Приехал к бабушке на велосипеде, так как меня попросили дней пять побыть с ней: дядька с семьёй уехали, сейчас не помню куда.
Просили помочь по хозяйству, которое было большим. В загонах ходила корова и небольшой телёнок, а также четыре овцы, которые всё время жевали сено, что им давала бабушка. В хлеву визжали свиньи, до тех пор пока бабушка не давала им корм в корыто, тогда они передние ноги ставили в корыто, с большим аппетитом съедали весь корм и на время замолкали. Тут же ходили курицы и клевали всякий корм, который им попадался, а также собачка по прозвищу Пальма, что считала всё охраняемым имуществом. С петухом у неё были разногласия. Когда ей давали корм, то петух считал: всё, что находится на земле, – это их, кур, законные владения, а что находится в их владениях, принадлежит им. И когда корм наливали в чашку, петух сразу созывал своё пернатое хозяйство. Пальма принимала угрожающий вид и старалась не подпускать пернатое соседство, а петух не реагировал на грозный вид Пальмы и старался налететь на собаку, угрожая ей расправой своими острыми шпорами и клювом. Когда он получал трёпку, то немного приводил себя в порядок и опять шёл в наступление. Когда же Пальма всё съедала, отходила от своей чашки, ложилась в конуру и всё равно наблюдала за своей чашкой, петух распрямлял грудь и победным «ко-ко-ко» созывал куриц, которые доклёвывали остатки пищи из чашки и около чашки. Тогда я говорил бабушке:
– Бабушка, петух лезет к Пальме, когда она ест из своей чашки. Она его отгоняет, а он с ней дерётся.
– Вот она ему голову откусит, тогда он будет знать! – сказала бабушка.
– А когда она ему голову откусит, то он вообще ничего знать не будет, – сказал я, и мы рассмеялись.
Когда я узнал, что поеду к бабушке, то заранее договорился с Жекой сходить на рыбалку за хариусом на стрелку, где стоит бревенчатая конструкция, которая перегораживает русло. И если надо поднять уровень воды, то добавляют доски в конструкцию, которые перегораживают воду. Уровень воды поднимается, и вода идёт по оросительным канавам в деревню, чтобы поливать огороды и набирать воду в баню, так как своего колодца у бабушки не было и надо было носить воду через дорогу от соседа Макара Спирина. А тут сама вода по канаве течёт прямо к дому и протекает в пяти метрах от ворот. Через канаву построен мостик, по которому переходили канаву. Осенью с бревенчатой конструкции доски убирают, и уровень воды падает.
Однажды весной, когда вода в оросительных канавах была большой, бабушка позвала меня и говорит:
– Саша, зайди с другого конца мостика, под мостиком хариус стоит.
– Бабушка, да какой хариус может стоять в канаве?
– Но ты зайди и пугани его. Он на меня пойдёт, и я его поймаю, – сказала бабушка.
Я подошёл к краю канавы и палкой ударил по воде. Хариус сильно испугался и проскользнул между руками бабушки.
– Вот теперь ты видел?
– Да, видел! – сказал я с волнением и побежал с палкой в ту сторону, куда юркнул хариус; добежал до второго мостика и пугнул его обратно к нашему мостику.
Бабушка приготовила старый тюль, сделала его мешковиной и ждала, когда хариус заскочит в него, так как тюль был под мостиком, а хариус не мог различить, есть там преграда или нет.
– Саша, гони его, – сказала бабушка.
Я начал бить по воде палкой. Хариус стремглав кинулся под мост и попал в мешковину. Бабушка вытянула мешковину, в которой барахтались, сверкая чешуёй, три хариуса: два больших и один средний. Вымочились и пошли сушиться на солнце.
– Честное слово, никогда бы не подумал, что можно в оросительной канаве поймать такую рыбу.
– Я её ловлю не первый раз, – сказала бабушка.
– Да я вообще в шоке! Когда ты первый раз сказала, что хариус в канаве, я думал, ты меня разыгрываешь, – сказал я. – Бабушка, а как получилось, что целых три хариуса попалось в тюль?
– Наверное, мы видели хариусов и думали, что он один, так как успели замутить воду, а может, ты из-под второго мостика выгнал двух штук, – сказала бабушка.
Зашли в избу. Бабушка почистила рыбу, нарезала кусками, бросила в сковородку с маслом, посолила и поставила в русскую печь. Немного погодя достала сковородку со скворчащим звуком и запахом жареной рыбы. Бабушка всё приготовила на стол. Сели кушать рыбу и запивать чаем с молоком. Наелись и вышли из-за стола. Я поблагодарил бабушку за вкусно приготовленную рыбу, вышел на улицу и присел на скамейку возле калитки. Сижу, отдыхаю, смотрю: Жека идёт по улице. Увидев меня, он подошёл, и тут залаяла Пальма.
– Саня, привет!
– Привет, Жека!
– Что сидишь? – спросил Жека.
– Да вот, отдыхаю, наловили рыбы вот в этой канаве, бабушка её приготовила, наелись, вот и сижу, отдыхаю на свежем воздухе.
– Постой, постой… Ты не оговорился, что поймал рыбу вот в этой канаве? – спросил Жека.
– Нет, нисколечко.
– Саня, ты что, меня за дурака держишь? – спросил Жека.
– Ни в коем случае, – ответил я, а про себя подумал: «Но и пусть не верит, а то всю рыбу выловят, и моей бабушке ничего не достанется». (Правда, Жека, разговаривая с нашими сверстниками, один раз съехидничал, мол, Саня в любой канаве рыбу ловит. Я промолчал, и вся потеха прекратилась.)
– Жека, во сколько пойдём завтра на стрелку?
– Да с утра и пойдём.
– А ты червей накопал? – спросил я.
– Накопал, накопал, – сказал Жека.
– Но у меня тоже черви есть. Когда с бабушкой огород вскапывали, вот и набрали, – сказал я.
Утро выдалось солнечным с небольшим ветерком, который хорошо освежал и был как нельзя кстати. Удочки длинными шестами покачивались на плече в такт шагу. Не доходя до стрелки, вышли на большую поляну, где сплошным ковром росли жарки; и такая красота виделась, куда ни кинешь взгляд. Прошли жарковое поле, и вот – шум воды. Это наша стрелка, которая почти каждый год радует нас хорошим уловом. Каждый занял своё место, наживили червяков и начали рыбачить.
Закинул снасть в бурлящую пучину и кое-как разглядывал поплавок, сделанный из сосновой коринки, в которой было сделано отверстие: поплавок по леске свободно поднимался и опускался. И когда надо было зафиксировать поплавок, то в дырочку вставляли прутик, а потом обрезали его по размеру, таким образом, поплавок фиксировался на леске. Грузило в виде дробинки крепили в десяти сантиметрах выше крючка и следили за поплавком, который сигнализировал о том, что нужно рыбу подсекать и вытаскивать на берег. Вдруг поплавок утонул, я подсёк хариуса и начал вытаскивать его. Крупный хариус-марсовик вылетел из воды, и сильное блестящее тело с тёмным верхом и радужным большим плавником извивалось у меня в руках. Хариус – это такая рыба, что если она есть, то обязательно будет ловиться; и хариусы вылетали один за другим, радуя своими крупными размерами. Потом слышу: «Ого!» Повернул голову, а у Жеки на крючке весит ленок килограмма на четыре; потом он брыкнулся и свалился прямо в воду, оторвав леску.
– Жека! А у тебя какая леска была на удочке?
– Ноль-четыре, – сказал Жека.
– Но, конечно, такая леска ленка не выдержит, надо ноль-шесть или ноль-восемь, – сказал я.
– Да, как жалко ленка! Но ничего не поделаешь, – сказал Жека.
– Что ты его держал над водой? Надо было его на берег выкинуть, такое впечатление, что ты ждал, когда он сорвётся, – сказал я.
– Да нет, я даже не ожидал, что ленки поднимаются досюда, и был в растерянности, – сказал Жека.
– Надо было ленка выкинуть на берег, а потом растериваться, – сказал я.
– Ах, какой ты умный! Да-а, ты же в канаве любую рыбу ловишь, – сказал Жека и начал смеяться.
Как-то надо ему доказать, что рыба в канаве есть. Так как мы учимся в одном классе, в школе могут и засмеять.
– Жека, рыба в оросительной канаве действительно есть, я могу доказать, – сказал я.
– А зачем тогда на стрелку пошёл? В канаве и ловил бы, – сказал Жека.
– Мы утром с бабушкой в канаве поймали всего трёх, а здесь уже десять поймал. Есть разница? – спросил я.
– Да, есть, – согласился Жека.
– Вот ты говоришь, что не знал, есть ли ленки в Иркиличке. А помнишь, мы в избе играли в карты, а твой дедушка принёс с рыбалки огромного ленка, которого поймал в Фирсовской яме? – спросил я.
– Помню, конечно, помню. Но я не говорил, что ленков в Иркиличке нет, я думал, что ленки так далеко не поднимаются: икру отмечут в большой воде и спускаются обратно в Итанцу, так как летом больших ленков в Иркиличке нет, только молодь остаётся. Вот и вся история, – закончил диалог Жека.
Домой пришли. Увидев мой улов, бабушка обрадовалась:
– Вот это молодец! Хорошо поймал: и на уху хватит, и на жарёху останется.
– Бабушка, а Жека не верит, что мы с тобой рыбу в канаве ловили, – сказал я.
– А пусть не верит, нам больше достанется, – сказала она.
Бабушка решила поставить тесто на хлеб и рыбный пирог.
– Саша, принеси с чулана кедровую кадку для теста, поставь на табуретку и далеко не убегай. Поможешь мне хорошо тесто промешать. Когда хорошо тесто промешаешь, оно делается сдобным и хорошо подходит, – сказала бабушка.
Я занёс кадку и поставил её на табуретку, как сказала бабушка. На столе появилась мука, и бабушка приступила к заготовке теста. Завела тесто, немного размешала, а хорошо промешивать поручила мне. Честно говоря, мне это занятие не совсем нравилось, так как оно очень трудное и требует физической подготовки. Как бедная бабушка промешивала это тесто в отсутствие меня, одному Богу известно. Кое-как, с большим применением силы промешал тесто.
– Бабушка, посмотри, тесто готово? – спросил я.
Бабушка подошла, взяла весёлку, пошевелила тесто.
– Нет, внучек, надо ещё весёлкой поработать, чтобы оно блестело и было тягучим. Вот тогда тесто будет хорошим, а рыбный пирог – ещё лучше, – сказала бабушка.
– Бабушка, но что ты мне сразу не сказала, что будешь рыбный пирог печь? – спросил я.
– Мог бы и сам догадаться, не маленький. Рыба есть, тесто готовим, дело осталось за малым: приготовить пирог и испечь его. Давай, меси тесто до полной готовности, и будем делать пирог, противень я занесла, – сказала бабушка.
Я изо всех сил приступил к промешиванию теста и начал про себя ругаться, так как руки начали болеть, а потом вспомнил бабушкины наставления, которые она делала своей дочери и моей тётке. «Когда месишь тесто, всегда будь в хорошем настроении, а иначе твои выпечки не годятся в пищу», – говорила она. Тогда я тоже начал вспоминать хорошие моменты в жизни, чтобы положительные эмоции повлияли на тесто, и быстро перемешал тесто до блестящего состояния. Подозвал бабушку.
– Ну, что скажешь?
– Молодец! Сразу видно, что вкусный рыбный пирог сильно хочешь, – сказала бабушка и оставила тесто в кадке, накрыв его чистым полотенцем.
– А теперь пусть подходит, – сказала она. – Ну, вот молодец! Рыбы наловил, помог мне тесто поставить, а рыбный пирог я буду делать сама. Если хочешь посмотреть, как я буду это делать, подойдёшь, посмотришь, – сказала бабушка.
Конечно же, я хотел попробовать пирог как можно скорее, но необходимо подождать пару часов. Я вышел на улицу, подошёл к канаве и просто так посмотрел под мостик. Тут я увидел, как там, виляя хвостами, стояли несколько хариусов. Я побежал к Жеке, благо он живёт недалеко, и позвал его. Он вышел на крыльцо.
– Жека! Пойдём посмотришь, как хариусы у нас под мостиком стоят, – сказал я.
– Саня, я верю. Вот сегодня у дедушки спросил, после того как мы пришли с рыбалки. Дак он сказал, что в оросительной канаве есть хариус, и скоро он уйдёт в Иркиличку, – сказал Жека.
– Ну вот, а то у него в канаве водится любая рыба, – сказал я с издёвкой.
– Ну ладно, Саня, не обижайся, я сам подумал, что какая-то брехня, а оказывается, это сущая правда.
Услышав эти слова, я с удовлетворением пошёл в бабушкин дом. Зашёл в избу, а там – запах рыбного пирога, который я учуял ещё с улицы.
– Ты где был? Тесто так быстро подошло, что начало вываливаться из кадушки. Вот что значит хорошо промешать тесто, да ещё с хорошим настроением!
– Бабушка, ты же сказала, что оно будет готово через два часа. Неужели прошло два часа? – спросил я.
– Нет, просто тесто промешано тщательно и с хорошим настроением, вот оно и подошло быстро, – сказала бабушка.
Бабушка вытащила из русской печи противень с рыбным пирогом и поставила его на стол. Верх пирога она смазала кисточкой, обмакивая её в кружку с растопленным сливочным маслом, а потом накрыла его чистым полотенцем.
– Сейчас пирог немного постоит, остынет, и будем чай пить, – сказала бабушка.
Вдруг залаяла собака. Я вышел на крыльцо, посмотрел на улицу: никого не было, видимо, Пальма пролаяла на пробежавшую собаку. Я подошёл к ней, присел, а она не знала, куда себя деть. Начала ластиться, вилять хвостом, голову пригибать к земле, и было такое впечатление, что она улыбалась мне. А когда встал, она подскочила и поставила мне на грудь свои ноги. Я немного отошёл, и она встала на землю, так как цепь ей не дала продвинуться дальше. Зашёл в избу, а там уже бабушка разрезала пирог, и из него пошёл пар с вкуснейшим рыбным запахом.
– Саша, садись за стол, будем чай пить, – сказала бабушка и налила чай с молоком сначала мне, а потом себе.
Пирог был великолепным, так как он пропарился в русской печи. Даже косточки рыбьи были мягкими, но нам было не до косточек, так как рыбы и без косточек хватало. Наелись, чаю напились, и вечер подкрался, переночевали. Я ночевал по привычке на русской печи: тепло и спокойствие сморили меня, я уснул младенческим сном.
Утро было серым и тоскливым, хмарь и преддождевое настроение дня просто заставляло заниматься чем-то домашним. Бабушка достала семена и начала сеять на домашнем участке, в заранее вскопанные нами грядки, морковь, редиску и все культуры, которые необходимо было высаживать в этот период. А я попрощался с бабушкой, так как в дом должен был вернуться дядька со своей семьёй. Сел на велосипед и поехал домой. Пока ехал, мне так и лезли в голову воспоминания: и про оросительную канаву, в которой мы с бабушкой ловили хариусов; и про стрелку, которая нам всегда дарила рыболовное счастье; и про вкуснейший рыбный пирог, испечённый в русской печи; и про ласковую собачку Пальму, которая исправно несла службу на своём поприще.