В этот раз проект получился у Домино наиболее вдохновенным – мосты, внезапные обрывы, обтекаемые линии и лестницы – все из костяшек домино. Она всегда строила осторожно, оставляя специальные зазоры, где необходимо, или деревянные подпорки, чтобы вся конструкция не рухнула раньше времени, пока работа не закончена. Иногда она включала цветные доминошки, которые смотрелись более выигрышно, чем обычные игровые с точками, черные, или цвета слоновой кости.
Три дня кропотливого труда, а работа еще не закончена. Многие современные энтузиасты этого дела стремились создать точные копии реальных построек, она предпочитала абстрактные орнаменты – со сложным многоцветным дизайном. Ее работы могли занимать почти все пространство пола в квартире, едва оставляя место, чтобы можно было ходить.
Скрупулезная точность этой работы требовала от Домино все внимание, поэтому, когда ей нужно было освободить голову, приятная рутинная работа с доминошками была желанным выходом. Особенно после того, как ей приходилось «убрать» кого-то, и нужно было вытеснить чем-то воспоминания о крови и смерти.
А еще расслабиться и преодолеть мысли о насилии, с которым была связана ее профессия, Домино помогала любимая музыка. Ее коллекция была огромна – там был и альтернативный рок, и кое-что из инди-лейблов. Этой ночью Pink Floyd «Comfortably Numb» играла так громко, что Домино только на третий раз смогла услышать звонок мобильного.
– Добрый вечер. Ты нужна мне завтра ночью, это благотворительная акция, округ Колумбия, – звонивший не представился, да это и не нужно было. Монти Пирс был в ее жизни всегда, сколько она себя помнила.
– Это по делу? – она вертела в проворных пальцах доминошку, словно факир, упражняющийся с «исчезающей» монеткой.
– Не могу тебе сказать. Выбери что-нибудь нарядное. Это для сбора средств в фонд СПИД-центра. Я заеду за тобой в половине седьмого, – связь оборвалась.
Домино стояла ошеломленная, глядя на свой мобильный. Неожиданное приглашение казалось ей любопытным. Она редко сопровождала Пирса во время обычных выходов в свет.
Лимузин одной из последних моделей ожидал Домино. Водитель, темноволосый юноша лет семнадцати, как она полагала, был из нового поколения старшекурсников Организации. Мальчик открыл перед ней дверь, Пирс сидел на заднем сидении, официальный черный галстук был ему к лицу. Рядом с Монти сидела девушка по имени Камея, тоже из ОЭН – привлекательная блондинка, примерно ровесница Домино. Она была очень соблазнительная – красное коктейльное платье с глубоким вырезом и высокие шпильки. И хотя такой поворот событий удивил Домино, она решила этого не показывать, ни выражением лица, ни своим приветствием.
– Добрый вечер, – салютовала она им обоим, занимая свободное место рядом с Пирсом. Ее собственное черное платье было ничуть не менее вызывающим, чем у другой женщины, обе были одеты согласно правилам для женщины-оперативника, которой поручено посетить некое мероприятие с целью добыть информацию или произвести впечатление. Утром ее прямые каштановые волосы, наконец, подравняли, теперь они едва доставали до плеч и были уложены так, чтобы длинные пряди обрамляли ее овальное лицо, разбегаясь от него изящными волнистыми линиями. Макияж ее был подчеркнуто скромным, но элегантным – совсем чуть-чуть румян, намек на тени с тушью – едва заметно подчеркивал ее серо-голубые глаза, и бронзовая помада с блеском. Все в ее внешнем виде говорило об утонченности вкуса.
– Ты помнишь Камею? – спросил Пирс, когда лимузин отчалил от тротуара и лег на курс.
– Да, конечно. Рада вновь встретиться.
– Взаимно, – ответила блондинка, – давненько не виделись.
Домино ужасно хотелось спросить Пирса, не узнал ли он чего-нибудь нового о судьбе пленки, но было не время для такого вопроса. И, хотя в машине было вполне безопасно, все они знали, что не следует обсуждать с другими оперативниками что-либо, касающееся их заданий – прошлых ли, нынешних, или будущих. Вместо этого она спросила:
– По какому случаю, мы все сегодня собрались?
Пирс выдернул маленькое перышко из отутюженной стрелки брюк и проговорил:
– Камея собралась завязать новое знакомство.
– А зачем позвали меня?
– Ты придешь отдельно, избегая контакта с кем-либо из нас, – ответил он, передавая Домино приглашение в конверте, – повращайся среди гостей, пока Камея не даст тебе знак. Твоя задача – не вызвать у нее никаких подозрений.
– А если все же…
– Тогда уходи, как можно быстрее, и свяжись со мной, когда будешь в безопасности, – ответил он, – Камея представится как Мишель, а ты воспользуешься именем Дженнифер.
– Ясно.
Атмосфера важного события, имевшего место в Вашингтонском Хилтоне, вполне соответствовала сбору щедрых пожертвований в пользу серьезной благотворительной организации. Столы были покрыты белыми накрахмаленными скатертями, бокалы для вина были из тончайшего хрусталя, а изысканный ужин из пяти блюд был приготовлен под руководством одного из лучших поваров города.
Но среди посетителей было совсем немного бизнесменов-толстосумов, которые обычно преобладают на столичных благотворительных вечерах. Это мероприятие в помощь СПИД-центру всегда собирало разношерстную публику – звезды Голливуда, политики-консерваторы, модные художники, травести в кричащих нарядах, легенды рока, студенты-псевдоинтеллектуалы, именитые врачи, – словом, все, кого только можно себе представить. Их объединял повод, по которому они собрались, и почти на каждом лацкане или воротничке платья виднелась символическая красная ленточка.
– Добрый вечер, могу я взглянуть на Ваше приглашение? – юноша, стоявший при входе, выглядел весьма представительно в своем черном смокинге с кокетливыми розовыми камербандом и галстуком, означавшими, что вечер обещает быть оживленным, ярким мероприятием.
Оказавшись внутри, Домино обвела внимательным взглядом весь зал, словно хищник в поисках беззащитной жертвы. Хотя по своей сути она была одиночкой, она умела держаться на людях, вести непринужденную беседу и наблюдать. Она взяла бокал вина с подноса одного из официантов, проплывавших тут и там через зал, и направилась к необычного вида мужчине, стоявшему неподалеку, уставившись на свой бокал.
– Интересная публика, не находите?
После короткой поверхностной беседы она направилась к женщине в годах, врачу из Государственного центра санитарно-эпидемического надзора, а от нее – к многообещающему молодому художнику с ирокезом на голове. Она вежливо покивала в ответ на его рассуждения о государственной машине и федеральном финансировании сферы искусств, и вдруг отчетливо почувствовала на себе чей-то взгляд. Через весь зал за ней наблюдала рыжеволосая девушка.
Мило. Это был ее тип – те самые возраст и рост, и соблазнительные округлости, идеально подчеркнутые обтягивающим сиреневым платьем с глубоким вырезом.
Когда их взгляды встретились, рыжая особа улыбнулась, и на ее щеках появились очаровательные ямочки. Домино улыбнулась в ответ. Только она решила подойти к этой женщине и заговорить, – и, может быть, совместить приятное с полезным, – кто-то позвал ее по имени. Ее реальным именем. Да еще и достаточно громко.
– Лука! Так это ты?
Она обернулась. Рядом с ней стояла, помощник директора Смитсоновского Музея Искусств, девушка, с которой Домино довелось работать над одним большим реставрационным проектом…уже больше года назад.
– Мадлен. Сколько лет, сколько зим…
– Да, давно это было, – согласилась женщина и тут же кивнула юному художнику-панку в знак того, что узнала его. – Добрый вечер… Ммм, Бернар, так ведь? Я видела вашу выставку в галерее Антона Керна месяц назад. У Вас большое будущее.
Это была фраза, которую Домино очень часто слышала, когда говорилось о художнике, у которого, в действительности, его не было.
– Спасибо, – ухмыльнулся юноша, – некоторые люди не понимают мои работы. Я знаю, они немного потусторо… – он собирался продолжить, но Мадлен перебила его:
– Извините нас, пожалуйста, мне нужно обсудить с Лукой дела, узнать, сможет ли она выкроить время, чтобы сделать для нас кое-какие росписи.
– Да, конечно. Никаких проблем.
Он направился к одному из открытых баров. А Домино пыталась придумать, как ей побыстрее закруглить этот разговор, как вдруг эта симпатичная рыжая нарисовалась прямо у Домино под боком.
– Лука, так ведь? И вы художник?
– Реставратор, – резко ответила за нее Мадлен, явно возмущенная тем, что избавилась от одного конкурента в борьбе за внимание Домино, чтобы приобрести другого. – И вообще-то мы собирались обсудить кое-какие личные дела, – сказала она и улыбнулась, словно это объяснение могло полностью компенсировать ее грубость.
– Мадлен, давай я тебе завтра позвоню, – проговорила Домино, с усилием отрывая взгляд от выреза сиреневого платья, – у меня есть твой номер, так что пусть сегодняшний вечер будет посвящен удовольствиям, а не делам?
– Конечно, будет, – кокетливо ответила рыжая особа, обращаясь только к Домино.
Мадлен нахмурилась, почувствовав себя обойденной.
– Ага. Созвонимся, – сказала она едко, и надула губы, но после такого «намека» никак нельзя было не оставить девушек наедине.
– Лука… Какое необычное имя. А как оно звучит полностью? – снова показались ямочки на щеках, и Домино пришлось напоминать себе, что она здесь на задании, и лучше было бы вернуться к нему немедленно. Но эта женщина была чертовски хороша, даже слишком, чтобы бежать подобру-поздорову выполнять задание. Нужно было взять ее номер, чтобы они могли встретиться потом, выпить, провести вместе хороший вечер… У Домино слишком давно не было свиданий.
– У Вас, похоже, преимущество, – ответила Домино, – ведь я еще не знаю Вашего имени.
– Хэйли, – рыжая бестия протянула руку, – Хэйли Вард.
– Очень приятно, Хэйли. Я бы ужасно хотела узнать Вас получше, но, к сожалению, у меня есть неотложные дела сегодня вечером. Мне нужно найти одного человека, – Домино оглянулась в поисках Камеи, но с первого взгляда ее не увидела. Толпа собравшихся делалась все плотнее, и люди еще прибывали.
– Может быть, еще пересечемся?
– Да, это было бы мило. Очень даже, – ответила Хэйли.
Скопление гостей в какой-то момент немного поредело, и Домино, наконец, заметила Камею. Она стояла у стойки бара, одна, и пристально смотрела на них. Какого черта? Что ей еще нужно?
– Ладно, в общем, найдешь меня, – сказала Хэйли раздосадовано, а ее пластика говорила о безразличии, в чем Домино усмотрела особую привлекательность.
Я найду тебя. Как только она разберется с тем, что она здесь делает, и как скоро сможет убраться отсюда.
Домино сосредоточилась на наблюдении за Камеей, но эта Хэйли Вард все не шла из головы.
Домино маленькими глоточками пила вино, продвигаясь сквозь толпу, то и дело, останавливаясь, чтобы обменяться с кем-то любезностями, и следила краем глаза за тем, как Камея делала то же самое. Они незаметно продвигались навстречу друг другу.
Хэйли, осталась где-то по правую руку от Домино, разговаривая с каким-то пожилым мужчиной, и делала пометки в блокноте. Пару раз Хэйли перехватила ее взгляд и улыбнулась.
Камея протиснулась между Домино и кем-то еще, и сказала так, чтобы только она услышала:
– Пойду переговорю с подругой, – и, к ужасу Домино, блондинка направилась прямо к Хэйли Вард.
Домино видела, как Камея пожимает Хэйли руку, и буквально, слышала, как «Мишель» называет себя. Теперь Домино не видела никого, кроме двух женщин. Она словно бы не узнавала Хэйли, а ее инстинкты говорили, что у той нет на ее счет никаких подозрений, о которых говорил Пирс.
Они о чем-то щебетали, а Хэйли то и дело поглядывала через плечо Камеи, как будто проверяя, не ушла ли Домино. Когда все прибывающая толпа гостей скрыла девушек от Домино, она подошла ближе, но теперь держалась сбоку, и наблюдала их в профиль. Похоже, Камее удалось заинтересовать Хэйли – рыжая то смеялась над каким-нибудь замечанием, то кивала и улыбалась.
Объявили о начале ужина, Домино подождала, пока эти двое займут места за одним из больших круглых столов, и села напротив них. Если у Хэйли и были какие-то «подозрения», Домино скоро во всем разберется.
На лице Хэйли было написано приятно удивление, а Домино начинала таять от удовольствия, когда рыжая бестия отвернулась от Камеи, на какие-то мгновения, сосредоточив все свое внимание на Луке.
– И снова здравствуй, – сказала Хэйли, улыбнувшись чуть насмешливо. – Рада, что ты смогла к нам присоединиться. Сделала то, что собиралась?
– Да, уже, – проговорила Домино с улыбкой. – Я не успела сказать: мне, кажется, знакомо твое лицо. Мы раньше не встречались?
– Очень вряд ли, – ответила Хэйли. – Я уверена, что запомнила бы.
И вдруг она, словно бы вспомнила о том, что рядом с ней сидела девушка:
– Лука, это Мишель.
Двое оперативников пожали руки, а Хэйли намеренно добавила:
– Мы только что познакомились.
Другие гости стали занимать оставшиеся за столом семь мест, но внимание Хэйли было приковано к Домино:
– А что привело тебя сюда сегодня?
– Хороший повод, кроме того, я знаю некоторых людей здесь. Я обычно не появляюсь на таких больших мероприятиях, но иногда тебя вот так вытащат, и ты уже сидишь напротив кого-нибудь очаровательного.
Хэйли – на лице ее блуждала довольная улыбка – подалась к ней навстречу через стол, и Домино сделала то же самое, словно желая сократить разделяющее их расстояние.
– Пожалуй, соглашусь с такой оценкой. Так ты реставратор? А с чем ты работаешь?
– Когда как, – сказала Домино, – делаю, что попадется, но чаще всего фрески в церквях и соборах. На самом деле, это моя любимая работа.
Официанты начали сновать, подавая ужин, но это не помешало их разговору. Краем глаза Домино заметила, что Пирс сидел за соседним столом, лицом к ним. Казалось, он увлечен беседой с кем-то, но Домино знала, что он следит за ними неусыпно.
Уже не первый раз за вечер она задавалась вопросом, что же он здесь делает. Он изредка играл какую-либо роль в выполнении задания, но в этот раз его участие казалось необъяснимым, чуть ли не за гранью реальности. Что поручили Камее насчет Хэйли? И почему Пирс не сказал ей, кого они должны встретить?
– Пожалуйста, скажи, что ты в Вашингтоне, потому что живешь здесь, а не просто приехала поесть на мероприятии, – сказала Хэйли между первым блюдом и вторым.
– Да, я живу здесь. Я, кстати, только что вернулась с Мальты, работала там.
– В какой газете ты работаешь? – спросила Камея, чтобы сломать ситуацию, заставляя Хэйли познакомиться с собой поближе.
– «The Baltimore Dispatch», – ответила она, больше для Домино, чем для той, что спросила.
– А что ты там делаешь? – спросила Домино.
– Я репортер.
Всплыли в памяти слова Пирса. Домино не могла понять, почему у журналистки могли быть относительно нее какие-то «подозрения»?
– Звучит заманчиво. А над чем ты сейчас работаешь?
– Ну, сейчас над статьей об этом вечере.
– Это многое объясняет, – Домино старалась казаться легкомысленной и кокетливой.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, все, о чем ты спросила, – объяснила она. – Я надеюсь, все эти вопросы были «не для протокола»? Если нет, то вот тебе стоящая цитата…
– О, я вся во внимании, когда у человека есть что-то интересное сказать. Ну, говори!
Домино помолчала недолго.
– Мечта художника – это чтобы вдохновение само на него снисходило.
Периферическим зрением Домино видела, что Камея смотрит на нее волком, основное внимание было направлено на Хэйли. Домино с удовольствием наблюдала, как та смеется над ее замечанием.
– И к тебе всегда вдохновение приходит именно так? – спросила Хэйли с кривой улыбочкой.
– Нет, это только в порядке исключения, – ответила Домино. – А где ты берешь вдохновение, Хэйли?
– Всегда и везде, – сказала она, – обычно оно приходит, когда меньше всего ждешь. Ну, вот, например, сегодня вечером…
– Что – «сегодня вечером»? Тебя вдохновило что-то особенное?
– Вот именно, – Хэйли улыбнулась чуть шире, и снова стали заметны прелестные ямочки на щеках.
Пока не последовал очередной вопрос, Камея попыталась встрять в разговор:
– А что ты напишешь о сегодняшнем вечере?
– Ты хочешь сказать, помимо интересной цитаты одного художника?.. – Хэйли с Домино глаз не сводила. – Обычный скучный бред. Сколько было пожертвовано денег, назову спонсоров, VIP-гостей. Конечно, я бы хотела писать о чем-нибудь более «наваристом», какие-нибудь расследования, или политика, но это обычно уходит к более опытным коллегам. О чем угодно – мне приходится быть предприимчивой.
– А сейчас не работаешь над чем-нибудь в этом роде?
Домино задала бы тот же самый вопрос, если бы незаметный знак со стороны Пирса ее не отвлек. Он встал из-за стола и направился в сторону туалета.
– На самом деле, да. Мне может вот-вот перепасть достаточно крупная работа, – призналась Хэйли, – но пока еще слишком рано говорить.
– Я прошу прощения, – Домино поднялась и последовала за Пирсом. Он ждал ее вне видимости Хэйли.
– Ты ей нравишься. Используй это, – произнес он тихо, когда она была достаточно близко, чтобы расслышать, но он никак внешне не обнаружил, что знает ее, и прошел дальше своим курсом в туалет.
Прежде чем вернуться за стол, Домино подождала пару минут в женской комнате. Пирс скомандовал ей «включить очарование», заставить Хэйли запасть на нее. Домино делала это и раньше, много раз, она была обучена этому в совершенстве, и не нуждалась в пояснениях к таким поручениям. Но это конкретное задание совсем не казалось неприятным.
Официанты убрали посуду после десерта, заиграла музыка, свет был уже приглушен, и несколько парочек направились к танцполу. Камея встала из-за стола, явно намереваясь пригласить Хэйли потанцевать, но, не успела она и рта раскрыть, как Пирс подошел к ней.
– Мишель, это же ты, – воскликнул он, и положил руку ей на талию, – я едва узнал тебя! Сколько воды утекло. Как твой отец? Все еще проводит каждую свободную минуту за игрой в гольф?
– Кого я вижу! Как мы поживаем? – ответила она, и дружески потрепала его за щеку. – Я скажу отцу, что ты интересовался, как он. Знаешь, очень сдал с тех пор, как вышел на пенсию.
– Потанцуешь со мной? – спросил он. – Я постараюсь не наступать тебе на ноги.
– Уж постарайся в этот раз, – бросила она, поворачиваясь к Хэйли и Домино. – Извините, девушки!
И они присоединились к танцующим парам, гомо– и гетеро– вперемешку, бодро дергавшимся под «Crazy Little Thing Called Love» в обработке Майкла Бабла. Домино повернулась к Хэйли.
– Знаешь, что сделало бы этот вечер идеальным?
– Скажи.
– Потанцуй со мной.
– Хм, а я устрою тебе идеальный вечер, – сказала Хэйли игриво. – Тем более что и для меня он тоже будет таким.
Домино встала и протянула руку, Хэйли обошла стол кругом, чтобы положить в нее свою, и, когда они вышли на танцпол, их завертел легкий свинг степ. Они танцевали непринужденно и слаженно, словно уже много раз делали это.
Если бы Пирс и Камея не были так близко! Домино приходилось постоянно напоминать себе, что она здесь по делу, потому что она была совершенно очарована Хэйли. Платье на ней, казалось, одновременно, и было, и не было – в танце оно так облегало грудь и бедра, подчеркивая восхитительные линии. Хэйли танцевала достаточно вызывающие, чтобы не оставалось сомнений, что Домино тоже привлекает ее.
Хэйли то и дело льнула в танце к Домино, и озорно шептала какие-нибудь глупости, отрывки забавных наблюдений за окружающими. Ее горячая грудь касалась Домино, и Хэйли всякий раз дотрагивалась до ее руки, спины или талии – кончики ее пальцев едва намечали очевидный путь, – первые дразнящие прикосновения прелюдии.
Домино улыбалась при мысли о том, как легко ей давалось последнее задание Пирса. Очаровать Хэйли Вард ничего ей не стоило. Когда менялись песни, Домино не предпринимала попыток покинуть Хэйли или прервать флирт. Она просто ловила новый ритм, и они продолжали.
Пятая песня, конечно же, была медленной, и, как только послышались первые звуки вступления, Хэйли приблизилась к Домино, издав различимый вздох, хотя это и было именно то, чего она хотела. Объятие этой женщины подарило Домино какое-то удивительное несвойственное спокойствие, и на какие-то мгновения она позволила себе забыть о том, зачем она здесь. Она с наслаждением ощущала, как руки Хэйли обвивают ее шею, играют ее волосами, как тесно прижимается к ней женское тело. Что-то во всей ситуации было совершенно особенным. Домино было слишком хорошо, чтобы отдавать себе отчет в том, зачем Пирс взял ее с собой.
– Наверное, нужно пересмотреть ту цитату, которую я тебе приводила, – сказала она нежно, у самого ушка Хэйли. – Мечта художника – держать вдохновение в своих объятьях.
Ее хорошо обучили тому, как пользоваться этими готовыми соблазнительными остротами. Но сейчас она чувствовала, что в этом куда меньше искусственного и принужденного. Домино обняла Хэйли за талию, и вспышка сладостной боли пронзила низ живота, когда под кончиками пальцев оказалась атласная кожа обнаженной спины в глубоком вырезе платья Хэйли. Домино была так поглощена ощущениями, что не сразу обратила внимание на то, как Камея положила руку ей на плечо.
– Простите, что помешала, милые дамы, – проговорила Камея с улыбкой, когда Домино и Хэйли немного отстранились друг от друга, соблюдая приличия. – Я только хотела сказать, что было приятно познакомиться с вами, но, к сожалению, я не могу больше оставаться.
Пирс сумел незаметно оказаться в поле зрения Домино за спиной Хэйли, пока Камея и Домино сдержанно прощались. Практически незаметным кивком и наклоном головы он дал ей понять, что Домино отлично справилась, и должна направляться к выходу.
Черт. Камея ушла, а Домино позволила себе понежиться в объятиях Хэйли до конца песни. Ночь заканчивалась слишком рано, но, по крайней мере, Домино предстояло вот-вот узнать, зачем было все это нужно.
Началась новая композиция, и снова медленная, но, как бы Домино ни была очарована любовной игрой, она знала, что ее ждет Пирс. Она ослабила объятия, и Хэйли, выпорхнула из ее рук на танцпол.
– Мне бы больше всего хотелось остаться, Хэйли, но тоже нужно идти. Сегодня еще одна важная встреча, а я уже немного опаздываю.
Личико Хэйли приняло удивленное выражение, сочная нижняя губка чуточку выпячена.
– Ах, как жаль! А ты точно не можешь подкорректировать планы? – она нежно поцеловала Домино в шею и… дерзко прошептала в самое ухо:
– А потом приедешь ко мне? Я сделаю все, чтобы ты об этом не пожалела.
– Как бы мне этого хотелось. И я уверена, что не пожалела бы, – Домино позволила себе загадочную улыбку. – Но это не в моих руках.
Хэйли вздохнула, признавая поражение.
– Ну, тогда хотя бы скажи, что позвонишь мне. Я бы хотела узнать, почему ты предпочитаешь церкви и соборы.
– Какой у тебя номер? – Домино понятия не имела, сможет ли она сдержать обещание – это зависело от Пирса. Но она надеялась, что, чему бы ни служила интрига этого вечера, еще представится возможность связаться с Хэйли.
Хэйли задрала подбородок и выдержала паузу в 64 такта, как будто ожидая, что Домино достанет мобильный, или бумагу и ручку.
– То есть, записывать ты его не собираешься?
– Это и не нужно, – Домино ободряюще ей улыбнулась, и Хэйли продиктовала номер.
А, прежде чем попрощаться, Хэйли взяла Домино за руку, словно это могло гарантировать ей все внимание, и проникновенно сказала:
– Позвони мне.
Домино кивнула:
– Как я могу не позвонить.
Пирс ждал ее снаружи, достаточно далеко, чтобы никто не мог их услышать. Пару шагов прошли в молчании.
– Все прошло хорошо, – сказал он. – Мисс Вард, несомненно, без ума от тебя.
– Похоже на то, – ответила Домино. – Что происходит? Что вообще это было, и где Камея?
– Она ждет в машине. Мисс Вард ни о чем важном не упомянула?
– Смотря, что считать важным. Она сказала, что она журналист, и работенка у нее противная.
– А еще? – продолжал давить он.
– Она сказала, что предпочитает, как она выразилась, «какие-нибудь расследования, или политику». В свободное время она этим и занимается.
– А сейчас что-нибудь расследует?
– Не сказала, – Домино пыталась побороть нетерпение. – Что происходит? Почему все вращается вокруг обычной журналистки? И вообще, ты мог все эти сведения получить и от Камеи. В конце концов, это ее задание. И вообще, почему ты-то здесь?
– Мне недавно сказали, что пленка пропала, – ответил Пирс. – Тот, кто подкупил копа в отделении в Майами, отправил пленку этой не бог весть какой важной репортерше. А я здесь чтобы удостовериться, что задание выполнит правильный человек.
– Пленка у Хэйли Вард? – странное чувство, похожее на тошноту, возникло у нее в животе. – Ясно.
– Да, по подтвержденным данным. Но мы не знаем, почему они выбрали ее.
– А это все – чтобы проверить, узнает ли она во мне женщину с записи, или нет?
– Именно.
– Похоже, нам можно об этом больше не беспокоиться.
С одной стороны, Домино почувствовала облегчение: Хэйли не узнала ее. С другой стороны, Домино чуяла, что Пирс ей что-то недоговаривал.
– Что будет с мисс Вард? Что будет дальше делать Камея?
Она знала и сама, знала лучше, чем, если бы Пирс сказал ей, какое задание дал другому оперативнику. И она ожидала, что он ей так и ответит. Но не выдержала, и все же задала вопрос.
– Ничего. Я отозвал ее с этого задания, – он взял Домино за руку, и подвел к ожидавшему их лимузину, как бы в знак того, что обсуждение окончено.
Но когда они подошли к машине, он взглянул ей в глаза и сказал:
– Хэйли Вард – твоя новая цель, Домино.
Ей сделалось совсем погано.
– Тогда с какой стати ты…
– Завтра обсудим все детали, – сказал он, и открыл перед ней дверь, пресекая возражения.
– Я буду дома, ждать дальнейших указаний.
Он сел на заднее сиденье рядом с Камеей, а Домино на какое-то мгновение застыла, глядя на отель позади.