух сторон исписаны аккуратным, под линеечку, почерком без единой помарки или хотя бы чернильного пятнышка. Каждая запись была строго пронумерована по порядку, дате и даже времени, все данные четко структурированы, отсортированы и подписаны. Там даже примечания были.
Чего там точно не было, так это хотя бы намека, что за записями стоял живой человек. Никаких эмоций или чувств, никаких воспоминаний о прошлом, никаких упоминаний о семье. В дневнике не было даже личных местоимений. Не “я провел эксперимент”, а “проведен эксперимент”.
Разумеется, о самом Найджеле там тоже не было ни слова. В глубине души он надеялся на что-то. Хоть на что-то. Что в дневнике будут сожаления отца о том, что он так мало времени уделяет своему сыну. Например. Или надежда на то, что его изобретение принесет пользу человечеству. Или хотя бы горестные воспоминания об умершей при родах жене. Да хоть что-нибудь, черт побери! Это же дневник, в конце концов, бесчувственный ты чурбан!
Тут пришла Джесс и он с первых фраз понял, что разговор будет куда более сложным, чем ему представлялось. Потому что Джесс была в ярости. Она ругалась на лордов, на власти, на людей на площади. Она залпом выпила полкружки пива и красочно описала то, что происходило на церемонии прощания. Особенно досталось Брендану Калланану, которого Джесс назвала двуличным мерзавцем, манипулятором, лжецом и убийцей. Кстати, о Брендане Калланане… Найджел глубоко вздохнул и ринулся в омут с головой.
– Джесс, я понимаю, как это прозвучит сейчас, – начал он, дождавшись, когда поток ярости девушки поутихнет. – Но он приходил ко мне.
– Кто? – не поняла она.
– Сын лорда. Калланан. Приходил сегодня утром.
И не дожидаясь, пока она опомнится, Найджел почти дословно пересказал ей весь разговор с молодым “формально-я-еще-не лорд” Каллананом. Он мог лишь представить, какое усилие Джесс сделала над собой, но она не перебивала его и лишь задавала уточняющие вопросы. Это был успех. Он ожидал, что она запустит ему кружку в голову.
– Этот Вычислитель, – спросила Джесс, когда он закончил. – Это на самом деле какой-то очень важный механизм?
– Он совершит технологическую революцию, – ответил Найджел. – Гораздо более производительные машины, новые направления в науке и технике. Это изменит всё.
– Думаешь, твой отец на самом деле его построил?
– Судя по дневнику, отец в последние месяцы работал над чем-то масштабным, – осторожно ответил Найджел. – А Калланан уверяет, что им удалось создать прототип. Так что не исключено.
– Если Калланан не врёт, – бросила Джесс.
– Да, если Калланан не врёт, – согласился Найджел. – Но, по крайней мере, теперь я знаю, как и при каких обстоятельствах погиб отец.
– Если Калланан не врёт, – повторила Джесс. – Ты же не собираешься верить лорду?
– Он еще не лорд, – машинально поправил Найджел. – Скажем, к части его рассказа я отношусь с недоверием, но…
– К части? – изумленно спросила Джесс.
– Кажется, дневник настоящий, – ответил Найджел. – Только мой отец мог написать… такое. И, судя по всему, Брендан…
– Ого, он для тебя уже Брендан? – прервала Джесс язвительно.
– Не придирайся к словам. Судя по всему, он разбирается в технике и на самом деле мог участвовать в работе отца. То есть, я думаю, как минимум какая-то доля правды в его словах есть.
Джесс ошеломленно уставилась на него.
– Найджел не говори мне, что ты согласился.
– Нет, нет, – поспешно сказал он. – Просто размышляю. Советуюсь с тобой. – И, не давая ей возможности ответить, торопливо заговорил. – Ты пойми, это же уникальная с инженерной точки зрения возможность. Наработки отца и ресурсы Каллананов – я даже мечтать о таком не мог. Это реальный шанс. Пожалуйста, дослушай, не перебивай. Пойми, Джесс, я смогу сделать что-то по настоящему значимое! Более значимое, чем отец! Я построю что-то важное для всего города. Для тебя, для меня, для каждого жителя!
– Ты собираешься работать с лордами, Найджел! – выпалила Джесс. Судя по всему, речь Найджела её ничуть не впечатлила. – С которыми мы воюем!
– Вы воюете, – вставил Найджел. Она его проигнорировала.
– Люди, которые довели город до нищеты. Которые…
– Послушай меня, – он перегнулся через стол и взял её за руку. – Я все понимаю. Они мерзавцы и я их ненавижу так же, как и ты. Но я не с ними, Джесс.
– Но и не с нами, – сказала она и выдернула руку. Найджел вздохнул и откинулся на спинку стула. Разговор пришел к той теме, которую они всегда старались избегать – к Сопротивлению.
– Я просто хочу построить Вычислитель, – сказал он. – Я не хочу ни с кем воевать.
– Но ты именно это и сделаешь, Найджел, – убежденно сказала она. – Ты что, не помнишь, что было на заводе? Не слышал, что я тебе рассказывала про эту истерику на площади? Ты собираешься помогать людям, которые всё это устроили! Ты хочешь пойти против Сопротивления!
– Мне плевать на Сопротивление! – выпалил он. – Почему для тебя всё вечно сводится к этому? Сопротивление и лорды, лорды и Сопротивление? Почему нельзя поверить в то, что я просто хочу сделать что-то значимое? Что-то важное?
– Вы че, эти, сопротивленщики ебаные, что ли?
Они так увлеклись спором, что не заметили, как один из пьяниц подошел к ним и, видимо, уже какое время слушал разговор. Сейчас он стоял в паре шагов и, покачиваясь, смотрел на них мутными глазами.
– Сраные твари, – заявил он, показывая пальцем куда-то между Джесс и Найджелом. – Всех перевешаем. Всех драконщиков и всех ебаных сорпотив… сорвоти… сопротив…
– Пошел на хуй отсюда, – спокойно сказала Джесс, не удостоив пьяницу даже взглядом. Найджел видел, что она изо всех сил сдерживается. Все могло закончиться плохо, поэтому он встал и молча повернулся к дебоширу. Тот пару секунд разглядывал его, все так же покачиваясь, а потом заорал:
– Фред, какого хера в твоей дыре сидят террористы?!
В таверне стало тихо. Все смотрели на них. Бармен отложил стакан, который протирал, и негромко сказал, обращаясь к пьянице:
– Роб, успокойся и сядь на место или я тебя выведу.
– Они взорвали завод! – протестующе заорал Роб. – Они…
Фред вышел из-за стойки и направился к пьянице. Он был ниже Найджела, но выглядел очень крепким и настроен был весьма решительно. Роб, видимо, тоже это понял, потому что поднял обе руки и залопотал:
– Все, все, Фредди, я понял…
Бармен остановился в метре от него и указал на дверь.
– Наружу. Не приходи, пока не просохнешь.
– Выгоняешь меня из-за этих? – завопил пьяница.
Фред молча повторно указал на дверь. Роб несколько мгновений стоял, поглядывая то на бармена, то на Найджела, потом повернулся и с проклятиями, пошатываясь, пошел к двери. Бармен повернулся к столику:
– Простите, ребята. Я не знаю, что на него нашло, обычно он тихий.
– Все в порядке, – успокоил его Найджел. – в этом нет твоей вины.
– Все из-за прощания на площади и этой дурацкой газеты, – проворчал Фред и вернулся за стойку.
– О чем это он, – спросил Найджел Джесс. – Какой газеты?
– Ты не видел? – холодно спросила она. Найджел покачал головой. Джесс подошла к стойке, взяла лежавшие на ней “Городские хроники” и вернулась к Найджелу.
– Полюбуйся, что твой новый друг пишет про нас, – она бросила газету на стол.
Найджел развернул “Хроники”. На первой полосе Брендан Калланан с полным решимости лицом жал руку мэру на фоне разрушенной фабрики. Заголовок над фотографией гласил: “Власти города обещают наказать Сопротивление за взрыв на заводе”. ч