– Идет война, Лик. Мы давим рептилий на всех пластах, во всех реальностях. Все это очень скоро закончится. Я должен быть там.
Казалось, что она меня даже не слышала. Не опасаясь патруля нравов, Лика уткнулась лбом в мою грудь так, что я сквозь парадный китель ощущал, как вжимается в тело эмблема семилучевого солнца – символ межпланетного союза солнечной системы Ра, расположенный на левой нагрудной части мундира.
– Ну и пусть! Мы бьем их во всех мирах, тебе не обязательно там быть. Я могу поговорить с моим дядей, он классифицирует тебя негодным для войны. У тебя же шумит сердце! Все из-за твоего дурацкого бега. Твое сердце – оно…
– Не говори глупостей. Это всего лишь спортивное сердце. У многих оно шумит.
Я поднял ее рыжеволосую голову так, чтобы наши носы коснулись. Глаза Лики были закрыты, как у ребенка, который всем своим видом хочет показать свою обиду. Уходящие вниз от глаз слезные дорожки размыли ритуальный макияж, и теперь румяные круги на щеках больше походили на два неаккуратно разрезанных смуглой линией кожи яблока.
– Мы скоро победим, я смогу раньше уйти на пенсию с повышенным окладом. Купим себе дом хоть на Фаэтоне, хоть на Марсе. Главное – подальше от твоей семьи, чтоб только иногда встречаться с ними, к примеру, раз в год. И слушать бурчание твоего отца только через эфироскоп.
ЛикаДаонис слегка улыбнулась. Рожденная в касте лечителей, да еще и в семье класса «А», всю свою жизнь она слушала про то, что она всегда должна. Должна быть выше всех директив, быть достойной семьи Даонис. Обычное дело в семьях класса «А» – ты просто не имеешь права на ошибку, на растрепанный вид или на недирективное общение с людьми «В» и тем более с людьми «С» класса. Но война всех равняет. Отличившиеся на плоскостях сражений по указу императора проходят переклассификацию – единственный способ поменять класс «В» на «А» или даже «С» на «В» – а это совсем другие условия жизни или как минимум гарантия перерождения в высшем классе даже при условии провала на экзамене.
***
– Слышал? Надеюсь, этих тварей расплющило на атомном уровне! – прошипел ЛарНолий.
Разбуженный я, конечно же, ничего не слышал. Нехотя я приподнялся из лежачего положения, которое удалось принять на корнях секвойи – не люкс каюта, но эко-костюм работал исправно, поддерживая температуру тела в ночном лесу и даже разминая затекшие мышцы. Лар разбудил меня не только порадоваться успешно сработавшей гравитационной ловушке. Эко-костюм начал ритмично сдавливать левую кисть – будильник призывал поменять дозорного на его посту.
– Кай-Клав, чё снится? Стоит смотреть? – не унимался Лар, пытаясь расположиться поуютнее на корнях, затянутых зеленым мхом.
– Дом снится. Прошлое в основном.
– Как научишься видеть будущее, дай знать – у меня вопрос: как скоро все это закончится?
Последние слова Лар произнес на глубоком зевке, и костюм погрузил его в короткий восстановительный сон.
– Для нас, ЛарНолий, боюсь, это все закончится раньше, чем для всех остальных. Эко, – обратился я к костюму, – активировать сенсоры движения. Дай готовность магнитно-резонансным щитам.
Мир вокруг ожил красками. Маска костюма подсвечивала любые изменения окружающей обстановки: мелких млекопитающих, шныряющих под корнями исполинских деревьев; бредущего по своим делам стегозавра в паре километров от нашего лагеря и там, вдалеке, турбулентность воздушных потоков от кружащих объектов над местом, где еще совсем недавно совершил посадку наш корабль. Ныне там воронка, содержащая микрочастицы металла вперемешку с перемолотыми в фарш телами ребят, измельченной древесиной и вообще всем, что оказалось в радиусе гравитационной мины.
Эко-костюмы гасили все признаки нашей жизнедеятельности. Они не выпускали тепло, фильтровали пот, перерабатывали естественные выделения организма и питали организм бойца как внутривенно, так и внутримышечно. После посадки мы перешли в маскировочный режим, и костюмы уравнивали температуру своей внешней оболочки с окружающей средой, обманывая вероятные теплосканеры разведывательных машин противника. Кроме того, цвет костюмов становился таким же, как и доминирующий цвет окружающего его пространства. Я улыбнулся кончиками губ – мой эко-костюм был теперь цвета грязно-коричневой коры секвойи, а Лар во сне напоминал дышащий комок мха.