У ворот коротко кивнув старосте, чтобы ждал, я направилась к расчищенной дорожке, ведущей к небольшому домику, часть стен которого была увита девичьим виноградом.
– Это и есть сторожевой дом? – уточнила, глядя на здание, больше похожее на домик из сказки.
– Да, – улыбнулся Фрэнки, по-хозяйски распахивая передо мной дверь.
– Я так понимаю, здесь ты и твоя банда и обитаете? – хмуро спросила, с порога заметив, что здесь точно живут, и довольно-таки давно.
Маленький, но очень уютный домик был отремонтирован и чист. В небольшом холле, где мы остановились, на дощатом полу лежал красивый ковёр, явно притащенный из особняка. Шкаф и два кресла с резными спинками стояли у одной из стен, единственное окно в этой комнате было целым и сверкало чистотой. Две двери были покрашены в светло-кремовый цвет и выглядели добротно.
– За дверями что?
– Кухня, – ответил Фрэнки, искоса посматривая на меня, я же сделала вид, что не замечаю его взглядов, и толкнула дверь. И там всё было вылизано до блеска, в высоком, почти до самого потолка, буфете за стеклянными дверцами мерцали потрясающей работы бокалы, там же стопочкой были сложены тарелки с нежным растительным орнаментом по краю. Рабочий стол, на котором стояли пара кастрюль и разделочная доска с недорезанным на ней батоном – явно кто-то спешил и оставил хлеб сохнуть. Обеденный стол в центре помещения был небольшим и накрыт белоснежной скатертью.
Осмотрев придирчивым взглядом и эту комнату, я предположила, что в этом месте живут не только мужчины – уж слишком здесь чистенько и по-женски, что ли. Покидая святая святых дома, хмуро спросила:
– А за второй что?
– Гостиная, – сказал Фрэнки, толкнув дверь, – здесь спят Бен и остальные, я почиваю в маленькой комнате, дверь там.
– Угу, – промычала, увидев четыре кровати, стоящие вдоль стен, шкаф, ковёр, два кресла, чайный столик, на котором высилась симпатичная лампа, и всё это тоже, конечно же, было утащено из особняка. Моё настроение сейчас было оторвать уши наглецу, но я, снова выдавив улыбку, заметила, – миленько.
– Да? – вырвалось у Фрэнки. Он пытливо всматривался в меня, силясь что-то рассмотреть.
– Не тесно? – спросила у замерших на пороге Бена, Луи и Джека.
– Нет, – промямлили они, глядя на своего предводителя.
– Хорошо, рада за вас. А сейчас идите к старосте и выгружайте продукты, можно оставить их сразу за воротами, а как уедет Матти – унесёте в особняк, – распорядилась я, злая как шершень, осознавая, что эту ночь я могла спокойно спать здесь и не шарахаться по тёмному дому. И наверняка эти разбойнички знали о нашем появлении и забавлялись, глядя на наши метания по пустым, разгромленным комнатам.
Только одна мысль мне не давала покоя: почему Эмма прошла мимо этого дома? Как я, исследуя каждую комнату, могла не заметить этой дорожки? А Молли? Она же бродила по саду.
– В особняке два парадных выхода? – поинтересовалась у недовольного Фрэнки, его подельники уже давно покинули домик, и с улицы раздавались негромкие восклицания.
– Да, из этих ворот бывшие хозяева выезжали к своим деревням, – буркнул мужчина, – и после того, как старый граф обеднел и благородные гости всё реже стали посещать его, второй парадный выезд закрыли.
– Почему я не видела выхода на эту дорожку?
– Ты не дошла до той двери…
– Так и знала, что ты следил за нами этой ночью, – фыркнула, презрительно наморщив нос, и язвительно добавила, – полагаю, тебе не привыкать подсматривать в окна за девушками.
– Ты! Да что ты о себе…, – зарычал Френки и, подлетев ко мне, больно сжал мои плечи, – там не на что смотреть!
– Ооо, слова не мужчины – мальчишки, – с усмешкой бросила, откинув его руки от себя, – что? Можешь только с беззащитными девушками силой мериться? Подглядывать за ними в окна и запугивать? Трус!
Выкрикнув всё это, я вдруг стала задыхаться – ком, что весь день мешал мне дышать, сдавил грудь. Предательские слёзы брызнули из глаз, ноги подкосились от усталости, от неизвестности и непонимания случившегося, и я, словно подкошенная рухнув на пол, позорно разрыдалась.
– Эмма! – обеспокоенно воскликнул мужчина, растерянно нависнув надо мной, – эээ… прекрати. Я не смотрел за тобой, мне сказал Тоби, что в доме поселился кто-то, а дверь та… её никогда не находят, она скрыта шкафом за ненадобностью.
– Ууу, – подвывала я, громко всхлипывая, судорожные рыдания с хрипом сотрясали меня. Напуганная столь неожиданной реакцией, я, казалось, ещё громче заревела.
– Эмма, ну хватит, – опустился рядом со мной Фрэнки. Не решаясь коснуться, он с зависшей рукой замер возле меня, – успокойся, я помогу тебе.
– Угу, – промычала, шмыгнув носом, – я ногу подвернула, когда упала с лестницы, она опухла, а ты меня через лес повёл. Знаешь, как болит?
– Прости, я… – чуть запнулся мужчина, – я думал, ты другая.
– Какая? – продолжая в голос подвывать.
– Эмма, вставай, – потянул меня за руку Фрэнки, почти волоком дотащил до чьей-то кровати, – садись здесь, я воды принесу.
И не дожидаясь моего ответа, он рванул из комнаты и уже через секунду был рядом.
– Спасибо, – поблагодарила дрожащим голосом, громко икнув, – прости… накопилось.
– Там Бен всё сложил у ворот и отправил старосту в деревню, – произнёс Фрэнки, забирая из моих рук бокал и старательно переводя тему, опасаясь нового истеричного приступа, – и Молли пришла, Ронда с дочерью стоят у забора.
– У меня глаза красные?
– Немного, – нехотя ответил и, недолго помолчав, добавил, – почти незаметно, можно умыться в ванной, там вода тёплая.
– Ууу, а в особняке только холодная, – обиженно всхлипнула, вытирая снова набежавшие слёзы.
– Бен отремонтирует, он умеет, – быстро проговорил предводитель, спешно выталкивая меня из дома. Полагаю, очень ему хотелось поскорее избавиться от рыдающей девицы – как и большинство мужчин, Фрэнки тоже не умел с такими справляться, – идём, Молли наверняка беспокоится.
– В особняке грязно, а ещё надо мебель отремонтировать, стёкла в окна вставить, – принялась перечислять, не прекращая всхлипывать, – и есть хочется.
– Тоби уже разделывает дичь, и мы мигом запечём над углями окорок, и с особняком управимся, – приговаривал Фрэнки уже на улице.
– Ты такой славный, – всхлипнула, поворачиваясь к мужчине, и сделала попытку разведать о нём побольше, раз он стал таким покладистым, – и совсем не похож на разбойника, кто же ты?
Мужчина на миг опешил, растерявшись от моего вопроса. Он некоторое время пристально на меня смотрел, его глаза сузились, а на щеках вздулись желваки. После он, нервно усмехнувшись, чеканя каждое слово, проговорил:
– Фрэнк Барлоу единственный и внебрачный сын Джозефа Барлоу… твой старший брат.
– Брат?! – вырвалось у меня, я потрясённо уставилась на тотчас нахмурившегося мужчину и поторопилась добавить, – это же здорово!
– Что?! – теперь пришёл его черёд удивлённо выкрикнуть и даже перестать дышать, замерев в ожидании.
– Ведь это хорошо, когда ты не один, – прошептала я, растерянная такой новостью, но всё же была рада такому повороту и, взяв Френка за руку, спросила, – расскажешь о себе?
– Хм… позже.
– Хорошо, – согласилась, ощутив вдруг странное и непривычное тепло к пока незнакомому мне мужчине. Там… в другом мире я была одна. Очнувшись в этом, я с горечью и какой-то глубоко затаённой обидой выяснила, что и здесь у меня нет родных, и теперь, узнав о брате, я была искренне рада его признанию. Уверена, оно ему далось непросто.
– Идём, надо разобраться с особняком и привести его в порядок.
– Но ты же переедешь в него?
– Я подумаю, – чуть слышно ответил мужчина, впервые за всё время нашего знакомства тепло улыбнувшись мне.