Дверь закрыла за собой. Поздоровалась с родителями, скинула кеды и каким-то образом оказалась у окна в своей комнате. Машина отъезжает от подъезда.
– Славка… – стучало в моем сознании.
Там. За рулем. Сейчас Сашка. Под этой бородой, под дорогим костюмом, под татуировкой, под внешним, чужим для него лоском, мой Сашка.
– Сашка… – этот шёпот покинул мои губы и остался на стекле моего окна.
Сашка… Это… Сашка!!!
Развернулась и осела на пол. Слез не было. Не было никаких сил. Только что-то мешало. У меня в руке. Разжала кулак. Деньги. Несколько смятых купюр у меня на ладони. На них еще остались следы его руки.
На которой тоже есть ожог!!!
У него на кисти ожог. Такой же, как и у меня. Немного воспалившийся, но ожог. Он думал, что я испугалась. Испугалась!!! Увидев под личиной успешного, счастливого жениха, который скоро станет отцом… своего Сашку.
– Ярослава, иди обедать! – крикнула мама из-за стены.
– Сейчас… – прошептала скорее воздуху вокруг себя. И почувствовала соль на своих губах. Ее было много, очень много. Вместе с влагой, она начала застилать мой рот и глаза. Поток слез все-таки вырвался на волю.
– Сашка!!! – выкрикнула, зажав ладонью собственный рот.
– Слава, иди немедленно есть! – мамино требование прозвучало возле двери в мою комнату.
Вскочила на ноги и быстро отвернулась к окну. Растерла слезы по щекам и успела сделать несколько глубоких вздохов.
– Славка! – мама вошла в комнату, слава богу, остановилась на пороге. – Что ты там застыла? Давай, жду тебя на кухне. Только руки вымой. За тобой не проследишь, совсем есть перестанешь. Исхудала как. Слава, ты меня слышишь?
– Да, сейчас.
– Жду тебя! – погрозила она мне и вышла, не закрыв за собой дверь.
Не хочу на крышу. Впервые не хочу туда. В груди давит. Такое впечатление, что именно на крыше сейчас сосредоточилась вся моя боль. Эта боль только что выстроила стену между этой квартирой и лестницей наверх. Я не пойду туда. Мне впервые страшно. Это край. Случилось кое-что пострашнее моего шага в пропасть, который я так и не успела сделать. А теперь узнала все это.
– Сашка…
Через минуту умылась. Мать спросила, почему лицо такое красное. Сказала, что не спала прошлую ночь. Работала. Она приняла это оправдание без возражений. Прожевав ужин, вернулась в свою комнату. Взяла толстую металлическую подставку и положила на нее Сашкины деньги. Поискала в верхнем ящике стола зажигалку. Чиркнула всего один раз – бумага загорелась мгновенно.
– Славка! Ты там ничего не жжешь?
– Нет, пап. Я окно открыла, с улицы пахнуло. Сейчас пройдет.
Сейчас пройдет…
Я не возьму эти деньги. У меня есть немного, отложено на новый объектив, оттуда возьму на отца. Но эти деньги… Я не приму их от Сашки. Еще некоторое время сидела на стуле и смотрела на кучку пепла. Его рука, которой он потянулся за бумажником. Его ожог. И мой ожог. Как будто судьба хотела соединить нас навеки. У нее это не получилось. Она нас развела.
В дверь осторожно постучали. Не обернулась, в этой квартире только папа боится войти не вовремя.
– Доченька, этот ты что-то жжешь. Зачем обманываешь?
– Я. Не волнуйся, пап. Я осторожно. Все уже потухло.
– Что сожгла? Фотку бывшего парня?
Папка вошел в комнату, но не стал подходить к моему столу, присел на краешек моего дивана. Посмотрела на него. Эти три года буквально съели моего отца. В первую очередь его. Из цветущего, успешного человека он превратился почти в инвалида. А я все переживаю за себя. Эгоистка!
– Папуль, как ты себя чувствуешь?
– Ничего, сердце немного давит. Жара эта августовская. Вот завтра лягу на пару деньков в клинику, там у них прохладно, таблеток мне дадут очередных, уколов сделают с десяток и будет твой папка как новенький.
Смотрела на отца и все больше корила себя за эгоизм. Как сильно он изменился. Раньше занимался спортом, часто куда-то выезжал. Сейчас сидит на моем диване, весь седой, хотя ему только пятьдесят четыре года, в грошовых джинсах и такой же грошовой рубашке. Я не ханжа – одежда и одежда. Я просто знаю, как сильно он переживает за то, что не может дать нам с мамой лучшее. Мой отец по характеру – настоящий мужчина. Женщина для него всегда была на первом месте. Пока мог, он вертелся как белка в колесе, обхаживал нас с мамой, никогда не забывал ни одного праздника или юбилея. Был с нами всегда и везде. Лучший отец на земле. Даже сейчас, когда временами ему настолько трудно, тяжело просыпаться по утрам, его бьет кашель, который не остановить, сдавливает дыхание. Одно то, как посерела его кожа за это время, как поблекли карие глаза, некогда сиявшие ярче любых драгоценных камней в лучах солнца.
– Ты лучше скажи, дочка, чего ревела сегодня?
Я поднялась со своего стула, села рядом с ним на свой диван и обняла как могла сильно.
– Ничего, папуль. Не беспокойся. Клиентка дурацкая попалась.
– Так не работай. Чего ты ходишь по клиентам? Я заработаю, доченька. Зря ты так измываешься над собой.
– Папулечка, не переживай. Мне нравится фотографировать, а клиенты все разные. Меня тоже жара доконала. Устала вот и поплакала. Ты же знаешь, я у тебя чувствительная, могу разреветься из-за любой ерунды.
Папка провел ладонью по моему лицу и поцеловал дочку в лоб. Я прикрыла веки в тот момент. Его поцелуй расставил все по своим местам. Очень быстро заставил успокоится и взять себя в руки. Да, я встретила Сашу. Он уже не мой. Он чей-то чужой Саша. И что с того, что он меня узнал? Это было очень давно. Теперь я другой человек.
Теперь он другой человек…
Часов до двенадцати обрабатывала фотки невесты с первого дня. Выбрала только самые лучшие. Обработка была детальной. Твердо решила для себя к работе отнестись холодно. Если взялась за дело – должна его завершить. Саша, похоже, любит Каролину. Кто я такая, чтобы портить его счастье? В конце концов, он не обещал мне любви до гроба. А мое разорванное в клочья сердце – лишь моя личная проблема. Приближала фотки невесты и с каждой новой фотографией все больше убеждалась, что у этой девчонки нет ни единого изъяна. Идеальная кожа, грудь, ноги. Идеальное лицо и руки. Прекрасные длинные пальцы. У них будут красивые дети. Работала за своим компьютером, когда стемнело, зажгла настольную лампу и нацепила наушники на голову. Врубила что-то очень громкое – хотела заглушить стенания плачущей девочки в своей голове. Без пяти двенадцать отправила всю партию фоток счастливой невесте. Пусть разглядывают, надеюсь, Саше понравится. Он нашел себе идеальную невесту.
Выключила свет и легла на диван, сон никак не шел. Фотографии клиентки не выходили из головы – когда-то я была такой. Лучезарной блондинкой с голубыми глазами. Он нашел себе ту, которую искал. Прикрыла веки, надеялась уснуть. Однако в кромешной темноте в это же мгновение загорелся маленький фонарик – экран моего телефона. Мне кто-то звонил.
– Славка, – первое же слово, что услышала, подняв трубку, вонзило в мою грудь когтистую лапу беспощадного убийцы. – Слава, это ты.
Сашкин голос. Теперь я его узнала. Без картинки, без лощеной внешности, без крупногабаритных мышц, бороды и костюма без цены. Сашкин голос не изменился. Низкий, мужской тембр, заставлявший заткнуться всех и слушать только его.
– Славки больше нет. Она умерла при пожаре, – я не собиралась кокетничать. У меня было достаточно времени, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию. И твердо решить, как поступлю, если этот разговор состоится. Я прижимала трубку телефона обожжённой рукой к уху. Почему-то подумала, что Сашка тоже сейчас держит телефон рукой, на которой красуется воспалившийся ожог. С того пожара.
– Не клади трубку, – внезапно его голос изменился. Прозвучал приказ. – Я хочу узнать, что с тобой случилось!
– Ничего не случилось. Жива, здорова. Работаю, как видишь.
– Славка… – Сашкин голос стал жестче, – мы должны встретиться. И поговорить. У меня твоя вещь, я ее тебе отдам.
– Какая вещь?
– Твой платок. Ты забыла его в моей машине.
– Просто выбрось его в урну.
Повисла пауза. Как сегодня в его машине. Телефон давил на руку, но я не решалась сбросить звонок. Пусть хотя бы его дыхание услышу в последний раз. Я слишком долго этого ждала.
– Я приеду через час. Спустишься вниз? – наконец тяжело произнес Сашка. – Ярослава? Прямо сейчас выез…
– Нет. Я не спущусь. Выбрось платок. Нет смысла нам встречаться.
– Ты стала упрямой. Но и я изменился.
Я заметила. Заметила, как ты изменился. Не только ты, но и вся твоя жизнь. Не ответила ему ничего, продолжила молчать.
– Я выезжаю, что бы ты там ни решила. Ты спустишься через час. Можешь начинать одеваться.
Он сам сбросил звонок, не дав мне отказать. Я открыла веки, посмотрела в темноту. Сердце взяло резкий старт – такое ощущение, не мотор его автомобиля сейчас взревел, а мое сердце. Я не знаю, куда несется он, я четко знаю, куда летит мое сердце. Навстречу к нему.
Меньше, чем через час… на мой телефон упало смс с одним словом «выходи». В кромешной тьме подошла к окну – возле моего подъезда в свете уличных фонарей сияла черная крыша его машины. Натянула джинсы и свежую майку. Как жаль, что нельзя надеть солнцезащитные очки.
Ключи. Дверь. Кнопка вызова лифта. Мобильник у меня в заднем кармане джинсов. Холодно.
В лифте жутко холодно. Настолько, что я поежилась.
Десятый. Девятый. Седьмой. Третий.
Первый.
Отступила назад. Прямо перед разъехавшимися в стороны дверьми на лестничной клетке стояла мужская фигура.
– Славка… – выдохнул он, словно увидел настоящее приведение.
Он переоделся. И почти стал прежним. Никакого костюма. Только эта борода и татуировка, что торчит из-под короткого рукава его майки.
Те самые черные глаза. Сашкины черные глаза. Смотрят на меня, будто нежно обнимают, ничего близкого к тому ужасу, который плескался в них в тот момент, когда огонь объял наши с ним руки.
– Твои глаза… – он не мог остановиться, своим болезненным восторгом вышибая из меня всю ту речь, что успела выстроить в своей голове за этот неполный час. Меня вернул в жизнь лифт. Он начал закрывать двери и Сашке пришлось перехватить их рукой, чтобы не дать мне скрыться из своего поля зрения.
– Ты хотел поговорить, – напомнила я, сделав шаг на лестницу и не дожидаясь его ответа, вышла на улицу. Оказавшись на свежем воздухе, обняла замерзшие плечи руками и сказала то, что собиралась:
– У меня не было возможности поблагодарить тебя за то… что вытащил меня. Наверное, пришло время это сделать. Спа…
Остановилась, развернувшись. Саша не слушал меня. Обошел и направился к своей машине. Открыл дверцу и что-то вытащил оттуда. С этим чем-то направился ко мне. Теперь увидела – у него в руках была мужская джинсовая куртка. Сашка развернул ее и набросил мне на плечи.
– Спасибо, – уже выдавила, а подмывало зажмуриться и раствориться в воздухе, его ладони в этот момент через толстую ткань его куртки обняли мои плечи.
– Садись в машину, нам слишком о многом надо поговорить.
– Поговорим здесь, это не будет долго, – воспротивилась, чувствуя, что там, в его машине, от беды уже точно будет не уберечься.
Сашка развернул меня к себе лицом. Врезалась в его черные глаза взглядом.
– Слава, ты боишься меня?
– Нет, – мотнула растрепанной головой.
– Почему тогда прячешься? Почему прикрываешься очками и не признаешься, что ты – это ты?
– Я не прячусь. Я не знала, кто ты.
– Ты же видела меня. А я тебя нет! – разозлено прорычал он.
– Я не видела тебя, – ответила тихо. Признаваться в нежелательной правде всегда сложно. – Не смотрела на твое лицо. Боялась почему-то.
– Ну так посмотри теперь и не прячь свои глаза! Уясни себе одно. Я единственный человек на земле, которого тебе ни при каких обстоятельствах не стоит боятся. Разве я тебе это еще не доказал?
– Стоит, – возразила еще тише.
– Что? – не понял он. – Стоит? Что ты говоришь?!
– Стоит…
– Почему же?! – встряхнул он меня за плечи, чтобы я не отворачивала голову.
– Потому что я фотографирую твою свадьбу.
– Славка, садись в машину. Я не уеду, пока мы не поговорим.
– Нет. Хочешь говорить – говори здесь.
– Упрямая? Ты изменилась… – Сашка ощупывал меня взглядом.
– Я же сказала, Слава умерла в огне. Я другая. Давно.
– Почему ты живешь здесь?! – неожиданно, он перевел тему. Жестко так, беспринципно. Как будто когда-то одолжил мне миллион, а я его потратила и забыла вернуть ему долг.
– А где еще я должна жить? И отпусти меня уже!
Я хотела убрать его руки со своих плеч. И без того было слишком тяжело находиться рядом.
– Что? Я тебе теперь неприятен?! – вспыхнул гневом он, мгновенно перевоплотившись из бизнесмена и взрослого мужика в того Сашку, которого я когда-то знала. – Так вот настоящая причина! Но ты же даже не попробовала, чтобы отказываться!
Прорычав это, Сашка припечатал меня спиной к своей машине и накинулся с поцелуем. Меня больно уколола его борода, однако горячие губы, о которых я думала все эти годы, компенсировали все. Не оттолкнула его, как будто на мгновение окаменела, не веря в то, что это происходит. Сашка оторвался от меня и холодно изрек:
– Значит так, да?!
Если бы он только знал…
Он не знал, а я не сказала. Про ожог, про крышу, про все эти годы, про каждый день и каждое мгновение без него!!!
Он не знал, поэтому оторвался от меня, отвернулся и в гневе долбанул ладонью по сияющей поверхности своей тачки.
– Забыла меня?!
Хотела завопить на всю улицу, сказать, что не забыла, что помню все. Хотела кричать, что люблю… Но молчала.
– Ты видела это?! – вдруг резко развернувшись ко мне лицом, Сашка продемонстрировал свою обожженную кисть. Не дождавшись от меня реакции, схватил правой рукой мою руку и показал то, о чем он говорит. – Смотри! Славка! Мы связаны!!!
Он метался в свете фонаря, хватался за свою голову в отчаянии, не получая от меня ни одного слова в ответ. Меня пошатывало. Не из-за сна. Сдали нервы. Внутри, в груди все разбилось вдребезги. Решение было. Вдруг сорвалась с места и подошла к нему. Произнесла его имя и как только Сашка развернулся ко мне лицом, встала на цыпочки, подтянулась к его губам и обняв руками его голову, поцеловала своего Сашку. Слюна у меня на языке закипела, как только его язык соприкоснулся с моим. Кто-то выключил свет, погрузив нас с Сашкой в полнейшую темноту.
– Славка…
– Саша…
– Как ты не понимаешь, я люблю тебя… – с надрывом обнял мои губы своими и произнес вслух эти настоящие слова Сашка. Его сильные руки соединились на моей спине, прижав меня к нему как можно крепче.
Не слышала его и не воспринимала. Нырнула в то, о чем так долго мечтала. О чем думала, когда рисовала свой рисунок на крыше, чем жила последние мгновения, лежа там, на парапете шестнадцатого этажа. Мы целовались спустя долгие дни и годы разлуки, прямо здесь, у моего подъезда, под этим глупым фонарем. С моих губ его поцелуи полетели по всему моему лицу, удерживая мою голову в своих ладонях, он покрывал меня ими, словно не чаял Славку когда-то увидеть в живых.
– Я тебя больше не отпущу! Едем, едем прямо сейчас ко мне, я все отменю. Ты остаешься со мной. Славка, Слава… Я люблю тебя…
– Куда я поеду?! – вырвалась от него, оттолкнув от себя своего Сашку. – Туда, где твоя беременная невеста? Нет. Это твой путь. Мой в другую сторону. Нет, – мотала головой как полоумная и пятилась обратно, к подъезду.
– Славка, я все улажу. Это не твои проблемы.
Сашка стоял на том же месте. А я все пятилась назад и мотала головой. Дура, не верила ему.
– Нет. Не надо ничего улаживать. Возвращайся к своей невесте.
– То есть, ты так спокойно и легко готова отказаться от нас? – гневный рык вернулся к нему. Сашка смотрел на меня исподлобья, уперев руки в боки. А он стал другим. Был высоким, жилистым парнем. Стал уверенным в себе мужчиной. Крепким, поздоровел, кулаком, такое ощущение, стену проломить может. С легкостью. И вот теперь он смотрит на меня. Очень недовольный. А я все отступаю назад.
– Нет никаких нас.
Он вдруг ринулся на меня, схватил за руку и дернув на себя, заставил остановиться и взглянуть ему в глаза.
– Если нет, значит будет! Раз ты мне не веришь… и готова легко променять на эти свои предрассудки, то я заставлю тебя выполнять то, что я хочу!!!
– Как заставишь? Деньгами? Ты дурак.
– Деньгами, – жестко усмехнулся Сашка, – нет. Делами. Если ты хоть раз не выполнишь мое требование – я тут же расстаюсь с Каролиной. Ты же боишься этого, не так ли?
– Ты действительно сделаешь это? – спросила, сама не веря в то, что сейчас говорю. Зачем отрекаюсь от него? Зачем, ведь я так хотела этого, жила этим! И тем не менее…
– Сделаю. Беги домой. Но помни, не будешь выполнять то, что я прикажу – расплата будет моментальной. Лично я только этого и хочу.
– Ты стал уродом.
– Думай, что хочешь, – больно оборвал Сашка. – Только ты прекрасно знаешь, что я свои обещания выполняю. Выполню и на этот раз.
Я взялась за ручку металлической двери, потянула ее на себя, но Сашка внезапно долбанул по ней, заставив ту с грохотом захлопнуться.
– И передумал. Первый приказ будет прямо сейчас, – заявил он, не пропуская меня в собственный подъезд.
– Я ничего не буду делать! Не дождешься!
– Да? – он вытащил из кармана телефон и нажал на кнопку, повернул ко мне экран, на котором высветилось имя Каролины и ее телефон. – Позвоню ей немедленно и не буду больше откладывать. Покончим с этим!
– Нет! – ударила по его руке и промахнулась. Успел ее убрать. – Ладно. Говори, что хочешь и отвали от меня! – выпалила шантажисту.
– Так-то лучше, – удовлетворенно резюмировал богатей. – А теперь будь хорошей девочкой и поцелуй меня на ночь. И не в щеку.
Он злился, рвал и метал, но стоило нашим губам снова соприкоснуться, как Сашка сдался. Ответил на поцелуй с таким трепетом, который не был бы возможен, будь этот человек на самом деле таким тираном, каким он хотел себя показать.
– Слава… Славка, не глупи, – шептал он, не отпуская меня из своих рук. – Ты сошла с ума, если думаешь, что мы расстанемся!
– Спокойной ночи, Саша, – твердо ответила. Многие часы просмотра фотографий его невесты дали о себе знать.
– Ничего у тебя не получится! – это он уже крикнул в закрытую за мной дверь, по которой не преминул стукнуть со всей дури. – Помни, ты выполняешь мои условия!!!
Лифт в считанные секунды вознес меня на одиннадцатый этаж. Лишь войдя в квартиру, поняла, что уехала в его куртке на своих плечах.