Макрушины сыграли свадьбу осенью. А через девять месяцев Лиза, как и положено, впервые появилась в своем дворе с коляской, в которой мирно посапывал на свежем воздухе первенец – богатырь Сашка. Муж Олег в нем души не чаял. Мог ползарплаты потратить на сына: покупал красивые игрушки, детские костюмчики, обувь, фрукты, овощи. Лиза, как расчетливая хозяйка, бывало, выговаривала ему за излишние траты, старалась откладывать деньги на будущую квартиру. Финансово помогали и родители, беспроцентный кредит выделил тракторный завод. И вот настал тот долгожданный радостный день, когда они переступили порог своего уютного гнездышка. Сюда же, через год аист принес им второго сынишку, мамину копию. Назвали его Сергеем, в честь деда, отца Лизы.
В домашних хлопотах, почти полностью легших на хрупкие женские плечи, она вертелась как белка в колесе: двое маленьких детей требовали постоянного внимания и ухода. Олег с утра до вечера пропадал на заводе. А тут еще друзья предложили подработку по выходным. Глупо было отказываться от денег, которые сами плыли в руки. А они у Олега золотые, не было в доме работы, неподвластной им. Зная это, друзья давно звали его к себе, в бригаду. За пару недель обустроив «новому белорусу» коттедж, они получали приличные деньги. Сдав очередной объект, компания отрывалась по полной программе: Олегу не очень нравились эти пьянки-гулянки, его тянуло домой, к жене и детям. Но и оставить друзей, давших ему возможность прилично зарабатывать, не мог.
Во время одной из таких вечеринок в ресторане и познакомился Олег со смазливой Олей. Девочка-тростиночка оказалась на удивление умной и интересной собеседницей. Олег счел своим долгом провести ее домой. Уже возле подъезда он в нерешительности замялся. Удивительно, но ему не хотелось расставаться с этой симпатичной девушкой.
– Давайте еще немного погуляем, – несмело предложил Олег, боясь, что, сославшись на позднее время, Оля откажется.
– Давайте. Но только двадцать минут, не больше. А то у меня строгий папа-прокурор, вмиг в качестве наказания лишит свободы.
– Вы шутите?
– Святую правду говорю.
Прощаясь, он как мальчишка на первом свидании, робко попросил у Оли номер телефона. Семь заветных цифр он сразу же забил в память своего мобильного.
Дома Олега ждали холодный суп и недовольная жена.
– Я не понимаю, где можно до полуночи шляться? – укоризненно спросила Лиза.
– В бане с ребятами попарились, потом в кафе посидели. Отметили сдачу коттеджа, – сказал он полуправду. – Кстати, вот штука баксов, возьми.
При виде денег Лиза сменила гнев на милость, даже суп подогрела в микроволновке.
– Как дети?
– Спят уже давно, – это прозвучало как укор ему.
– Завтра выходной, погуляю с ними. Может, в зоопарк съездим, они ведь любят животных.
Обнимая в постели жену, в порыве страсти Олегу на мгновение вдруг почудилось, что он целует Олю, такую же податливую и сладкую, как ранняя ягода.
Он позвонил ей через день, договорился о встрече вечером. После смены подъехал к институту, где училась девушка.
– Вот по папиной воле не только чту, но и зубрю скучный Уголовный кодекс, – после приветствия мило сообщила она.
– Сразу видно не только законопослушного юного гражданина, но и папину дочку, – в тон ей ответил Олег.
– Чем, сударь, порадуете бедную студентку?
– Приглашением в кафе. По-моему, в самый раз подкрепиться.
Они не сговариваясь, выбрали столик в углу. Там стояли только два стульчика, значит, никто не помешает их общению.
С каждой новой встречей Оля все больше нравилась Олегу. Он не мог понять, как ей удается быть такой… разной, но всегда привлекательной, интересной собеседницей. Что-то неразгаданное, неуловимое в ее облике, характере, манере поведения магнитом притягивало к себе. В свои двадцать она рассуждала на удивление здраво, как зрелая женщина, а мелодичный голосок еще и ласкал слух. Олег с удивлением обнаружил, что пленен этой девчонкой, готов часами слушать, восхищаться ее остроумием, удачной шуткой, радоваться милой улыбке. Странно, но с этой девчонкой хотелось делиться всем, пережитым за день, она умело поддерживала разговор на любую тему, будь-то спорт, политика или автомобили. Невольно сравнивая ее с женой, Олег видел, что как раз этой эрудиции, интеллектуальной утонченности, живости ума и не хватает Лизе. Да, она прекрасная хозяйка, заботливая мать, но с ней вот так запросто не поговоришь обо всем. Есть немало сфер, в которых она совершенно не разбирается и считает свою полную неосведомленность нормальным явлением. Она равнодушна к спорту и его любимому «Спартаку», не может отличить «Фольксваген» от «Мерседеса», далека от политики.
«Неужели я, 30-летний отец семейства, влюбился как мальчишка в студентку? – не раз спрашивал себя Олег и все больше склонялся к положительному ответу. – Но тогда получается, что с Лизой у него была лишь иллюзия любви, суррогатно-фальшивое, а не настоящее чувство. Нельзя же любить двух женщин сразу?»
От таких мыслей аж дух перехватило. Как же теперь быть? Он потянулся за очередной сигаретой, помогавшей сосредоточиться, собраться с мыслями. Пока их отношения не зашли слишком далеко (за все время знакомства Оля позволила ему лишь однажды себя страстно поцеловать), может, разумнее прекратить их и забыть обо всем, как будто это был сон? Оля совсем молодая, она еще встретит своего принца, не исключено, что из студенческого круга. А разве он, наладчик пятого разряда со средне-специальным образованием, ей пара? У нее папа прокурор, мама известный в городе врач. Он же из простой рабочей семьи. Да и разница в возрасте десять лет. Это не двадцать, конечно, но все же…
«Интересно ты, парень, рассуждаешь, – возражал ему внутренний голос. – Мыслишь так, будто и не состоишь в законном браке, не имеешь двух сыновей трех и шести лет от роду. О них ты подумал? Их же еще вырастить, воспитать и как несмышленых птенцов на крыло поставить нужно. А что родной жене, которой еще недавно в любви объяснялся, нежные слова на ушко шептал, скажешь? Извини, мол, дорогая, прошла любовь, увяли лютики. Это же явное предательство с твоей стороны, которому нет прощения».
«Все так, не по-мужски, не по совести поступаю, против течения плыву, – подсознательно соглашался Олег и тут же, раздираемый противоречивыми чувствами, находил другие контраргументы. Жизнь одна, другой не будет, в тридцать еще не поздно исправить ошибку, пересесть в другую лодку. Ведь он не виноват, что встретил и до беспамятства полюбил Олю, без нее и свет не мил, а прежние чувства вмиг поблекли, как высохшие на солнце краски. Значит, не настоящие они были, коль так быстро отступили, ушли в тень. Как быть, с кем посоветоваться? Не с женой же?! Но она ведь рано или поздно все узнает, так может сразу облегчить себе душу и перед ней честнее будет, сказать ей пусть горькую, но правду?»
Санька, детством завещанный друг, молча выслушав его сбивчивый монолог, только причмокнул в ответ:
– Да, брат, ты попал. Хочешь знать, как бы я на твоем месте поступил? Не знаю, честно. Это надо самому оказаться в эпицентре переживаемых тобой страстей, по уши влюбиться. Но если трезвой башкой рассудить, так скажу тебе: не спеши, Олежка, осмотрись внимательно вокруг. Говорят, время лучший лекарь и судья.
– Да не могу я ждать, оглядываясь по сторонам, как ты не поймешь! Для меня хуже пытки разрываться между семьей и Ольгой, как вору, скрывать свои чувства. Мне нужна ясность, определенность: да или нет. Вот и весь выбор.
Взяв с друга честное слово, что он будет держать язык за зубами, Олег, отягощенный неразрешимой дилеммой, побрел домой.
Жена встретила его приветливо, даже в щечку чмокнула.
– Устал? – поинтересовалась с порога. – А я твой любимый плов приготовила. На базаре, гляжу, баранина недорого продается, так я и купила.
Он и впрямь проголодался, так что рад был любой еде, а тут такой деликатес. Услышав папины шаги в коридоре, навстречу выбежал старший сын, за ним младший с игрушкой в руке. Оба, соскучившись по отцу, стали его по-детски обнимать и наперебой рассказывать каждый свое. Усадив ребят на колени, Олег невольно залюбовался ими: какие они все-таки молодцы – добрые, отзывчивые, сообразительные. И чистенькие, ухоженные. Это, конечно, мамина заслуга. Где-то в душе шевельнулось чувство вины перед Лизой. Она, как пчелка-трудяга, к его приходу всю домашнюю работу переделала, в квартире порядок навела, с ребятами на улице погуляла, ужин приготовила. Прав все же сосед, недооценивает он жену. Тогда под сто граммов сказанную полушутливую фразу он воспринял с некоторой обидой, но сейчас согласился, что замечание справедливое.
– К нам завтра папа в гости приезжает, – сообщила Лиза как о чем-то само собой разумеющемся. – Ты сможешь его встретить?
«Тестя сам Бог мне послал! – чуть не сказал вслух Олег, по-своему обрадовавшийся этому известию. – Да, конечно, он дорогого гостя с поезда встретит, тем более тесть, как всегда, не с пустыми руками едет. В сумках сладкие гостинцы и подарки внукам, а семье дочери – солидный продовольственный запас в виде сала, мяса, яиц, подсолнечного масла, меда. Обычно этой деревенской гуманитарной помощи, как в шутку называл Олег ручную кладь, хватало им почти на полгода. Как ни посмотри, денежная экономия, да и домашние продукты разве можно сравнить с магазинными с их биодобавками?»
– Ну, здравствуй, дорогой зятек! – прежде чем они по-родственному обнялись, сказал тесть.
За разговором о том, о сем и домой незаметно добрались. Тесть, раздав подарки и вволю наигравшись с внуками, прошел на кухню.
– Не меньше 50 градусов будет, – с этими словами он поставил на стол бутылку домашней самогонки. Под хрустящие маринованные огурчики и свежее сало она пошла за милую душу. За ужином Олег решил, что раскроет свою тайну завтра. «Тесть мужик с головой, поймет и не осудит», – почему-то был уверен Олег. Он был признателен ему за все. Кооперативную квартиру помог построить, и на машину обещал денег дать. «Да, теперь уже, наверное, не даст», – машинально отметил про себя. Все равно, несмотря ни на что, тестю он всегда пожмет руку. Отца жены Олег, рано осиротевший, также считал своим. Пусть не по крови, а по духовной близости. Не было еще случая, чтобы между тестем и зятем не то, что ссора вышла, искра недоразумения проскочила. Не у каждого родного отца с сыном такие доверительные отношения складываются, как у них. Поэтому, узнав о неожиданном приезде Сергея Ивановича, Олег в душе порадовался: как он вовремя! Именно тестю доверит он свои сокровенные мысли, у него первого прощение попросит и, как обычно, будет рассчитывать на понимание. Что бы ни услышал в ответ – негодование, осуждение или обидное молчание, Сергею Ивановичу он обязан рассказать все, как есть, без утайки. А там будь что будет.
– Так что у тебя, Олег, за разговор ко мне? И почему мы не можем пообщаться в квартире или секрет какой есть? – решил уточнить тесть во время перекура на балконе. Но по взволнованному виду зятя без лишних объяснений понял, что им действительно нужно потолковать на свежем воздухе.
– Тут вот какое дело, – сказал и запнулся Олег, когда они вышли на улицу.
– Какое дело? Не уголовное, надеюсь? – то ли пошутил, то ли всерьез насторожился тесть.
– Почти, – глухо ответил зять. – По уши влюбился я в одну девушку-студентку. – Наконец-то выдавил он из себя самое важное.
Молчание тестя добавило тревоги. Сергей Иванович прервал его неожиданным вопросом:
– И когда свадьба?
– Чья?
– Да не моя же, сынок, – он впервые назвал его так и получилось естественно, не наигранно.
– Ее может и не быть вовсе. Я ведь еще ничего не решил. Стою на распутье, перед выбором. Ваше мнение очень хочу знать…
– А зачем оно тебе? Сильно любящий человек ни в чьих советах не нуждается.
– Вы хотите сказать, что чувства мои поверхностны и потому сомнительны, как и само поведение…
– Послушай, Олег, что я тебе скажу, а как поступить, сам решишь. Вы с Лизой только семь лет вместе, а я со своей женой, твоей тещей, Антониной Тимофеевной, уже четверть века по жизни рука об руку иду. Был и у нас семейный кризис. Лиза малая была, чуть старше твоих детей. Так вот, появилась у меня любовница в райцентре. Какой мужик по этой части не грешен? Огонь-женщина! И все при ней: стройные ножки, точеная фигурка, личико – настоящее произведение искусства. А пела как здорово, заслушаешься. Я пожалел, что раньше, до женитьбы ее не встретил. Что ты думаешь? Собрал вещички, взял самое необходимое, повинился, конечно, перед женой, к тому времени все уже от людей узнавшей, и ушел к любовнице в город. Что творилось на душе, лучше не спрашивай. Но и вернуться назад уже не мог.
Глаза у тестя слегка заблестели, видать, пережитое и спустя годы вспоминать ему нелегко. Он вновь закурил.
– Да, быстро кончился наш с Зоей, так звали ту красивую женщину, медовый месяц. Прозрел я, слепой котенок, когда увидел, какая из нее никудышная хозяйка. Не умеющая и не любящая готовить. У нее, видите ли, нет вдохновения. А разве оно требуется для того, чтобы суп сварить? А какая она эгоистка страшная, я даже не догадывался. О своей ненаглядной красоте только и заботилась с утра до вечера. А что у мужика рубашка давно не стирана и на плите борщ вторые сутки прокисает, это не важно. Да и в постели охладели мы друг к другу, куда только тот огонь подевался. Короче, снова собрал я вещички, хлопнул дверью и, как приблудный пес, в родную хату к своей Тонечке поплелся. Встал перед ней, как перед иконой в церкви, на колени и попросил прощения. При этом поклялся, что никогда больше ее не оставлю и не брошу.
– Простила?
– Ты же видишь, душа в душу живем. Открою тебе, зятек, еще один маленький секрет. По осени, когда будет двадцать пятая годовщина нашей свадьбы, собираемся с матерью повенчаться. Как думаешь, не засмеют люди? У нас в деревне это как-то не принято.
Уехал тесть, а история, рассказанная им, запала в душу Олегу.
…На отделке коттеджа в Заславле для очередного «бедного» белоруса Олег оступился и упал с крыши. Повезло еще, что внизу ничего, кроме досок, не было. Они немного смягчили удар, но сгруппироваться не успел и правым боком так ударился, что аж в глазах потемнело. Когда пришел в себя, ощутил резкую боль в плече и спине. Пришлось вызывать скорую. В больнице, сделав рентгеновский снимок, констатировали перелом двух ребер и руки.
Уже через час Лиза примчалась в больницу. Когда он увидел ее на пороге палаты, к горлу подступил комок.
– Тебе больно, милый? Что случилось? – не стесняясь посторонних, она прижалась к его небритой щеке, и он услышал как тревожно бьется, готовое выпрыгнуть наружу, ее сердце.
– Мне позвонил кто-то из твоих друзей и, ничего толком не объяснив, сказал, что тебя увезла скорая. Я не знала, что и думать.
Оля, которой он по мобильному телефону сообщил о случившемся, в больнице так и не появилась. То у нее семинар с зачетом, то важная лекция на правовую тему, которую нельзя пропустить, то культпоход с группой в театр. Несмотря на закравшуюся в душу обиду, Олегу все равно хотелось ее увидеть. Что-то незримое по-прежнему тянуло к ней, хотя и не так уже сильно. Выписавшись из больницы, с гипсом на руке, поколебавшись, все же сел в троллейбус, который шел к ее институту. Было уже послеобеденное время, он знал, что скоро она должна появиться здесь, у каштановой аллеи. Подождав немного, Олег в хлынувшей навстречу толпе увидел беззаботно смеющуюся Олю, идущую под руку с каким-то парнем, наверное, студентом. Они хорошо смотрелись вместе – молодые, веселые, им в те минуты никто, кажется, не был нужен.
Олег хотел было выйти из тени каштанов, окликнуть ее, но в последний момент что-то его остановило. Он словно прозрел, резко развернулся и зашагал в обратную сторону, к станции метро. Олег спешил домой, к любимой жене и детям.