Неделю спустя Молли, покинув офис, шла по извилистой садовой дорожке в сторону дома Джеймсона. Мак еще не нашел для него сиделку и вместо того, чтобы управлять бизнесом, присматривал за отцом. Райли, одна из уволенных сиделок, заходила дважды в день измерить жизненные показатели больного. Судя по многочисленным текстовым сообщениям, которые Молли получала от Джеймсона, он был недоволен своим сыном. Поприветствовав двух золотистых ретриверов, которых звали Трабл и Нонсенс, Молли вошла в дом через черный ход. Она пересекла сначала кухню с открытой планировкой, затем столовую с деревянными балками на потолке. Несколько лет назад Джеймсон превратил не использовавшееся по назначению здание конюшни в жилой дом со спальнями на втором этаже и огромной столовой на первом. В нем был длинный стол, за которым должны были поместиться его сыновья с женами и детьми. К сожалению, пока ни один из его сыновей не имел ни жены, ни детей.
Семья – это что-то непредсказуемое. У Джеймсона была крепкая дружная семья, но она разрушилась после одного несчастного случая. У Молли были два брата и мать, но они ее не любили и сделали из нее дойную корову. Из-за того, что они ее шантажировали, она не могла разорвать с ними отношения. Джеймсон был ей ближе, чем все ее кровные родственники, и ее приводила в ужас одна лишь мысль о том, что он может ее прогнать, когда она признается ему в своем преступлении. В этом случае она потеряет дом, работу, а также любовь и уважение человека, который фактически заменил ей отца.
Но если она будет продолжать молчать, сможет ли она уважать себя и жить в ладу со своей совестью?
Нет, не сможет.
Но сейчас был неподходящий момент для признания, потому что доктор Белл, лечащий врач Джеймсона, предупредила ее о том, что больному необходимо избегать стресса в течение следующих нескольких месяцев.
Молли положила руки на блестящую поверхность обеденного стола и уставилась на нее. Что ей делать?
Остается лишь добросовестно выполнять свои обязанности и ждать полного выздоровления Джеймсона. Пока ей вполне терпимо работалось с Маком. Большую часть времени он проводил с Джеймсоном и, как она и предполагала, дистанционно управлял своим бизнесом. Каждое утро ровно в девять он звонил ей и спрашивал, есть ли какие-то проблемы.
Единственной проблемой был его глубокий бархатистый голос, который пробуждал в ней сексуальное желание.
– Молли?
Она так резко выпрямилась, что у нее закружилась голова, и Молли схватилась за спинку ближайшего стула, чтобы сохранить равновесие. В следующий момент сильные руки Мака удержали ее за плечи и не позволили ей упасть. Тогда Молли совершила большую ошибку. Сделав глубокий вдох, она почувствовала его запах и тут же мысленно перенеслась в те летние вечера, когда они купались нагишом в пруду, а затем лежали в домике на дереве, смотрели на звезды и неумело изучали тела друг друга.
Молли встретилась взглядом с Маком, и он притянул ее к себе. Разум приказал ей вырваться из его объятий, но ее ноги отказались подчиниться. Руки Мака скользнули вниз по ее рукам, и он, соединив свои пальцы с ее, прижался губами к ее губам. Встав на цыпочки, Молли закрыла глаза и ответила на его поцелуй. У нее возникло такое ощущение, будто наконец вернулась домой после долгих странствий, и она тут же прогнала эту мысль.
Положив руку ей на ягодицы, Мак крепче прижал Молли к себе, и она почувствовала, как сильно он возбудился.
Ей следовало немедленно прекратить это безумие, но вкус его губ опьянил ее. Она обвила руками шею Мака, запустила пальцы в его шелковистые волосы и тихо застонала. В ответ на ее отчаянный призыв его язык ворвался вглубь ее рта и начал страстную дуэль с ее языком. Долгой разлуки словно и не бывало. Она снова чувствовала себя семнадцатилетней девчонкой, чье тело отзывалось на каждое прикосновение Мака. Молли едва удержалась от того, чтобы не потереться о его бедра, но вытащила края рубашки из-за пояса его брюк карго. Мышцы пресса были твердыми словно сталь, и ей не терпелось провести по ним ладонью.
Они должны остановиться, пока не…
Нет, не так быстро. Она хочет, чтобы его пальцы и его губы прикоснулись к ее соскам, а затем…
Неожиданно Мак отстранился. Учащенно дыша, Молли вопросительно посмотрела на него, и он указал ей в сторону кухонной двери.
– Кто-то пришел, – еле слышно произнес он.
Лицо Молли вспыхнуло. Повернувшись лицом к двери, она увидела миниатюрную женщину. Гьяда много лет назад была экономкой в «Мунлайт ридж». Молли давно ее не видела.
Забыв о смущении, Молли подбежала к Гьяде и заключила ее в объятия.
– Боже мой, Гьяда, как же я рада тебя видеть!
Пожилая женщина взяла в ладони ее лицо:
– Cara mia[1], ты такая красивая. И такая взрослая!
– Когда ты приехала в город? – спросила Молли. – Ты по-прежнему живешь вместе со своей сестрой во Флориде?
Лицо Гьяды погрустнело.
– Она умерла несколько месяцев назад.
– Мне очень жаль, – пробормотала Молли, затем, надеясь, что ее лицо больше не заливает краска смущения, указала ей на Мака: – Думаю, ты помнишь Мака?
Наклонившись, Мак расцеловал Гьяду в обе щеки:
– Я так рад тебя видеть, Гьяда.
– Мак. – Она провела ладонями по его мускулистым рукам. – Мой мальчик, ты превратился в красивого мужчину.
Мак широко улыбнулся ей, и предательское сердце Молли затрепетало.
– А ты все так же неотразима, Гьяда. Я тоже рад твоему приезду.
Гьяда перевела взгляд с него на Молли, затем снова на него:
– Вы оба очень добры ко мне. Судя по тому, что я увидела, вы оба, наверное, проклинаете меня за то, что я вам помешала.
Молли поморщилась. Гьяда была не из тех, кто ходит вокруг да около.
– Полагаю, ты приехала навестить Джеймсона? – произнес Мак с таким невозмутимым видом, словно две минуты назад они с Молли не целовались, а говорили о погоде.
– Да. Он принимает посетителей? – спросила Гьяда.
Мак кивнул:
– Он в гостиной. Тебе нужно пройти по коридору и повернуть налево. Уверен, он будет рад твоему визиту. Мы к вам присоединимся через несколько минут.
После ухода Гьяды Молли выдвинула стул, села на него и посмотрела на Мака, который встал рядом с ней, прислонившись к столу.
– Этого не должно было произойти, – сухо произнес он.
– Спасибо, капитан Очевидность, – пробормотала Молли.