Старший сержант выбрался из колодца и двинулся вперед по коридору. При этом в левой руке он держал фонарь, а в правой – пистолет, смотрящий стволом вперед. Анастас в любую секунду готов был произвести выстрел. Но пока стрелять было не в кого. Разве что в крыс, которые опять в неимоверном количестве появились в коридоре и стремглав бросились бежать впереди Логинова.
Но в бедных, гонимых всеми животных он стрелять не стал. Да и попасть в какую-то конкретно выбранную крысу было проблематично. Слишком уж стремительно они убегали.
Можно, конечно, было пальнуть наугад прямо в плотную стаю. Тогда пуля наверняка поразила бы какую-то крысу.
Только вот такая жестокость была совершенно ни к чему. Утверждения собственной силы это убийство не принесло бы. Логинов и без того был сильнее их. Крысы, даже в большом количестве, его опасались.
И вообще, так легко, оказывается, можно отнять чужую жизнь! Даже какого-то жука или комара. Причем просто так, без всякой целесообразности. Люди делают это, не задумываясь о необходимости подобного поступка. Просто машинально. Но тот человек, который готов машинально убить крысу, потом так же машинально может убить и человека.
Профессия обязывает снайпера бережно относиться к любой жизни вообще, в принципе. Только тогда он не будет чувствовать себя убийцей. Так Анастаса учили.
Это делал человек, прошедший с винтовкой СВД афганскую и две чеченские войны, на счету которого было великое множество убитых врагов. Но их он считал только врагами и никем более.
Но старший сержант сам видел, как этот человек плакал над ежиком, задавленным внедорожником. Тот, наверное, шел домой, к детям, может быть, строил планы на дальнейшую жизнь. А она оборвалась так внезапно и нелепо. Только потому, что кому-то лень было затормозить.
Но враги – это совсем иное дело. Они строят прямо противоположные планы. Так говорил немолодой преподаватель. Враги стремятся уничтожить других людей. Может быть, тех, кто несет домой заработную плату или даже просто хлеб, чтобы накормить жену и детей. Потому эти мерзавцы подлежат уничтожению. Они являются не только личными врагами конкретного снайпера, но и всех людей, которым мечтают навязать свою волю, собственный образ мыслей, не понимают и понять не желают, что каждый человек имеет право жить и думать по-своему.
В темноте коридор тянулся непростительно долго. Это, видимо, было заметно и внизу. По крайней мере, командир взвода старший лейтенант Галактионов показал, что обладает меньшей выдержкой, нежели командир разведывательной роты капитан Есипов.
– Старший сержант, почему не докладываешь? Что там у тебя? – осведомился он и добавил: – Писк какой-то доносится.
– Это, товарищ старший лейтенант, крысы бегут и на бегу пищат. Никогда не видел сразу столько крыс. Откуда только они вылезли, не могу понять. Стоп!.. Кажется, я что-то нашел.
– Что там у тебя? – спросил наконец-то и командир роты.
– Сейчас доложу, сам сначала разберусь.
Старший сержант Логинов обратил внимание, что последняя стая крыс выскочила откуда-то сбоку. Их было немало, похоже, больше двух десятков. Однако они не набежали на него сзади, не огибали с двух сторон. Крысы вообще, скорее всего, не стали бы догонять человека, постарались бы бежать в противоположную сторону. Однако они явно выскочили неведомо откуда, словно из-под земли.
Поэтому старший сержант перевел луч фонарика в низ стены, сразу обнаружил множество нор. И тут же доложил об этом командиру роты:
– Товарищ капитан, тут великое множество крыс. Столько этих тварей я еще никогда не встречал. Под стеной все изрыто норами. Такое впечатление, словно их специально кто-то бурил. Мне кажется, что не я их побеспокоил. Они откуда-то со стороны убегают. Только непонятно, от кого именно.
– Чем там может прокормиться такое множество крыс? – сразу спросил практичный по жизни старший лейтенант Галактионов. – Похоже, в этих подземельях есть что-то съедобное.
– Ты вот что, Анастас, напрямую в норы не свети, – не возражая старшему лейтенанту, проговорил капитан Есипов. – Они могут связывать коридор с другим помещением. У тебя есть какая-то возможность измерить длину и глубину этих самых нор?
– У меня есть в рюкзаке кусок провода. Можно его просунуть.
– А что это даст? – заявил старший лейтенант. Если бы норы были глухими, тогда еще понятно. А они не такие… Я, как и командир, предполагаю, что эти норы представляют собой сквозные проходы в другое помещение, в котором кто-то есть. Скорее всего, там как раз находится тот человек, который крыс спугнул. Надо искать переход туда. Он должен быть где-то дальше по стене. Только не свети фонариком. Можешь себя раньше времени обнаружить. Возможно, там расположен продовольственный или оружейный склад бандитов. В одиночку туда человека не направят. Один должен показать, что-то выбрать, а другой будет нести то, что требуется. Несколько человек там. Отследи, где они будут выходить. Если бандиты имеют возможность попасть к нам в тыл, значит, она есть и у нас. Такое грех упускать. Работай, старший сержант. Аккуратность предельная!
– Работай! – подтвердил это распоряжение командир разведывательной роты.
Говоря честно, после предположения командира взвода о присутствии рядом нескольких бандитов, старший сержант Логинов понадеялся, что ротный немедленно отзовет его назад. После этого он сам предложит сделать то, о чем сейчас сказал старший лейтенант. Тогда это выглядело бы геройством, к которому, по большому счету, Анастас стремился всегда. Даже в детстве будучи школьником, когда выпрыгивал на перемене из окна довольно высокого второго этажа.
Но чему быть, того не миновать.
Получен боевой приказ, который, скорее всего, в спецназе может считаться обыденным. Однако для любого мотострелка, каковым раньше являлся старший сержант Логинов, это дело было бы чем-то выдающимся. Да, в мотострелковом подразделении такой приказ, говоря честно, и получить было бы невозможно. Там так бойцам не доверяют, каждый из них не является самостоятельной боевой единицей. Но раз уж сам старший сержант напросился продолжать свою службу в спецназе военной разведки, то он, даже не приобретя еще необходимого опыта, уже автоматически стал считаться способным на серьезные действия.
Анастас выключил фонарь, убрал его в чехол, висящий на поясе, положил левую руку на стену и таким вот образом стал продвигаться дальше, постоянно оставаясь настороже. Пистолет в его руке подрагивал, но не от страха, а от нетерпения.
На всякий случай старший сержант подстраховался и отстегнул на спине клапан чехла малой саперной лопатки. Теперь, при возникновении такой необходимости, он мог быстро убрать пистолет или нож. Тот, как и полагается в спецназе, был сделан из черной оксидированной стали и имел только одну светящуюся полоску – в месте заточки лезвия.
Но и лопатка у него была заострена до предела. Старший лейтенант Галактионов поздно вечером, накануне отбытия на Северный Кавказ, пришел в казарму и принялся проверять заточку лопаток. Делал он это весьма своеобразным методом. Командир взвода заставлял своих бойцов побриться лопатками.
Старший сержант Логинов по матери был болгарином, следовательно, имел склонность к поросли на щеках и подбородке. Он брился своей лопаткой и даже получал от этого некоторое удовольствие. Она и в самом деле была заточена не хуже бритвы. Этому способствовала и сталь, из которой была изготовлена лопатка. Она точилась не слишком легко, зато долго сохраняла остроту.
В тот вечер довольным остался не только сам Анастас, но и старший лейтенант. Хотя он все же заставил двух бойцов подправить заточку своих малых саперных лопаток.
– Волокушин! – позвал капитан Есипов по связи командира первого взвода.
Анастасу, естественно, этот разговор был слышен.
– Пришли мне двух бойцов понадежнее. Дело для них есть.
Старший сержант не удивился тому факту, что лейтенант Волокушин не спросил, куда именно надо послать бойцов. У Анастаса, как и у других бойцов спецназа, имелся приемоиндикатор. На экране этого прибора зеленые точки обозначали местонахождение каждого бойца, красные – офицера.
Все офицеры роты имели при себе многофункциональные планшетники. Они точно такими же точками показывали местонахождение всего личного состава подразделения.
При этом старший сержант догадывался, что капитан вызывает пару бойцов в помощь ему, хотя сам Логинов о помощи не просил. Конечно, противников у него может оказаться несколько, и справиться с ними в одиночку будет сложно. Но в самом Логинове жила такая непоколебимая уверенность в собственных силах, что он готов был согласиться с тем, чтобы врагов у него было даже пятеро или даже больше.
Однако Анастасу следовало справиться с ними до того, как капитан успеет объяснить помощникам их задачу и они сами смогут догнать старшего сержанта. Чем сложнее задача, тем почетнее будет ее успешное выполнение.
– Логинов! – позвал его старший лейтенант Галактионов. – Ты уж постарайся вести себя потише. Лучше бы не стрелять. Но это по возможности. Себя поберечь тоже следует.
– Понятно, товарищ старший лейтенант. Но мне пока и стрелять не в кого, – внятным шепотом ответил Анастас, не останавливаясь ни на секунду.
Но совету командира взвода он все-таки последовал и убрал пистолет в кобуру, решил обойтись без стрельбы. После этого старший сержант засунул нож в ножны, в левую руку взял малую саперную лопатку, тут же сжал и разжал правый кулак, словно попробовал, насколько рука ему послушна.
С ней было все в порядке. Она была готова нанести удар. А что такое удар мастера спорта по боксу, Анастас знал лучше других.
Старший сержант Логинов чуть-чуть согнул правый кулак, чтобы при ударе не выбить себе сустав, и продолжил движение в том же направлении. Он по-прежнему ощупывал левой рукой стену, но старался, чтобы лопатка, зажатая в ней же, ее не касалась, не издавала характерных металлических звуков. Однако дважды или трижды лезвие лопатки все же стену задевало. Звук был тонкий и не громкий, но этому помещению явно чуждый.
Крысы больше из-под стены не выбегали, но и никуда не делись, по-прежнему путались под ногами. Даже непреднамеренно наступить на эту живность было бы неприятно. Вообще на любую живность, но на крысу особенно.
Старший сержант Логинов сам ничего практически не видел, а эти твари прекрасно ориентировались и в полной темноте. По крайней мере, Анастас несколько раз ощущал какое-то движение вокруг своих ног. Крысы сами категорически не желали, чтобы он на них наступил, уворачивались от беззастенчивых берцев, иногда даже возмущенно попискивали, словно он отдавил им хвост. Но сам Логинов ничего такого не чувствовал. Толстая подошва берцев и не позволила бы ему это уловить. Но парень подумал, что если бы наступил на хвост мелкого грызуна, то сразу последовал бы рывок. Анастас обязательно ощутил бы его.
Но передвигался он при этом непростительно медленно, что осознавал и потому ноги начал переставлять быстрее. Но и это старший сержант сделал постепенно, чтобы крысы привыкли к такой скорости его ходьбы и уворачивались от ног так же уверенно, как и прежде. Раздавить кого-то в темноте он откровенно не желал. Не только потому, что последовал бы обязательный громкий писк, подхваченный другими крысами. Парень просто жалел этих несчастных, гонимых всеми тварей.
Таким вот образом он наконец-то добрался до какого-то угла, однако понял это не сразу, а только после того, как его рука провалилась в пустоту, не обнаружила привычной уже стены слева. Ладонь тут же начала шарить и нащупала другую стену, стоящую под углом градусов в сто двадцать к первой. Включить фонарь, чтобы сориентироваться, старший сержант не решился, но остановился и прислушался.
Ему показалось, что он разобрал неподалеку слабый шепот. За этим последовал такой же тихий ответ на него.
Мозг старшего сержанта сразу просчитал ситуацию. Если эти люди пришли сюда по какой-то надобности, то надеялись, что здесь никого кроме крыс не может быть. До этого они наверняка молчали, но сейчас разговаривали шепотом. Следовательно, что-то или услышали, или просто догадались о присутствии постороннего человека и не желали показать свое собственное присутствие.
– Старший сержант, ты говорить можешь? – спросил капитан Есипов.
– Нет, – сосредоточенно, почти сердито, коротким шепотом ответил Анастас.
Ему понравилось так разговаривать с командиром роты. Тот на подобный тон не отреагировал, однако сам старший сержант почувствовал себя почти генералом, общающимся с каким-то там капитаном.
– Понял. Работай. – Эти слова мог слышать только сам Логинов и бойцы разведроты, но никак не те люди, которые затаились где-то впереди.
Наушники под шлемом прилегали к ушам так плотно, что иногда болели раковины.
Зажигать фонарь было нельзя. Луч света наверняка сразу же подтвердит предположение противника о том, что кто-то находится рядом. Там, где затаились двое людей, что-то шепнувших друг другу, может оказаться еще, как минимум, пара врагов. До поры до времени они молчат. Встретить же здесь друзей старший сержант Логинов не надеялся. Им в этом подземелье просто неоткуда было бы появиться.
Левая рука Анастаса, сжимающая малую саперную лопатку, обнаружила еще один поворот. При этом стену старший сержант ощупывал не пальцами, а основанием ладони, держа лезвие лопатки направленным почти в свое лицо, чтобы оно случайно не задело камень или землю и снова не звякнуло. Ведь вполне могло случиться, что именно этот звук и привлек внимание невидимого противника.
Он шагнул в темноту, именно туда, откуда, как ему показалось, недавно доносился шепот. Присутствие человека перед собой Логинов ощутил физически. Может быть, он уловил тепло тела или почувствовал дыхание. Сразу парень даже не понял, что это было.
Только постояв два десятка секунд без движения, он услышал вдруг стук своего сердца. Оно колотилось ровно, но часто, показывало, что Анастас волнуется. А ведь он всегда считал себя хладнокровным и бесстрашным человеком, который выходил на ринг совершенно спокойно, даже зная, что противник сильнее его. Логинов настраивался на победу, мотивировал себя. Может быть, именно поэтому он и выигрывал бой даже тогда, когда у него, казалось бы, не имелось никаких шансов на это.
Но Анастас не помнил ни одного случая, чтобы у него так стучало сердце. Умение анализировать помогло ему и в этот раз. Что такое ринг, поединок в боксе? Да, бывало, что парня били там, причем сильно. Но тогда и речи не возникало о том, чтобы его могли убить или изуродовать до такой степени, что он станет ни на что не пригодным овощем. А сейчас ситуация была именно такая. Но то, что враги смогут сделать с ним, зависело не только от них, но и от него самого. Логинов же и сам вполне в состоянии что-то предпринять.
Именно в этот момент на него снизошло прозрение. Анастас понял, как ощутил человека неподалеку от себя. Он просто уловил запах духов или какого-то дорогого одеколона. Нос старшего сержанта давно привык к запаху казармы и плохо воспринимал этот дорогой, щемящий и томный аромат.
Точно так пахла одна его знакомая женщина. Наверное, она пользовалась такими же духами.
Старший сержант сейчас совершенно не задумывался о том, женщина это или мужчина. Перед ним был противник, враг. Женщина точно так же, как и мужчина, имеет возможность нажать на спусковой крючок и выпустить пулю.
Он помнил про свой высокий рост и давно уже учитывал, что люди в основном бывают ниже его. Логинов примерно прикинул, где у его противника должна находиться челюсть, покрепче сжал рукоять малой саперной лопатки и взмахнул левой рукой. При этом он прекрасно понимал, что острое лезвие разрубит противнику горло за счет одной только быстроты, с которой наносился этот удар.
Старший сержант сразу понял, что его ожидания оправдались. Сопротивление было как раз такое, какое могло оказать податливое горло. Тут же забулькала кровь, хлынувшая рекой.
Логинов знал, что должно было произойти дальше, и потому подготовился заранее, приподнял к груди правую руку, сжал кулак. Слабый луч фонарика, направленный ему в лицо, нисколько не ослепил Анастаса. К тому же он успел прикрыть глаза одновременно с тем, как выбросил вперед правый кулак. Может быть, даже за мгновение до этого.
Его кулак приложился точно в подбородок, да так, что даже хруст послышался. Расслабленная челюсть такого удара не выдержала и сломалась.
Что сломалась именно челюсть противника, а не его собственные пальцы, старший сержант Логинов понял по отсутствию в руке любой посторонней боли, кроме естественной, вызванной собственно ударом. К ней он привык давно. Походила она на результат удара без перчатки в боксерский мешок, когда бьешь просто так, с шага, проходя мимо.
Анастас сразу заметил, как второй человек упал на первого. Он словно прикрыл его своим телом и не опасался испачкаться в крови. В ту же лужу стеклом вниз упал и слабый фонарик второго противника. Он почти сразу потух. Но старший сержант успел сориентироваться, увидел, что никто больше не пытался к нему приблизиться.
Конечно, еще какие-то противники вполне могли находиться неподалеку, в нескольких шагах от него. Однако в этом случае они, скорее всего, уже показали бы себя, выстрелили бы. Анастас это понимал, но все-таки на всякий случай упал на оба колена, опять попавшие в расширяющуюся лужу крови. Он не обратил на это никакого внимания. Ему было просто некогда забивать себе голову такими мелочами, потому что парень спешил укрыться за двумя людьми, один из которых уже стал трупом, а второй просто пребывал в глухом и глубоком нокауте.
Если бы кто-то начал сейчас стрелять в старшего сержанта, то попал бы в тело противника, нокаутированного им. Или же пуля просверлила бы воздух выше. Она могла бы попасть в шлем по касательной линии. Это вызвало бы шум в ушах Анастаса, но никак не более. Ведь этот шлем на испытаниях выдерживал выстрел девятимиллиметровой пули, выпущенной из пистолета Макарова по прямой линии с дистанции в пять метров.
К этому моменту старший сержант Логинов уже выхватил свой пистолет, готовый был ответить на выстрел противника. Определить в темноте местоположение вражеского ствола можно без проблем, по первой же вспышке. Но таковой не последовало.
Анастас прислушался к пустоте коридора перед собой, вытащил свой относительно мощный фонарик и включил его. Ощущения старшего сержанта не подвели. В узком пространстве никого больше не было.
Только после этого Логинов перевел луч фонаря ближе, посмотрел на поверженных противников и сразу слегка удивился. Первый из них, с перерубленным горлом, был светловолосый мужчина с какой-то беспомощной, довольно жиденькой боцманской бородкой того же цвета, но без усов и с большим носом картошкой. На нем лежала в глухом нокауте женщина с такими же светлыми волосами. Вместо ленты они были стянуты каким-то простым брезентовым ремнем.
Рука убитого мужчины в судорожном последнем движении сжимала пистолетную рукоятку «Винтореза». Приклад винтовки был сделан из светлого лакированного дерева и имел множество насечек, нанесенных ножом. Видимо, снайпер был очень опытный, немало солдатских душ загубил за свою карьеру, причем в разных, видимо, странах. Считать насечки старший сержант не стал, но даже на глазок прикинул, что их тут будет далеко за сотню.
У женщины, находящейся в бессознательном состоянии, тоже был «Винторез». Приклад у этой винтовки был пластиковый, пустотный. На таком материале ставить отметки было сложно даже напильником. Жесткость этого пластика была старшему сержанту известна. Он был сравним по прочности с каленым металлом. Из такой же винтовки, как и из СВД, Анастас стрелял во время обучения в школе снайперов в Солнечногорске.
Так уж вышло, что оба его противника были снайперами и коллегами старшего сержанта. Судьба свела их не на поле боя, а в подземном помещении. Исход их встречи определился не в обычной и в то же время знаменитой снайперской дуэли, а в скоротечной рукопашной схватке, где все решают быстрота мышления и умение наносить удары, заменяющие выстрелы.
Логинов без проблем вытащил из-под женщины, которая все еще не приходила в сознание, ее винтовку, взял из набедренной кобуры пистолет, нечаянно прощупав при этом руками тренированные мышцы сильного бедра, и нож из ножен на поясе. После чего он точно так же забрал пистолет и нож у убитого мужчины. Но вот вытащить винтовку из его рук было сложно. Мало того, пальцы, сжатые предсмертной судорогой, со злостью вцепились в деревянную рукоятку. Старший сержант оказался в состоянии разжать руку мертвого противника. Однако мертвый снайпер еще и телом навалился на свою винтовку. Ремень, перекинутый через его плечо, тоже был зажат. Просто так вытащить оружие Анастасу не удавалось. Ему пришлось беззастенчиво сбросить с убитого нокаутированную женщину. Она застонала, но осталась лежать на спине.
От нее снова сильно пахнуло духами.
Парню опять, прямо как наваждение, вспомнилась другая женщина, оставшаяся там, в подмосковном Солнечногорске. Она была совсем не похожа на эту не только цветом волос и овалом лица, но и даже кожу имела иную, нежную и мягкую, бархатистую, по которой он любил проводить пальцем.
Ту женщину звали Альбиной. Она была красива, очень гордилась такой внешностью, могла часами просиживать перед зеркалом, рассматривая свое лицо, при этом не сомневалась в том, что ей уготована свыше какая-то особая судьба, большая и счастливая жизнь, похожая на кино. Поэтому упорно отвечала смехом на все попытки Анастаса сделать ей предложение, не отказывала категорично, но и не соглашалась. Она ни разу не сказала ему ни «да», ни «нет», хотя однажды все же откровенно призналась, что семейная пара у них не получится.
Альбина в своих мечтах видела себя только женой очень богатого человека. А что мог предложить ей он, армейский контрактник, даже не офицер?
Анастас уехал служить в спецназ военной разведки, а она осталась там, рядом со своими матерью и отцом. Альбина ожидала чего-то большего, чем то, что могла получить от него, хотя сам Логинов считал, что нравится ей. По крайней мере, так было тогда.
Они даже не переписывались и не созванивались, расстались, как решили перед его отъездом, навсегда. В Анастасе теперь жила только память о ее духах. Наверное, они были хорошие и дорогие.
Эти воспоминания пришли к нему совсем не вовремя. Но они никак не помешали снайперу выполнять свою работу. Именно ею он теперь и занимался.
Старший сержант Логинов вытащил из-под мертвого мужчины винтовку, увидел за его спиной черный пластиковый пакет, поднял и заглянул внутрь. Там лежали девять апельсинов, обглоданных, видимо, крысами, четыре помятые банки тушенки и большая жестяная банка без крышки. В ней находился бумажный пакет с мукой. Банка, видимо, берегла муку от крысиных зубов, а крышку с нее, похоже, кто-то просто выбросил, когда саму банку осматривал на предмет содержимого. Кроме продуктов в пакете не было ничего, но это вовсе не говорило о том, что впереди, на складе, не могли храниться оружие и боеприпасы.
– Старший сержант, ты говорить можешь? – раздался в наушниках голос командира разведывательной роты. – Без ущерба для самого себя.
– Теперь уже могу, товарищ капитан.
– Докладывай ситуацию. Что там у тебя происходит?
– Докладываю. Встретился в темноте с двумя бандитскими снайперами. Мужчина и женщина, оба светловолосые. Мужчина с жидкой бородкой, но без усов. Женщина, кажется, без бороды.
– И без усов? – со смешком, в тон своему снайперу, спросил командир взвода старший лейтенант Галактионов.
– И без усов, – подтвердил старший сержант.
– Антон Павлович Чехов говорил, что мужчина без усов все равно что женщина с усами.
– Мне бы ваши бородатые заботы! – проворчал командир роты, возвращая этой фразой доклад старшего сержанта в прежнее русло. – Встретился ты с ними, и что дальше было?
– Мужчина убит. Женщина в нокауте. Можно допрашивать.
– Твой командир взвода допросит… Да-да, затребовал! Ждите рядом.
– А лучше сразу на скалу забирайтесь, – добавил к этому старший лейтенант Галактионов. – Я сейчас сам поднимусь туда.
Капитан Есипов последние свои слова обращал уже не к Логинову, а, кажется, к кому-то другому, как и старший лейтенант. Похоже было на то, что к офицерам подошли два бойца, затребованные командиром роты в первом взводе. Но у них были выключены микрофоны или полностью КРУСы. Поэтому их голоса были слышны только отдаленно и невнятно.
Они появились, когда Логинов уже практически все закончил. По крайней мере, боевую часть своих действий он завершил весьма успешно. Но прибытие подмоги окажется весьма кстати и теперь. Будет с кем оставить тело снайпера и пленницу, пока сам Анастас станет осматривать подземные коммуникации дальше и искать второй выход из них. Он, конечно же, должен находиться где-то на позиции банды. Иначе двум светлоголовым снайперам невозможно было бы в эти коммуникации попасть. Впереди их просто расстреляли бы бойцы спецназа военной разведки, а позади то же самое сделали бы спецназовцы «Сигмы», которые, похоже, уже вели плотный бой с бандитами.