Неделя с Никитой пролетела молниеносно. Мы виделись только после работы, стараясь использовать каждое мгновение для блага души и тела. И вот он снова отправился в командировку – ещё более длительную…
Когда Никите удалось устроиться в компанию «Юниа-Транс», я ликовала. Ведь радостному событию предшествовали долгие месяцы безработицы и безденежья. Наконец-то свершилось: после бесчисленных собеседований и отказов, после депрессии Никита получил заслуженное – теперь и должность, и зарплата соответствовали его знаниям и опыту.
А сейчас я опять недовольна! Как трудно мне угодить! Любимый постоянно в отъезде. Ему это, конечно, нравится, он в своей стихии: путешествует, развивает бизнес, ощущает себя значимым и необходимым.
Но я-то скучаю!
Нет, жаловаться нельзя. Вдруг звёзды прислушаются к моим стенаниям и – бац! – «Юниа-Транс» разорится, а Никита вновь останется без работы.
Только не это!
Я снова в одиночестве и обречена до следующей встречи с любимым жить воспоминаниями о волшебной неделе. Удачная шутка, жаркое объятие, восторг прикосновений… Разве ценила бы я всё это так высоко, разве стала бы мелочно перебирать в памяти каждый миг близости (словно венецианский ростовщик Шейлок – золотые дукаты), если б не было расставаний? Поэтому не буду ныть и жалеть себя. Любая командировка заканчивается. Мы скоро опять встретимся…
К тому же мой день под завязку забит делами и скучать не приходится.
Утром заскочила в редакцию «Стильной Леди», отдала новенький материал. Нет, не про разводы. Ту статью я вручила главному редактору ещё три дня назад, и Марина Аркадьевна осталась довольна. Вообще-то текст проще переслать по электронной почте, но файл так молниеносно улетает, словно его и не было. А когда отдаёшь распечатку, гораздо явственней ощущаешь, какой труд проделан. Надеюсь, Марина Аркадьевна это тоже понимает.
Сегодня завезла следующий материал. На этот раз по просьбе Марины сделала интервью с хозяйкой модного салона красоты. «Стильная Леди» – глянцевый журнал, заполненный рекламой местных бутиков и светской хроникой. Разглядывая себя на фотографиях, сделанных репортёрами «Стильной Леди» на лакшери-тусовках, дамы городского бомонда вычисляют, не пора ли им колоть ботокс и армировать лицо золотыми нитями…
У хозяйки салона красоты день был расписан по минутам. С трудом втиснулась в её график. Когда-то давно точно так же я познакомилась с предпринимательницей Нонной Кратовой, взяв у неё интервью для журнала «Удачные покупки». В те времена Нонна владела и управляла большой сетью магазинов. За первой встречей последовала вторая, потом третья. Мы с Нонной оглянуться не успели, как прикипели друг к другу всей душой. Бизнес-леди превратилась в постоянного клиента «Удачных покупок» – размещала рекламные блоки, заказывала статью за статьёй, причём исключительно одному и тому же автору (Ю. Бронниковой). Мы стали близкими подругами, несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте и огромную дистанцию в социальном положении…
Вспоминаю о том времени с грустью.
Нонну не вернёшь.
Её больше нет.
Сдав интервью с хозяйкой салона прямо в руки Марине Аркадьевне, я вынырнула из тёплой редакции, галопом доскакала до парковки, забилась в машину и тут же включила печку.
Какой жгучий мороз!
Метель успела наотмашь отхлестать по лицу колючим снегом. Хорошо, что не надо стоять на остановках в ожидании автобуса – я бы погибла. С печкой в «Жигулях» крупно повезло: она разогревается мгновенно, и салон наполняется горячим воздухом. Только вот добравшись до цели, не хочется выходить из машины…
После глянцевого журнала я навестила основное место работы – редакцию «Уральской звезды». Долго пряталась за углом, услышав в коридоре бас главного, – выжидала, когда он уберётся восвояси. Однако не рассчитала – выкатилась из-за угла прямо под ноги нашего храбреца!
Не повезло.
Пришлось здороваться, говорить дежурные фразы, отчитываться о проделанной работе. Шеф тут же ухватил меня под локоть и отбуксировал в свой кабинет, а там вольготно раскинулся в кресле, жестом указывая на место напротив.
Значит, это надолго.
Какая досада!
– Ну, как продвигается наше расследование? – поинтересовался главный, понизив голос. – Нет новостей? Я насчёт господина Гынды.
Мне даже не пришлось изображать удивление, настолько я была потрясена вопросом! Моя челюсть просто отвалилась от совершенно искреннего изумления! Я полагала, шеф давно забыл о приватной беседе с упоминанием могущественного члена ЗСО.
– Вы шутите? – возмутилась я. – Мы же закрыли тему!
– Да? Но я надеялся…
– Увольте! Где господин Гында и где я? Согласитесь, мы с ним несопоставимые величины. Он слишком высоко летает. Мне даже и пёрышка не поймать из его оперения – оно сгорит в верхних слоях атмосферы, не долетев до земли.
– Не прибедняйтесь, Юлия Андреевна. Крошечный, но энергичный термит способен уделать целый баобаб.
Минуты две я натужно соображала, расценивать ли сравнение с термитом как комплимент. Главный редактор, неверно интерпретировав возникшую паузу, приободрился и пошёл в наступление:
– И потом, Юлия Андреевна, разве это слова настоящего репортёра? У вас должны загораться глаза, когда речь заходит о журналистском расследовании! Займитесь сбором разведданных. Тряхните старые контакты. Где-то кто-то что-то слышал, кому-то что-то стало известно… Безусловно, я буду вас всячески поддерживать. На время можете отложить другие редакционные дела.
Вот ещё!
Почему это я должна откладывать другие дела? Меня гораздо больше волнует судьба больничных малюток, чем перспектива устроить уотергейтский скандал Богдану Гынде!
– Эта задача мне не по зубам, – фыркнула я. – Извините!
И отправилась к себе в кабинет.
Из письма, отправленного Веронике:
«…и ужасно возмущает, что некоторые люди любят загребать жар чужими руками. Мой главный этим славится! Предлагая ввязаться в крупную аферу, сам он ничем не рискует. У него серьёзное прикрытие в лице хозяина – вице-губернатора. Именно перед ним он и мечтает выслужиться, завалив крупного зверя – Богдана Гынду (вернее, не завалив, а мелко куснув за волосатую ляжку!). А меня в случае чего отдадут на растерзание, заявив, что “журналистка Бронникова затеяла никому не нужное расследование самостоятельно”…»
SMS от Никиты:
«Сегод. провёл семь встреч. Джип оплатили?».
Да, насчёт джипа… Дело с выплатой страховки так и не сдвинулось с мёртвой точки! Я нанесла ещё два визита в «Атлант», потом превратилась в телефонного террориста. Егор Петров – олимпийский чемпион в дисциплине «уклончивые ответы». Он каждый раз предельно вежливо и мягко сообщает мне о том, что они всё ещё «собирают необходимые сведения» и «ждут ответ на запросы».
Три персональных встречи и полчаса телефонных диалогов с Егором привели к загадочному результату. Вместо того чтобы возненавидеть сотрудника страховой компании за устроенную канитель с документами, я, напротив, очарована им! Наведываясь в «Атлант» и выслушивая монологи Егора, я имела возможность насладиться и его внешним видом (о, эти тёмно-русые волосы, голубые глаза, спортивная фигура!), и его прекрасным голосом. К тому же у него, как я успела заметить раньше, шикарные брови а-ля Марлон Брандо, а также аппетитные губы и аристократичные ноздри.
Да, изумительные!
Кому рассказать – повертят пальцем у виска: «Ноздри! Совсем спятила!» Но чем ещё заниматься, как не разглядывать парня, пока он ездит мне по ушам? Не вслушиваться же в его слова! Егор талантливо расписывает трудности, возникшие у страховой компании при попытке расстаться с крупной суммой денег и передать её мне. Столько всяческих нюансов и неразрешимых проблем! Подумать только!
Вот я и не слушаю весь этот трёп.
Не верю ни одному слову!
Зубы, кстати, у юноши тоже превосходные – белые, ровные… Ну а улыбка и вовсе невероятная. Он улыбнулся мне два раза, и все звуки тут же умолкли, мир вокруг замер… Но вообще-то он скуп на улыбки, этот Егор Петров. Серьёзный мальчуган.
Каждый раз он сражает меня наповал своей вкрадчивой вежливостью. Набирая номер страховой компании, я жажду нелицеприятно высказаться в адрес «Атланта», придерживающего деньги за разбитый автомобиль. Но тут же напарываюсь на изысканное радушие Егора. Он так рад меня вновь слышать! Интонации искренние, никакой слащавости… Два-три ласковых слова, и ругательства вязнут в горле, как кислый творог: если сейчас я выплюну их в трубку телефона, то потом неделю буду чувствовать себя хамкой, обидевшей наследного принца.
Уж не в Оксфорде ли его учили манерам?
Мечтаю, чтобы внешние достоинства Егора Петрова соответствовали его внутреннему содержанию – тогда существует надежда, что страховая компания меня не обманет и отдаст все деньги сполна. Но насчёт нравственных характеристик Егора пока ничего не ясно. Возможно, все его слова о необходимости «получить дополнительные материалы» и «выяснить некоторые подробности» – не пустой трёп, и я, в конце концов, получу свои деньги. И наоборот: голубоглазый красавчик – настоящий упырь, поднаторевший в «обувании» клиентов. Тогда страховой компенсации мне не видать.
И что потом?
Идти в суд?
Моя учительница английского, Лиза, очаровательна. Однако её обаяние никак не влияет на мои успехи в изучении языка. Думаю, верзила в маске палача, с хлыстом в одной руке и раскалёнными щипцами в другой, был бы более эффективен, нежели прелестная Лиза, расточающая улыбки и комплименты…
После нескольких месяцев бесплодных мучений в мою душу закралось ужасное подозрение: я никогда в жизни не выучу английский.
И как другие с ним справляются?
Даже дети!
Нет, я определённо тупица!
Но Лиза говорит – всё дело в недостаточной мотивации.
– Юля, а зачем тебе язык?
– Как зачем?! Английский – язык мирового общения. Его знают все. Кроме меня. И вообще, согласись, не очень-то современно в эпоху открытых границ не говорить ни на одном иностранном языке.
– Отлично можно жить, кстати. А ты собираешься в поездку?
– В июне поеду к подруге в Прагу.
– Там ты прекрасно обойдёшься без английского. В Чехии многие ещё помнят русский, да и с подругой ты наверняка будешь общаться не на английском.
– Это верно. Она русская.
– Вот видишь. Идём дальше. Нужен ли он тебе для работы?
– А как же!
Я представила, как общаюсь на великолепном английском с чиновниками из мэрии. Для выражения чувств мне вполне хватило бы одного-единственного глагола, широко используемого в американских фильмах. На прошлой неделе, когда я радостно заявилась в мэрию с вопросом, не пора ли моему бравому артиллеристу паковать чемоданы для переезда, мне спокойно разъяснили, что Иннокентию Михайловичу придётся ждать квартиру как минимум года три…
Минута молчания. Шок.
Вот тут бы и пригодился английский глагол.
Хотя на русском прозвучало бы ещё лучше.
Три года… И это после того, как «Уральская звезда» (и я, в частности) раструбила на всю область о победе, одержанной в битве с бюрократами. Газета напечатала радостную статью, а по местному ТВ показали сюжет: принарядившийся Иннокентий Михайлович принимает из рук чиновника букет цветов и красивый сертификат.
Я наивно полагала, что дело сделано: после нескольких месяцев бумажной волокиты, отговорок и отказов удалось-таки встроить Иннокентия Михайловича в очередь. И значит к девятому мая он обязательно получит квартиру! Как же иначе? Артиллерист, командир батареи, вся грудь в орденах, три ранения, прошёл с боями Белоруссию, Польшу, добрался до Берлина и до рейхстага – неужели можно оставить восьмидесятивосьмилетнего ветерана без долгожданного (и обещанного правительством!) подарка в юбилейную, шестьдесят пятую годовщину Великой Победы?
Оказывается – запросто!
Я рано радовалась. «Ах, ну что вы опять скандалите, Юлия Андреевна! Получит ваш старичок квартиру, обязательно получит. Но – в порядке очереди. Куда ж нам других ветеранов девать? Вы хотите через их головы перепрыгнуть…»
Сколько вреда от бюрократов! Чиновник любого калибра и нравственных качеств – это зло. Те, которые занимают высокие посты и загребают миллионные взятки бульдозерными ковшами, безусловно, аморальны и разваливают страну. Но и от тех, кто не берёт взяток, вреда не меньше: они до того въедливо чтут каждую букву несуразных, идиотских законов, что, как болотная трясина, способны поглотить любое хорошее начинание.
Бедный Иннокентий Михайлович. А он меня благодарил, называл «внученькой». Внучка подвела. Мы думали, что пришли к финишу, но, как выяснилось, впереди – новый марафон. Яркая звезда надежды сверкнула на небосклоне и скрылась за горизонтом. Наша победа обернулась бесславным поражением…
– Значит, и для работы язык тебе не нужен, – подвела итог Лиза.
– А?
– Юля, я говорю, что для работы английский язык тебе не нужен. Что дальше?
– Так-так-так… Я хочу понимать, о чём же поёт Демис Руссос! – выдвинула я новый аргумент.
– А кто это? – удивилась Лиза.
Я замерла от неожиданности.
Как можно не знать Демиса Руссоса?!
Лиза младше меня на девять лет. Внешне эта разница конечно же совершенно не заметна. Зато в общении ощутима. Для меня легендарная «From souvenirs to souvenirs» – как молитва. А Елизавета даже не подозревает, о чём идёт речь.
Я вспомнила, как наповал сразила как-то Нонну заявлением, что не знаю певицу Мари Лефоре и ни разу не слышала песни «Манчестер-Ливерпуль». Как выяснилось, эта была музыка, всё моё детство сопровождавшая прогноз погоды на центральном телевидении. Нонна тоже была старше на целое десятилетие…
Но нам это вовсе не мешало.
– Если хочешь понять, о чём поют любимые певцы, достаточно скачать перевод из Интернета, – сказала Лиза.
– Мне надо знать, что написано на этикетках! – не сдалась я.
Как же убедить вредную девчонку, утверждающую, что у меня нет сильной мотивации, в обратном?
– Сейчас на любых этикетках обязательно пишут русский перевод!
Наконец, я выдвинула последний аргумент:
– Муж отлично знает французский и хорошо – английский. Свекровь и вовсе заливается соловьём. Моя мама способна двадцать минут без остановки распространяться на экономические темы, используя узкоспециальную лексику и блистая оксфордским произношением. И только я одна не могу связать двух слов. Мне стыдно. В прошлом году к свекрови приезжала в гости англичанка. Они болтали без умолку. А я молчала и глупо улыбалась!
– Понятно. Наконец-то мы докопались до истины, – кивнула Лиза. У неё на щеках очаровательные ямочки, а глаза волшебно сверкают. – Родственники высоко подняли планку. А ты не соответствуешь их уровню. Хочешь догнать мужа, свекровь и маму?
– Не очень-то весело чувствовать себя необразованным пеньком.
– Что ж, согласна, мотив достаточно сильный. Неутолённые амбиции способны подсыпать порох в пороховницы. Хотя, конечно, лучше бы иметь в качестве мотива жестокую жизненную необходимость. Если деваться некуда, английский учится на раз-два.
Наверное, это не мой случай.
Я не останусь без работы и не умру с голоду, если вдруг так и не выучу язык. Однако представляю сочувственную усмешку свекрови: «Ах, Юля, далеко не у всех есть способности к иностранным языкам. Ты определённо не попала в число счастливчиков».
Вывернусь наизнанку!
Ланочке – доказать, Никиту – растрогать, маму – порадовать.
Да, Марго будет несказанно рада. Я всю жизнь плетусь в арьергарде у собственной мамы, не в силах соответствовать её высоким стандартам. И вот оно, счастье: дочь взялась за ум, развивается…
– Но, знаешь, Лиза… У меня контузия. Обширная черепно-мозговая травма. Английские слова не задерживаются в моей голове.
– Не расстраивайся. Справимся. Кстати, а где твой знаменитый ежедневник?
– Потеряла.
– Ой! Какое несчастье! Он меня восхищал своими размерами. И из него столько всего торчало в разные стороны! Как же ты теперь?
– Ищу в магазинах нечто похожее.
Эх!
Никитин подарок…
Потеряла, ворона!
– Значит, и карточки надо переделывать?
– Да, пишу новые.
Обычно разговоры на русском мы ведём за пределами аудитории. В процессе занятий Лиза старается говорить только на английском. Я мало что понимаю. Эта девочка тарахтит, как пулемёт. Во время учёбы в институте Лиза прожила год в Америке и год в Великобритании – по студенческому обмену.
Пять минут назад мы вышли из офиса лингвистических курсов и сели в мою машину.
– А какой вариант английского учить: американский или британский? Они значительно отличаются в произношении и грамматике. Весь мир говорит на американском. Кому тогда нужен британский вариант?
Похоже, я зануда.
– Ха, Юля, я тебе больше скажу! Британский вариант тоже делится на три подвида. Во-первых, это консервативный английский. Во-вторых, «received pronunciation», что в переводе означает «принятый стандарт». Этот вариант, его ещё называют «BBC English», используют твои английские коллеги-журналисты. И в-третьих, продвинутый английский, или «язык молодёжи». Это наиболее подвижный диалект, он отражает все новомодные веяния.
– Упс. Я из двух-то вариантов не могла выбрать. А их вообще прорва.
– Не переживай. Основу «принятого стандарта» составляет классический литературный английский. Это язык знаменитых школ и университетов – Итон, Оксфорд, Кембридж. Он является базой любого курса английского языка, это наиболее богатая и полная версия. Именно его мы с тобой и начали изучать. Ты не возражаешь?
– Ладно, уговорила.
– Конечно, если бы ты собиралась иммигрировать в Америку… Но ты ведь не планируешь. В любом случае, изучать надо правильный язык. Человек с хорошим классическим английским достаточно легко сможет переключиться на другой вариант языка.
– Лиза, а сколько нужно выучить слов, чтобы сносно общаться?
Мне обязательно надо это выяснить! Не так-то просто в моём преклонном возрасте зубрить слова.
А вдруг выучу лишнее?
Зачем зря себя мучить?
– Сейчас я тебя обрадую. Базовый уровень – всего пятьсот слов. А для нормального общения хватит тысячи. Подумай, какая-то ничтожная тысяча! Однако это должны быть правильно отобранные слова, с высокой частотностью употребления.
– Ну, естественно. Было бы глупо зубрить химический словарь или справочник геодезиста.
– Для более полноценного общения и уверенного чтения достаточно двух тысяч слов.
Так, сейчас я быстро подсчитаю…
– Две тысячи слов можно выучить за сто дней. По двадцать слов в день. Или за пятьдесят дней – если по сорок. Или поднапрячься и…
– …и выучить английский язык за один день! Да, наверное, и такое реально, – засмеялась Лиза. – Итальянский кардинал Джузеппе Меццофанти отлично знал тридцать восемь языков, да к тому же мог говорить ещё на пятидесяти диалектах.
– Необыкновенный человек! – с благоговением выдохнула я. – Это впечатляет! Я и пять слов в день выучить не в состоянии… А ещё, Лиза, хотела у тебя спросить насчёт…
– Юля, мне уже ясно, что в умении генерировать занимательные вопросы ты не уступаешь пятилетнему ребёнку. Но почему бы не задавать их на английском?
И я тут же замолкла. Набрала воды в рот, почему-то ни слова не могла из себя выдавить…
Все эти вопросы мы обсуждали в машине, проезжая по заснеженным улицам города. Сразу после моего урока у Лизы корпоративное занятие в крупной строительной компании. Я подбросила прелестную училку до офисного центра. Сверкающая синим стеклом высотка окутана розовой морозной дымкой.
Думаю, с коллективом фирмы Елизавете заниматься гораздо легче. Вот уж кто замотивирован на учёбу по самое не хочу! Представьте: начальство приказало всем сотрудникам в срочном порядке овладеть языком, так как фирма вышла на международный уровень. Недовольных или неспособных ждёт жестокая кара – лишение премии, квартальных бонусов. Зато отличников щедро вознаградят. Да к тому же в группе бушует дух соперничества: коллеги стараются переплюнуть друг друга, блеснуть знаниями… Страшно представить, с каким яростным усердием они корпят над домашними заданиями!
Но Лиза почему-то сказала:
– Ужасно устаю от корпоративных занятий! В индивидуальном порядке работать гораздо легче. Мне крупно повезло, что ты решила взяться за английский. Ты – интересный ученик. Хотя и непростой… Спасибо, что снова довезла меня!