Глава третья

От Мухиной Елена вернулась домой поздно вечером и первое, что сделала, вошла на портал «Госуслуги» и сменила свою фамилию. Затем, немного поразмыслив, решила рассказать обо всём своему деду, для чего включила голоблютуз.

В комнатном пространстве появилось голографическое изображение деда Семёна. Некогда её дед вызывал трепетное восхищение своим независимым видом, ироничным взглядом серо-зелёных глаз, острым умом, но со временем былой блеск померк, уступив место лысеющей голове, прищуренному старческому взору и сутулой спине.

– Привет, внучка! Ещё не спишь? Что делаешь?

– Привет, дедуля! У меня столько событий произошло, что я не могу не поделится информацией с тобой. У меня три больших тайны…

– Делись, внучка, не стесняйся. Я умею хранить девичьи тайны, по той причине, что мне их рассказать некому…

Елена глубоко вздохнула.

– Во-первых, я сменила свою фамилию. Я взяла фамилию мамы – теперь я Елена Трацевская.

– Ого! – вытаращил глаза дед. – Я уже боюсь услышать, что у тебя во-вторых…

– Не бойся. Во-вторых, я записалась в отряд космонавтов для полёта на Луну, и меня туда точно возьмут.

– И откуда взялась такая уверенность?

– У меня есть покровитель – известный космонавт Мухина

Татьяна Петровна… Удручает только, что я толком о Луне ничего не знаю, но, думаю, что это дело поправимое…

Дед присвистнул.

– Ого! О твоём протеже мне многое известно. Татьяна Петровна Мухина – достойная женщина, а что у тебя в-третьих?

– А в-третьих, я рассталась с Игорем… Я его застукала с какой-то девкой в нашей спальне. Буянить не стала, хотя хотелось этого… Ушла тихо, по-английски…

– По-английски – это правильно! Девушки, не умеющие совладать с собой, рано или поздно превращаются в неврастеничек. Нечего зазря себя рвать. Люди разные бывают: кому-то поп хорош, кому-то попадья в самый раз, а кому-то поповская дочка только-только… – сыронизировал дед.

– Наверное, я для него была как поповская дочка, поэтому он мной и не дорожил – с горечью в голосе сказала Елена. – Что касается того, что я буянить не стала. Я ведь родилась в год кролика, а родившиеся в этот год менее болезненно реагируют на проявление несправедливости и предпочитают в случае чего ретироваться. Вот так я и поступила…

– Не расстраивайся, внучка, это хорошо, что так случилось…

– Дед, ты сейчас серьёзно говоришь? Мне что, не стоит обращать внимания на то, что Игорь оказался «гулякой», и продолжать его любить? Меня повсюду преследует ненавистный запах её духов «L'amour», я их узнаю за сотню метров. Теперь я знаю, какие ощущения испытывает абсолютно раздавленный человек. Игорь меня унизил…

Изображение деда Семена осуждающе качнуло головой.

– Унижая других, выше не станешь. Об этом твой бывший избранник, видимо, забыл, а скорее всего, не знал. А что касается его измены, то скажу тебе, внучка, если ты его душой не зацепила, то телом не удержишь. Правильно сделала, что ушла от него. Я вот что тебе, внучка, скажу насчёт любви. Полюбить можно и ночной горшок.

Елена рассмеялась.

– Какая-то странная у тебя аналогия, дед…

– Может, она и странная, но верная. В случае, если ты полюбила этот предмет, то ты для себя должна будешь признаться, что любишь его и ничего не ждёшь примечательного от него, просто используешь его с удовольствием по прямому назначению – справляешь нужду. Твой Игорь оказался ночным горшком, если тебе не нравиться это слово, то можешь заменить его ночной вазой или урильником – это сейчас не имеет никакого значения. Важно то, что твоя странная связь с этой ночной посудой разорвалась.

– А можно полюбить «яйца Фаберже», – продолжил дед, – и наслаждаться этим чувством всю свою жизнь, вызывая откровенную зависть у тех, кто влюблены в свои ночные горшки. – Тем ведь в жизни нелегко, они суют каждый день голову в ночной горшок и с пристрастием допрашивают его, когда он станет таким же ценным, как «яйца Фаберже», и засверкает всеми цветами радуги…

Елена улыбнулась.

– «Яйца Фаберже», несомненно, лучше…

Дед глубоко вздохнул.

– Так что, внучка, это хорошо, что тебе стало известно, что твой Игорь ходок. Если это случилось бы в замужестве, то погоревать тебе, внучка, пришлось бы гораздо больше. А так судьба благоволила к тебе и показала, что ставка на него – это ставка на ночной горшок, и он никогда не засверкает для тебя всеми цветами радуги.

Елена вымученно улыбнулась.

– И вообще, внучка, люди во все века живут от одной любви до другой… Помню с малых времён слова песни, которую напевала моя прабабушка:

Речка катится, струится —


Те же песни, тех же струй.

Никогда не повторится.


Самый первый поцелуй…


Слушая деда, Елена лишь улыбалась. Она верила ему, ибо он всегда говорил о том, что хорошо знал.

– Жаль только, что ты фамилию сменила, – продолжил дед, – мне старая была больше по душе, а эта иностранщиной отдаёт, но ничего привыкну и к ней…

Я тебе, внучка, вот что скажу. В любви каждый обижается по-своему, так как нет двух одинаковых людей – кто-то расстаётся с некогда близким ему человеком, презрительно скривив губы, кто-то разражается площадной бранью и кидается с кулаками, а кто-то уходит молча…

А кто-то, уж совсем экзотический вариант, – меняет свою фамилию и покидает родную планету, обрекая себя на одиночество… Он, наверное, полагает, что у него ещё много времени – это самое большое заблуждение.

– Дед, поверь мне, мне так будет лучше. Я не хочу видеть Игоря, слышать, знать о том, что он делает, кого любит, я его ненавижу…

– Любовь другого человека – это не твоя задача, которую нужно тебе решить. Она или есть, или нет. Ты лишь можешь позволить ей быть или не быть в твоей жизни. Что касается ненависти, то это продукт из того же теста, дарованного Всевышним, что и любовь. Человека невозможно лишить любви, не дав ей замену. А где ты найдёшь ей замену на Луне?

– Ну там же есть лунатики? – хихикнула Елена, – задружу с каким-нибудь, который посимпатичней…

– Нет там никаких лунатиков, – криво ухмыльнулся дед, – только колонисты с перестроенными тканями тела и загашенными чувствами…

– Тогда и проблем нет, буду как они, – любить только Родину, – задорно рассмеялась Елена.

– Ну ты, внучка, даёшь, я в шоке! Луна ведь, как ни крути, является для человека планетой высочайшей опасности, а не достопримечательностью для перенасыщенных туристов, а ещё хуже обиженных судьбой сентиментальных девушек. Что за соображения вошли в твою прелестную головку?

Елена не стала объяснять деду, что это за соображения, ибо они в полной мере соответствовали образу сентиментальной, плаксивой дуры. К тому же она ещё сама не разобралась в своих душевных метаниях, да и волновать его не совсем здоровое сердце не следовало.

– Дед, давай отставим в сторону плаксивую лирику, связанную с Игорем. Я уже перешагнула через это… Лучше подумаем о том, какие могут открыться в моей жизни перспективы, после того как я побываю на Луне. Я сделаю научную карьеру, получу общественное признание и, наконец, заработаю космобоны, которые позволят мне и моему деду безбедно жить. Тебе мы купим большой джип, дом-дачу на колёсах и будем с тобой бороздить заповедные уголки нашей страны, пока хватит сил. Не будет их – наймём водителя… Мечты должны сбываться…

Дед Семён отпил глоток минеральной воды из бутылки, стоявшей на столе, и задумался на мгновение, при этом его глаза несколько увлажнились.

– Знаешь, внучка, а в этом есть смысл. По правде сказать, мне это в голову сразу не пришло. Ничего не поделаешь, такой уже приобретённый старческий изъян – прожил день и будь доволен – далеко вперёд старичьё не заглядывает…

Но ты не я. Ты должна подумать вот о чём. У тех, кто связал на долгие годы свою жизнь с космосом, почти никогда не бывает постоянного дома. Длительное пребывание колонистов в одиночестве ведёт к невозможности создания семьи, потому как на пути её создания встаёт этот самый космос. Так уж вышло, что я хорошо знаю историю судьбы Татьяны Петровны Мухиной, она

подтверждает в полной мере мои слова.

И ещё вот что скажу тебе, внучка. В жизни нередко, иногда какими-то странными путями, всё налаживается, само собой. Давным-давно, ещё в молодости, когда я сетовал на неудачу, мой отец как-то сказал: «Помни, сын, каждый день наступает не просто так, одинаково для всех, а приходит для кого-то одного, ему он и приносит удачу. Если человеку не везёт, скажем, месяц или два, в общем, у него сплошные серые будни – значит, это были чужие счастливые дни, а твой собственный – где-то уже на подходе».

Подумай, внучка, хорошенько об этом.

– Хорошо, я подумаю, – заверила Елена деда.

– Что ж, тогда будем прощаться…

– Будем, только я не спросила, как у тебя самого дела?

Дед Семён хмыкнул.

– У меня всё нормально. Настроение – Питер: то по музеям хочется прошвырнуться, то из Авроры пальнут, то комиссарского тела попробовать, – хохотнул он.

– Ну ты, дед, даёшь! – задорно рассмеялась она. – Ладно, ложись спать, хотела пожелать, чтобы приснилась тебе милая и добрая старушка, но передумала, уж больно ты бываешь, противоречив в своих желаниях…

– И ты ложись, внучка, спать и ни о чём не печалься. Глупо о чём-то печалиться заранее или радоваться тому, чего ещё нет…

Елена восхитилась дедом.

– Я поражаюсь, дедуля, твоей способности извергать умные мысли – «Глупо о чём-то печалиться заранее или радоваться тому, чего ещё нет…» Это ж здорово сказано!

Дед Семён улыбнулся.

– Тебе, внучка, доводилось слышать выражение: «Жизнь учит»?

– Да, я слышала это выражение.

– А такое выражение: «К сожалению, её жизнь так ничему

хорошему и не научила»?

– И это слышала.

Дед откинулся в кресле, заложив за голову руки.

– Человек, проживая отведённую ему жизнь, много думает над тем или иным событием, произошедшим в его жизни, – принялся философствовать он, – но итога его мыслительной деятельности зачастую нет, так как на полочку, – дед постучал пальцем по голове, – им ничего оформленного не положено, есть только какие-то расплывчатые размышления.

Это неправильно – человек должен анализировать полученный опыт, вырабатывать собственные правила, нормы поведения, чтобы вновь «не наступать на одни и те же грабли», в противном случае его жизнь, скорее всего, ничему не учит…

Моё умозаключение: «Глупо о чём-то печалиться заранее или радоваться тому, чего ещё нет…» – не что иное, как результат размышлений, связанных с недавним моим визитом к врачу.

Елена бросила на деда вопросительный взгляд.

– И ты считаешь, что каждый может своё умозаключение завернуть в красивую обвёртку, как это делаешь ты?

– Я так не считаю, главное – это итог. Он может быть выражен философским, литературным и даже просторечным языком. Мой отец как-то отозвался о своём знакомом: «Это не просто друг, а друг с ножом в кармане». Ёмкое и точное определение, появившееся как результат оценки поведенческой деятельности данного индивида. Я знал, о ком ведёт речь отец, и спустя годы мне представилась возможность убедиться в точности данного им суждения.

– Спасибо, дедуля, за разъяснение, теперь я тоже буду с пользой для себя вычленять квинтэссенцию из моего прожитого… Уже сейчас, оценивая то дерьмо, в каком я оказалась в связи с изменой Игоря в канун свадьбы, могу сделать важный для себя вывод: «Лучше быть одному, чем вместе с тем, кто предал тебя».

– Что ж, вывод неплохой, – философски заметил дед, – мне остаётся лишь добавить к сказанному мной, что в черепной коробке у человека должно быть место и для чужих умных мыслей. Ключевое слово здесь «умных», иначе собственное сознание можно загнать в «тёмный угол» и в результате стать несчастным узником в своей собственной голове.

Елена рассмеялась.

– Ценное предупреждение, – иронично заметила она. – Я вот, дед, забыла спросить у Мухиной, как обстоит дело в лунной колонии с кислородом? Как они там живут и чем дышат. Ты часом не знаешь, как в реалиях обстоит там дело?

Дед усмехнулся.

– Знаю. Жизнеобеспечение колонистов осуществляется за счёт гомеостаза – создания искусственной биосферы под колпаком, непроницаемым извне. В планах космических ведомств России, США и Китая на будущее предусматривается терраформирование, попросту говоря, изменение самой окружающей среды до состояния, пригодного для жизни людей.

– А откуда ты всё это знаешь? От своих бывших коллег по службе в Управлении космической безопасности?

– От твоей новой знакомой – Мухиной Татьяны Петровны и знаю. Мы ведь с ней давние друзья…

– Неожиданно. Но не зря ведь в народе говорят, что мир тесен… Спокойной ночи, мой умный дедушка!

– Спокойной ночи, моя красавица!

***

Попрощавшись с дедом, Елена быстро расстелила постель и юркнула под любимое пуховое одеяло. Ночью ей приснилась серая лунная пустынная поверхность, небо над головой без звёзд и огромный ударный кратер, приглашающий заглянуть внутрь своей зияющей пропасти, на дне которой притаился зловещий, чужой разум…

Загрузка...