Оля Клочкова подружилась с новенькой. И та часто, пользуясь передышками в службе, захаживала на чай.
Оля ставила на примус большой алюминиевый чайник. Щипчиками дробили большие куски сахара-рафинада.
Наталья – восторженно о своем Павле – о чем бы ни говорили, заканчивала только упоминанием о нем.
Ольга о своем житье-бытье рассказывать стеснялась. Мол, ничего романтичного: выучилась на фельдшера, работала в станичной больничке. Ничего интересного. Народ суровый, не привык валяться по больницам, даже получив на работе травмы.
Зато о своем Петре говорила с восторгом. Соседи они с ним. В детстве дрались. Повода особого не было. Так, пацанские разборки. Ее на улице так и называли за драчливость – «пацанка». Дралась она хорошо. Отец Оли научил ее приемам рукопашного боя. Так что никому в драке не уступала!
Повзрослев, Оля перестала драться. Петр стал жонглером и акробатом. Выучился у заезжих циркачей. Сальто-мортале, и р-раз – в огненный круг! Ходил на руках между закрепленными на полу острыми ножами…
В медсанбате как-то передышка. Сидят подруги, чай пьют. Разговор – о своих любимых.
– Постой, постой! Слышишь? – настораживается Оля.
Снаружи, откуда-то снизу, слышна громкая ругань, перемежающаяся трехэтажным матом:
– Ко мне! Быстро ко мне! Твою мать! Кому сказал! На гауптвахту! Красноармейцы! Снять его! Ко мне!
И тут же – насмешливый голос совсем рядом, за окном:
– Так точно! Никак нет! Вашбродь!
Оля узнает голос:
– Вот и Петро!
Смеясь, выглядывает в окно.
Ильин стоит на каком-то мизерном выступе стены, держась рукой за водопроводную трубу. Другой рукой он изображает отдание чести, громко кричит, глядя вниз:
– Вашбродь! Так точно! Никак нет! Не могу знать!
Внизу, задрав голову, стоит комендант гарнизона подполковник Вахмистров.
Лицо его, обычно благодушное, багрово от злобы и натуги. Он смотрит на Ильина и орет:
– Сидел ведь на гауптвахте! Выводов не делаешь?! Твою мать!
Ильин делает шутовское лицо:
– Так точно! Вашбродь! Докладываю! Провожу занятие по диверсионной подготовке. Тема занятия – похищение секретных документов из многоэтажных сооружений! Смотрите, красноармейцы записывают! Вон, позади вас!
Комендант оглядывается.
Сзади него стоят красноармейцы с блокнотами в руках. Лица напряжены, лбы изборождены морщинами страшного умственного напряжения. В глазах – туповатое выражение чинопочитания.
Четко печатая строевой шаг, подходит сержант Дорофеев:
– Сми-и-р-на! Товарищ подполковник! Разведвзвод под командованием лейтенанта Ильина проводит занятия по диверсионной подготовке!
– Вольно! – громыхает комендант. На лице его – удивление и восхищение:
– Ну, Ильин! Ну, сукин сын! Переиграл старого вояку!
Он приглядывается к бойцам. Видит, что в руках они держат не карандаши, а веточки акации, спешно отломленные от стоящего рядом куста.
– Ай да сукин сын! Ну ладно! Продолжай свою науку!
Петр улыбается Оле. Протягивает букет ромашек:
– Извини, застукали!
Кричит подполковнику:
– Внимание! Изучаем прыжок с высоты. Большой высоты! Приземляемся не прямо на ноги, а по касательной. Если приземлитесь прямо, переломаете ноги! Особенно если прыгаете с оружием и боекомплектом. Поэтому центр тяжести – немного впереди! И сразу – кувырок вбок. Показываю!
Он прыгает. Чуть коснувшись земли ногами, кувырками летит в сторону. Вскакивает:
– Вот так!