Первое июня выдалось… странным.
Мне обалденно повезло с любовью.
И одновременно страшно не повезло. Это было сокрушительное поражение.
Такое, что до сих пор немного дрожали руки. И ложечка, которой я торопливо размешивала молочную пенку на капучино, громко звенела о края чашки. Казалось, что из-за этого на меня осуждающе смотрят все официанты и посетители кафе, но потом я поднимала глаза и понимала: все в порядке. У них все в порядке. Посетители мирно сидели за столиками, пили улун и мокко, разрушали ложечками куски тортов и откусывали от круассанов. А официанты быстро пробегали по залу, балансируя подносами, и вовсе не смотрели на неудачницу меня. Которая вот уже полчаса сидела над одной чашкой кофе и страдала.
Однако по порядку.
Экзамен по общей психологии нам поставили на первое июня. Получилось очень символически. Первый экзамен в конце первого курса первого числа в первый день лета.
– Ой, да ты не о том думаешь, Лар! – пискнула подруга Женечка, когда я поделилась с ней этой «свежей» мыслью. – Совсем, блин, мало времени на подготовку дали. И у Лизы же вечеринка тридцать первого! И что теперь делать?
– В смысле? – Я сначала не очень поняла, какая связь между вечеринкой у Лизы из параллельной группы и нашим экзаменом.
– Так она ж на даче! Где-то за Люберцами! Как оттуда к девяти утра в университет? И… сменную одежду, что ли, с собой брать? Это ж тогда с сумкой лишней тащиться еще…
Она продолжала возмущаться и придумывать какие-то дурацкие идеи вроде «ничего, вызовем такси на пятерых» или «заманим туда побольше ребят с машинами», но я уже отвлеклась. И пропускала ее слова мимо ушей. В самом деле, кто в здравом уме и трезвой памяти в ночь перед экзаменом поедет на дурацкую вечеринку вместо того, чтобы зубрить билеты?
В итоге я, конечно, туда не поехала. Хотя особо и не звали. Я ж не супер-пупер звезда потока. Не богатенький мажор. Не веселый шутник-заводила. Никто, короче. А, ладно.
Я просто послала всех к черту, включая родителей, которые пытались именно в вечер перед экзаменом зазвать меня на семейные посиделки к бабушке. Устроилась в своей съемной комнатке на кровати, уютно подоткнув подушку за спину. Обложилась учебниками, конспектом, ноутбуком, овсяным печеньем, кружкой кофе и соседской кошкой Мышкой. Та чувствовала себя одиноко, когда Женя уезжала куда-то с ночевкой, и приходила греть мне бок. И мурлыкать. Сегодня еще и умильно сопела и охотилась когтистой лапой за страничками тетради. Самое то средство, чтобы не заснуть случайно.
А я сидела и зубрила в свое удовольствие. Ощущения, восприятие, речь, эмоции, чувства… И как это некоторые ухитряются говорить, что психология скучная? Мне, наоборот, очень нравилось раскладывать по полочкам теорию и прикидывать, какие примеры из жизни хорошо ложатся на экзаменационные билеты. Правда, когда я дошла до чувств и их характеристик – примерно в четыре часа утра, – кошка Мышка так уютно засопела, свернувшись клубочком у меня под локтем, что я сама не заметила, как заснула.
И сон мне приснился прекрасный, стыдный, горячий… Совсем не такой, который я ожидала увидеть после недели непрерывной учебы. Во время зимней сессии мне снились таблицы, конспекты, билеты, буквы и лекции. А тут внезапно в одном флаконе: универ, секс, незнакомец и «Камасутра». Уфф.
А еще все до обидного быстро закончилось, оборвалось на самом интересном месте! Темнота выплеснула меня наружу, оставила на смятом покрывале в обнимку с полосатой кошкой и ноутбуком. На столе надрывался смартфон.
Будильник! Черт! Я проспала, да? А как же экзамен?
Я подскочила на кровати, отбросив обиженно возопившую Мышку, сгребла тетради в рюкзак и заметалась. Сначала побежала в ванную, стянула домашние штаны и футболку, влезла под душ и, взвизгнув, крутанула кран с холодной водой. Требовалось срочно остыть, иначе я просто не дойду до университета. После такого, хм-м-м, бесстыдного сна ноги подгибались и в голове гудело.
Охладись, Лара. Давай-давай, приходи в себя.
Потом я прошлепала мокрыми босыми ногами по коридору на кухню, выхватила из холодильника бутылочку с йогуртом и рванула обратно в комнату, прихлебывая на ходу. Распахнула шкаф и зависла. Нет, проще всего было бы натянуть дежурную блузку и джинсы, но дело в том… Я потерла горящие щеки. Мне показалось, что я узнала тот голос во сне.
Наверное, это знак судьбы.
А значит, сегодня надо быть особенно прекрасной. Время пришло.
Мне всегда нравилось рано приезжать на занятия. Пока в метро еще не так много людей, а улицы чистые и как будто умытые утренним светом. «Ранние пташки» спешат на работу, и ты быстро шагаешь по тротуару, будто обгоняя время. Прихлебываешь из термокружки кофе, щуришься навстречу новому дню, улыбаешься знакомой кошке, которая каждое утро с завидным упорством перебегает тебе дорогу. Заходишь в универ, быстро поднимаешься на нужный этаж и устраиваешься на широком подоконнике.
Пока никого нет, можно потянуться, зевнуть, повторить конспект, доделать домашнее задание, если не успела накануне, и быть во всеоружии. Променять это спокойствие на лишние полчаса сна – да никогда.
Хотя смотря какого сна… Эта мысль была единственной, что меня поддерживала, пока я сначала тряслась в набитом душном вагоне, а потом бежала от «Новослободской» к главному корпусу. Щеки горели, волосы растрепались, щиколотки то и дело подворачивались. Все дело в непривычно высоких каблуках и узкой юбке чуть выше колена. Я уже тысячу раз прокляла себя за то, что решила выпендриться и прислушаться к какому-то там голосу интуиции.
Что, Лар, прислушалась? Рада? Вот свалишься сейчас, попав каблуком в трещину на асфальте, и точно будешь готова к встрече с судьбой!
Однако мне все же удалось без потерь добежать до универа и взобраться по лестнице на третий этаж. В коридоре перед экзаменационным кабинетом уже толпились одногруппники. Я поморщилась, пригладила растрепавшиеся волосы и попыталась успокоить сбившееся дыхание. Наверное, буду в очереди на сдачу двадцатой какой-нибудь. Изведусь, подпирая стену, захочу пить и есть – толком позавтракать-то не удалось, переволнуюсь лишний раз…
Но тут мои унылые размышления прервала Женечка.
– Привет! – радостно завопила она. – Классные туфли! Хочешь зайти следующей? Мы тут это… повторяем…
Я обрадовалась и шагнула в кабинет – оттуда как раз выходил отстрелявшийся староста группы. Судя по его растерянному виду, наш «любимый» препод Павел Игнатович сегодня зверствовал.
Однако, вытянув билет, я просияла. Первый вопрос – ерунда, предмет психологии. Это я могла оттарабанить без запинки еще на вступительных экзаменах сюда. А второй – чувства. Я мечтала именно об этом вопросе, и вот он мне попался! Даже возникла на мгновение мысль пойти совсем без подготовки, а потом я скосила глаза… и передумала.
– Садитесь, Лариса, – кивнул Павел Игнатович, и я медленно, стараясь не замечать внезапную дрожь в коленях, прошла к столу и села. Всего в двух метрах от мужчины своей мечты по имени Никита. Тот сопел и что-то медленно корябал на листке бумаги.
Я уставилась в билет невидящими глазами, приложила кончики пальцев к зардевшимся щекам и улыбнулась. Все будет отлично. Сейчас мы сдадим экзамен, выйдем в коридор, я заговорю с ним… и, может, он пригласит меня в кафе? Первый сданный экзамен – отличный повод для чашки кофе. Или стакана сока. Или даже чайничка с зеленым чаем… на двоих. Я медленно выдохнула. Так, размечталась. Насмотрелась прекрасных снов.
Никита сложил руки перед собой, оперся на них подбородком, задумался и стал еще красивее, чем обычно. Хотя мне казалось – куда уж лучше? Он всегда круто выглядел. Когда забегал в аудиторию одним из последних, выдергивал из ушей наушники и долго распутывал потом ярко-зеленый провод. Когда отвечал, чуть склонив голову к плечу и улыбаясь. Когда поправлял длинную русую челку, которая всегда падала ему на глаза. Когда просто смотрел… Эти светло-серые глаза с темным ободком. Эти четко очерченные скулы и узкая полоска губ. Эти длинные пальцы. Ммм.
С ним хотелось целоваться, стоя в обнимку на обзорной площадке на Воробьевых горах. Убегать, схватившись за руки, от поливальных машин. Смотреть на закат, сидя на крыше. Греть руки друг у друга в карманах. Нежно касаться. Губами и руками. С ним хотелось красивой, немного киношной любви. Теплой, сладкой, тягучей любви… Я сжала бедра и помотала головой, чтобы прийти в себя, не улетать мечтами слишком далеко.
А главное, у него не было девушки. В последние полтора месяца соцсети в унисон утверждали, что Никита «в поиске» или даже «в активном поиске». Возможно, надо было действовать раньше, но я сначала все не могла придумать неформальный повод, не связанный с учебой, потом начались зачеты, потом…
А, ладно. Сегодня он наконец сумеет толком разглядеть меня – не как одногруппницу, а как девушку! – и все будет замечательно. Я вновь подумала о том, что, похоже, это его голос звучал во сне, и улыбнулась.
– Никита, вы готовы отвечать? – вопрос препода гулко раскатился по аудитории.
Я посмотрела на моего… на самого прекрасного одногруппника на свете. Он теребил пальцами краешек листика, мешкал и явно не хотел никуда идти. Вот и повод, чтобы показать себя с хорошей стороны. Начать игру под названием «Очаруй прекрасного принца!»
– Простите, можно? – Я вскочила с места и махнула рукой. – Я готова! Уже готова!
– Хорошо, Лариса, идите сюда…
Павел Игнатович откинулся на спинку стула и приглашающе кивнул. Я пошла к нему и – как только смелости хватило! – подмигнула Никите. А он… он подмигнул мне в ответ! Ура!
Отвечала я просто идеально. Первый вопрос – немного сухо, однако перечислила все определения и сделала нужные уточнения, а вот во втором развернулась. Сглотнула, сцепила пальцы под столом и начала: «Говоря о сложных чувствах, я хочу привести в качестве примера любовь…»
Через пятнадцать минут я вышла в коридор, прижимая к груди зачетку с пятеркой. Голова немного кружилась, в ушах тоненько звенело: все-таки переволновалась, не умею отвечать совсем спокойно, даже если отлично знаю предмет. Мне хотелось обнимать весь мир, петь и танцевать. Как диснеевской принцессе в порыве вдохновения. Однако вместо того чтобы пуститься в пляс, отобрав швабру у какой-нибудь уборщицы и подпевая портретам ученых на стенах, я просто подошла к окну, уперлась ладонями в подоконник и улыбнулась.
Конечно, во время ответа я не просто так рассказывала про любовь. Я рассказывала для него. Для Никиты. Намекала, что отлично знаю теорию. И теперь не прочь заняться практикой. Рассказывая, по какой схеме зарождаются и развиваются чувства, я ощущала на спине его горячий взгляд. Казалось, что он вот-вот прожжет во мне дыру…
Я поправила волосы, поставила на подоконник свой кожаный рюкзачок и убрала туда зачетку. Конечно, предварительно засунув ее в пластиковую папочку формата А5, чтобы не помялась. В голове тут же прозвучал голос Женечки: «Ну ты, Лар, и зануда!» Я пожала плечами.
– Ла-а-ар? – А это уже не в голове.
Я обернулась. Женечка, которая успела подкрасться совсем близко, ткнула меня пальцем в живот. И состроила умильную мордочку, ни дать ни взять кошка Мышка. Вся в хозяйку. Или наоборот.
– Пятерка, конечно?
– Ага.
– Поздравляю! То есть ты добрая сегодня?
Я сощурилась:
– Смотря что ты называешь добротой. Если снова хочешь занять мою полку в холодильнике, то…
– Нет! – засмеялась Женечка. – У меня два вопроса.
– М-м-м?
– Во-первых, дашь конспект? Тебе ведь уже не нужен.
Конечно. Я даже не думала прятать его. Вопрос был только в том, кто из одногруппников первым попросит.
– Только, чур, вернуть в исходном виде. И не используй как шпаргалку… если его отберут…
– Да ну, что я, дура, тебя подставлять?
– А второй вопрос?
– Ты не могла бы сегодня вернуться домой попозже? – Женечка опустила глаза и заулыбалась так загадочно, что мигом превратилась из умильной кошки в таинственного сфинкса. – К родителям, там, съездить. Или к бабушке. Можно даже с ночевкой.
– Я его знаю?
Ну конечно, если Женя просит освободить общую территорию, значит, у нее случилась любовь. Очередная. Обычно я злилась на нее в такие моменты, но сегодня день был особенным. В конце концов, если мы уйдем вместе с Никитой… Кто знает, во сколько я сама вернусь домой?
– О’кей, – согласилась я. – На всю ночь пропасть не обещаю, но до полуночи точно не жди.
Ну в крайнем случае посижу в «Шоколаднице» рядом с метро.
– Спасибо! – Женечка порывисто обняла меня, отстранилась и затараторила: – Мы вот только что, на Лизиной вечеринке, зацепились. И все завертелось так быстро. И он такой классный! Ты не поверишь…
Я рассеянно кивала поверх ее плеча, глядя, как дверь аудитории открывается и оттуда выходит Никита. Вроде на вид не слишком расстроенный. Наверное, все же сдал. Он остановился на секунду, крутя головой по сторонам, высматривая кого-то… Неужели меня? Сердце замерло, пропустив один удар, потом второй, и тут Никита действительно просиял, махнул рукой и пошел к нам. Я глупо улыбалась и перебирала в голове фразы. Что… что ему сказать? Или он сам сейчас предложит пойти куда-нибудь? И мне просто согласиться? Это вот так действуют шестеренки судьбы, да? И красивые юбки на пару с каблуками? И билеты про чувства?
– Спасибо, Ларка, что выручила, – сказал он. – Прямо мысли мои прочитала.
И обнял Женечку.
– Она списать тебе помогла, да? Или что? – спросила Женечка и потерлась макушкой о его подбородок. О подбородок парня моей мечты. – Лара вообще золото. Сказала, что придет сегодня… м-м-м, попозже.
Через несколько мгновений мое сердце устало пропускать удары. Кажется, оно просто упало и разбилось об пол. Кажется, я даже слышала звон, пока его кусочки раскатывались по всему коридору. А Никита тискал Женечкину задницу и рассказывал ей, куда сесть в аудитории, чтобы препод шпоры не запалил.
Кажется, первый раз в жизни я жалела, что не поехала на какую-то вечеринку.
За Люберцами.
В ночь перед экзаменом.
Мне хотелось разреветься прямо там, перед ними.
А еще больше хотелось, чтобы все это оказалось сном.
Или чтобы получилось хотя бы красиво уйти, сохранив достоинство.
Вместо этого я стояла там, как овца. Мямлила что-то, поздравляла Никиту с успешно заработанной тройкой, глупо хихикала, зачем-то дважды подтвердила, что буду поздно, точно-точно поздно. Даже подмигнула им. А потом позорно сбежала.
У меня получалось сдерживать слезы, ковыляя вниз по лестнице и к выходу из универа, а потом они полились градом. Я даже вытирать не стала. Медленно пошла к метро, рассеянно глядя на дома, которые выглядели теперь мрачно и загадочно, будто обработанные блюром. Взгляд сквозь слезы превращал привычный мир в странный и немного нереальный. Я всхлипнула. Мне хотелось есть, пить, забыться, вернуться домой и есть мороженое из большой миски, закутавшись в теплый плед.
Но в съемную квартиру я сама обещала пока не возвращаться.
Если поехать к родителям, мама сразу поймет, что с настроением у меня что-то не то, и не успокоится, пока клещами не вытащит объяснение.
А к бабушке просто не хотелось тащить свое горе.
Тут на меня чуть не налетел курьер на самокате. Выругался, даже махнул кулаком, будто это не он, а я летела со всей скорости – по тротуару! Он для пешеходов сделан вообще-то!
Я отшатнулась и задышала часто-часто, будто вытащенная на берег рыба.
Так, Лара. Хватит. Еще истерики тебе не хватало, прямо на улице. Прилюдно, как сказала бы бабушка.
Я вытащила из рюкзака пачку салфеток и наконец вытерла слезы. Всхлипнула. Подняла глаза и уставилась в окно кафе, рядом с которым меня чуть не сбил этот придурок.
Нет, я и раньше ходила тут, каждый день, с учебы и на учебу. И даже пару раз восхищалась, какой здесь классный декоратор работает. Под Новый год за стеклом сидели невообразимо уютные и милые плюшевые медведи, которых так и хотелось потискать. А весной вместо них появились ветви цветущей сакуры – искусственные, ясное дело! – и большеглазые изящные куклы в шелковых кимоно. Они манили и будто обещали, что внутри будет красиво, вкусно и хорошо. Я даже пару раз хотела зайти, но было жалко денег. Мой ежедневный выбор – кофе в термокружке. Сваренный дома, с корицей и темным сахаром мусковадо. Очень вкусно и, главное, дешево. Тут же небось чашка эспрессо за триста, а десертов дешевле пятисот рублей в меню нет. Явно не по карману студентке первого курса, за съемную квартиру которой платят родители, а основной источник дохода – «гигантская» повышенная стипендия. И рефераты на заказ.
Но сегодня, в первый день лета, кафе превратилось в сказочный сад.
За окном висело несколько клеток. Внутри по разноцветным жердочкам прыгали маленькие серые птички – неужели соловьи?! На столиках красовались маленькие букетики полевых цветов, вместо скатертей расстелили вязаные ажурные салфетки. Деревянная мебель, покрытая будто облупившейся от времени белой краской, светлые деревянные балки под потолком, вазочки с черешней рядом с каждым посетителем – бери не хочу. Казалось, это веранда какой-то русской дачи девятнадцатого века. Там пахнет цветами из сада, вареньем, свежей выпечкой. В кустах поют птицы, девушки смеются и обсуждают бал в соседней усадьбе, а мужчины собираются на охоту…
Я тряхнула головой, прогоняя наваждение. А потом подумала – почему бы нет? Ты ждала особого случая, чтобы сюда зайти? Так вот же он. Победа в любви и поражение в любви. Отлично начатая сессия и разбитое сердце. Кто знает, может, дорогие десерты помогают забыться лучше, чем килограммовый брикет самого дешевого сливочного мороженого, заботливо припрятанный в морозилке? Ну потратишь тысячу. И будешь потом печалиться о потерянных деньгах, а не о потерянной подруге и несбывшейся мечте. Я вздохнула, еще раз промокнула глаза и решительно шагнула на крыльцо.
Нежно звякнул колокольчик над дверью.
Я покрепче сжала лямки рюкзачка в почему-то вспотевшей ладони и спросила милую девушку-администратора:
– Есть свободный столик у окна?.. Можно самый маленький. Я буду одна.
Меню оказалось произведением искусства. Глядя на фото удивительных десертов, хотелось срочно скупить их все. Первую страницу, вторую и половину третьей. Зато при взгляде на цены хотелось бежать отсюда без оглядки.
В итоге, когда возле моего локтя вырос официант в молочно-белой рубашке и отглаженных брюках, в длинном, обманчиво небрежно повязанном переднике с эмблемой кафе, я попросила только капучино. Правда, большую кружку. И зачем-то добавила, возвращая меню: «Я на диете».
Официант кивнул, улыбнулся так, будто я сделала заказ тысяч на пять как минимум, и послушно испарился. Вернулся через минуту, поставил передо мной стеклянную пузатую сахарницу, положил длинные блестящие щипцы для сахара. А потом, как фокусник, извлек откуда-то из-за спины миску с черешней и пододвинул ко мне.
– Комплимент от нашего кафе в честь первого дня лета! И это тоже.
Положил маленькое блюдечко, а на нем – печенье с предсказанием. Я улыбнулась и не успела сказать «спасибо», как его и след простыл. Да уж. Это вам не сетевая кафешка в Отрадном, где тебя то не замечают, когда официант нужен, то, наоборот, слишком настойчиво замечают, когда ты хочешь растянуть чашку кофе на подольше.
Я раскусила печенье на две части, подцепила ногтем и вытянула наружу длинную бумажку, слизнула с пальцев сладкие крошки и развернула предсказание…
«Ваш сон обязательно сбудется».
Это что, шутка какая-то? Розыгрыш?
Я так подозрительно смотрела на официанта, который принес мне капучино, что он спросил:
– Вам помочь чем-нибудь?
– Нет, спасибо.
Я подцепила щипцами кубик коричневого сахара, бросила его в белую пену и начала быстро-быстро мешать кофе. Внутри меня было поровну расстройства, волнения и смущения. Хотя, если здраво поразмыслить, никто понятия не имеет, что мне там снилось. Да что угодно. Я же не докладываю ежедневно о своих снах в блоге под тегом «ночная жизнь». Не болтаю о них с подружками. Да что там, даже кошке Мышке сегодня не перепало ни полслова о том, что… или кто явился мне между четырьмя и восемью утра.
Так что это просто совпадение.
Но по-настоящему меня начало отпускать только через полчаса. Я отпила всего полкружки капучино, то и дело помешивая пенку длинной тяжелой ложечкой и бездумно скролля ленту друзей в инстаграме. Просто не знала, куда деть руки. А потом стало спокойнее. В зале играла приятная негромкая музыка, пахло, как на шоколадной фабрике, черешня от шефа была сладкой и сочной, официанты не стремились прогнать меня из-за удобного столика у окна… То, что надо измученной душе. Я медленно выдохнула, отложила смартфон в сторону, заказала еще один капучино – гулять так гулять! – и сэндвич с говядиной, вялеными томатами и инжиром. Никогда не пробовала такое сочетание.
Пока ждала еду, рассматривала людей за соседними столиками. На одежде у них не висело ценников, на запястьях не было дорогущих часов, запонок и подвесок с бриллиантами тоже не наблюдалось… но все равно с первого же взгляда было ясно: публика тут не самая простая. И дело не во внешней обертке. То, как они уверенно двигались, спокойно заказывали, не обращая внимания на цены в меню, расплачивались, не заглядывая в счет… Да, на террасе дворянской усадьбы они бы смотрелись как родные. С одной стороны, это действовало умиротворяюще, с другой – мне вроде как полагалось смущаться и не знать, куда деть под столом ноги в дешевых туфлях. Но я отловила эту мысль на подлете и сразу прогнала. Хватит на сегодня дурацкой рефлексии. Один повод пострадать уже есть, не надо добавлять новые.
– Простите, тут не занято?
Я вздрогнула и подняла глаза. Рядом с моим столиком стояла умопомрачительно красивая женщина в шелковом персиковом костюме, в туфлях телесного цвета, подозрительно похожих на лабутены, и с вместительной кожаной сумкой – ручки, как у любимых баулов моей бабули, и симпатичный ремешок с продолговатой пряжкой-застежкой. Но главное – взгляд. Одновременно загнанный, умоляющий, смеющийся – и абсолютно безумный. Если бы человек с такими глазами заговорил со мной на улице или в метро, я бы сразу развернулась и сбежала.
Но тут… Я замялась, не зная, что ответить.
– Мой друг задерживается, – продолжила незнакомка, заправила за ухо прядь волос и попыталась улыбнуться. Надо сказать, получилось не слишком достоверно. – И заказанный столик почему-то пока не готов… Понимаете, я не отниму у вас много времени.
Тут мне стало стыдно. Может, у человека горе случилось. Ведь просто так к незнакомым людям обычно за столик не просятся.
– Садитесь, конечно.
– Спасибо! – Она опустилась на стул так быстро, будто только что была марионеткой и вдруг разом оборвала все веревочки, которые удерживали ее в вертикальном положении.
Сбоку тут же нарисовался официант.
– «Пылающий Ламборджини», – улыбнулась ему женщина уголком рта. – Или нет, подождите. Два «Ламборджини». И повторите, пожалуйста, кофе девушке за мой счет. С вашим фирменным десертом. Вы ели «Рафинад»?
Я не сразу поняла, что это уже меня спрашивают. А когда она повторила, молча покачала головой, все еще не понимая, как относиться к неожиданной компании. Расплатиться по счету и уйти как можно быстрее или остаться?..
– О-о-о, вы обязательно должны его попробовать. Выглядит как пиала с кусковым сахаром, ничего особенного, но внутри… Впрочем, сейчас сами узнаете.
– Почему вы меня угощаете? – в итоге я решила не додумывать странного, а спросить в лоб.
– Потому что вы мне очень помогли. – Женщина провела пальцами по лбу, потом вытянула руку перед собой и уставилась на дрожащие пальцы. – Или поможете.
– Чем?
Женщина, прищурившись, посмотрела мне в лицо и полезла к себе в сумку. Выудила оттуда небольшой сверток, зашелестела папиросной бумагой, положила на салфетку перед собой черно-красный «кирпичик».
– Хотите посмотреть?
– Что это? – Хотя, приглядевшись повнимательнее, я уже поняла, что это колода карт. Что-то вроде Таро, с замысловатым рисунком на рубашке. Но абсолютно не понимала, куда катится логика происходящего. Это что, гадалка? Вот так вот ищет клиентов в дорогом кафе? Или цыганка? Обдерет меня сейчас до нитки, загипнотизирует, и вернусь я домой босиком в полночь, как и обещано, не помня, где и как осталась без кошелька и проездного на метро.
– Что это? – повторила она. Потом уставилась мне в глаза и усмехнулась. – Это же ваш сон. Не узнаете?
У меня всегда было плохо с ответами на подобные вопросы. То есть сами ответы получались иногда очень неплохие, остроумные и меткие, но придумывала я их с запозданием на несколько часов. Так бывает – ведешь-ведешь диалог внутри головы, споришь с воображаемым собеседником, а настоящий уже и забыл о тебе.
Вот и сейчас я молча уставилась на собеседницу, не решаясь озвучить ту сумятицу из глупостей, которые тут же пришли на ум. Яростно жевала сэндвич, который внезапно стал совсем безвкусным, как резина, и думала: оставить деньги, вскочить и уйти прямо сейчас? Или все же попросить счет?
Женщина покачала головой.
– Считаете меня сумасшедшей, да? Глядите сами.
И быстрым, ловким движением подхватила несколько карт сверху колоды, перевернула их и веером бросила передо мной на стол.
Сначала мне показалось, что это стилизованные фотографии мужчин. Просто красивых мужчин. Но потом я вгляделась повнимательнее и… пропала.
Будто кто-то забрался мне в голову, изучил все страхи, мечты и симпатии, все сны и мысли – и материализовал их здесь, передо мной. Вот так я всегда представляла себе прекрасного принца из сказки. А вот так – коварного соблазнителя и женского угодника, когда тайком читала «Декамерон» из родительской библиотеки. А вот этот похож на мою первую любовь, только красивее и обаятельнее, если это вообще возможно. У этого в глазах пляшут искорки и бесенята, обещая самый веселый и головокружительный роман. А вот этот…
Я задохнулась. Показалось на миг, что это я превратилась в мужчину и посмотрела на себя в карманное зеркальце. Или это мой брат-близнец из параллельного мира? Знакомый с первого взгляда и до последней детали. Тот, кто всегда поймет, прочитает мысли и никогда, никогда не поранит сердце досадным несовпадением, неловкостью или подлостью. Который будет любить и беречь так, как я сама никогда не…
В носу защипало, в горле будто застрял комок. Я сглотнула и отвернулась к окну. Еще заплакать не хватало… а когда через пару мгновений перевела взгляд обратно, карт на моей стороне стола уже не было. Более того. Я вмиг поняла, что не могу вспомнить ни одно из лиц, которые только что лежали тут, предо мной. Только что они были такими близкими, знакомыми, ясными. Казалось: закрой глаза, и образы их будут гореть огнем на внутренней стороне век. А теперь – ничего. Как будто морок навели.
Но теперь я просто не могла заставить себя встать и уйти, не узнав, что это за карты.
– Ага, – задумчиво протянула женщина, будто прочитав эту мысль у меня на лице. – Вот теперь мы сможем поговорить содержательно. Я Ольга.
– Очень приятно. – Ведь необязательно же представляться в ответ, если тебе навязывают общение? Тем более что «приятно» было не совсем правдой.
– Вам до смерти хочется снова взглянуть на них. Как минимум. Или даже узнать, кто это, – констатировала Ольга, поглаживая карты, снова уложенные в идеально ровную колоду, кончиком пальца. У нее был безупречный маникюр «френч», узкое изящное запястье и кое-как замазанные тональником глубокие царапины на тыльной стороне ладони. – Могу устроить встречу.
Замолчала и выжидающе уставилась на меня. Но я изо всех сил держала паузу и делала вид, что не очень-то и хотелось. И ни капли не любопытно. Будто я каждый день хожу в дорогие кафе, встречаюсь с местными сумасшедшими и получаю предложения… э-э-э… своднического характера.
– Я могу вам отдать колоду, – промурлыкала Ольга, и пальцы у нее задрожали. – После пары формальностей.
– Что за формальности?
– Да так. Мелочи. Первое. Эти карты вызывают демонов. Второе. Отдать колоду просто так не получится. Или избавиться от нее. Надо, чтобы ее попросили. И…
Тут Ольга хищно улыбнулась.
– Нужно, чтобы демоны сами были не против на вас посмотреть.
– А они не против? – Браво, Лара. Гений ведения безумных бесед. Конечно, это именно тот вопрос, который уместно было задать в данной ситуации.
Однако Ольгу он ничуть не удивил.
– Вы сегодня ночью видели сон с той стороны. Были на грани. Это… – Она замялась, подбирая слова. – Видно. То есть не то чтобы видно, сложно объяснить… просто чувствуется. А еще вы расстроены. Вам хочется то ли поменять все, то ли исправить, то ли выбрать другую дорогу. Когда колесо судьбы поворачивается… скрип слышен особенно хорошо.
О-хо-хо. Все-таки эзотерика. Сейчас начнет впаривать какие-нибудь курсы по обретению себя. Или сборники тайных мантр.
– Что. Вам. От меня. Нужно?
– Попросите у меня колоду.
– Чтобы вы потом мне сказали «С вас тысяча евро»?
– Нет!
– Сектанты всегда так говорят.
– Какие сектанты?
– Ну мошенники.
Тут она засмеялась. Так заразительно, что я тоже невольно улыбнулась.
– То есть вы решили, что я, как эти… раздающие брошюрки? «Возьмите сборник философских мыслей нашего духовного отца и заплатите сколько можете?»
Тем временем рядом со столиком снова материализовался официант. Поставил передо мной пиалу с маленькими белыми кубиками пирожных. А рядом с Ольгой – два коктейля. Вытащил из кармана зажигалку, провел рукой над бокалами – и над ними заплясали синеватые язычки пламени. Ольга взяла один и выпила медленно, не меняясь в лице, как будто там не абсент полыхал, а плескался яблочный сок. Было в этом что-то странное, ненормальное. Неправильное. Я все больше чувствовала себя героиней дурацкого кино. Только скрытой камеры за углом не хватало для полного комплекта.
– Сделайте, пожалуйста, один счет на наш стол. – Ольга тем временем достала из сумки какую-то карточку – наверное, скидочную – и протягивала официанту. – Я заплачу за подругу.
Какая я ей подруга?
Возможно, стоило просто не допивать кофе, отодвинуть десерт, встать и уйти. Но любопытство крепко держало меня на поводке. На двух поводках.
Я взяла маленький белый кубик и сунула в рот. Прозрачная карамельная корочка хрустнула. Внутри оказался сливочно-ванильный крем с нежным цветочным привкусом. Как будто ешь лепестки роз. А в середине – клюквенная сердцевинка. С корицей. Все вместе невозможно вкусно.
– Давайте. – Я протянула руку. Раз уж десерт попробовала, то можно и на карты внимательнее посмотреть. Хлеб и зрелища. Отличное сочетание.
Ольга изменилась в лице. Разные эмоции быстро сменяли друг друга, я даже не могла их точно уловить и истолковать, хотя обычно прекрасно «читала» других людей. Ужас? Радость? Облегчение? Злорадство? Боль? Зависть? Она быстро подхватила колоду и перекинула ее на мою сторону стола. Так, будто та обжигала пальцы.
– Держите! – И Ольга опрокинула второй коктейль, уже почти погасший. – Теперь она ваша.
– Я просто взгляну… – Я попыталась поднять верхнюю карту, но она держалась как приклеенная. Так вот почему колода выглядела такой ровной. Должно быть, это какой-то предмет из реквизита для фокусов. – А есть инструкция, как ею пользоваться?
– Есть два основных момента. – Ольга откинулась на спинку стула и сложила руки на груди. – Когда демон надоест, можно самой порвать карту. Это его уничтожит, и следующий появится не раньше, чем через сутки. А еще можно вызвать следующего, не убивая предыдущего. Тогда они будут за вас… – Она высунула язык и медленно облизнула губы. – Драться.
Все-таки сумасшедшая. Так, Лара, уходим отсюда. Хватит. Ну, почти хватит.
– Я имела в виду, как отлепить карту от колоды. А не вызовы всяких демонов.
– Хочу тебя видеть.
– Что?
– Просто скажите: «Хочу тебя видеть».
Чувствуя себя невообразимо глупо, я сказала:
– Хочу тебя видеть.
Подцепила карту, перевернула и уставилась на пустое белое поле.
– И где фото?
– Вы же его вызвали. – Теперь Ольга откровенно злорадно улыбалась, раскачиваясь на стуле. – Зачем вам фото? Скоро встретитесь вживую.
Ладно, этот день принес уже достаточно «приятных» сюрпризов. Теперь вот еще стала объектом глупой шутки. Или розыгрыша. Или чужого спора. Достаточно.
Я быстро встала, подхватила рюкзачок и, оставив на столе карты и почти нетронутый десерт – вот его было по-настоящему жалко! – развернулась и пошла к выходу.
– Спасибо! – крикнули мне в спину.
Но я, не оглянувшись, вышла из кафе и быстро зашагала к метро.