Следующие два дня выдались тихими и ничем не примечательными. Тетушка вела себя так, будто не было ни моего заключения в подвале, ни непонятного знакомства с лордом Овенбау. Она не упоминала о прошлом, да мы почти и не разговаривали. Каждое утро герцогиня в моем сопровождении совершала небольшую прогулку в открытой карете, а вечерами тетушка заставляла читать вслух «Оранио» Гельца, и я по несколько часов декламировала поэмы известного остенского поэта, оставившего слишком большое, на мой взгляд, наследие в виде напыщенных од и унылых стихов.
А вот третий день принес перемены.
– Эви, сегодня вечером мы идем на прием к лорду Стабсу, – заявила мне тетушка, намазывая хрустящий тост тонким слоем масла.
Мы как раз завтракали, и я едва не поперхнулась чаем.
– Что за прием?
– Для узкого круга, – пояснила герцогиня. – Хочу познакомить тебя со своими друзьями. Не волнуйся, там будут милейшие люди.
И это тетушкино «милейшие люди» заставило меня насторожиться еще больше.
– Советую надеть то белое платье, что мы выбрали у Ривери, – продолжила герцогиня, и мои подозрения только окрепли.
Белое платье было чересчур откровенным. На примерке оно показалось мне невероятно красивым, но потом, когда мы вернулись в особняк и я как следует рассмотрела покупки, то подумала, где были мои глаза? Длинный узкий вырез шел до самой поясницы, и выглядел слишком соблазнительным.
– Я распоряжусь, чтобы Мэри его подготовила, – не дожидаясь моего ответа, заявила герцогиня и нажала кнопку звонка. – Мэри, леди Эвелин наденет вечером новое белое платье, – заявила она появившейся горничной.
– Да, миледи.
– Сделаешь леди Эвелин высокую прическу.
– Да, миледи.
– И выпустишь несколько прядей вдоль щек… Впрочем, я сама прослежу, чтобы ты сделала все, как нужно. Эви, а ты пока иди к себе и повтори правителей Кроненгауда и всю знать, начиная с герцога Освийского.
Леди Шарлотта посмотрела на меня и повернулась к горничной.
– Ты еще здесь?
– Простите, миледи.
Мэри поклонилась и исчезла из комнаты, а я представила длинный список кроненгаудских аристократов и вздохнула. Все-таки для такого маленького бывшего королевства у нас их слишком много.
– Эви, я хотела бы серьезно с тобой поговорить, – откладывая нож, сказала герцогиня.
– Да, тетушка?
– Что ты думаешь о лорде Овенбау?
– Не знаю, тетушка. А я должна что-то думать?
– Не дерзи. Постарайся быть с герцогом поласковее. Улыбайся ему почаще, не отказывай в танцах, ну и веди себя, как подобает благовоспитанной юной леди.
– А разве это совместимо? Разве благовоспитанная леди может танцевать больше двух танцев с одним кавалером, если он не является ее женихом?
– Все-таки ты дерзишь, – тон герцогини стал ледяным. – Изволь слушаться. Если не забыла, я твой опекун, и ты должна делать то, что я скажу. И потом, кто говорил обо всех танцах? Думаю, мазурки и вальса будет достаточно.
Леди Шарлотта посмотрела на меня, вынуждая ответить.
– Хорошо, тетушка, я постараюсь, – заставила себя улыбнуться, в то время как внутри все бурлило от возмущения. Но я слишком хорошо помнила холод подвала и не стремилась попасть туда вновь.
– Постарайся, Эви, – кивнула леди Шарлотта. – Постарайся. Лорд Овенбау очень влиятельный человек. Если вы с ним подружитесь, – герцогиня не договорила и со значением посмотрела мне в глаза. – Ты понимаешь меня, Эви?
– Вы предлагаете мне…
Я даже задохнулась от негодования.
– Всего лишь подружиться, Эви, – пошла на попятный герцогиня. – Тебе ведь не сложно лишний раз улыбнуться моему другу?
Голос тетушки прозвучал вкрадчиво.
– Несложно, но зачем это нужно?
– Эви, я предупреждала, чтобы ты не задавала лишних вопросов? – посуровела леди Шарлотта, и чернота ее взгляда стала просто невыносимой.
Мне даже показалось, что она распространилась за пределы глазниц и потянулась к моей груди. – Делай так, как я тебе велю, – приказала герцогиня, и я механически кивнула, не в силах сопротивляться чужой воле.