2

– Я не хочу ехать, – твердый тон Скарлетт непоколебим. Мы уже двадцать минут стоим у заправки, споря о наших планах. Подруга не уступает, как и я. Моя щека еще пылает от маминой пощечины.

Девчонки, пригласившие нас на вечеринку, стоят, прислонившись к черному джипу без крыши, раздраженно морща сильно накрашенные лица. Темноволосый парень на водительском сиденье смотрит с нетерпением. Удивительно, что они ждут нас, ведь мы незнакомы и приглашение стало результатом короткого разговора у стойки с чипсами: я сказала блондинке, что мне нравится ее блузка.

– Тогда оставайся, – отвечаю я Скарлетт.

Она с благодарностью смотрит на меня своими карими глазами.

– О, ладно, хорошо. Значит, мы не едем?

– Нет, ты не едешь. – Я вскидываю голову. – Я еду.

– Лиззи…

– Бэт, – резко обрываю я.

От меня не ускользает раздражение в ее взгляде.

– Бэт, – исправляется она, растягивая один слог так, как будто ей некомфортно его произносить.

Как и родители, лучшая подруга с трудом привыкает к моему новому имени. Скарлетт вовсе не считает имя Лиззи детским. «Более по-детски вдруг начать называть себя по-новому после того, как всю жизнь была Лиззи!» – ответила она, когда в начале лета я объявила, что отныне меня зовут Бэт. Конечно же, она так считает, ведь у нее крутое имя. Кому взбредет в голову менять его?

– Ты даже не знаешь этих девчонок, – подчеркивает Скарлетт.

Я снова пожимаю плечами.

– Познакомлюсь.

– Бэт, – жалостливо произносит она, – прошу.

– Пожалуйста, Скар, – отвечаю я не менее жалостливо. – Мне это нужно. После того, что случилось сегодня, мне просто необходимо развлечься, провести сумасшедшую ночь и ни о чем не думать.

Выражение ее лица становится мягче. Она знает все о пощечине и предательстве с колледжем: это было единственное, о чем я могла говорить, когда пришла к ней вечером домой. Думаю, она устала слушать все это и поэтому предложила выйти и покататься по округе.

– Я правда не хочу ехать, – признается она. – Но и не хочу, чтобы ты ехала одна.

– Со мной все будет в порядке, – обещаю я, – заеду на пару часов, осмотрюсь там, а потом вернусь обратно к тебе. Так что мы сможем сидеть допоздна и есть мороженое.

Она закатывает глаза.

– Все мороженое – твое. Я на жесткой диете до понедельника. Мне нужно выглядеть хорошо в первый день учебы в выпускном классе.

Громкий гудок раздается со стороны ожидающего джипа.

– Йоу! Давайте уже! – кричит водитель.

– Увидимся, Скар, – быстро говорю я, – оставь для меня открытой заднюю дверь, ладно? – и устремляюсь к джипу раньше, чем она успевает возразить.

– Еду, – кричу я девчонкам. Если не сделаю что-то, выходящее за очерченные родителями рамки, то просто взорвусь. От меня останутся одни ошметки. Именно так я себя сейчас и чувствую: развалиной, кое-как, наскоро склеенной моими родителями.

– Наконец-то, – бормочет одна из них, а другая надувает ярко-розовый пузырь жвачки.

– Бэт! – зовет Скарлетт.

Я оглядываюсь.

– Ты передумала?

Она качает головой.

– Просто будь осторожна.

– Буду. – Я забираюсь на заднее сиденье рядом с блондинкой. Ее подруга прыгает на пассажирское место впереди и что-то шепчет водителю. Я перевешиваюсь через край двери, чтобы снова крикнуть Скарлетт:

– Если мои родители позвонят, скажи им, что я сплю. Вернусь через несколько часов. Обещаю.

Я посылаю ей воздушный поцелуй, и после секундной заминки она делает вид, будто ловит его ладонью и припечатывает к щеке. Затем подруга направляется к своей машине, а парень за рулем джипа заводит мотор, и мы срываемся с парковки.

Ветер подхватывает и треплет мои волосы, а я пересчитываю все грехи, которые только что совершила.

Приняла приглашение на вечеринку от ребят, которых не знаю.

Еду в соседний город, вовсе не похожий на мой: красивый и безопасный, с аккуратными заборчиками и яблонями.

Села в машину к незнакомцам. Вероятно, самый тяжкий грех. Родители отправят меня в монастырь, если узнают об этом.

Но знаете что?

Мне, мать вашу, плевать.

Они уже объявили, что я должна поступить в колледж рядом с домом. Теперь у нас война.

Чувствую себя в ловушке. Моя жизнь подчинена их правилам и их паранойе. Мне семнадцать. Предполагается, что я должна с радостью ждать окончания школы; должна быть окружена друзьями и милыми парнями, которые жаждут со мной встречаться; должна наслаждаться этим временем. Говорят, что после школы жизнь становится сложнее, и это ужасно угнетает. Если сейчас лучшие годы моей жизни, то какой же дрянной она станет после?

– Как тебя зовут? – спрашивает блондинка.

– Бэт. А тебя?

– Эшли, но можешь звать меня Эш. – Она указывает на передние сиденья. – Это Кайла и Макс. Мы первогодки старшей школы Лексингтона.

– А я перехожу в выпускной класс в Дарлинге, – отвечаю я.

Ее накрашенный красной помадой рот искривляется в легкой ухмылке.

– Понятно, ты дорогая штучка.

Я ощетиниваюсь в ответ.

– Не все в Дарлинге богачи, знаешь ли.

Это правда. Моя семья точно не такая богатая, как другие в нашем городке, хотя в нем для среднего класса тихо и безопасно.

Вечеринка, на которую мы едем, состоится в Верхнем Лексингтоне, или Лексе, как называют его местные. Это рабочий район с маленькими домами, небогатым населением и шумными детьми. Хотя и в Дарлинге, и в Лексе найдутся те, кто предложит вам что-нибудь запрещенное. Родители с ума сойдут, если узнают, что я была тут. У Скарлетт чуть не началась истерика, когда нам пришлось остановиться на заправке в Лексингтоне.

– Так что ты делаешь в Лексе в субботу вечером? – поворачивается с переднего сиденья Кайла. – Ищешь, на какую бы вечеринку напроситься?

Я пожимаю плечами.

– Просто хочу хорошо провести время, прежде чем начнется учеба.

Макс громко ухает.

– Вот это по-нашему! Как, ты говоришь, тебя зовут, любительница хорошо провести время?

– Бэт, – повторяю я.

– Бэт, – он одной рукой держит руль, а вторую протягивает мне. – Дай мне немного сахарку, Бэти. Время начать развлекаться.

Я неловко хлопаю его по ладони и выдавливаю из себя улыбку. Меня накрывает чувство вины, что бросила Скарлетт, но я подавляю его и забываю об этом окончательно. В конце концов, Скарлетт смирилась с тем, что я еду туда. Хотя, мне кажется, она не вполне понимает, почему я так хотела там оказаться. У Скар клевые родители. Они не напряжные и веселые и дают ей столько свободы, что она даже не знает, куда ее девать.

Я все понимаю: мои родители потеряли дочь, я – сестру. Мы любили Рейчел и тоскуем по ней. Я – больше всех. Но то, что произошло с моей сестрой, было просто несчастным случаем. И его виновник наказан. О чем еще можно просить? Рейчел уже не вернуть. Правосудие свершилось, если можно так сказать. А я все еще здесь и хочу жить полноценной жизнью. Разве это плохо?

– Мы на месте! – объявляет Эшли.

Макс паркуется через дорогу от небольшого дома, обшитого белой вагонкой. На заросшем газоне полно подростков. Пивные бутылки передаются по кругу, в открытую, как будто никому нет дела до патрулирующих полицейских машин.

– Чей это дом? – спрашиваю я.

– Парня по имени Джек, – отвечает Эш равнодушным тоном. Она слишком занята: приветствует каких-то девушек на поляне.

– Его родители дома?

Кайла фыркает.

– Хм, нет.

Тогда ладно.

Мы выбираемся из джипа и пробираемся сквозь толпу к входной двери. Кайла и Макс исчезают, как только оказываемся в доме. Эшли держится рядом со мной.

– Давай возьмем выпить! – кричит она.

Я едва слышу ее сквозь оглушающие звуки хип-хопа, что сотрясают стены. Дом забит людьми, в воздухе пахнет смесью духов, дезодорантов, пота и несвежего пива. Не совсем то, к чему я привыкла, но выбирать не приходится. Ребята выглядят достаточно дружелюбно. Я ожидала драки, в которой противники голыми кулаками выколачивают друг из друга дух, но внутри все просто танцуют, пьют и очень громко разговаривают друг с другом.

Эш тянет меня в маленькую кухню с покрытыми клеенкой столами и древними обоями. Полдюжины парней столпились у открытой задней двери и что-то курят.

– Харли! – радостно вскрикивает Эш и обнимает одного из парней. – Боже! Когда ты вернулся?

Высокий парень отрывает ее от пола и смачно целует прямо в губы. Мне кажется, он не в себе, потому что взгляд у него совершенно отсутствующий. Я неловко прислоняюсь к столу и делаю вид, что я из их компании. «Это то, чего ты хотела», – убеждаю себя. Чумовая вечеринка, которая сведет с ума родителей.

– Поздно ночью, – говорит он. – Мы остановились поужинать в Чикаго и рванули сюда. Маркус решил: лучше уж ехать всю ночь, чем платить за мотель.

– Ты должен был сразу же позвонить мне утром, – хнычет Эш.

Парень обнимает ее рукой за плечи. Они встречаются? Она еще не познакомила нас, так что я понятия не имею, кто он.

– Да я встал только час назад, – со смехом отвечает Харли. – Иначе бы позвонил. – Парень щурится. – Ты уже видела Ламара?

– Нет и не планирую.

– Тоня говорит, что видела его с Келли на игре прошлой ночью.

– Повезло Келли. Не могу дождаться, когда Ламар бросит ее жирную задницу так же, как это сделал Алекс.

Харли. Маркус. Тоня. Келли. Ламар. Алекс. Кто все эти люди? Я стою возле стола, чувствуя себя очень неуютно, пока Эшли и ее предполагаемый парень обмениваются новостями.

Оглядываю кухню: Эш и Харли все еще обсуждают своих друзей. Мне это неинтересно. Надоело, что меня постоянно контролируют. Три последних года я делала все, что мне говорили: выбирала курсы, которые мне рекомендовали, устроилась на работу, которую подыскали родители. И что получила взамен? Еще четыре года к моему приговору. Дверь камеры захлопнулась раньше, чем я успела выйти наружу.

Бросаю взгляд на упаковку с пивом. Могу взять себе выпивку, но это слишком просто. Могу покурить, но это чересчур опасно. Мне нужно выбрать что-то среднее, отчего я почувствовала бы себя хорошо, а родители разозлились бы.

Оживленное движение привлекает мое внимание. Я оборачиваюсь и вижу очень симпатичного парня, прислонившегося к косяку в дверном проеме. У него самые синие глаза, какие я только видела: невероятные. Над левой бровью – отметина, похожая на шрам или на результат неудачной коррекции. Но он непохож на тех парней, что выщипывают себе брови. Подбородок незнакомца покрыт темно-русой щетиной, поэтому он выглядит старше остальных присутствующих. У парней на кухне, включая Харли, на лице нет никакой растительности. Они не такие высокие, как Синеглазый, не такие накачанные и не такие привлекательные.

Вот что мне нужно: очень плохой мальчишка, который поведет меня по кривой дорожке.

Меня пронзает ощущение собственной власти: это взбесит родителей сильнее всего. Все подростки напиваются, но переспать со случайным незнакомцем – это выведет мою правильную мать из себя.

Ликуя, я мысленно потираю руки и начинаю строить планы. Он не смотрит ни на меня, ни на кого-то другого. Между ним и остальными чувствуется дистанция, как будто они боятся подходить к нему. У него аура крутого и уверенного в себе человека. Как раз этого мне не хватает.

Я смотрю на свои рваные узкие джинсы и желтый короткий топ, чтобы убедиться, что все молнии застегнуты, а грудь достаточно прикрыта. Пусть я не самая сексуальная девушка тут, но он – один и я – тоже.

Кроме того, если он откажет, кому какое дело? Я его больше не увижу. Смысл сегодняшнего вечера в том, чтобы делать то, чего никогда не делала. Хочу почувствовать вкус настоящей жизни.

– Это твоя подруга?

Я вздрагиваю от голоса Харли. Он наконец заметил меня.

– Привет, – говорю я, отрывая взгляд от Синеглазого, и улыбаюсь Харли: – Я Бэт.

– Харли. – Он отпускает Эшли и идет ко мне. Кажется, Харли у нас – любитель обнимашек. – Приятно познакомиться. Покурим?

– Может, чуть позже? – неуверенно спрашиваю я, надеясь, что он не заметит моего смущения и не поймет, что я никогда ничего подобного не делала.

– Да, давай оставим это на потом, – поддерживает Эш, к моему большому облегчению. – Потанцуем? – Она подходит ко мне с другой стороны и берет меня под руку.

Потанцуем? Я бросаю украдкой взгляд на дверь и вижу, что Синеглазый ушел. Меня охватывает разочарование. Любопытно, куда он исчез? Может, тоже отправился на танцпол?… Хм, нет. Он непохож на парня, который будет «трясти задницей» под хип-хоп: слишком крутой для этого. Большинство парней не танцует. Они считают, что это не для них.

– Давай, – говорит Эш, повисая на моей руке.

Я отбрасываю мысли о Синеглазом: сначала мы с Эшли потанцуем, а потом пойду его искать. Новая подруга затаскивает меня в гостиную, где музыка звучит громче, а воздух раскален. Я начинаю потеть, но вокруг все такие. Эш толкает меня задницей в бедро, мы смеемся и взъерошиваем руками волосы, полностью отдаваясь танцу.

Вот чего я хотела сегодня: веселиться, чувствовать себя юной и не думать о том, что моя жизнь – сплошное разочарование. Вернее, у меня нет жизни. Мне нельзя ходить на вечеринки, а только домой к друзьям, и то если их родители дома. Сегодняшняя поездка была серьезным нарушением запретов. Родители Скарлетт тоже об этом знали: мама и папа предупреждают семьи моих друзей обо всех этих постыдных правилах. Думаю, маме Скарлетт меня жалко. Когда мы уходили, миссис Холмс притворилась, что не слышит нас, – обожаю ее за это.

Мне нравятся музыка, шум и эта комната, полная незнакомцев. Здесь никто не слышал про Рейчел. Никто меня не жалеет. Всем все равно.

Я откидываю волосы на спину и снова толкаю Эш бедром. Но тут же замираю, потому что мельком замечаю Синеглазого.

Это судьба. Нам предназначено было встретиться сегодня.

Он идет к дивану в форме буквы «Г» и наклоняется, говоря что-то коренастому парню в красной футболке. Волосы у него длиннее, чем мне показалось. Они завиваются и спадают на лоб. Цвет очень похож на мой.

Я хватаю Эш за руку.

– Кто это?

– Что? – она пытается перекричать грохот.

– Кто это? – повторяю я громче, наклоняясь к самому ее уху. – Парень у дивана.

Она хмурится.

– Который?

Я оглядываюсь и сдерживаю стон: он снова пропал! Что за черт. Этот парень появляется и исчезает словно ниндзя. На этот раз я не позволю ему ускользнуть.

– Мне нужно пойти пописать, – сообщаю я Эшли.

Она кивает и разворачивается, чтобы продолжить танцевать с кем-то другим. Я пробираюсь сквозь толпу в гостиную. Синеглазый снова стоит, прислонившись к косяку кухонной двери.

Я делаю глубокий вдох и иду вперед: никогда раньше не знакомилась с парнем первой. Это будет катастрофа.

На столе замечаю ряд рюмок. Хватаю одну и опрокидываю ее. Отвратительная жидкость обжигает горло. Я прижимаю ладонь ко рту, чтобы сдержать кашель. В этот момент мы встречаемся с Синеглазым взглядами.

С отвагой, которой никогда за собой не замечала, я подхватываю еще две рюмки и иду с ними к нему.

– Кажется, тебе не помешает выпить, – говорю я, предлагая ему одну.

Он берет.

– Кажется, это первая выпивка в твоей жизни.

Я так рада, что тут темно и никто не видит, как я краснею.

– Не-а, уже напивалась несколько раз, – вру я.

– Ага, – отвечает он и, поднеся рюмку к губам, осушает ее, потом запихивает в передний карман джинсов. Я в недоумении смотрю на него.

– Ты знаешь, кто я? – спрашивает он.

Я провожу языком по нижней губе, не зная, что сказать: Синеглазый – знаменитость? Не хочется выглядеть лохушкой.

– Конечно, – отвечаю я как можно непринужденнее. – Тут, кажется, все знают.

Тень пробегает по его лицу.

– Да, вероятно. Но ты все же говоришь со мной, предлагаешь мне выпить. – Он щелкает пальцем по моей рюмке.

– Мне просто показалось, что тебе не помешает расслабиться.

Он проводит рукой по лицу. Тень исчезает, но ей на смену приходит недоумение.

– Наверное. Так зачем ты тут? Ищешь приключений?

Последнее сказано с явным презрением. Знаю, что лучше соврать. Если признаюсь, что хочу позлить родителей, он исчезнет, а я совсем не хочу, чтобы это произошло. Не потому, что считаю его идеальным средством мести предкам, а потому что он меня заинтересовал, я хочу узнать его ближе и чтобы он узнал меня.

Не могу озвучить настоящую причину, по которой я здесь. Но могу быть честной в том, зачем подошла к нему, пусть это и нехорошо.

– Разве девушка не может предложить выпить крутому парню? Я пыталась привлечь твое внимание до этого, но ты испарился. Теперь вот увидела тебя одного и воспользовалась шансом. Если, по-твоему, это приключение, значит, ты не так уж часто ходишь на вечеринки.

Он наклоняет голову.

– Это что, шутка?

– Да. Но не очень хорошая, потому что ты не смеешься. – Я пялюсь на рюмку в своей руке: все пошло гораздо хуже, чем я себе представляла.

Он тяжело вздыхает.

– Нет, это потому, что я не очень умею общаться. Но шутка это или нет, мы оба знаем, что я не так уж часто ходил на вечеринки последних три года.

Понятия не имею, что это значит, но ведь я уже притворилась, будто все о нем знаю, поэтому не могу попросить объяснений.

– Значит ли это, что мне стоит уйти?

– Нет, тебе стоит остаться. – Уголки его губ приподнимаются. – Не буду врать: эта ситуация мне очень льстит.

– Зато мне – не очень, – немного запальчиво признаюсь я.

Его усмешка превращается в улыбку, и у меня от этого перехватывает дыхание.

– Никогда раньше такая красивая девушка, как ты, не говорила мне ничего, кроме «привет».

Я настолько ошарашена, что не могу придумать остроумный ответ.

Он наклоняет голову в замешательстве.

– Слишком банально?

Ко мне возвращается способность говорить.

– Слишком потрясающе. У меня сейчас столько эмоций, что боюсь взорвать ими дом.

– Тогда пойдем отсюда.

– Правда? – поднимаю на него глаза. – Куда?

– Просто выйдем. Мне хочется на улицу.

– Мне – тоже.

Он протягивает руку. Моя ладонь легко проскальзывает в его. Я чувствую его жесткие мозоли. Проходя мимо, мы ставим рюмки на стол. Теперь мне не нужен алкоголь. Я держу за руку самого сексуального парня на планете, и у меня такое чувство, будто парю в воздухе.

Мы пробираемся сквозь толпу. Кто-то пялится на нас. Я вскидываю голову. Да, я с этим крутым парнем.

Снаружи шум тише, людей тут мало. Он ведет меня по дорожке к небольшому сараю.

– Здесь ты прячешь тела? – шучу я.

Он резко останавливается.

– У тебя мрачный юмор, да?

Это замечание заставляет меня вспомнить истерический смех, клокотавший в горле во время похорон Рейчел. Я закрывала лицо руками, чтобы сдержать его, а все думали, будто я рыдаю. Вот такая защитная реакция.

– Больше предпочитаю смеяться, чем плакать, – признаюсь. – Я слишком легко могу разрыдаться. Ненавижу эту свою черту.

Он садится на траву.

– Это неплохая философия: смеяться, а не плакать.

– Хотела бы я лучше контролировать собственные слезы. Мучительно, когда ты в бешенстве, а все думают, что тебе грустно. – Я опускаюсь на землю рядом с ним, удивляясь, с чего это я ему все выкладываю. Замолкаю и слушаю, как трещат сверчки. Из дома слабо доносится музыка.

– У тебя есть имя? – поддразнивает он.

– Я Бэт.

Он проводит рукой по своим растрепанным волосам. Замечаю, как при этом играют его бицепсы. У него потрясающие, атлетические руки.

– Я Чейз. – Он кивает мне. – И я все еще считаю, что ты слишком хороша, чтобы сидеть тут со мной.

– Ну, ты меня силой не тащил, – напоминаю я. – Это намек на то, чтобы я ушла?

– Нет, мне бы этого не хотелось. – Он снова вздыхает, и под тонкой хлопковой футболкой проступает идеальный рельеф его тела.

Боже, он великолепен.

– Тут красиво, правда?

Я смотрю на ночное небо, а потом на запрокинутое лицо Чейза. За облаками едва можно разглядеть луну, не говоря уже о звездах.

– Да, наверное.

Он красив. Небо – не очень.

Парень усмехается.

– Даже если бы шел проливной дождь, я все равно был бы счастлив.

– Я – тоже. – Потому что я с тобой.

Давно я не чувствовала такой гармонии внутри себя. Ссора с матерью кажется давним дурным воспоминанием.

Одной рукой Чейз приминает траву между нами. Я придвигаю свою ближе, пока наши мизинцы не соприкасаются.

– У тебя такие длинные пальцы.

Он переводит взгляд на наши ладони.

– Может, это твои чересчур короткие?

– У меня стандартный размер руки.

– Давай посмотрим, – он накрывает мою ладонь своей, полностью пряча мои пальцы.

Сердце начинает бешено стучать, а во рту пересыхает.

– Хочешь меня поцеловать? – выпаливаю я.

Он улыбается.

– Думаю, да. Ты не против?

Я киваю.

– Давно я не целовался, – признается он.

Его откровенность застает меня врасплох.

– Я – тоже.

– Хорошо. – Он заправляет мне за ухо прядь волос и придвигается ближе. – Тогда мы оба можем облажаться. Скажешь мне, если я сделаю что-то не так?

Он касается ладонью моей щеки, нежно поглаживая ее. И наши губы медленно сближаются.

Загрузка...