Мариинский-1 (Старая сцена). 25 октября 2023 года
Автор постановки, она же художник-постановщик, – англичанка Изабелла Байвотер, крепкий в технологиях декораций художник, но с креном в сторону обытовления образов оперы. Декорации очень технологичны, поворачиваются какие-то стеночки, и как бы меняется место действия – от комнаты Фауста до комнаты Маргариты. В собор тоже удачно превращаются эти стеночки, и Мефистофель вещает с кафедры церковной сначала для каких-то академиков в шапочках, а потом и для падшей Маргариты. Эти же стенки превращаются в декорации уличных сцен. Правда, отсутствует тюрьма в финале оперы.
А ведь Бог и Дьявол – это же герои этой оперы. Быт бытом, а Бог и Дьявол – это ведь не совсем быт в образном плане. Так вот, эти образы Бога и Дьявола практически отсутствуют в понятном отображении, хотя присутствуют не привлекающие особого внимания фигуры сатанинско-мефистофелевского плана. Так сказать, слуги Дьявола, посланцы, вьющиеся около Маргариты. Нечего голову забивать современным россиянам про Бога и Дьявола. Музыка хорошая? Хорошая. Вот и слушайте. Ну, и опера ярко прокатолическая, символом чего является мощное звучание органа. А мощная мелодия Маргариты в тюрьме? Это просто какой-то образцово-показательный католический гимн. Но вот мощного образа христианской католической церкви, под стать возгласам органа и Маргаритиного гимна, тоже в опере нет. Как знак – вроде присутствует. Но не как образ. В общем, душа Маргариты в финале оперы на заднем плане устремляется в небеса, а Маргарита остается лежать на сцене.
В спектакле присутствует аллюзия на «голубизну». Мефистофель появляется из постели Фауста. Зибель у Гуно – это юноша с еще не «сломавшимся» голосом, поэтому в партитуре партия написана для женского голоса типа альта. А постановщица решила просто превратить Зибеля в девушку. Но тут тоже очень отдаленный намек на «розовые» мотивы. В опере действуют как бы две пары – мужская (Мефистофель и Фауст) и женская (Маргарита и Зибель-девушка). Зибель-девушка вполне себе ничего поет. В спектакле никакие пластические намеки на «голубизну» и «розовость» не проступают. Возможно, у постановщицы и было что-то такое в голове, возможно, раньше что-то и пластически было оформлено, но, вероятно, попросили убрать (или сами убрали). Спектаклю – десять лет.
Смазан эпизод с подписью Фауста кровью. Нет этого в этой постановке. Ну, подписал какую-то бумажку. И в конце, когда Мефистофель показывает эту расписку Фаусту, выглядит это так, что теперь Фауст будет работать у Мефистофеля шофером. Опускается на бытовой уровень.
Тема Ада в этой постановке тоже смягчена. Нет Вальпургиевой ночи – ночи соблазнов, ночи греха. Решили не нагнетать этот эпизод сатанинского разврата. А балету и так работы в Мариинском театре хватает. Обойдется опера «Фауст» и без Вальпургиевой ночи с балетом. В общем, адские соблазны невнятны.
Богатая драматургия Гёте и Гуно как-то обытовлена. Мефистофель – не Мефистофель. Фауст – не Фауст. Марту Шверляйн, которую по ходу соблазняет Мефистофель, поет стройная певица Лидия Бобохина, а Маргарита, Ирина Чурилова, хоть и с хорошим голосом, но полновата. Голос до среднего динамического диапазона у Маргариты сегодня звучит отлично, а вот при нарастании драматизма начинается некоторая детонация, но в допустимых пределах.
В общем, в Мефистофеле нет ничего мефистофелевского, даже и в современном понимании этой темы. Ну, ходит какой-то дядька, даже и фрак появляется только во второй половине оперы. Мефистофеля даже трудно отличить от Фауста. Одним словом, два каких-то усредненных мужичка, ничем особо не отличающихся.
А вот Валентин, брат Маргариты, хорош! В тот вечер это был баритон Алексей Марков.
Поражает мелодическое богатство Гуно. Просто какой-то фейерверк блестящих мелодий по всей опере. Одна из самых мелодичных опер в мировом репертуаре. Конечно, в стилистике оперы проглядывает грандопера́, прямо тащи на сцену Парижской оперы Гарнье, которая, правда, появилась позже. Но дух Франции Наполеона III, думавшего повторить успехи Наполеона I в создании французской сверхдержавы, проступает в опере Шарля Гуно «Фауст».
К музыке Гуно у Чайковского было противоречивое отношение. Хотя хор a cappella по поводу смерти Валентина в «Фаусте» Гуно и хор a cappella по поводу смерти Германа в финале «Пиковой дамы» заметно перекликаются.
Вот что Чайковский пишет Надежде Филаретовне фон Мекк, своей покровительнице, о музыке Гуно:
«Слышал я “Polyeucte” Гуно. Я знал по газетным отзывам, что опера неудачна, скучна, но действительность далеко превзошла мои ожидания. Нельзя себе представить ничего более плоского, бездарного, жалкого, как эта музыка. Даже мастерства никакого нет, точно ее будто написал неопытный и бесталанный новичок. Вообще художественная организация Гуно есть для меня загадка. Невозможно отрицать, что “Фауст” написан если не гениально, то с необычайным мастерством и не без значительной самобытности. Все, что написано им прежде – и после “Фауста”, слабо, бездарно. Ничего подобного история музыки не представляет».
««Фауст» Берлиоза мне чрезвычайно понравился, в особенности восхитил меня балет сильфов и вообще усыпление и сон Фауста, на что и Вы указываете, друг мой. Я нахожу только, что в этой легенде у Берлиоза слишком слабо очерчена фигура Мефистофеля: он не рельефен, не характерен – это не ужасный гётевский демон, презрительно смеющийся над людскою добродетелью, а просто un pauvre diable (бедный дьявол, бедный малый) с парижских бульваров. У Гуно эта фигура гораздо характернее воспроизведена».
«Даже ни Гуно, ни Массене, при всем уважении к ним их соотечественников, не могли дать общего толчка музыке. Инструментовать-то они могут хорошо, но в своей концепции все держатся на старых началах. Оно, пожалуй, хорошо, во всяком случае лучше, чем пересолить в нововведениях, но положение-то все-таки неподвижное».
Спектакль «Фауст» в постановке 2013 года ровный. Идет на хорошем музыкантском уровне под управлением Кристиана Кнаппа. Постановка вполне профессиональна и с хорошими образными решениями, но для второстепенных смыслов. Вроде спектакль добротный, но какой-то неяркий, видимо, из-за смягчения первоначальных задумок постановщицы.
Неплохо бы сохранить и старую постановку Кировского театра – конечно, если декорации того спектакля не сгорели в пожаре декорационных мастерских в начале 2000-х годов (сейчас на этом месте стоит Концертный зал театра).