Резко обернувшись на хруст, десантники несколько секунд сидели, замерев, вслушиваясь в лесные звуки. Но кроме шелеста листвы, которую трепал легкий ветерок, ничего больше слышно не было.
– Показалось? – одними губами спросил Локис у Демидова, продолжавшего слушать лес. Тот, хотя и понял Володю, ничего не ответил, только раздраженно махнул рукой, мол, заткнись и не мешай!
– Раствориться всем! – тихо скомандовал Купец буквально через секунду. – И не отсвечивать!
Сделать это было просто. Вокруг много кустов, зарослей «пасынков», окружавших деревья, да и сами деревья могли послужить прекрасным укрытием, даже для такого здоровяка, как Демидов. Собственно, так он и поступил, спрятавшись за огромным дубом. Локис одним прыжком оказался в довольно густом кустарнике, машинально отметив, что позицию выбрал не совсем удачно. Где «растворились» Петро и Семен, Володя не видел. Некоторое время в лесу было тихо. Только шелест листвы и щебетание птиц. Володя уже начал было думать, что Купец просто запаниковал ни с того ни с сего и решил перестраховаться. Просто сдали нервы у командира, хотя видимых причин для этого вроде бы не было. Да и, зная Демидова не первый год, предположить, что он чего-то мог испугаться, тоже сложновато…
Локис осторожно отодвинул в сторону ветку, которая закрывала ему обзор, и слегка приподнял голову.
Мужика, с большим плетеным лукошком и толстой суковатой палкой, он увидел сразу же. Тот был одет в потертые мешковатые брюки, давно утратившие не только форму, но и цвет. В тон штанам были и пиджак, и кепка. Обут дядька был в порыжевшие кирзовые сапоги, голенища спускались вниз гармошкой. Надвинутая на глаза кепка скрывала часть лица, но сивая щетина видна была прекрасно.
Мужик не торопясь вышел на полянку и огляделся, словно что-то искал. Потом, также не торопясь, принялся приподнимать ветки кустов, заглядывая под них. Внезапно он бросил палку и опустился на колени, что-то увидев под кустом.
«Грибник, – понял Локис, – вот принесла же тебя нелегкая! Не мог минут на десять попозже, что ли, здесь появиться?»
Мужик между тем бросил несколько крепких боровичков в корзину и все так же не спеша приблизился к тому месту, где прятался Локис. Володя напружинился, готовясь к прыжку. Грибник небрежно раздвинул ветви своей палкой, одновременно приподнимая их вверх… По его растерянному взгляду, в котором отчетливо читался еще и испуг, Локис понял, что мужик его увидел. Скрываться теперь не имело никакого смысла.
Пружинисто оттолкнувшись от земли, Володя выпрыгнул вперед, барсом кидаясь на грибника. Он уже чувствовал, как его левое колено врежется тому в низ живота, одна рука сожмет небритый кадык, а вторая ударит в бок.
Убивать дядьку Володя не собирался. Но, если тот «гулял» по лесу не один, дать ему закричать и позвать на помощь никак нельзя. Чужой человек в приграничной зоне, пусть даже это и бывшая союзная республика, ставшая независимой, но с которой дружат, всегда вызывает подозрения. К тому же что ему делать в лесу рано утром, да еще спрятавшись в кустах?
Все это промелькнуло у Локиса в голове, но уже в следующую секунду у него перехватило дыхание, и он почувствовал, что проваливается в пустоту. Несмотря на сильную тупую боль в солнечном сплетении, он сумел сгруппироваться и, перекувыркнувшись через голову, вскочить на ноги. Слегка сгибаясь, короткими вдохами и выдохами попытался восстановить сбитое ударом дыхание, одновременно приготовившись к продолжению схватки. Эффект внезапности был, конечно, потерян, но Локис не терял надежды заставить грибника не кричать. Едва уловимым движением он выхватил из ножен боевой нож-кинжал «Шайтан» с наборной кожаной рукоятью и, несколько раз прокрутив его в пальцах, тихо проговорил:
– Тихо, дед! Не дергайся! Тогда я тебя не трону…
– А рискни ушами, внучок! – хрипловатым, словно простуженным, голосом насмешливо предложил грибник.
– А ты, дядьку, за его ухи не переживай, – раздался откуда-то сбоку и сверху голос Чижикова. – Они у него крепко приклеены, не открутишь…
Грибник машинально, всего на долю секунды, поднял глаза на звук голоса, но Локису этого хватило, чтобы повторить атаку. Одним прыжком Володя оказался рядом с мужичком и с разворота попытался ударить его «зацепом» в голову. Однако и на этот раз нога «провалилась» в пустоту. Локис едва удержался на ногах, однако успел, разворачиваясь, нанести удар «Шайтаном». Острое лезвие с легкостью распороло пиджак на груди мужика, не причинив ему при этом никакого вреда. Локис отскочил на метр в сторону и сделал несколько шагов по кругу, рассчитывая закружить противника, сбить его с толку. Но тот, бросив к ногам корзинку с грибами, мягко, словно кошка, переступая, не спускал с Локиса глаз, при этом смотрел не на нож в руке разведчика, а прямо ему в глаза. Володя начал сужать круги, но мужик спокойно и уверенно выдерживал дистанцию, с которой Локис не мог дотянуться до него ни рукой, ни ногой. Свою суковатую палку он перехватил как боевой шест…
– Брек! – раздался неожиданно сердитый бас выходящего из-за дуба Демидова. – Медведь, этот бой ты проиграл… Чиж, Толстый, спускайтесь вниз. Расселись, как макаки на ветках…
Увидев столь внезапно появившихся из укрытий и приближающихся к нему разведчиков, грибник, как ни странно, нисколько не испугался и не удивился.
– Вот что, мальчики, – зловеще процедил он. – Брать с меня нечего, так что идите-ка своей дорогой, а у меня свой путь… Учтите, живым я вам не дамся. Да и вам несладко будет. Слава богу, подготовка имеется!
– Спокойней, дядьку, спокойней, – начал уговаривать грибника Купец, – никто тебя не трогает и не тронет. Мы просто туристы, заплутались в ваших лесах…
– Тому дубу, – перебил мужик Купца, – за которым прятался, расскажи, какие вы туристы. Глаз у меня на такие рожи наметанный, двадцать лет в армейской контрразведке отслужил. Так что чешите-ка, подобру-поздорову куда шли, пока вас дальше не послали!
Десантники переглянулись. Чтобы избежать драки, они полукругом стояли шагах в пяти от продолжавшего зорко следить за ними грибника.
– Так, стоп! – скомандовал Демидов. – Какая, на хрен, контрразведка в деревне? Ты чего плетешь-то?! Горилки хлебнул с утра?
– А ты, бычок племенной, наливал, чтобы я хлебнул?! – возмутился мужик, продолжая держать палку на изготовку. – Проваливайте, я вам сказал, а то народ шумну!
– Погоди, дед! – вытягивая вперед и немного приподнимая обе руки вверх, проговорил Демидов. – Давай без народа… Давай по-хорошему все уладим…
– А чего мне с вами, контрабандистами, улаживать? – сердито проговорил грибник. – Я – отставной офицер Советской армии! Вышвырнули меня из нее – и ладно… Я вам не мешаю страну доразворовывать? Вот и вы не мешайте мне грибы собирать.
– Погоди, старик, – остановил мужика Демидов, – не кипятись. Ты из местных? – Купец сделал несколько осторожных шагов.
– Стой, где стоишь! – грозно рыкнул грибник, заметив это, и тут же настороженно спросил: – А тебе что за дело?
– Да, понимаешь… – как-то делано замялся Купец. – Мы тут люди новые, ничего не знаем, проводник нам нужен. Мы заплатим!
Мужик недоверчиво покосился на Купца, смерил его оценивающим взглядом, словно прикидывая, можно ли верить этому бугаю в потрепанном джинсовом костюме.
– И кудыть вы в таком виде собралися? – поинтересовался он, слегка прищурив левый глаз.
Локис вдруг понял, что ему почти с самого начала показалось странным в наречии грибника. Он говорил на местном наречии, но акцент иногда куда-то пропадал. Словно заметив это, мужик тут же начинал хмуриться и опять быстро переходил на смесь польских, русских и белорусских слов. Причем выговаривал он их как-то слишком правильно…
Сам Володя неплохо владел суржиком, тем самым наречием, на котором разговаривают по большей части на Украине, в Белоруссии и в большинстве российских южных областей. Знал он и то, что только в западных областях Белоруссии разговаривают с использованием польских слов, перемешивая их с местным наречием. Порой доходило до того, что жители двух соседних деревень не понимали друг друга.
«Черт! – мелькнула у Локиса мысль. – Да он же пытается говорить на западно-полесском наречии! На хрена, спрашивается, ему это надо?»
– Диду, – вмешался он в разговор, решительно направляясь к грибнику и убирая «Катран» в ножны под рукавом кожаной куртки. – А що ты здесь робишь? Гуторишь, что с контрразвидки. А що в Войске Червоном служил, а сам як шаромыга собран? Сдается мени, що богато ты брешешь…
Мужик на короткое мгновение опешил, услышав уверенный голос, говорящий на вполне сносном суржике, и не успел среагировать. Кулак Володи мягко ушел в его правый бок, под печень. Грибник охнул и, схватившись за живот, согнулся пополам, слегка приседая, но палку при этом из рук не выпустил.
Вторым ударом в челюсть Локис опрокинул мужика на землю. Падал тот как-то театрально, не по-настоящему, и почти сразу же начал подниматься. Володя хотел было ударить его еще раз с ноги, но не успел: на грибника со всего размаху навалился Демидов. Сто килограммов здорового, молодого тела плотно придавили мужика к земле, не давая возможности не только шевельнуться – просто вздохнуть!
– Лежать!!! – прохрипел Купец, выворачивая руку грибнику, одновременно вжимая его голову своим коленом в землю. – И не дергайся, шею сверну! Или руку сломаю…
Мужик, несмотря на предупреждение, попытался вывернуться из-под Демидова, однако на ноги ему уже взгромоздился Чижов, торопливо вытаскивая из кармана куртки кусок парашютной стропы. Петро Круглов помогал удерживать ноги. Мужик оказался довольно жилистым и вертким. Несмотря на то что на нем практически сидел стокилограммовый гигант Демидов, а на ногах – Семен, в котором было не меньше восьмидесяти пяти, он продолжал выворачиваться из захвата, пытаясь скинуть с себя Купца и Чижа.
Локис, подскочив к безуспешно пытавшемуся вырваться мужику, привычно связал петлю из своей стропы и ловко накинул ее на запястье заломленной руки. Затянув петлю, перекинул стропу через шею и натянул ее так, что голова у мужика задралась, как будто его взнуздали. Он захрипел, его сопротивление ослабло.
– Подтяни руку ближе к затылку, – попросил Локис Купца и, когда тот это сделал, быстро захлестнул свободный конец стропы на том же запястье. – Все, теперь много не подрыгается, – констатировал он, распрямляясь. – Теперь можно спокойно поговорить о делах наших скорбных…
– Это точно, – поддакнул Демидов, тоже поднимаясь с земли, точнее с грибника, на котором он все это время сидел. – Теперь можно и поговорить. Спокойно и без нервов…
– Кто вы такие? – зло прохрипел мужик. – И что вам от меня надо?
Особая связка, которой связал его Локис, не позволяла ему делать резких движений. При любой попытке даже просто шевельнуться стропа врезалась в кадык. К тому же Чижиков и Круглов скрутили ему ноги.
– Не, – покачал головой Купец, – спрашивать буду я. А ты, если хочешь остаться живым, будешь отвечать. Итак, что ты здесь делал, мы поняли, а вот кто ты такой, не знаем. Кстати, что ты там насчет контрразведки бурчал?
Грибник тяжело сглотнул и, зло покосившись на Купца, присевшего перед ним на корточки, сдавленно проговорил:
– С чего это я должен с вами откровенничать?
– Ну, хотя бы ради знакомства, – пожал широкими плечами Демидов. – А то, понимаешь ли, общаемся, а кто такой – не знаем… Не по-людски это как-то…
– Я тоже не знаю, кто вы такие! – просипел мужик. – Может, вы шпионы с той стороны!
Разведчики, уже доставшие свои сумки, переглянулись и, не сговариваясь, громко расхохотались. Предположение этого странного грибника было верным. Но с точностью до наоборот. Демидов сердито зыркнул на них и опять повернулся к языку:
– Знаешь, дядьку, мы – народ не шибко гордый, можем разойтись с тобой краями. Пойдем своим путем, а ты оставайся здесь. Может, повезет, найдут быстро. Ну а если нет – не обессудь, мы тебе предлагали дружить с нами, но ты гордо отказался. Твое, дядя, право, никто у тебя его не отнимает… Все, парни, – махнул он стоявшим чуть поодаль разведчикам, – уходим! И так с этим дядечкой кучу времени потеряли!
Разведчики послушно закинули за плечо дорожные сумки и приготовились раствориться в лесу.
– Стойте!!! – багровея лицом оттого, что стропа врезалась в горло и почти не давала возможности шевелиться, сипло прокричал грибник. – Хорошо, я расскажу вам о себе… Не знаю только, что это изменит… Меня зовут Орест Игнатович Лобач, я отставной контрразведчик из 103-й Витебской десантной дивизии. Той самой, которую расформировали в девяносто втором году…