Пока Хэмилтон неуверенно искал выход из комплекса зданий EDA, за ним тихо следовала группа молодых людей – руки в карманах, улыбчивые, ничего не выражающие лица. Когда он рылся в карманах в поисках ключей от машины, они уже целенаправленно двинулись к нему через гравийную парковку.
– Привет! – сказал один из них.
Все они были молодые. Все белокурые. Все носили короткие стрижки и аскетически белые лабораторные халаты. Молодые умники-инженеры Тиллингфорда, суперспособные сотрудники EDA.
– Чего вам? – спросил Хэмилтон.
– Уезжаете? – спросил вожак.
– Так точно.
Группа задумалась над этой информацией. Через какое-то время вожак заметил:
– Но вы вернетесь.
– Послушайте… – начал было Хэмилтон, но юноша перебил его.
– Тиллингфорд нанял вас, – констатировал он. – На будущей неделе вы выйдете на работу. Вы прошли входные тесты и сейчас шаритесь по лабораториям, вынюхивая и высматривая.
– Да, я прошел тесты, – признал Хэмилтон, – но это еще не значит, что я выйду на работу. Строго говоря…
– Меня зовут Брэйди, – снова прервал его лидер группы. – Боб Брэйди. Вы могли видеть меня внутри. Я был с Тиллингфордом, когда вы появились. – Пристально глядя на Хэмилтона, Брэйди закончил: – Отдел кадров может быть вами доволен, но мы – нет. В отделе кадров сидят непосвященные, профаны. Все, что у них есть, – это несколько стандартных бюрократических тестов, и все на этом.
– Мы не профаны, – вклинился кто-то из группы Брэйди.
– Послушайте, – начал вновь Хэмилтон, увидев для себя некоторую надежду. – Возможно, мы еще сработаемся. Я всего лишь поразился: как это вы, образованные люди, можете соглашаться на эту проверку – гадание по книге. Это ведь никоим образом не адекватный подход к измерению подготовленности и способностей человека. В исследовательском учреждении такого типа…
– С нашей точки зрения, – неумолимо продолжал Брэйди, – вы язычник, пока не будет доказано обратное. А язычники не работают в EDA. У нас тут свои профессиональные стандарты.
– И вы не готовы к этой работе, – добавил кто-то. – Покажите нам ваш Н-рейтинг.
– Ваш Н-рейтинг. – Брэйди протянул руку и застыл в ожидании. – У вас ведь есть свежая нимбограмма, да?
– Да что-то я не припомню, – неуверенно ответил Хэмилтон.
– Так я и думал. Нет никакого Н-рейтинга. – Из кармана своего халата Брэйди вытащил небольшую перфокарту. – В этой группе нет никого с Н-рейтингом ниже чем 4,6. Так, на глаз, я бы предположил, что у вас нет даже 2,0. Что скажете?
– Вы язычник, – жестко сказал один из молодых инженеров. – Какая наглость – пытаться пролезть сюда!
– У меня тут столько же прав, сколько у любого из вас, – раздраженно отрезал Хэмилтон.
– Остается испытать вас, – задумчиво сказал Брэйди. – Божий суд решит этот вопрос раз и навсегда.
– Отлично. – Хэмилтон даже обрадовался. Он стянул куртку и забросил ее в машину. – Я готов побороться с любым из вас.
Но никто не обратил на него внимания; молодые инженеры собрались кружком и что-то обсуждали. Предвечернее солнце над головой начинало склоняться к закату. По шоссе неслись машины. Здания EDA стерильно чистым блеском отражали постепенно гаснущий свет.
– Так. – Брэйди принял решение. Достав замысловатой формы зажигалку, он торжественно приблизился к Хэмилтону. – Давайте сюда ваш большой палец.
– Мой большой палец?
– Испытание огнем, – объяснил Брэйди, щелкая зажигалкой. Появился язычок бледно-желтого пламени. – Покажите ваш дух. Покажите, что вы мужчина.
– Я мужчина, – злобно огрызнулся Хэмилтон, – но будь я проклят, если я суну свой палец в это пламя лишь для того, чтоб вы, психи, устроили инициацию своего студенческого братства. Я думал, что навсегда с этим покончил, когда выпустился из колледжа.
Все инженеры выставили свои большие пальцы. Брэйди методично поднес горящую зажигалку к каждому из них. Ни на одном не появилось ни малейшего следа ожога.
– Ваша очередь, – торжественно сказал Брэйди. – Будьте мужчиной, Хэмилтон. Помните, что вы не скот безмозглый.
– Ступайте в ад, – горячо ответил Хэмилтон. – И уберите от меня свою зажигалку.
– Вы отказываетесь предстать пред испытанием огнем? – многозначительно уточнил Брэйди.
Неохотно Хэмилтон выставил вперед свой большой палец. Возможно, в этом мире зажигалки не обжигают. Возможно, сам не зная этого, он неуязвим к огню. Возможно…
– Оу! – выкрикнул Хэмилтон, резко отдергивая руку.
Инженеры мрачно закивали.
– Ну вот, – сказал Брэйди, с триумфальной улыбкой пряча зажигалку. – Вот так.
Хэмилтон беспомощно потирал свой обожженный палец.
– Вы просто садисты, – сказал он обвинительно. – Вы зацикленные на Боге фанатики. Все вы родом из Средневековья. Вы – мусульмане!
– Берегись, – предупредил Брэйди. – Ты говоришь с Защитником Единого Истинного Бога.
– Помни об этом, – пропел один из его подручных.
– Может, ты и Защитник Единого Истинного Бога, – сказал Хэмилтон, – зато я электронщик высочайшего класса. Подумай об этом.
– Я думаю, – хладнокровно ответил Брэйди.
– Ты можешь сунуть палец в дугу сварки. Ты можешь искупаться в плавильной печи.
– Все так, – подтвердил Брэйди. – Могу. Но какое это имеет отношение к электронике?
Бешено глядя на юношу, Хэмилтон сказал:
– О'кей, умник. Я вызываю тебя на состязание. Давай выясним, каковы твои научные познания.
– Ты вызываешь Защитника Единого Истинного Бога? – переспросил Брэйди изумленно.
– Именно так.
– Но… – Брэйди взмахнул рукой. – Это нелогично. Езжай домой, Хэмилтон. Тобой сейчас владеют твои гормоны.
– Трусишь никак? – поддел его Хэмилтон.
– Но ты ведь не можешь выиграть. Это же аксиома: ты проиграешь. Подумай, во что ты ввязываешься. Защитник Единого Истинного Бога побеждает всегда, по определению – любой другой исход был бы отрицанием Его могущества.
– Кончай тянуть, – сказал Хэмилтон. – Можешь задавать мне первый вопрос. Три вопроса для каждого из нас. Касающихся прикладной и теоретической электроники. Согласен?
– Согласен, – неохотно ответил Брэйди. Остальные инженеры столпились вокруг, потрясенные и завороженные неожиданным поворотом событий. – Мне жаль тебя, Хэмилтон. Ты явно не понимаешь, что происходит. Ну ладно бы еще профан с улицы повел себя столь нелогичным образом, но человек, хотя бы отчасти разбирающийся в электронике…
– Спрашивай, – велел ему Хэмилтон.
– Сформулируй закон Ома, – сказал Брэйди.
Хэмилтон моргнул от неожиданности. С тем же успехом можно было просить его посчитать от одного до десяти – ну как тут ошибешься?
– Это и есть твой первый вопрос?
– Сформулируй закон Ома, – повторил Брэйди. Его губы беззвучно зашевелились.
– Что происходит? – подозрительно спросил Хэмилтон. – Что ты там бормочешь?
– Я молюсь, – признался Брэйди. – О помощи Господа.
– Закон Ома, – начал Хэмилтон. – Сопротивление тела прохождению электрического тока… – Он остановился.
– Что не так? – поинтересовался Брэйди.
– Ты отвлекаешь меня. Можешь помолиться позже?
– Сейчас! – с нажимом ответил Брэйди. – Позже будет бессмысленно.
Пытаясь не обращать внимания на оппонента, Хэмилтон продолжил:
– Сопротивление тела прохождению электрического тока описывается следующим уравнением: R равняется…
– Ну же, – подбодрил его Брэйди.
Разум Хэмилтона внезапно отяжелел странной, мертвящей тяжестью. В нем замелькали ряды символов, чисел, уравнений. Словно бабочки, слова и фразы пустились в пляс, и невозможно было ухватиться ни за одно.
– Абсолютная единица сопротивления, – сказал он хрипло, – определяется как сопротивление проводника, в котором…
– По мне, так это совсем непохоже на закон Ома, – сказал Брэйди. Обернувшись к своим друзьям, он спросил: – А вам кажется ли это похожим на закон Ома?
Те благочестиво закачали головами.
– Я побежден, – не веря в происходящее, сказал Хэмилтон. – Я не могу даже сформулировать закон Ома.
– Славен будь Господь, – ответил Брэйди.
«Язычник сражен, – с ученым видом записал один из инженеров. – Состязание закончено».
– Но это же нечестно, – запротестовал Хэмилтон. – Я знаю закон Ома не хуже, чем собственное имя!
– Взгляни в лицо фактам, – посоветовал ему Брэйди. – Признай, что ты язычник и непричастен благодати Господа.
– Не должен ли я у тебя что-нибудь спросить в свою очередь?
Брэйди подумал.
– Без проблем. Давай. Все, что захочешь.
– Электронный луч изменяет траекторию, – начал Хэмилтон, – если проходит между двумя пластинами, к которым приложено напряжение. На электроны действует сила под прямым углом к направлению их движения. Пусть длина пластины составляет L1. Пусть расстояние от центра пластин до…
Он осекся. Чуть-чуть выше головы Брэйди, близ его правого уха возникли рот и рука. Рот негромко шептал что-то в ухо Брэйди, рука же рассеивала слова, не давая Хэмилтону услышать их.