Глава 2

Белые отходили из села с боем. Их пулеметы, установленные на колокольне церкви и в каменном подвале купеческого дома, не давали красным войти в село до тех пор, пока артиллеристы прямой наводкой не подавили обе эти вражеские огневые точки. Отряд красных конников ворвался в село. Было уже сумрачно. Пахло гарью. На базарной площади, неподалеку от церкви, горели дома. Несколько человек пытались их тушить. На окраине еще слышались выстрелы.

Командир отряда остановил коня и приказал ординарцу вызвать командира второго эскадрона Пашкова. Тот прискакал на площадь и доложил:

– По вашему приказанию прибыл!

– Выводи эскадрон из боя, – распорядился командир.

– Понял. И куда его? – спросил Пашков.

– Осмотри хорошенько село. Проверь каждый дом, каждый сарай – не затаился ли где какой враг. Соберите оружие, что побросал противник…

– Понял!

– Потом получишь дополнительную задачу, – сказал командир отряда.

– И это понял, – ответил Пашков и вдруг привстал на стременах. – Начальство какое-то пожаловало.

Командир отряда развернулся в седле.

– Верно. И товарищ Киров там, – сказал он, разглядев в группе командиров коренастую фигуру члена Реввоенсовета 11-й армии Сергея Мироновича Кирова. – Выполняй, Пашков, приказание.

Пашков пришпорил коня и почти с места галопом помчался за своим эскадроном. А командир отряда поспешил туда, где остановилось прибывшее из армии начальство. Он слез со своего коня в сторонке, кинул поводья на ходу ординарцу, подошел к члену Реввоенсовета и представился по всей форме. Киров сразу же перешел к делу.

– Потери большие? – спросил он.

– До полсотни убитых и раненых, – доложил командир отряда. – Огонь белые вели сильный, товарищ член Реввоенсовета.

– Понимаю, что трудно было, – кивнул Киров. – И дальше будет трудно. Белые без боя не отдадут нам ни одного дома, ни вершка земли, ни пуда хлеба. Но Кавказ и Закавказье должны быть советскими. И они будут советскими. И мы будем не только воевать, но везде, где только можно, будем помогать людям налаживать новую мирную жизнь. Надо сейчас же организовать тушение пожаров.

– Сейчас сюда вернется второй эскадрон. Пожары потушим, товарищ член Реввоенсовета, – заверил Кирова командир отряда.

– Это еще не все. Пошлите людей по домам. Если среди населения имеются раненые, немедленно организуйте медицинскую помощь, – продолжал Киров.

– Для своих бойцов медикаментов не хватает, – хмуро заметил кто-то из прибывших товарищей.

– Знаю, – быстро ответил Киров. – И все-таки будем делиться с населением всем, что у нас есть. Каждый выздоровевший раненый завтра станет таким же активным защитником революции, как мы с вами.

Киров говорил негромко, но четко и твердо. Он не просто приказывал. Он разъяснял и одновременно убеждал.

– Это не все. Особое внимание надо обратить на сирот.

– А с ними что делать? – спросил кто-то.

– Прежде всего, их надо выявить. Дети – наше будущее. И если мы не позаботимся о них сегодня, у нас не будет нашего революционного завтра. Сирот надо не только выявлять, но и подбирать.

– А куда девать? Возить в обозе? А чем кормить? – послышалось сразу несколько вопросов.

– Отправляйте в детские дома в освобожденные Красной Армией города. Отправляйте, в конце концов, в Россию.

На площади появились бойцы второго эскадрона во главе с Пашковым. Командир отряда без труда узнал, даже в сумерках, его могучие плечи, белую кубанку с широкой красной лентой и кожаную куртку. Попросив у Кирова разрешения, он сел на коня, поскакал навстречу Пашкову и передал ему все распоряжения члена Реввоенсовета.

Пашков, как обычно, слушал молча. Но когда разговор зашел о сиротах, на лице его выразилось полное недоумение.

– Что же, моим хлопцам нянькаться с ними?

– Поступать так, как того требует товарищ Киров. А значит, и наша партия, – пояснил командир отряда.

– А воевать кто будет… – хотел было уточнить Пашков, и вдруг его черные глаза широко раскрылись и замерли. А сам он весь подался в седле вперед и громко крикнул: – Глянь-ка, командир! А ну, хлопцы, тащите его.

Командир отряда невольно обернулся и увидел, как над срубом стоявшего неподалеку колодца появилась чья-то рука и уцепилась за сруб. К колодцу сейчас же подбежали бойцы и вытащили из него парнишку. С парнишки ручьями текла вода, он не стоял на ногах.

– Может, качнуть его? – предложил, подъезжая, Пашков.

– Живой он.

– Только нахлебался здорово, – объяснили бойцы.

Пашков и командир отряда спешились и подошли к парнишке. Он уже сидел на земле, поминутно вздрагивая всем телом. Бойцы помогали ему раздеться. Кто-то протягивал полотенце, кто-то набросил на его плечи шинель.

– Звать-то тебя как? – спросил Пашков.

– Ашот, – ответил парнишка.

– Как же тебя в колодец занесло?

– Казаки сбросили.

– Казаки? У, зверье! – загудели бойцы.

– Разотрите его хорошенько полотенцем, – приказал командир отряда. – И хорошо бы чаем горячим напоить.

Пашков послал в соседние дома своих людей. И пока они искали у хозяев чай, бойцы насухо обтерли Ашота, надели на него шинель, а его собственную одежду выжали и отнесли в дом сушить. Пришел санитар, перевязал Ашоту ногу и голову: парень сильно ударился о бадью в колодце. К счастью, эта бадья и спасла ему жизнь. Не ухватись он за нос, захлебнулся бы в холодной, как лед, воде.

– За что же они тебя бросили-то? – расспрашивали бойцы.

– Хлеба попросил, – ответил Ашот.

– И за это сбросили? Вот гады!

– Они думали, что меня подослали партизаны, – сказал Ашот.

– Дом-то твой где?

– В горах был. – Ашот махнул в сторону каменных утесов.

– Почему был?

– Теперь нет.

– А где батька с матерью?

– Умерли.

– С кем же ты живешь?

– Один живу. Пастухом был у лавочника. А он убежал. И я чуть с голоду не умер. А казаки хаш варили. Я хотел стороной пройти. Не утерпел. Подошел. А они меня схватили. Сначала били. Потом бросили.

– Ничего, хлопец. Теперь тебя никто не обидит. А обидит – во! – сказал Пашков и показал кулак величиной с лошадиную голову. – Так как выходит, что ты наш первый крестник.

Бойцы дружно засмеялись. Ашот тоже попытался улыбнуться. Но не смог. Видно, просто разучился улыбаться. Командир отряда понял это. Он подошел к Ашоту, положил руку на плечо.

– А ты молодец. Надо же, сам из колодца выбрался. Значит, не так просто тебя скрутить.

– Я тоже кумекаю, добрый из него со временем боец выйдет, – поддержал командира Пашков.

– А пока обсушите парня хорошенько и отправьте в обоз. Пусть денек-другой с ранеными побудет. Подкормится малость, синяки залечит. Потом посмотрим, куда его пристроить, – распорядился командир отряда. – А ты, Пашков, приступай выполнять задачу. И еще тебе приказ: обоз с ранеными возьмешь под свою охрану.

Пашков хотел возразить. Но, увидев непреклонный взгляд командира, лишь досадливо кашлянул в кулак и сказал:

– Все понял!

Загрузка...