Санданс изо всех сил пытался собраться, оставаться сконцентрированным на том, чему его учили. Но он вспотел и, это не осталось незамеченным для охранника.
Внезапная перемена плана выводила его из себя, и, хотя это было куда лучше, чем выходить на первое задание в аэропорту Майами, где он хотя бы помнил, что где расположено. В отеле же слишком многое было неизвестным. И он уж никак не ожидал, что придется ехать в лифте с тем, кого он собирался убить, и головорезами, которым приказано сделать все, чтобы этого не допустить.
До нынешнего момента все шло хорошо.
Он прошел спокойно до лифта, нажал кнопку вызова, нажал «вниз», будучи уверенным, что и Гирреро тоже туда. Чтобы соответствовать заданной легенде, он демонстративно посомневался, какую кнопку нажать, и, прежде чем ткнуть белую, круглую, с буквой «P» – «парковка», он даже спросил у троих вошедших в лифт:
– Какой этаж?
И тут последовал первый намек на то, что его раскрыли.
Охранник внимательно его оглядел, потом кинул долгий взгляд на панель управления и протянул:
– Мы хорошие.
Ситуация развивалась дальше, когда телохранитель встал позади Санданса и, когда тот оглянулся, намеренно отвернул полу пиджака, демонстрируя внушительный ствол.
Охранник был огромным и угрожающим.
– Que pasa, дружище, какие проблемы? – спросил он с вызовом.
Пот бежал у Санданса между лопаток.
– Да никаких, – сказал он, едва подобрав самые нейтральные слова для такой ситуации.
Лифт остановился, и на какое-то мгновение оперативник засомневался, дать ли Гирреро и его мордоворотам выйти первыми и направиться к машине. К его ужасу, телохранитель положил ладонь на рукоять пистолета, оттопырив полу пиджака. Угроза.
Чтобы еще больше все запутать, эти трое не повернули, как Санданс ожидал, налево, где их ждал Мерседес, а пошли прямо, вдоль центрального парковочного ряда. Выбора не оставалось. Он должен был следовать за ними, но делать это так скрытно, как ему бы хотелось, он не мог.
Да пошло оно все, подумал он, и вышел вслед за ними из лифта.
Домино бесшумно открыла дверь, ведущую на парковку, надев тончайшие латексные перчатки, которые только что на бегу достала из сумки. Прислушалась. Приглушенные голоса, разговор на испанском, шаги, – все эти звуки удалялись от нее, поэтому Домино, прячась за колоннами, стала пробираться вслед за ними, чтобы выяснить обстановку.
Гирреро и его люди шли вдоль центрального парковочного ряда, Санданс шел за ними, где-то в пяти метрах. Самое время стрелять.
Домино двигалась в том же направлении, стараясь не отставать и прятаться за рядом машин. Мысленно она твердила Сандансу:
– Давай, стреляй! У тебя такого шанса больше не будет.
Но она видела, сколь сильно его сомнение, и чувствовала, что они вот-вот упустят возможность… Вместо мерса-внедорожника трое кубинцев направились к черному седану. Вот сейчас они сядут в него и направятся к аэропорту.
Санданс держал руку на рукоятке своего пистолета, но не вынимал его. Гирреро был в паре метров от машины. А Домино на позиции, идеальной для выстрела.
Она достала Глок 33, полуавтомат с магазином на девять зарядов, из кобуры на бедре и тихо проговорила тем, кто слушал ее через микроприемник:
– Он не справится, а я на расстоянии выстрела. Скажите ему, чтобы пригнулся.
Она подняла руку, чтобы стрелять, сконцентрировалась на цели, а голос Стали передал ее предупреждение:
– Санданс, пригнись!
Ее первый выстрел пришелся в висок Гирреро. Мужчина скорчился, падая.
Оба охранника развернулись, одновременно доставая оружие. Санданс же двигался слишком медленно, и, конечно, мордовороты подумали, что это он стрелял, в то время как Домино укрылась за одной из машин. Вторым выстрелом она сняла водителя, но в этот момент телохранитель схватил Санданса за лацканы и прикрылся им, как живым щитом.
Он заметил Домино, но было слишком поздно, она уже спустила курок в третий раз. Пуля хищно вгрызлась в висок мордоворота, и он упал, как его босс.
Домино поспешила к своей цели и всадила Гирреро еще одну пулю, в голову, хотя лужа крови, расползшаяся под ним и означала, что это было лишним.
– Цель обезврежена, – сообщила Домино в передатчик, – все лежат. И Санданс тоже. Какой кошмар тут…
Ключи от машины, на которой они должны были уехать, находились у Санданса. Домино подошла к нему, пригнувшись.
На груди у него стремительно распускался кровавый цветок, прямо у сердца. Марк заглянул ей в глаза и схватил ее за руку слабеющими пальцами:
– Не… не оставляй меня.
– Я здесь.
– Я все испортил, да? Господи, как они меня… – он хотел было сесть, но силы оставили его. Домино смотрела на него, лежащего на бетоне, в луже крови, собственной крови. Его пальцы разжались, выпуская руку Домино.
Она стиснула его кисть и прошептала:
– Ты все сделал правильно.
Его глаза застыли, а дыхание стало неглубоким.
– Домино, ты тут?
– Да, – она снова сжала его руку.
– Я устал. Холодно. Нужно… – прошептал Санданс едва слышно и замер.
Домино обыскала его карманы и достала ключи, но когда она нащупывала микропередатчик, она услышала рев мотора – на парковку с большой скоростью въехала машина. Домино спряталась за ближайшей из припаркованных легковушек, и в этот момент джип, резко тормозя с оглушительным звуком, выехал из-за крутого стояночного поворота. Взору водителя представились три тела, преграждающие путь, и четвертое, немного в отдалении.
Передние двери джипа открылись, и показались двое – судя по виду, туристы, средних лет. Один осмотрел тела, другой, более осторожный, оглядывался вокруг в поисках учинившего все это. Женщина в салоне джипа начала визжать.
Домино никак не могла подобраться к ОЭНовской машине, не обнаружив себя. И потом, джип перекрыл единственный выезд. Домино поспешила обратно, к лестнице, пригибаясь, стараясь остаться незамеченной.
– Где тут еще один выход? – прошептала она в передатчик.
– Давай снова по лестнице. Одним этажом выше, – ответили ей в ухо, но на этот раз говорил Рено, а не Сталь.
Домино заметила камеру над дверью, ведущей на лестницу, и опустила голову, скрывая лицо. Камера была слишком высоко, чтобы с ней можно было что-то сделать, да и времени не оставалось.
– Там решетка вентиляционной системы, на лестнице, над парковкой. Отвертка у тебя в сумочке, – сказал Рено, пока она бежала наверх, перепрыгивая через ступеньки.
Маленькая отвертка на батарейках работала быстро, но оставалось еще два болта, удерживавших решетку, когда Домино услышала стремительно приближающиеся шаги и голоса, откуда-то сверху. Она не могла разобрать слов, была слишком взволнована. Скорее всего, это была охрана отеля.
Насколько могла быстро, она открутила оставшиеся болты и тихо пролезла в узкий проход, потом приложила на место решетку, в надежде, что в таком положении она пробудет достаточно долго, чтобы Домино успела унести ноги. Хорошо, что кто-то предусмотрительный оборудовал вентиляционный ход скобочкой, на которой держалась съемная внешняя панель с решеткой.
Домино было слишком тесно для маневров в этой ужасной трубе, но ей случалось попадать в места и похуже. Она пробралась до более широкого участка, где трубы соединялись. Вентиляционные ходы вели отсюда вперед, влево, вправо и вверх.
– Я в вентиляции, у первой развилки, – шепотом сообщила она Рено. – Куда?
– Давай вперед, потом наверх, – ответил он, – потом еще чуть-чуть вперед. Там будет женский туалет в мезонине. Сталь сейчас там, откручивает решетку, чтобы выпустить тебя.
Домино проползла до следующей развилки, потом в трубу, которая вела наверх. У нее не было особенно времени на переодевание, но она запихнула парик в сумочку и сняла туфли: с босыми ногами удобнее было пробираться наверх по скользкой поверхности внутри вентиляционной системы.
Домино встала враспор, согнув колени и упершись одновременно подошвами и поясницей в противоположные стенки вентиляции, и боролась за каждую пядь пути наверх. На подъем она не потратила и трех минут. Оказавшись на уровень выше, Домино добралась до уборной. Сквозь решетку она видела, что Сталь прихорашивается перед зеркалом.
Домино оставалась, где была, выжидая.
Вскоре раздался звук смыва, и молодая женщина вышла из кабинки, встала у раковин, там же, где Сталь, и стала мыть руки. Как только женщина вышла, Сталь вытащила отвертку и поспешила к решетке вентиляции.
– От главной двери налево, – прошептала Сталь, выкрутив последний шуруп и подняв решетку.
– Так. Иди.
Домино вбежала в одну из кабинок и быстро влезла в приготовленную для нее сменную одежду. Когда она вышла через пару минут, на ней были короткие шортики, футболка и кроссовки. Все остальное было спрятано в маленьком красном нейлоновом рюкзачке, небрежно повешенном на одно плечо. Она на минутку остановилась у зеркала – расчесать каштановые волосы и стереть мокрым бумажным полотенцем румяна и красную помаду. Потом Домино вынула контактные линзы коричневого цвета. Вновь на нее смотрели из зеркала ее собственные, знакомые серо-голубые глаза.
Она оказалась в мезонине, выходящем в вестибюль, полный людей: снующих сотрудников отеля, обеспокоенных постояльцев и копов, которые, как заведенные, шныряли к месту преступления и обратно.
Домино, как ни в чем не бывало, прошла через холл, словно она одна из постояльцев, и ей предстоит совершить в городе покупки или посмотреть достопримечательности. Выйдя из отеля, она повернула налево, и, не успела ступить и шага, как в наушнике прозвучал голос Рено:
– На углу направо, Домино. Пройдешь полквартала до переулка, где кафе «Starbucks». Мы подберем тебя там.