12 апреля 1956 года необычно ранний телефонный звонок разбудил резидента КГБ в Англии Николая Борисовича Родина. Подняв трубку, генерал услышал условную фразу. Агент «Оскар Уайльд» вызывал своего оператора на экстренную встречу.
Офицер резидентуры взял Родина на борт служебного «ягуара» у его дома на Холланд Парк и, сделав «проверочный круг», высадил на Баркли-сквер.
Неспешной походкой столичного аристократа, проделывающего утренний променад, резидент двинулся вдоль книжных магазинов, то останавливаясь у витрин, то заходя внутрь якобы для ознакомления с новинками печатной продукции. Наконец он вошел в самый известный в Лондоне букинистический магазин и затерялся среди стеллажей.
Место, во всех отношениях идеальное для проведения конспиративных встреч с агентурой, – стоя по разные стороны книжной полки, можно переброситься парой фраз, понятных только посвященным, принять сообщение или в книге передать инструкции.
Взволнованный вид «Оскара Уайльда» свидетельствовал, что произошло нечто запредельное.
«Оскар Уайльд» – в миру Уильям Джон Кристофер Вассал, – родился в Англии в семье священника. Окончив в 1941 году частную школу в Хэрроу, он некоторое время служил в банке, затем работал в Ад лтействе – так в Англии именуется министерство военно-морских сил, – откуда в 1954 году был направлен в посольство Великобритании в Москве. Несмотря на скромную должность, Вассал имел неограниченный доступ к секретным документам всего военно-морского атташата.
В условиях холодной войны, боязни подвохов со стороны КГБ жизнь Вассала в Москве была такой же пресной, как и всех других иностранцев, пока он не попал в поле зрения Комитета госбезопасности.
Выйти на него сотрудникам английского отдела Второго главка (центральный орган контрразведки Союза ССР), разрабатывавшим дипломатов, помог некто Феликс, москвич, командированный в посольство Великобритании в Москве Управлением по обслуживанию дипломатического корпуса и состоявший на технической должности.
Выполняя наше задание по изучению новых сотрудников посольства, Феликс подружился с Вассалом и тут же распознал в нем пассивного гомосексуалиста, ибо сам нередко разнообразил свой досуг порочными забавами с малолетними извращенцами.
Через некоторое время Феликс вывел англичанина в «свет», приобщил к изысканной кухне московских ресторанов «Арагви» и «Армения» и познакомил со своим другом Натаном, активным гомосексуалистом.
С Натаном жизнь Джона приобрела особую пикантность, которой ему так не хватало всё время пребывания в чужой стране.
Друзья гуляли в ресторанах и на квартирах у матерых «голубых», где менялись партнерами так же легко, как опорожняли ящики шампанского – всё было оплачено и освящено высшим руководством советской контрразведки, более того, всё снималось фотокамерами.
Вокруг медоносного цветка вился рой ненасытных шмелей – секретных помощников КГБ, – наполняя соты – файлы ведомства информацией, которую предполагалось использовать в час «Ч», когда будет отыгран первый акт. Час пробил, но…
Совершенно непредвиденное противодействие привлечению иностранца к негласному сотрудничеству начальник английского отдела Второго главка встретил в лице новоиспеченного главы КГБ при СМ СССР генерал-полковника Серова.
Фронтовик-рубака Иван Серов в 1954 году стал первым председателем Комитета госбезопасности при Совете Министров СССР благодаря дружбе с восходящей звездой на советском политическом небосклоне Никитой Хрущёвым. Последний на опыте своего бывшего друга и соратника Лаврентия Берии знал, какая мощь сосредоточена в руках одного человека, отвечающего за государственную безопасность. И плевать, что его умственные способности на уровне сержанта-сверхсрочника, главное – свой в доску!
Один из первых циркуляров Серова категорически запрещал привлекать женщин для оперативной работы в КГБ. Их разрешалось использовать в качестве приманки и лишь иногда для вербовки других женщин. Но не более того.
Можно представить, каково было его предубеждение против «голубых», если даже женщин он рассматривал как ущербную материю. Генерал буквально впадал в истерику при упоминании о гомосексуалистах, которых в те времена именовали не так элегантно, как сегодня. Самый веский аргумент горе-председателя звучал так: «Мне только педерастов не хватает в моем ведомстве!»
Потребовалось несколько месяцев титанических усилий, чтобы убедить горе-председателя в целесообразности привлечения Вассала к негласному сотрудничеству ввиду его неограниченных возможностей по добыванию оперативно значимой информации.
Пытаясь склонить Серова к принятию своей точки зрения, начальник Второго главка генерал-лейтенант Олег Михайлович Грибанов, поднаторевший в вербовочных делах, ссылался на исторические примеры.
Вспомнил действовавшего под руководством разведки Генерального штаба царской армии секретаря российского посольства в Лондоне С.А. Козелл-Поклевского. Именно благодаря его усилиям и «голубой» дружбе с английским королем Эдуардом VII состоялось заключение англо-российского соглашения в августе 1907 года, нормализовавшее все связи между двумя державами. До подписания договора отношения России с Англией были довольно натянутыми, если не сказать враждебными.
Не забыл Грибанов упомянуть и полковника Рёдля, в течение ряда лет передававшего России сверхсекретные сведения о военных приготовлениях Австро-Венгерской империи, и Манасевича-Мануйлова, главу парижской резидентуры Охранного отделения, причастного к формированию агентурной сети в ряде стран Западной Европы.
Даже ссылки на открытия ученых-естествоиспытателей, доказавших, что гомосексуалистами, как и левшами, люди рождаются, а не становятся по причине империалистического образа жизни, на Серова не действовали.
Ситуацию удалось переломить лишь после того, как Грибанов намекнул Серову о возможном назначении англичанина в штат разведывательного управления министерства военно-морских сил Великобритании по возвращении на родину.
Вербовку «в лоб» проводил лично генерал-лейтенант Грибанов. Искусный «охотник за головами», он выступал сразу в трех ипостасях: сценариста, режиссера-постановщика и исполнителя партии.
Не тратя времени, Грибанов показал Вассалу фотографии, на которых тот был запечатлен со своими партнерами, мягко выражаясь, в неожиданных ракурсах. Предупредил, что все материалы могут быть переданы английской службе безопасности.
Но и это еще не всё. Фото могут случайно оказаться в почтовом ящике матери, если Джон не согласится сотрудничать с самой гуманной в мире организацией, чьи сотрудники известны чистотой своих рук, горячими сердцами и холодными головами.
…Генерал Грибанов несколько переборщил в своих стараниях подавить волю эстетствующего гомосексуалиста – после беседы Вассал был настолько морально раздавлен, что чуть было не пустил себе пулю в лоб из табельного оружия.
Вторым после самоубийства им рассматривался вариант явки с повинной к послу.
Вот тут-то и появился на авансцене отошедший было в тень Феликс.
Выслушав приятеля, он посоветовал не драматизировать ситуацию, ибо жизнь прекрасна, а самое плохое в ней то, что она проходит. Ничего страшного не случится, если Вассал войдет в контакт с органами, разумеется, не для того, чтобы заниматься шпионажем, да еще и против горячо любимой родины. К тому же ему скоро уезжать, зачем омрачать последние месяцы?
…Вслед за этим в кабинете Вассала раздался звонок, и знакомый голос предложил встретиться за бутылкой вина, поболтать о жизни. Иностранец приглашение принял.
На последующих встречах генерал Грибанов и сменившие его офицеры-агентуристы умело сняли горькое послевкусие, оставшееся от первой встречи, сыграли на самолюбии, внушив Вассалу мысль, что его мнение по вопросам международной политики может представлять даже бо́льшую ценность, нежели мнение военного атташе или даже посла.
Рюмка за рюмкой, мнение за мнением – и новые знакомые становились всё приятнее и ближе.
Надо же, как был прав Феликс, говоря о том, что жизнь прекрасна! Появились мелкие подарки, потом более крупные, затем денежная помощь. От обсуждения глобальных политических проблем перешли к конкретным характеристикам на сослуживцев Вассала, затем к анализу рабочих документов, ложившихся на стол англичанина.
В сентябре 1955 года, за полгода до убытия в Англию Вассал приступил к откровенной передаче секретных документов на явочных квартирах КГБ.
По возвращении в Лондон Вассал, обретший к тому времени кодовое имя «Оскар Уайльд», действительно, был распределен в разведывательное управление ВМС Великобритании.
Вслед за этим его принял на личную связь наш резидент в Англии генерал Родин, что само по себе свидетельствовало о значении, которое придавалось работе с британцем. Ведь он, мелкий клерк, имел неограниченный доступ к сведениям, составлявшим не то что военную – государственную тайну!
…Жизнь Вассала превратилась в нескончаемый праздник.
Эх, если бы еще не надо было передавать «Григорию» – рабочий псевдоним Родина – секретные сведения!
Но, с другой стороны, на какие шиши тогда содержать роскошную квартиру в фешенебельном районе Лондона на Дофин Сквер и два авто; заказывать костюмы у самых модных портных; посещать дорогие рестораны и, конечно же, оплачивать великосветских порочных партнеров, которых Вассал ангажировал на вечер или арендовал за умопомрачительные суммы на уик-энд, а особо понравившихся брал в заграничные турне, покидая задымленный Лондон на время отпуска.
…Первую встречу с «Оскаром Уайльдом» Родин провел в Лондоне на станции метро «Финчли Роуд» в конце марта 1956 года.
Вторая встреча была запланирована через месяц, но чрезвычайные обстоятельства заставили агента дать о себе знать много раньше.
На протяжении почти четырех лет Вассал передал «Григорию» тысячи совершенно секретных документов. Благодаря ему на Лубянке знали о военно-морской политике Англии и о разработке новейших систем оружия больше, чем руководство НАТО и королева Елизавета II вместе взятые.
16 апреля 1956 года, за два дня до прибытия в Англию советской делегации, возглавляемой первым секретарем ЦК КПСС Председателем Совета Министров Н.С. Хрущёвым на борту крейсера «Орджоникидзе», резидент Родин получил сигнал о том, что по заданию Сикрет Интеллидженс Сервис под корабль для совершения каких-то манипуляций нырнет ас подводных операций майор Лайонел Крэбб с группой подводников-диверсантов.
В те годы «Орджоникидзе» аналогов за рубежом не имел и являл собой самую совершенную боевую единицу, бороздившую Мировой океан. Он был оснащен новейшим противолодочным и противоминным оборудованием. Возможно, оно-то и заинтересовало англичан.
Как бы то ни было, председатель КГБ Серов, приняв информацию от Родина, не преминул шепнуть Хрущёву, что на него готовится покушение.
Основания для такого опасения имелись: 29 октября 1955 года был взорван и пошел ко дну со всем экипажем линкор «Новороссийск». Одной из наиболее серьезных версий, циркулировавших в Кремле, была версия о мести итальянских диверсантов. Линкор, известный во время войны как «Джулио Чезаре», находился на вооружении ВМС Италии и нам достался в счет репараций.
Сигнал, поступивший от «Оскара Уайльда», немедленно был взят в работу. В Портсмут из Мурманска на подводной лодке доставили отряд «Барракуда» – диверсантов-подводников экстра-класса, – которым предстояло нести круглосуточное дежурство по периметру крейсера.
В итоге Хрущёв заявил решительный протест и спешно прервал визит, выставив англичан на весь мир негостеприимными хозяевами, а премьер-министру Англии пришлось приносить публичные извинения в палате общин.
Коль скоро сигнал нашего «крота» в системе английского военно-морского министерства нашел подтверждение, встал вопрос о награждении всех сопричастных.
Серов, Родин и «барракуды» получили ордена. Вопрос о поощрении первоисточника Джона Вассала оставили решать лично Никите Сергеевичу.
Со словами: «Благодаря ему, мы умыли, нет, – мы урыли англичан, не дав им нагадить нам!» Хрущёв, импульсивно щедрый на раздачу высших наград СССР иностранцам (накануне он лично вручил Золотую Звезду Анвару Ходже, лидеру Албании), распорядился о присвоении звания Героя Советского Союза Джону Вассалу.
Серов вкрадчиво заметил, что еще никто из агентов-иностранцев не был удостоен этой чести, да и вообще, болен он, этот Джон…
– Что за болезнь?
– Хроническая педерастия, Никита Сергеевич…
– Ну, тогда поощрить деньгами – пусть лечится…