Я был наедине с хозяином в комнате его дома, в которой жил. Женщины ушли в другую часть дома; я заметил, что Сеген, войдя, тут же запер дверь в комнату.
Какое ужасное доказательство моей веры, моей любви собирается он потребовать? Хочет отнять жизнь или связать меня какой-то страшной клятвой, этот человек, совершивший много жестоких поступков? Мрачные подозрения проносились в моем сознании, и я молчал, но мне было страшно.
Сеген поставил на стол бутылку вина, заполнил два стакана и предложил мне выпить. Это вежливое предложение несколько успокоило меня. «Но что если вино отр…» Он выпил свое вино, прежде чем эта мысль сформировалась у меня в голове.
Я тоже выпил. Это позволило мне почувствовать себя уверенней и спокойней.
После недолгого молчания он начал разговор неожиданным вопросом:
– Что вы знаете обо мне?
– Ваше имя и занятие, ничего больше.
– Больше, чем предполагают здесь. – Он многозначительно показал на дверь. – Кто рассказал вам обо мне?
– Друг, которого вы видели в Санта-Фе.
– А! Сент-Врейн, смелый человек. Я встретил его в Чихуахуа. Кроме этого, он еще что-нибудь рассказал обо мне?
– Нет. Обещал рассказать подробности, но потом мы забыли, караван ушел, и мы разделились.
– Значит, вы слышали, что я Сеген – охотник за скальпами. Что меня наняли жители Эль Пасо для охоты на навахо и апачей и что мне платили определенную сумму за каждый индейский скальп, который я мог повесить на ворота города? Вы все это слышали?
– Да?
– Это правда.
Я молчал.
– А теперь, сэр, – продолжил он после паузы, – женитесь ли вы на моей дочери, дочери массового убийцы?
– Она не совершала преступления. Как вы сказали, о ваших преступлениях она даже не знает. Возможно, вы демон; она ангел.
Лицо его было печально.
– Преступления! Демон! – негромко произнес он, словно разговаривал сам с собой. – Да, вы можете так считать; так считает весь мир. Вы слышали преувеличенные рассказы жителей гор. Вы слышали, что во время перемирия я побывал в деревне апачей на пиру и отравил вино, отравил всех гостей: мужчин, женщин, детей, – а потом скальпировал их! Вы слышали, что я уговорил двести дикарей, которые не знали, что это значит, потянуть за гайдроп пушки; потом выстрелил из заряженной пушки и убил целый ряд этих ничего не подозревающих бедняг! Вы, несомненно, слышали, об этих и других бесчеловечных делах?
– Да, я слышал эти истории от горных охотников, но не знаю, верить ли им.
– Мсье, все это ложь, все ложь и совершенно безосновательная.
– Я рад это слышать. Теперь я не могу поверить, что вы способны на такое варварство.
– И однако, если бы они были правдивыми во всех ужасных подробностях, они не превосходили бы жесткости, которую проявляет свирепый враг беззащитных обитателей этого фронтира. Если бы вы знали историю этой земли за последние десять лет, все бойни и жестокие убийства, все ее слезы и горести, все пожары, ее разграбления и насилия: целые провинции обезлюдили; деревни, сгоревшие дотла; мужчины, убитые прямо у своих очагов; женщины, прекрасные женщины, похищенные, уведенные в горы, чтобы удовлетворить похоть похитителей! И я совершал поступки, возможно, равные этим в ваших глазах или даже в глазах неба!