Тимур зевнул, потёр ладонями лицо, посмотрел на небо. Солнце выбелило облака, но так и не смогло прорвать их пелену. Лошадь не спеша трусила по просёлочной дороге. Наконец, Игривый Ручей вырос коробками зданий на небольшом холме впереди. Несмотря на ранний час молодой мужчина видел людей, мывших песок в речушке слева, что огибала подножье холма, и слышал стук кайла в шахте на севере.
Тимур проехал по центральной улице городка. Справа и слева стояли быстровозводимые деревянные домишки. Он проехал вывески «Магазин» и «Трактир». Чуть в стороне от остальных виднелся более основательный дом, с печью во дворе, перед которой стояла наковальня. Из крупной трубы печи не поднимался дым, и стука по металлу не было слышно.
«А вот это определённо дом мэра.» Двухэтажное строение возвышалось над остальными, приподнявшись на капитальном каменном основании. Его даже окружал заборчик, в метр высотой, с каким-никаким газончиком.
Молодой мужчина похлопал лошадь по шее и спешился. Примотал поводья к коновязи, отворил калитку, поднялся по ступенькам крыльца и постучал в дверь. Не дождавшись ответа, отворил и вошёл внутрь.
За полутёмными сенями открылась просторная комната с накрытым столом. Около него хлопотала женщина в чепце, а мужчина с густыми бакенбардами во главе уже чинно подвязывал под шею салфетку.
– Какого чёрта?.. Ты ещё кто?
Женщина вздрогнула и едва не выронила тарелку.
– Тимур Лангри. Из Анклава Охотников. – Молодой мужчина снял широкополую шляпу. – А вы здешний мэр?
– Однако, – мужчина с бакенбардами неодобрительно покачал головой, – что ж, садитесь за стол, господин Охотник. Глена, принеси пожалуйста ещё приборы.
Мэр Игривого Ручья отпил вина из бокала.
– Да, я Коваль Имон, глава данного поселения. Как добрались?
Тимур скинул вещмешок на пол, пристроил у ног.
– Всё нормально. Ночёвка в середине пути прошла спокойно.
– Ну, в дне пути от Тримеры бандиты не рискуют появляться. У нас вон даже своего законника нет, хватает тех, кто из города заезжает. Да и в большинстве случаев мы своими силами справляемся.
Женщина поставила перед Тимуром тарелку, бокал, положила вилку, ложку, нож. Подала отварную картошку с жареным утиным крылом. Налила вина. Тимур терпеливо дождался, потом взял нож в правую руку, вилку в левую и чинно отрезал мясо, стараясь не усмехнуться на поднятые брови мэра. «Спасибо, мама, за науку, вот уж не думал, что манеры пригодятся мне на Охоте.»
Мужчины молча жевали. Тимур украдкой осмотрел комнату. Широкие окна ярко освещали обеденный стол, а вот тёмную часть занимала большая печь. Из-за её угла выглядывал край лавки и завёрнутые в одеяло ноги ещё одного жителя дома мэра. За печью скорее всего кухня, туда ушла опрятная женщина в возрасте, Глена. У западной стены – лестница на второй этаж. Молодой мужчина слышал там шаги нескольких человек, но они пока не спускались. «Охрана? Дети?»
Тимур отодвинул пустую тарелку.
– Благодарствую. Давайте поговорим о Звере.
Мэр едва не поперхнулся вином.
– Когда его видели в последний раз? Что его сюда привлекло? Кого-то убил, ранил? Если ли мысли где искать?
Коваль Имон побарабанил пальцами по столешнице.
– Если подумать, то нападения начались в конце лета.
Тимур поднял брови.
– Ой, да какие нападения! Одна-две овцы пропали и всё. А, ну ещё старая корова. Несколько дней назад, три, что ли, пастух наш, Симеон, бурую тушу в кустах увидел. Мужики подумали, что это медведь, решили облаву устроить. Если не убить, так хотя бы отвадить на нашем скоте кормиться.
Коваль поглядел в окно. Вздохнул.
– Пока они по лесам ползали, Зверь спокойно пришёл к городу и прям на поле молодую тёлку задрал. Эти дурни вернулись, грязные, злые… Обрадовались, когда у себя под боком, нашли, что искали. Полезли на «медведя» с дубьём. Хорошо, тот видимо сытый был, никого не порвал. Так, только напугал до мокрых штанов.
– Только отпугнул воем?
– Верно.
На лице молодого человека явно прочиталась растерянность.
«Неожиданно.» Он постарался переключиться на более понятные вещи.
– Точно никого не поранил?
– Точно. Когда мы поняли, с кем имеем дело – первым делом всех проверили. А вторым – в Анклав за помощью отправили.
– Понятно. Что ж, – Тимур собрался встать.
– Это ещё не всё, – Коваль налил себе ещё вина, посмотрел на собеседника, тот кивнул и его бокал тоже наполнил до середины. – Пока вы сюда добирались, Зверь совершил ещё одну вылазку: забрался в овчарню. А там как раз была дочка нашего местного выпивохи. Ликаром зовут, ну да ты его всё равно не знаешь. Теперь-то он больше не пьёт. Да уж, представляешь: он заходит, а над его кровиночкой чудище нависает. Мужик за вилы, и в бок Зверю… Понятное дело, что только зубья погнул, но чудовище дало дёру. Только ему с пьяных глаз почудилось, будто Зверь дочку его схватил и в лес с ней. А то барашек был. Но Ликар кинулся за монстром вдогонку… Вернулся ни с чем, разве что постарев лет на десять. Дочурка дома, с мамкой в три ручья ревут, папаню оплакивают. А тот… Эх, ничему не учатся, а! Сидел бы дома, тихо мирно, радовался своему счастью, так нет! Собрал мужиков, решили со Зверем поквитаться, своими силами. А между тем за анклавовцами уже послали, нет чтобы подождать… Решили лес подпалить, надеялись Зверя сжечь, или хотя бы отогнать. Куда там! Такая сырость. Только надымили, да проплешин наделали. И зверьё обычное разогнали.
– А что ж вы всё огнём-то боретесь? Серебро же надёжнее.
Мэр хмыкнул.
– А потому, дорогой мой Охотник, что всё что мы добываем, мы должны отравлять в Тримеру, в Анклав. Сидим на серебре, а, чтобы защитить себя, приходится вас дожидаться. Ведь если каждый сам начнёт себя защищать, то зачем вы будете нужны, да?
Тимур потупился.
– Если необученные люди сами к Зверю в пасть полезут, так ещё больше жертв будет.
– Может и так. А может и нет. Анклав не даёт шанса проверить. – Коваль упёрся руками в стол, чуть наклонившись вперёд.
– Хватит лясы точить. Ему пора на Охоту.
Скрипучий голос из-за печки заставил вздрогнуть и Тимура, и мэра.
– Это… – Коваль прочистил горло. – Это мой отец, Исмаил Имон.
К столу вышел высокий худой старик с бледно-зелёными глазами.
– Дай карту.
Молодой человек зашарил в вещмешке, вытащил карту страны, развернул.
– Вот тут Зверя видел, – жёлтый ноготь едва не продырявил полотно, – следы, шерсть на сучках.
Тимур прикинул масштаб карты.
– Это квадрат леса километр на километр, может какие-то ориентиры там есть?
– Пойдёшь на север от города. Обойдёшь с запада болото. В лесу можешь увидеть следы старого дворянского поместья. Вот где-то в тех местах. – Глаза старика прищурились. – Искать тебе его долго не придётся. Зверь сам тебя найдёт.
Повисла тишина.
– Тааак. Лааадно. А никто из Ручья не пропадал в последние дни?
– Никто не пропадал. – Отрезал Исмаил.
– А кузнец? – вмешался мэр. Голос его стал каким-то тихим, неуверенным.
– Всё с ним в порядке. – Бледно-зелёные глаза стегнули по Ковалю. – Сам знаешь: он часто из города уходит.
– Да, верно, он руды ищет, жилы, бывает уходит, да. Пожалуй, вам пора, господин Охотник.
– Не Охотник он, видишь – жетона нет. Рекрут ещё. Необученного сопляка к нам отправили, – проскрипел старик, а взгляд зашарил по фигуре Тимура, глаза загорелись непонятным интересом.
– Сопляка к вам отправили обученного, – будущий Охотник встал, взглянул прямо в глаза Исмаилу. В висок кольнула боль, но упрямство пересилило, он не отвёл взгляда.
– Поживём – увидим, – Тимура даже порадовала злость в глазах старика, – всё, гони его Коваль, а я лягу отдохну.
Молодой человек подхватил карту, вещмешок и вышел из дома. На прохладном осеннем воздухе голове полегчало.
«Если верить этому чучелу, пёс его раздери, всё достаточно просто. Я прихожу на указанное место, Зверь, как учили, территориальная скотина, прибежит разбираться с незваным гостем, я в него стреляю и возвращаюсь в Тримеру.»
Тимур отвязал лошадь.
«Откуда этот Исмаил знает место, где Зверь обитает? Местные охотники не знали, жгли лес наугад, а этот знал и ничего им не сказал? Но с другой стороны, не в засаду же он меня отправляет? Кто меня там может ждать кроме Зверя?»
Он надвинул шляпу на глаза и повёл лошадь под уздцы в сторону дома кузнеца.
Тимур провёл рукой по углям в печи кузницы. Давно остыли. Отряхнул ладони, постучал и вошёл в дом.
– Простите, есть кто?
Навстречу вышла женщина в косынке. Бледное лицо, покрасневшие и припухшие глаза.
– Вы что-то хотели? – голос тихий, едва слышный. – Кузнеца нет.
– Я как раз про него и хотел спросить. Я из Анклава. Он давно пропал?
Женщина сжала губы.
– Позавчера. – Губы задрожали, она быстро смахнула слезу.
– Мне тут сказали, что он часто уходит. Может всё обойдётся?
Она опустилась на лавку, руки скомкали складки платья.
– Сердце болит, плохое с ним случилось, я чувствую. Не такой он у меня дурак, чтобы уйти в горы, когда рядом Зверь бродит. А кто сказал, что часто уходит?
– Мэр ваш. И отец его.
Женщина скривилась, лицо стало злым.
– Это всё из-за него! Проклятый колдун! – прошипела она.
– Колдун? – «Последний раз о колдунах я слышал на лекциях Мастера Назарэ. И Магистр сказал не верить его словам.»
– Несколько дней назад, Микул, это муж мой, поругался с Исмаилом. Не знаю, с чего всё началось, но я услышала только «ничего ты не получишь!». И прогнал его. Микул ничего и никого не боялся, – она прижала кусок ветоши к глазам и отвернулась.
– Но почему отец мэра колдун?
Женщина вздохнула.
– Взгляд у него плохой. С ним рядом многим плохо становится. И плохое случается, если дорогу ему переходишь. Посевы гибнут только у тебя, скот болеет только твой. Микул знал себе цену, был уверен, что ему-то ничего не сделают, – она всхлипнула, – дурак.
Тимур осмотрелся. Дом чистый, прибранный, только в сенях стоят высокие сапоги с налипшей грязью.
– А что ваш муж не хотел отдавать Исмаилу?
– Не знаю, – женщина шмыгнула носом, – до того, как началась вся эта катавасия со Зверем, он частенько уходил в леса, возвращался довольным, однажды какой-то кусок руды приволок, возился с ним в кузне, плавил. Да, примерно тогда около нашего дома колдун крутиться начал. Потом они повздорили, Микул ушёл и не вернулся.
– Что за руда? Золото, серебро, медь? Куда он уходил?
– Не знаю, я в этом не разбираюсь. Но золото и серебро у нас в шахте добывают, не то чтобы это редкость. Но может всё-таки серебро… – она наморщила лоб, – вроде как слиток был серебристого цвета. А куда ходил – на север куда-то, сапоги вон надевал.
Тимур вынес их на свет. Вперемежку с глиной к подошвам прилипли стебли травы.
– Где такая растёт, не знаете?
– Нет, в этом я тоже не разбираюсь. Я бесполезна! – губы её вновь задрожали.
– Бывает. Я тоже не травник, – молодой мужчина покрутил в пальцах пучок, но его вид ни о чём Тимуру не говорил.
– Так у нас в Ручье есть травник! Анторий зовут! – женщина даже заулыбалась. – У него домик у реки. Хибара, точнее.
Она коснулась руки Тимура.
– Пожалуйста, найдите моего мужа! Живого или мёртвого, лучше уж так, чем жить в неведении, ждать и ждать его, надеяться… – она всё-таки не сдержалась и заплакала, – пожалуйста!..
– Я постараюсь, – Тимур пожал её плечо и стал пятится к выходу, – сделаю всё, что в моих силах.
Женщина прижала сцепленные руки к груди.
– Меня Марта зовут! – крикнула она ему в след.
– Тимур Лангри, – ответил он уже почти из-за двери.
Молодой мужчина тяжело вздохнул, отвязывая лошадь. Достал часы на цепочке, откинул крышку. «Скоро полдень, до места, что указал Исмаил, несколько часов идти. Или отложить до завтра, с утра выйти? Сколько там до полнолуния? Три дня до истинного, два – до ложного. Впритык, но пока некритично. Зверя убить успею, а если заражённых нет – то и не важно, когда там полнолуние.»
Тимур направился к реке. Старатели собрались кучкой на берегу, к небу поднимался жиденький дымок от их костра, пахло жареным луком и рыбой. Они проводили молодого мужчину глазами, один плюнул в его сторону. Тимур смерил его взглядом и демонстративно откинул куртку с револьвера. Старатели мгновенно отвернулись к котелку.
«Сучьи потроха, только настроение портят. Что я им сделал?» – он потёр лоб. – «Ладно, пёс с ними. Видимо это халупа травника.»
Покосившее строение прижималось к земле у зарослей камышей. Рядом с парой досок, изображавших мостки, висели бурые от времени и не раз штопаные сети. На стене рядом с дверью – шкурки мелких животных. Тимур протянул руку чтобы постучаться, а потом просто дёрнул ручку на себя. В нос шибанул запах пыли, плесени, прелых трав и цветов. «Ох, если бы мне сказали искать колдуна – я бы однозначно указал сюда!»
Прислушавшись, Тимур уловил звуки тихого покашливания, шарканье ног и скрип дощатого пола.
– Кого там черти принесли? – в проёме двери показался кругленький как лепёшка мужичок. Тимур пригнулся под низкой притолокой и так с наклоненной головой как бык пошёл вперёд. Мужичку пришлось спешно отступать. Лангри навис над ним, подпирая шляпой потолок.
– Ты что ли Анторий-травник?
– Я-а-а…
– Знаешь, что за трава? Где растёт? – он сунул пучок, найденный в доме кузнеца, под нос мужичку.
Тот отошёл к окну.
– Да это ж рогоз. Тут, у нас на болоте растёт, недалеко. Часто произрастает там, где в болотах ключи бьют. – Голос его окреп. – А ты вообще кто?
– Охотник. Из Анклава, – Тимур привалился к косяку, рядом с развешанными метёлками трав. – Говорят, у вас тут колдун имеется?
– Колдун? Какой колдун? Кто говорит? – травник мелко заморгал, – нет у нас никаких колдунов!
– А может ты колдун и есть? – молодой мужчина скрестил руки на груди, – поселился на отшибе, травы вон, отвары поди есть. А потом у горожан посевы гибнут, скот болеет.
– Это не я! – всплеснул руками Анторий. – Это !..
– Кто? – Тимур прищурился, – Исмаил?
Травник замер с открытым ртом. Потом выглянул в окно. Вжал голову в плечи и кивнул.
– Но я тебе этого не говорил! Я не хочу пропасть как Самиля.
– Какая, пёс тебя задери, Самиля? Микул же пропал! Кузнец!
– О, ещё и кузнец, – Анторий схватился за голову, – всё, проваливай чужак, мужики видели поди, как ты ко мне зашёл, я уже и так едва ли отбрешусь! Уходи, прошу тебя, не губи!
– Сначала расскажи про Самилю, – упёрся Тимур.
Мужичок попробовал сдвинуть его с места физически, но его потуги были столько же безрезультативны, как и просьбы.
– Да ничего интересного, бабка, тихая, ко всем добрая, каждому готова помочь, внуков своих любила. Дом у неё большой, у мужа деньги водились.
– А причём тут Исмаил? Она с ним тоже поругалась?
– Нет, не ругалась. Сынка её, Леонтия, видели захаживающего к мэру. Сынок непутёвый, себе нормального жилья не нажил, зато обзавёлся женой и ватагой ребятёнков. Шесть штук, даром что один пропал пару лет назад, так недавно новый родился. Говорят, подговаривал Коваля выселить мать как недееспособную, старая дескать, зачем ей такой домина одной, не справляется. Говорят, мэр отказал. Да видать его отец-то всё-таки подсобил.
– И давно она пропала?
– Дней пять назад. Ушла в лес и не вернулась. Леонтий со всем своим табором сразу же в её дом въехал.
– И что же, никто искать не стал?
– Если сын родной даже не почесался, другим-то какая забота? – пожал плечами мужичок.
– Зверь-то получается в Ручье стал появляться через несколько дней после её пропажи?
Анторий пожевал губами, загнул пальцы.
– Да, выходит, что так. Это что же, Самиля – Зверем оборотилась?
Тимур помотал головой.
– Ладно, я и правда пойду. Спасибо, ты мне помог.
– Только не говори этого никому! – зашикал травник.
Тимур хмыкнул, вышел из хижины. Пока он поднимался вверх по склону, Анторий вышел вслед за ним и крикнул:
– Ничего я не знаю, ничем помочь не могу!
Старатели попереводили взгляды с одного на другого и вернулись к ухе.
Тимур распахнул дверь трактира. Оглядел зал: только два стола заняты, за одним сидел мужчина в костюме тройке, за другим играли в карты скотоводы. Прошёл к стойке.
– Здрав будь, хозяин. Есть ли место на конюшне для моей лошади?
Трактирщик вытер руки об передник.
– Найду. Надолго?
– День, два, вряд ли я тут дольше задержусь.
– Один торен за день. Деньги вперёд.
Тимур нащупал в своём тощем кошельке пару серебряных монет.
– Вот. За два дня. Вернёшь сдачу, если раньше съеду.
– Если завтра в полдень не заберёшь – считай вторые сутки оплатил.
Молодой мужчина скривился.
– Сейчас отправлю слугу. Расседлает, почистит, накормит. Желаете пока что-нибудь выпить?
– Пива.
– Десять риш.
Тимур отсыпал горсть медяков. Облокотился на стойку. Скотоводы шлёпали карты об стол, посмеивались и переругивались. Молодой мужчина облизнул пересохшие губы. Достал часы. «Ну одну партейку-то можно, всё равно успею до заката найти Зверя.» Он отхлебнул поданное пиво. Кислая струя холодком протекла по пищеводу. Тимур подхватил стул и подсел к местным.
Сначала всё шло просто замечательно. Горсть медных риш росла, среди них появились серебряные кругляши торенов. Одна партия, другая, третья. Он уже знал, что усатого зовут Яков, плешивый Ждан – его брат, а толстяк с гнилыми зубами – Прокл. Потом горсточка монет стала таять. Нельзя же так всё оставлять? Ещё партию. И ещё. Трактирщик зажёг лампы, забрал свою часть и вернулся с кружками пива. Шахтёры потянулись в бар. Стало шумно и дымно. Чужак с чёрными прямыми волосами почти до плеч очень быстро перестал их интересовать. А его интересовала только игра.
Первым опустошил карманы Ждан. За ним Яков вышел из игры, засобиравшись домой к жене. Тимур ещё некоторое время поперекидывался картами с Проклом, но удача улыбалась им попеременно, азарт угас. Молодой мужчина вытянул затёкшие ноги, огляделся, растерянно заморгал. Музыка ворвалась в уши, а вслед за ней смех, крики, бряканье стаканов. Когда он успел оказаться в толпе? Девица с глубоким декольте и тройным слоем пудры плюхнулась ему колени.
– Эй, красавчик, желаешь поразвлечься? – она провела пальчиком по его скуле и выпятила губки.
Тимур вскочил, едва не опрокинув и девушку, и стол.
– Нет, мне пора, надо идти, Охота, а мне не охота, прости, – бормотал он, на нетвёрдых ногах пробираясь к выходу. Кого-то задел плечом, от кого-то получил тычок, но наконец-то вырвался на свободу.
Ночной холодок нырнул под расстёгнутую куртку, прилип к потным подмышкам и пояснице. Тимур запахнулся, обхватил себя одной рукой, другой кое-как нахлобучил шляпу.
«Пёсья кровь! Вот же кретин! Сколько можно наступать на одни и те же грабли?! Пол дня псу под хвост!» Пиво подкатывало к горлу и одновременно давило на ремень изнутри, просясь наружу. Тимур, шатаясь, завернул за угол конюшни. Выдохнул облако пара в звёздное небо. Луна сияла холодно и неумолимо. Полнолуние не заставишь подождать, не дождёшься снисхождения. Тимур сжал зубы. «Завтра с рассветом выйду, никаких больше проволочек!» И он полез к лошадям на сеновал.