Амфитеатр в Таруссе служил не только местом для проведения гладиаторских боев, театрализованных представлений и скачек, но еще и зоопарком. По его внешнему краю располагались зарешеченные ниши, в которых содержали рабов и животных. Аскетичная обстановка камер была полностью открыта для взглядов снаружи, и прогуливающиеся вдоль клеток посетители с любопытством наблюдали за тем, что происходило внутри.
Исхар был зол. Он мерял длинными нервными шагами мою камеру и сердито высказывал все, что обо мне думает, не умолкая ни на секунду.
– Ты поступил, как глупый мальчишка! А вся твоя Сила не стоит ничего, если к ней не прилагается голова! Ну, убил бы ты Потуса, и что? Тебя отдали бы на растерзание диким зверям или запытали на потеху публике!
– Признаю, я совершил глупость…
– Заткнись и слушай! – рабский поводок натянулся, и мой язык мягкой тряпкой обвис во рту. – Отныне ты будешь думать, прежде чем что-то сделать! Или спрашивать меня! Еще один промах – пойдешь отрабатывать сотню желтых в бордель!
Перед глазами возникли трупы парней, играючи убитых Потусом, и я решил, что обязательно совершу промах, но Исхар подошел к моему каменному ложу и сердито посмотрел в глаза.
– Я сдам тебя в бордель для извращенцев, и ты станешь самой популярной шлюхой в Таруссе! – старик криво усмехнулся и сжал мои челюсти стальной хваткой. – Ты будешь сосать члены и подставлять зад до тех пор, пока не отработаешь деньги, которые я на тебя потратил! И поверь мне, это продлится очень и очень долго, несмотря на твою красоту Странника! Ослушаешься хотя бы раз – окажешься в публичном доме! Уяснил?
Я энергично закивал, пытаясь освободиться от болезненного захвата.
– Отлично, будем считать, что мы договорились, – Исхар отпустил меня, но взгляд не отвел. – Теперь я твой хозяин и промоутер в одном лице. И не делай вид, что не знаешь слова «промоутер». Ты Странник, твоя смазливая рожа просто кричит об этом на всю Таруссу, хотя на груди нет Знака.
Старик замолчал, и я понял, что его гнев понемногу стихает. Он брезгливо поморщился и отер пальцы руки, которой держал мое лицо, о полу халата.
– От тебя воняет, как от самки стота во время течки! Иди в душ, а я распоряжусь, чтобы нам принесли еды и вина. Расскажешь мне о своих приключениях в Хариссе. И не вздумай врать, я ложь чую за милю!
Обстановка в камере была небогатой: широкое каменное ложе, несколько полок в стене, и стол с двумя скамьями. Душ располагался в углу, примыкающем к решетке. Скорее всего, это было сделано для удобства наблюдающей за жизнью гладиаторов публики.
Вода лилась из трубы в стене и стекала в небольшое отверстие в полу. Я стоял под холодными струями и наблюдал за вереницами людей, прогуливающихся мимо клетки. Они также с интересом рассматривали меня и обсуждали, словно какого-нибудь гиббона или гориллу.
Грязь дорог въелась в поры кожи, и я старательно растирал себя куском мешковины, размышляя о новом повороте судьбы. Если всем избранным в этом мире уготована подобная участь, то система автоперевода с английского на харисский, перенесенная Ядвигой непосредственно в мой мозг, давала некорректное определение. Правильнее было бы называть нас отверженными.
У решетки остановилась разодетая в шелка женщина бальзаковского возраста и с интересом уставилась на мою фигуру. Я решил провести эксперимент и показал себя во всей красе, по очереди напрягая различные группы мышц.
– Сколько ты хочешь за ночь, красавчик? – грудным голосом томно произнесла она и поправила украшенную перьями шляпку.
– Он выкуплен на месяц вперед, – раздраженно ответил за меня Исхар. – Табличку повесить еще не успели.
Женщина разочарованно кивнула и, брезгливо скривив губы, проследовала дальше. Я усмехнулся и начал распутывать свалявшиеся волосы. Бойтесь своих желаний, ибо они могут сбыться: я все же оказался в борделе.
– Выходи скорее, мне надоело ждать! – недовольно проворчал старик и зазвенел бокалами. – И зачем я только тебя купил…
Надевать рваные, провонявшие потом лохмотья я не хотел и прошел к столу в чем мать родила. О стеснительности здесь можно было не вспоминать, она лишь мешала. Я ничего не ел с момента приезда на невольничий рынок, и потому жадно набросился на пищу. Исхар молча смотрел на меня и широко улыбался: от его гнева не осталось и следа. После отвратной еды в Харре местные блюда казались на удивление вкусными, и, набив желудок под завязку, я расслабился и облокотился на прохладную каменную стену.
– Совсем другое дело! – подмигнул Исхар. – Гадкий утенок превратился в прекрасного лебедя. А теперь поведай мне историю своей жизни за Стеной, развлеки старика!
Очередную кастрированную версию злоключений в Хариссе я уже придумал и начал рассказ. Чтобы окончательно не запутаться во вранье, я решил не отклоняться от той версии событий, которую изложил Элис. Отныне она станет единственной.
Я появился в Хариссе недалеко от подземного поселка, жители которого вытащили меня из песков и приютили. Они дали мне имя Инарр, и я стал охотником. В боях с подземными тварями я преодолел седьмой уровень и примкнул к каравану торговцев, который держал путь к Стене. После прохождения Врат случился плен, лишение Знака и продажа в рабство.
– Значит, старая ведьма Ядвига еще жива, – сказал Исхар и лукаво улыбнулся. – Ох и покуролесили мы с ней когда-то…
– Вас она тоже избавила от Знака? – осторожно поинтересовался я.
– Да, наши с тобой истории похожи как две капли воды, – усмехнулся старик. – С той лишь разницей, что у работорговцев меня отбили имперцы и сразу бросили умирать на арену…
– Потус сказал, что вы были гладиатором…
– Был, – кивнул Исхар, – и получил свободу из рук самого Императора.
– А почему вы все еще здесь, среди рабов?
– Тебе все равно этого не понять, Инарр, – печально улыбнувшись, ответил старик. – Давай лучше обсудим твое будущее.
– А оно у меня есть?
– Прежде чем вести великосветские беседы, давай условимся об одной вещи: дискутировать об аморальности рабства мы не будем. На Земле я был образованным человеком, и содержание Всеобщего Билля о правах8 мне хорошо известно. В Хариссе ты для меня – лишь инвестиция, а любая инвестиция должна приносить доход. Свобода бесценна, а в качестве мотивации ей просто нет равных. Я освобожу тебя после того, как ты заработаешь мне сотню фиолетовых.
– Сотня фиолетовых сфер?! Но это же огромная сумма!
– Я знаю и предпочитаю иметь дело с высокодоходными вложениями, – усмехнулся старик.
– Скажите честно, это – достижимая цель или иллюзия, которой вы хотите поддерживать мое стремление выживать и побеждать?
– Для начала я обрисую твое незавидное положение, а затем отвечу на вопрос, – сказал Исхар и разлил красное вино в мутные стеклянные бокалы. – Угощайся, тебе нужно расслабиться.
Я залпом выпил туманящий разум напиток и скривился: вино было кислым и отдавало брагой.
– Когда заработаешь первый желтый, разопьем с тобой бутылочку гаросского, а не эту мочу, – поморщился старик и поставил недопитый бокал на стол. – Но вином лучше не злоупотребляй, ты должен быть в прекрасной физической форме каждый день.
– Вы собирались обрисовать мое положение…
– Слушай и не перебивай! Харисс уже две тысячи лет живет по заветам выходцев из Римской Империи. И рабство здесь – привычная часть общественного уклада. Ты уже испытал на собственной шкуре, что раб в Хариссе – вещь, неодушевленный предмет, механизм, жизнь которого стоит ровно столько, сколько за нее готов заплатить свободный человек. Странники не могут быть рабами, но у тебя нет Знака, а без него никто не поверит, что ты с Земли. Я же даю тебе возможность вновь обрести свободу.
Исхар сделал паузу и принялся поглощать красные ягоды, отдаленно напоминающие виноград. Он явно испытывал мое терпение, но я молчал и не торопил его. Мимо решетки постоянно ходили люди и с любопытством глазели на нас, показывая на меня пальцами. Старик не обращал на них никакого внимания и, казалось, был полностью поглощен дегустацией фруктов.
– Ты можешь получить свободу либо от меня, либо от Императора, победив в ежегодных гладиаторских играх, – наконец, продолжил он. – В твоем случае эти возможности сливаются в одну. Большие Игры начнутся через два месяца и главный приз – сотня фиолетовых сфер.
– Вы всерьез считаете, что всего за пару месяцев я смогу сравниться с лучшими гладиаторами Таруссы?
– Бери выше, ты превзойдешь их! – на устах Исхара заиграла горделивая улыбка, глаза засияли, а морщины на загорелом лице разгладились.
– Я с детства не верю в Санта-Клауса и чудеса! – запальчиво воскликнул я.
– Инарр, ты единственный Странник среди гладиаторов, каким когда-то был я. Ни один из них не обладает и десятой долей твоих возможностей. С помощью Силы ты сможешь разрушить весь этот амфитеатр, не говоря уже о простых победах в сражениях. Твоя задача – познать ее и себя в совершенстве, и я в этом помогу. Я видел, что ты способен замедлять время и наносить Волновой Удар. Чего еще ты достиг на Пути Возвышения?
Мой рассказ был недолгим. Он свелся к простым тезисам: меня никто ничему не учил, и все умения проявлялись в смертельно опасные моменты. Естественно, я не упомянул ни о мнимой или реальной избранности, ни об обучении в школе, ни о полетах на дракосе, ни о погружениях в свитки, ни о боях с демонами. Я описал себя, как баловня судьбы, которому выпал чудесный Дар, что на самом деле было довольно близко к истине.
Исхар долго сверлил меня взглядом, видимо размышляя о том, насколько правдивую историю я поведал. В его глазах, неотрывно следящих за моим лицом, не отражалось никаких эмоций, и мне оставалось лишь догадываться: верит он мне или нет.
– Я вижу, что ты рассказал мне не все, – наконец, сделал вывод старик и хитро прищурился. – Поговорим более откровенно позже, когда ты сможешь доверять мне немного больше. Сейчас нужно наверстать упущенное. Завтра ты начнешь готовиться к боям. Развитие твоих навыков владения Силой я возьму на себя, а боевые и силовые тренировки будет вести Потус и его помощники. Ты обязан с ним поладить, это важно в первую очередь для тебя самого.
– Сражения на арене входят в обязательную программу? – поинтересовался я и услышал, что мой голос предательски дрогнул.
– Конечно, – кивнул старик, – опыт приобретается только в реальных боях.
– Я должен буду убивать?
– Выбор остается всегда, – Исхар усмехнулся и отпил из запотевшего бокала немного вина. – Либо убьешь ты, либо убьют тебя.
– Вы не боитесь потерять свои инвестиции?
– Любые вложения – всегда риск, запомни это, Инарр. И неважно, о чем идет речь: о деньгах или о времени, которое я потрачу на твое обучение.
– Чему вы будете меня учить?
– Владению Силой! Сейчас ты распоряжаешься ей, как необузданный дикарь, и полностью опустошаешь Ядро, когда можно использовать лишь каплю. Действуя так, ты рано или поздно сожжешь себя. Обучить тебя в столь короткий срок будет непросто, но мы справимся.
– Мое жилище будет здесь? – я обвел взглядом зарешеченный каменный мешок.
– Да, это – традиция, – подтвердил Исхар. – Так живут все гладиаторы.
– И никакой возможности уединиться не будет?
Старик отрицательно покачал головой и скрестил руки на груди.
– И мимо постоянно будут ходить люди и на меня глазеть?
– Привыкай, – пожал плечами старик. – Они еще и секс предлагать будут.
– А я обязан соглашаться?
– Да, если я установлю цену. Клиент платит в кассу амфитеатра, и ты поступаешь в его распоряжение на целую ночь…
– Прямо здесь?
– А где же еще, – усмехнулся Исхар. – За этим сюда и приходят.
– И мужчины, и женщины?
– А есть еще варианты? – ответил вопросом на вопрос старик и белозубо засмеялся.
Мне стало не по себе. Я никогда не был приверженцем строгих моральных устоев, но становиться универсальной подстилкой, да еще и для мужиков, не хотел. Даже мысль об этом вызывала во мне физическое отвращение. Я понял, что размышления о гипотетическом выборе борделя вместо арены были импульсивными и бредовыми.
– Исхар, я уяснил, что являюсь бесправным рабом и вашей инвестицией, и понял, что вы принимаете все риски, связанные с моей возможной смертью. Я не шантажирую, а лишь предупреждаю: в момент визита первого же клиента ударю Силой и разнесу эту сраную конуру на кирпичики! И мне наплевать, что произойдет со мной дальше!
– Успокойся! – старик улыбнулся, и в его глазах загорелись озорные искорки. – Я не планирую использовать твое тело таким образом, это нерентабельно. Тебя никто не сможет купить. Никто. Даже если очень захочешь. Ты уверен в своем выборе?
– Абсолютно! – твердо заявил я.
– Вместо секса будешь учиться в свитках, – снова улыбнулся старик, – сегодня вечером сюда доставят специальное оборудование.
– Я слышал о таком от вождя поселка и даже видел разрушенный стол и поврежденные свитки, – я озвучил полуправду и вопросительно посмотрел на Исхара.
– Я не знаю принципов работы этих устройств, – развел руками старик. – Ты будешь погружаться в другие миры и получать такие же реалистичные ощущения, как и в этом. В них будут наставники, которые научат тебя многим вещам гораздо быстрее, чем я. Рассказывать можно бесконечно, но лучше один раз испытать.
Исхар замолчал и снова натянул поводок. Я почувствовал легкое воздействие Силы и застыл, не в силах пошевелиться. Зрение и слух при этом работали совершенно нормально.
– Ты разумный парень, и я рад, что в тебе не ошибся, – выдержав паузу, начал говорить старик. – На твоем челе горит Печать Повиновения, и нас связывает Нить. Ты находишься под полным моим контролем. Я могу отдать тебе любой приказ, и ты его выполнишь, могу затопить твое сознание болью, и ты будешь кататься по земле, могу свести с ума, и ты станешь бессловесным овощем. А главное – ты не можешь меня убить. Запрет действует на подсознательном уровне, и снять его невозможно. А если надумаешь бежать, я верну тебя одной лишь силой воли!
Исхар усилил воздействие, и моя плоть начала гореть. Из глаз покатились слезы, челюсти сжались до зубовного скрежета, и боль накрыла меня красной пеленой. Я не знаю, как долго продолжалась эта пытка, потому что потерял чувство времени. Закончилась она также неожиданно, как и началась. Я снова ощутил себя здоровым и полным сил и, сдерживая рвущиеся с уст ругательства, посмотрел на старика.
– Это было предупреждение, – с угрозой сказал он, сменив игривый и доверительный тон на повелительный и жесткий.
– Спасибо за откровенность, – ровным голосом произнес я, скрывая клокочущую в душе ярость и желание немедленно ударить его Силой.
– Ты выполняешь договоренности и не совершаешь глупых выходок, – с иронией заключил Исхар. – Первый урок усвоен, и это хорошо!
– Я понял, что моя мотивация – собственная свобода, а какова ваша?
– Тщеславие, – усмехнулся старик, – самый тяжкий из грехов.
Он легко поднялся со скамьи, подошел к решетке и зазвонил в колокольчик, висящий у двери. На зов Исхара пришел стражник и выпустил его из камеры.
– Можно задать еще несколько вопросов?
– Валяй, – Исхар обернулся, стоя уже по другую сторону решетки.
– Почему вы выбрали именно меня? Почему так уверены в успехе? Почему думаете, что я смогу победить в турнире?
– Интуиция, Инарр, просто интуиция. Мне очень много лет, и я замечаю то, что ускользает от внимания других. Особенных ребят я выделяю с первого взгляда, и ты далеко не первый мой ученик.
– А что случилось с моими предшественниками?
– Их всех убили на арене, – ответил старик после небольшой паузы, и мне показалось, что в глубине его глаз мелькнула тень сожаления.