Нет, никогда не бывали столь боги в любви откровенны,
Сколь откровенна была с Одиссеем Паллада Афина
– Гомер, «Одиссея»
Отцова дочка, ты подруг не слишком
искала, в детстве горя пригубя4;
помощница кузенам и братишкам
(когда и не без пользы для себя!5)
А он – никто. Но разве половина
твоих забот о нём на них пошла?
«Будь же и в этот раз со мной, Афина!» —
один он говорил – и ты была.
Тебя не называли милосердной.
Не он бы – сердце было б не у дел,
не спорило б с собой о том что, смертный,
мог богом стать с другой6. Не захотел.
Друзья ценили, редкий – укоризну;
враги – те больше испускали дух.
Любил семью и бедную отчизну
любимец трёх богинь, любовник двух.
(Одна размолвка – как тебя обидел! —
ведь с дядей7 отношенья не просты! —
он-де в изгнаньи помощи не видел…
Ты перед ним оправдывалась. – Ты!)
А как пеклась о доброй славе сына!
Красы жене – к свиданью – придала…
«Будь же со мной и в этот раз, Афина!» —
сказал пред боем. – Счастлива была.
…Есть у Коцита8 в устьи луговина,
куда бессмертных не глядят глаза. —
Глядела. «Будь и здесь со мной, Афина!» —
ждала: а вдруг как скажет? Не сказал.