Хорнхобель
Гостиница «Последний раунд» находилась недалеко от церковной площади. Её стены покрывал плющ, даже окна наполовину заросли. Только с первого этажа на улицу, окутанную туманом, падал свет.
– «Последний раунд»? – шепнул Том госпоже Кюммельзафт перед тем, как они открыли входную дверь. – Что это за название такое?
Хуго снова сидел в рюкзаке и, как обычно, недовольно бурчал. Но приходилось считаться с тем, что людей, непривычных к привидениям, один вид ПСП (довольно безобидного) мог привести к обморочному состоянию и продолжительному заиканию.
Правда, хозяин гостиницы «Последний раунд», судя по его виду, оказался не из пугливых. Он был рослый, как шкаф, и почти такой же ширины.
– Томский и Кюммельзафт? – прогудел хозяин, когда Хедвиг Кюммельзафт вписала себя и Тома в гостевую книгу (про Хуго она не упомянула). – А, вы и есть те самые охотники за привидениями. Ну, посмотрим, повезёт ли вам больше, чем вашим коллегам.
– Коллегам? – переспросила Хедвиг Кюммельзафт и бросила на Тома удивлённый взгляд.
– О да, здесь уже побывало несколько охотников за привидениями, – сказал мужчина и захлопнул гостевую книгу. – Это уже двенадцатое нашествие привидений, о котором мы заявили в контору по борьбе с ними. Проклятие, забыл, как она называется!
– ОБПЗиК, – подсказал Том. – Органы борьбы с привидениями за́мков и крепостей.
– Точно! – пробасил огромный хозяин.
– Двенадцать заявлений? – удивилась Хедвиг Кюммельзафт. – Это и впрямь много.
Мужчина пожал плечами:
– М-да, эта деревня просто притягивает привидения. Они летят сюда как мухи на коровьи лепёшки. Никто не знает почему. Некоторые дома уже стоят пустые из-за этого.
– В самом деле? Очень интересно, – сказала госпожа Кюммельзафт. – Ну, привидение, которое нас сюда привело, появилось вроде бы всего пару дней назад.
Хозяин кивнул и шумно высморкался. Его нос выглядел так, будто однажды его кто-то расплющил.
– Да, одно привидение уходит, другое приходит. Новое бесчинствует главным образом в церкви и в доме пастора. Я лично ещё не имел удовольствия его увидеть. Говорят, оно серое, как рубероид, которым кроют крышу.
– Серое? – Том и госпожа Кюммельзафт переглянулись.
– А не могли бы вы рассказать нам что-нибудь о том, как оно себя проявляет? – спросил Том, сдвинув свои очки вверх.
– Как себя проявляет? Мальчик, а ты выражаешься, тщательно подбирая слова, – заметил хозяин, пряча носовой платок в карман брюк. – М-да, итак, эта штука бросается предметами. Много завывает. И её крики порой просто душераздирающие. Сестра пастора выглядит уже очень плохо: в гроб краше кладут.
– Ага, – пробормотал Том и вспомнил про стрелку от башенных часов. Ему сразу стало не по себе. – А ещё что оно делает?
– Да ты лучше спроси у пастора и его сестры. Их дом стоит сразу за церковью. – Хозяин гостиницы погладил подбородок, заросший щетиной, и передал ключ от комнаты госпоже Кюммельзафт: – Вверх по лестнице, вторая дверь налево. Принести вам в комнату что-нибудь из еды?
– Это было бы очень кстати, – ответила госпожа Кюммельзафт, подняла свой чемодан и вовремя успела поймать ледяные пальцы Хуго, который хотел что-то написать в гостевой книге. – Хуго! – грозно прошипела она, и пальцы скрылись в рюкзаке Тома.
– Хуго? Нет, меня зовут Эрвин. Эрвин Хорнхобель, – прогудел мужчина. – Жареный картофель с яичницей вас устроит?
– От яиц придётся отказаться, – ответил Том и потащил свои вещи к лестнице, ведущей на второй этаж. – Привидения потом чуют тебя за милю, если наешься яиц.
– Ага! – проворчал Эрвин Хорнхобель, удивлённо глядя Тому вслед. – Не слишком ли юный для охотника за привидениями этот малыш? – шепнул он госпоже Кюммельзафт.
– Уважаемый, да ведь это Том Томский, – ответила она. – Ему уже приходилось иметь дело с такими привидениями, один вид которых превратил бы вас в пыль, и вы бы не успели сказать даже «жареный картофель».
И госпожа Кюммельзафт последовала за Томом по крутой скрипучей лестнице. Обернувшись, она увидела, что Эрвин Хорнхобель ошеломлённо смотрит им вслед.
Жареный картофель оказался очень вкусным. Том посыпал его изрядным количеством паприки, а сверху ещё и молотым чесноком для того, чтобы они с Хедвиг Кюммельзафт могли этой ночью отпугивать привидения одним запахом. Хуго пришлось даже зажать свой бледный нос бельевой прищепкой.
– Серый, – пробормотал Том, накалывая на вилку последний кусочек картофеля. – Под это описание подпадают сразу несколько видов. Может, негативная проекция?
– Маловероятно, но ты должен быть готов и к этому тоже, – сказала госпожа Кюммельзафт, пожимая плечами.
Том тем временем убрал тарелку и стал раскладывать на кровати снаряжение.
– Хуго, сложно сказать, когда мы вернёмся из дома пастора. Может, привидение объявится, когда мы будем говорить о нём с пастором и его сестрой. Тебе ли не знать, что привидения очень любят появляться, как только о них заходит речь. Но, как бы долго мы ни отсутствовали, ты должен оставаться в комнате, понятно?
– Но почему-у-у? Мне же тут будет смертельно ску-у-учно! – запротестовал Хуго, опускаясь на подоконник.
– Бессмысленно обсуждать это. Ты уже мёртв, – ответила госпожа Кюммельзафт. – И слезь с подоконника.
Хуго со строптивой миной прислонился бледной спиной к холодному стеклу:
– Ах, как здесь приятно ду-у-ует, – блаженствовал он.
Госпожа Кюммельзафт сердито отодвинула его в сторону и задёрнула занавеску. Том, нахмурившись, стоял перед кроватью и выбирал из снаряжения те предметы, которые собирался взять с собой.
– Не забудь прихватить фильтр гиперзвука, – подсказала госпожа Кюммельзафт. – Судя по тому, что мы узнали от Хорнхобеля, нам придётся иметь дело с крикуном.
– Он уже у меня за ушами, – сказал Том.
Крикуны – это привидения, которые неожиданно подлетают вплотную к жертве и вопят так пронзительно, что гнутся даже металлические предметы. Том уже сталкивался с ними, после этого оглох на тринадцать дней. С тех пор на любом задании он надевал за уши фильтр гиперзвука.
– А ПОНЕНЕГ (пояс-нейтрализатор негативного) ты пристегнул? – спросила Хедвиг Кюммельзафт и сунула Тому его защитную каску.
– Уже пристегнул, – ответил он, надел каску и задрал свой свитер. На бёдрах у него был широкий чёрный пояс, от которого вверх до груди отходила сетка из серебряной проволоки.
– Очень хорошо, – сказала Хедвиг Кюммельзафт. – А что с твоей камерой?
– В полной готовности к съёмке, – ответил Том. – Диктофон тоже при мне. Для моего отчёта наверняка пригодится то, что нам расскажет пастор.
– Но могу я хотя бы немнуго пустращать этого толстуго хузяина? – крикнул им вслед Хуго, когда они уже стояли в дверях.
– Только посмей! – сказал Том и закрыл за собой дверь.