– Пожалуйста, вы же обещали! – непосредственно взмолился мальчик. Он не мог вернуться к буравящим ему спину товарищам с пустыми руками, иначе они его засмеют! Обычно Феодор не потакал детским капризам, но предчувствие того, что этот мальчик приклеился к нему накрепко, увеличивалось день ото дня. Поначалу забавлявшая дракона ребяческая настойчивость начинала надоедать.
– Хорошо. Подними что-нибудь с земли. Э, достаточно.
Взяв грязные камешки и засохшие веточки с листиками, Феодор засунул их в зеленую пасть.
– Вы их скушали? Но…
Дальше произошло следующее: дракон выпустил клубы дыма, а мальчик от неожиданности тоненько пискнул, однако вместо того чтобы отпрянуть от угрозы, подпрыгнул прямо под нее.
– Ух, ты! – из рассеивающегося дыма выпали камешки. – Они горят!
Едва угольки упали на землю, как на них посыпалась охваченная огнем засохшая зелень, и все снова заволокло дымом.
– Бери. Не бойся, готово.
– Я Пьер. И я не боюсь, – подтверждая это, Пьер бесстрашно нырнул в самый дым. А вытащил мальчика из него воздушный змей! Как и со всем, что преобразовал огонь Феодора, с этой игрушкой не случится поломок, а срок ее годности будет зависеть от потребностей владельца. При его желании она подлежит изменениям. Инициативу проявили камушки, которым страстно желалось летать. Состоящая из засохшей зелени опора безропотно им подчинилась. Но вопрос, полюбится ли подарок мальчику? Очень уж Феодора расстраивали повторные прогревания одного и того же.
– Большущего-пребольшущего вам процветания! – мальчик счастливо сиял, ему не терпелось опробовать замечательный подарок по назначению: – Ребята, айда за мной на гору!
– Мы за тобой, подожди! – вдогонку за Пьером мимо дракона проскакали галопом несколько дюжин радостных детских ножек. Гора, та, что возле пещеры, и на которую как раз и побежали дети, конечно, заворчала: чего это ты, огнедышащий, напустил на меня эту воющую ораву?! А кто мне давеча жаловался на одиночество, возразил дракон. Ишь ты, памятливый, беззлобно фыркнула гора.
Послушав удаляющиеся детские возгласы, Феодор направился туда, куда собирался с весны. В театр! И ради разнообразия пешком. А то все летает, да летает, еще не хватало разучиться ходить. Вдруг постоянно использовать крылья для сплошных полетов будет тяжелее.
Впрочем, вскоре о решении побыть пешеходом он пожалел. И всё из-за постоянных встреч со знакомыми, с Праздника прошло уже больше недели, однако их благодарственные речи стали только длинней. С некоторыми получалось быстро распрощаться, другие же не понимали его слабых намеков, вроде таких: да, все хорошо, я спешу, не стоит, что вы…
На это ему отвечали речами:
– С приходом вашего огня наша новорожденная больше не плачет. И мы с женой задумываемся о новом пополнении!
– Моей девяностолетней матушке он прогрел кости. Они с моим столетним батюшкой скачут как щенки, правнуки за ними еле поспевают!
– В очереди за вашим огнем прелестная Лилия согласилась принять мою руку! Мы готовимся к торжеству, – это некоторые фразы из речей обстоятельного лиса (да, того самого), юркого енота и счастливого от сбывшейся мечтой молодого человека. Не желая никого обижать невниманием, Феодор выслушивал каждого, но на ходу. Так что к трехъярусной соломенной постройке, той, которая находилась за дымящимся от массовых перегреваний огонником, он подошел с целой свитой самых преданных поклонников.
– Извините, представление того и гляди начнется.
Лис забеспокоился:
– Опаздывать неучтиво.
– Верно, так что… – наивный, наивный Феодор! Он то радовался, что теперь его оставят в покое, думал, что зайдет в театр один…
– Слышали, люди и звери? – обратился к тем лис: – Поторопимся на представление!
Многошумный вестибюль театра мерцал разрозненными бликами, позволившими Феодору улизнуть от поклонников в проход, ведущий в подвальную нишу между сценой и первым соломенным рядом. Живший в прошлом архитектор театра, он же отец Тараса, некогда позаботился о друге сына: персональная ложа дракона задумывалась по образу его пещеры, отличаясь лишь потолком из соломы, смотреть через который на сцену глазам Феодора не составляло никакого труда.
Прозвенел первый звонок: дзиу! Второй: дзиу-дзиу! Третий: дзиу-дзиу-дзи! Неспешно плывущие в зал блики, собравшись над сценой, ударили в серебристый занавес мощным прожектором, и представление началось.
Такого ажиотажа театр не видел с весны, вдохновленные наплывом публики артисты представляли лучшие, избранные номера. Силачи белки жонглировали пузатыми бочонками, рогатые олени показывали таинственные иллюзии с исчезновением конечностей. Клоун, им был человек по прозвищу пузан Фредди, смешил публику попытками выполнить акробатические этюды, впоследствии с легкостью исполненными кузинами обезьянками.
Под конец серебристо-алый занавес выпустил Эллу, являющуюся дочерью архитектора, младшей сестрой Тараса, подругой Феодора, да не одну, а вместе с таким же воздушным гимнастом мужем Денисом. В его мощных руках ее хрупкая фигурка казалась хрупкой марионеткой. Куда он подкидывал, туда она и летела. Однако Феодору было известно, что эта безвольность тоже иллюзия. Именно тренировавшаяся с раннего детства Элла нашла Дениса, работавшего тогда на стройке, уговорила с ней выступать, ставила им постановки. Ежедневно они тренировали тела, чтобы на выступлении оставался простор для эмоций, меняющихся от обстоятельств: настроения, погоды, или, к примеру, звучно чавкавшего в первом ряду юного жеребца.
– Фрукты? – пролетая над молодчиком, гимнастка позаимствовала у того пару тройку яблок. Словно знавший, что Элла найдет в зале фрукты, из-за алых кулис притопал ежик, с ножиком и миской на иголках. Гимнастка позволила зрителям убедиться в том, что он бутафорский и, разместив яблоки на супруге, покрошила их в окрошку!
– Прошу, – преподнесла она измельченное блюдо ошеломленному молодчику.
– Сен-са-ция, - оглушил зрителей негромким объявлением ежик. Этот номер не показывался в театре после его неудачной премьеры. По залу раскинулись сверху донизу пылающие кольца, в которые супруги неустрашимо понеслись. Они брали их одно за другим, зрители даже не успевали ахать. Но с каждым взятым следующее неумолимо уменьшалось… наконец гимнасты дошли до последнего, малюсенького колечка, пылающего наравне с третьим ярусом.
– Не надо!
Элла обернулась и подмигнула испуганному жеребцу. А затем они с Денисом продолжили номер. Не останавливаться же гимнастам на самом рискованном, интригующем моменте.
За ненадобностью огонь пропал. А десятки ламп зажглись, осветив невредимых супругов на потухшем колечке.
– Браво!!!
– Великолепно!!!
– Настоящая сенсация!!!
В способностях артистов Феодор не сомневался, хотя и переживал наравне с залом. Пока публика восторженно рукоплескала сенсации, он вышел в пустой вестибюль. Радуясь любопытству устремившихся в зал посмотреть на сенсацию служителей театра, беспрепятственно проник в гримерку артистки.
Под столиком лежала метелка для сметания пыли, когда дракон ее проглатывал, их частички смешно щекотали ему нёбо.
Перед общими поклонами Элла, негромко мурлыча себе под нос веселую песенку без слов, забежала в гримерку глотнуть лимонной водички. И обомлела: с коралловой рамы зеркала свисала подернутая инеем ветвь в зеленоватых камушках.
Так уж изначально повелось, что в Царстве не росли цветы, а волю природы тут почитали. Поэтому нетрудно представить, как обрадовалась веточке зеленоглазая Элла.