Я перестал пользоваться популярностью среди жаждущих плотских утех посетителей амфитеатра. Едва увидев мое похожее на отбивную тело, они торопливо отводили взгляд и ускоряли шаг. Я сидел на ложе, впитывал спиной прохладу каменных стен и старался не совершать лишних движений. Исхар молча смотрел на меня исподлобья и вертел в руках потрепанный свиток без печати. Он зашел в камеру десять минут назад, но еще не произнес ни слова.
– Исхар у меня есть вопросы, – начал разговор я и скривился от боли в мышцах шеи.
– Я разочарован, – сказал старик и уголки его губ поползли вниз. – Ты больше похож на гнилой кусок мяса, чем на подающего надежды бойца.
– На арене невозможно пользоваться Силой! – с напором сказал я. – Это и есть главный вопрос!
– А головой пользоваться на арене можно? – заорал Исхар. – Почему Потус превратил тебя в котлету? Я же просил с ним поладить! Если ты вывел из себя такого спокойного человека, как он, то цена твоим способностям – один красный в торговый день!
– Это – расплата за вчерашнее, – я решил не передавать старику странные слова Потуса о выборе жизненного пути и потупил взгляд. – А сегодня у меня первый выход на арену…
– Выпьешь это перед сражением, – старик достал из складок халата зеленый фиал размером с солонку и поставил его на стол. – Эликсир уберет боль и на пару часов превратит тебя в человека.
– А восстанавливающих средств у вас нет? – аккуратно поинтересовался я, вспомнив о чудесах регенерации, которые творил с моим телом наставник Флойд.
– Есть, но ты еще на них не заработал, – нахмурился Исхар и погладил седую жиденькую бородку. – Если выживешь на арене, получишь одну порцию.
– Шансы у меня есть? – невесело усмехнувшись, спросил я.
– Сегодня обычное представление, по сути – театр. Ты будешь в массовке солдат. Сдохнуть будет сложно, даже если захочешь. Помашете мечами, казните нескольких пленных и разойдетесь по камерам. Правда, учитывая твои таланты находить проблемы там, где их нет, случиться может все.
– Я постараюсь не облажаться, – искренне пообещал я и посмотрел на Исхара со всей убедительностью, на которую был способен.
Старик был отходчив, и это было несомненным плюсом. Он уже не сердился, о прошедшей вспышке гнева напоминали лишь сурово сдвинутые к переносице брови. Серые глаза смотрели на меня с интересом и толикой сочувствия.
– Я не смогу пользоваться Силой на арене, – скорее утверждающе, нежели вопросительно повторил я. – Без энергии я не пройду даже отборочные бои!
– В этом смысл гладиаторских сражений, – хитро улыбнулся Исхар. – Дань земным традициям времен Великого Рима! Сила испортила бы всю прелесть погружения в легендарное прошлое.
– Но вы же купили меня потому, что я владею Силой! – я удивленно уставился на старика. – В чем моя ценность, если на арене я становлюсь таким же, как все остальные?
– Ценность не в тебе, а в людской глупости, – усмехнулся Исхар, и в прищуренных глазах заплясали озорные искорки. – Силу на арене могут использовать только Странники, но им запрещено участвовать в боях. Сражаться же имеют право лишь рабы. Понимаешь, о чем я?
– Пока не особо, – честно признался я, хотя уже догадался, что ничего хорошего от старика не услышу.
– На твоей груди нет Знака, значит, ты не Странник, а Силу на арене использовать можешь! – тихо сказал Исхар, наклонившись к самому моему уху. – И поэтому ты непобедим!
– Я пробовал применить Силу, но у меня ничего не получилось!
– Поверь мне, эту проблему мы решим! – подмигнул старик и откинулся на спинку скамьи. – А пока твоя задача – тренировки, тренировки и еще раз тренировки.
Он положил на стол исцарапанный цилиндр и поставил рядом песочные часы. Я посмотрел внутрь мутной стеклянной колбы и вспомнил Харру – бескрайнее море барханов, тянущееся до самого горизонта.
– Техники боя ты будешь осваивать в свитках, – Исхар бросил быстрый взгляд на стоящий за стеллажом стол. – Каждый раз я буду находиться возле тебя, потому что рабам ими пользоваться запрещено.
– Я думал, что это доступно только Странникам…
– Нет, – покачал головой старик, – любому, кто имеет сферу Духовного Начала. Родившиеся в Хариссе тоже могут ею обладать, но это – большая редкость.
– Как рабы, которые принесли вчера стол?
– Именно! – Исхар поднял вытянутый указательный палец и стал похож на профессора колледжа. – Но рабам за пользование свитками полагается смертная казнь.
Я помрачнел и вопросительно посмотрел на старика. На его лице сияла счастливая улыбка.
– Не волнуйся, пока ты рядом со мной, тебе ничего не угрожает, – с усмешкой сказал он. – Жесткость законов всегда компенсируется необязательностью их исполнения, а несколько красных шариков, наполненных Силой, и вовсе творят чудеса.
– Погодите, – опешил я. – Местные деньги – аккумуляторы Силы?
– А ты что, этого не знал? – седые брови Исхара подпрыгнули вверх, и он посмотрел на меня с подозрением.
– Никогда даже в руках их не держал! – уверенно соврал я. – Поселок, в котором я жил, был беден, и они водились лишь у вождя.
– Хотя бы что-то в твоей жизни осталось неизменным! – хохотнул старик, но недоверие по-прежнему сквозило в его голосе. – Тебе пора совершить еще одно открытие, проходи за стеллаж.
Я с трудом сполз со своей каменной кровати и, утирая слезы, мелкими шажками прошел к столу. Боль, терзающая мое тело при каждом движении, только усилилась. Я с облегчением уселся на скамью и облокотился о наклонную спинку. Углубление под голову было сделано точно под мой размер, и я полностью расслабил мышцы шеи.
– Сейчас ты первый раз погрузишься в свиток, в незнакомый тебе мир, – Исхар присел рядом и аккуратно вложил цилиндр в прямоугольную выемку. – Ничего не бойся и веди себя также, как в привычной реальности. Помни: что бы ни случилось в свитке, здесь это никак на тебе не отразится. Даже разрубленный пополам в магическом мире, на самом деле ты останешься цел и невредим. Готов?
– Да! – ответил я, делая вид, что очень взволнован.
– Поехали! – Исхар перевернул часы и поставил их в круглую выемку на поверхности стола.
Свет моргнул, и я оказался в мире Алана. Стены огромного зала по-прежнему украшали гобелены, под ними стояли стойки с оружием, а в центре меня встречал наставник.
– Алан! – закричал я и бросился к старику.
Он закрыл глаза и выставив перед собой открытую ладонь. Я будто натолкнулся на мягкую, пружинящую стену, и меня отбросило назад. Только упав на дощатый пол, я осознал, что не чувствую боли, а мое тело полно сил и энергии.
– Алекс, ты неподобающе ведешь себя со своим наставником, – спокойно произнес Алан, не поднимая век. – Твои реакции простительны малому дитя, но никак не парню, который сам готов стать отцом.
– Прошу прощения, учитель, – ответил я и склонил голову, – не сдержался, потому что очень давно вас не видел.
– Надеюсь, что все это время ты усердно тренировался и готов продемонстрировать самые совершенные техники боя?
– Н-нет, – запнувшись, ответил я. – Я сражался, используя Силу, развивать техники владения мечом возможности не было…
– Тогда зачем ты вернулся?
– Я хочу продолжить обучение, наставник! – я еще раз поклонился и замолчал.
Серые глаза открылись и Алан смерил меня пронизывающим взглядом. Он сложил ладони в почтительном приветствии и слегка поклонился.
– Я вижу, что время ты зря не терял и уже взошел на вторую ступень. Это позволит нам значительно ускорить твое обучение. Познакомься с моим лучшим учеником!
Алан сделал шаг в сторону, а на месте, где он только что находился, возникла фигура молодого парня. Его длинные черные волосы были собраны в хвост широкой фиолетовой лентой того же оттенка, что и пояс шелкового халата. Парень стоял в боевой стойке, положив правую руку на гарду меча и склонив голову вперед. Выбившиеся из прически густые локоны падали на лицо и не позволяли рассмотреть его черты. Я ответил таким же легким поклоном и ожидал, когда молодой воин обратит свой взор на меня.
Взгляд выразительных синих глаз встретился с моим, и я замер от удивления. Я уже видел этот благородный овал лица, высокий лоб, прямой нос, точеные скулы и волевой подбородок. Мое отражение в школьном зеркале из металла не было столь отчетливым, но показывало ту же картинку. Передо мной стоял мой двойник. Он молча вынул меч из ножен и принял боевую стойку. Не отрывая взгляда от собственного лица, я на автомате повторил движения и позу своей копии.
– Алекс, ты видишь самого себя в будущем. Именно таким, умелым и сильным воином ты должен стать. Просто открой свой разум и не сопротивляйся в моменты слияния.
– Себя в будущем? Открыть разум? Моменты слияния?
Я впал в ступор и как попугай повторял фразы вслед за Аланом, наблюдая, как его фигура медленно тает в воздухе. Когда от него осталась лишь полупрозрачная дымка, я сосредоточил внимание на двойнике. Он все так же стоял с мечом на изготовку и терпеливо ждал.
– Может быть, ты объяснишь мне, что здесь происходит?
Проигнорировав мой вопрос, парень молча шагнул вперед и взмахнул клинком. В его руках был Грейсвандир, и он отличался от моего лишь фиолетовыми узорами, которые светились, будто отлитые из сапфира. Я сделал шаг назад и в панике оглянулся. Кроме нас в огромном зале никого не было.
Мой двойник бросился на меня и сделал выпад. Я закрылся мечом, и мы закружились, скрежеща острыми лезвиями и пытаясь продавить защиту друг друга. Клинки пересеклись у самых гард, парень резко ослабил давление, развернулся вокруг меча и оказался у меня за спиной. Я обернулся, выставив защитный блок, но никого не увидел. Мое отражение исчезло.
Ощущение присутствия чужой воли возникло неожиданно. Казалось, что внутри появился какой-то скрытый управляющий механизм, полностью подчинивший меня себе. Сила наполняла Ядро и свободно текла по каналам. В разум вторгались чужие мысли. Они были подобны ряби на воде и порождали волны эмоций, которые тонули в непостижимой для меня глубине. Я был собой и одновременно кем-то другим, кем-то, кто в совершенстве владел мечом и управлял чудовищными потоками энергии.
Тело получило команду встать в боевую стойку, и я принял ее с грацией, которой позавидовали бы балерины Большого Театра9. Прозвучал внутренний приказ об атаке, и я совершил молниеносный выпад в сторону несуществующего противника. Ушел от контратаки, отклонившись вправо, сделал разворот и нанес боковой удар. Присел, пропуская виртуальный клинок над головой, и рубанул по бедру отсутствующего врага. Как же все просто, как вальс, раз-два-три, раз-два-три…
Внутренний голос отдал немой приказ повторить последовательность действий самостоятельно. Грация куда-то исчезла, движения стали неуверенными, а выпады – менее точными, но я выполнил комбинацию без ошибок. Следующий повтор был под контролем моего двойника, а затем – опять в одиночку.
Я повторял комбинацию снова и снова, чередуя бесконтрольное и управляемое исполнение. Перерыв случился лишь после того, как разница стала практически незаметной. Я восстанавливал дыхание, вытирая со лба пот, а в голову лезли чужие мысли и наставления.
Искусство боя на мечах сродни шахматам и представляет собой конечный набор готовых схем. Если изучить их все и развить скорость реакций, то бой сводится к простой комбинаторике и победителем станет тот, кто совершит наименьшее количество ошибок, считывая ходы противника.
Фоном к продуманным фразам и рассуждениям шли мои собственные сомнения. Несмотря на некоторый скепсис, я не видел логических дыр в цепочке аргументов моего второго я, и решил следовать им, не сопротивляясь.
Передо мной развернулась предстоящая программа обучения, и мне стало не по себе. Я должен был освоить курс владения мечом за шесть недель. А еще за две увязать его с техникой управления Силой. Я подтвердил намерение учиться без колебаний. А затем двойник вновь возник перед моими глазами, не разрывая внутреннего контакта.
Для примера мы повторили разученную комбинацию уже вдвоем. На этот раз я сражался не с воображаемым противником, а с абсолютно реальным. Если я совершал ошибку, его меч, ломая ребра, входил в мое тело. Лилась кровь, я орал от боли не своим голосом, и система перезагружалась. Раны исчезали, мы возвращались в исходное состояние и продолжали тренировку. Если рану наносил я, то же самое происходило с моим двойником. Я поймал себя на мысли, что видеть собственные страдания со стороны в чем-то намного страшнее, чем переживать их.
Все это было лишь знакомством с магическим интерфейсом, но я постиг две очень важные истины, которые вряд ли смог бы принять в реальности.
Боль от ранений чудовищна, последствия в виде потери сил и ухудшения координации движений наступают мгновенно, и, если я пропущу критический удар в настоящем сражении, то, скорее всего, умру.
Когда ты ранишь соперника, меч застревает в его теле, и это замедляет скорость ведения боя. Выбирая единственную правильный сценарий драки, нужно учитывать такие задержки.
Пробный урок завершился, мы поклонились друг другу, и я вывалился из свитка. На этот раз боль была реальной, и перезагрузки не последовало. Тело как будто опустили в кипящее масло, и мышцы болели даже тогда, когда я находился в абсолютной неподвижности. Рядом на скамье дремал Исхар. Сейчас я мог бы убить его, даже не используя Силу, прямым ударом руки, но я все так же не знал, что в этом случае произойдет с Печатью Повиновения и со мной. Он говорил, что запрет на убийство хозяина надежно зашит в мое подсознание, но я не ощущал никакого блока.
Отбросив бесполезные мысли, я ощутил, что пространство вокруг наполняет странный, накатывающий волнами, гул. Вибрации были столь сильными, что подрагивал даже песок в нижней части часов.
– Ну наконец-то, – сказал проснувшийся Исхар и сладко потянулся. – Долго же ты был в свитке. Он без печати, взломанный, и дает гораздо более широкие возможности в обучении, чем стандартный из Академии. Кто был твоим учителем?
– Седой воин в шелковом халате, – ответил я, практически не погрешив против истины.
– Самая распространенная опция, – удовлетворенно кивнул мой промоутер. – На самом деле наставника рисует наше подсознание. Если бы ты родился две тысячи лет назад, твоим учителем был бы кто-то вроде Потуса.
– А кто обучал вас?
– Тибетский монах, – лицо Исхара озарила улыбка. – Думаю, что в неизмеримых глубинах разума за право обучать меня с ним боролись господин Дартаньян10 и капитан Блад11.
– Но мы же не можем учить сами себя? – воскликнул я и осекся, вспомнив своего двойника. – Откуда в наших мозгах знание древних техник?
– Не знаю, – пожал плечами Исхар. – Я просто ищу наиболее вероятное объяснение. Возможно, амулеты считывают из нашего сознания лишь образ наставника, и вкладывает в его уста обучающую программу.
Он встал, вытащил свиток из ниши, спрятал его в поясную сумку вместе с часами и быстрым шагом прошел к решетке. На звук колокольчика явился служитель и, поклонившись, выпустил моего хозяина из клетки.
– Ты слышишь эти восхитительные звуки? – обратился ко мне Исхар, обернувшись. – Это ревут трибуны! Пятьдесят тысяч зрителей ждут, когда начнется представление!
Лицо старика приобрело мечтательное выражение, и он запрокинул голову к небу.
– Выход на арену подобен возвышению на новый уровень, это сладость и боль, к которым быстро привыкаешь. Потом, уходя из гладиаторов, теряешь эти ощущения, и начинается самая настоящая ломка! – Исхар посмотрел на меня и подмигнул. – Вот почему я не смог покинуть это прекрасное место и постоянно прихожу сюда уже в качестве тренера. Постарайся не разочаровать меня и не сдохнуть во время своего первого представления!