К гостинице «Метрополь» они подъехали через пять минут. Поздно вечером перед зданием Государственной думы было не так много автомобилей и не было привычных заторов. Им пришлось пройти к метрдотелю и объяснить, куда именно они собираются идти. Метрдотель позвонил в номер Мамаджановой и, получив ее согласие, разрешил им пройти к лифту, чтобы подняться в номер. Они прошли по коридору. Дверь была уже открыта. На пороге стояла женщина. Она не была молода, но ее нельзя было назвать и пожилой. Очевидно, она следила за собой, так как была очень подтянутой, стройной. Если вспомнить рассказ Халуповича, то ей должно было быть под сорок. Однако в темных брюках и светлом джемпере она выглядела неплохо. На лице почти не было заметных следов макияжа, волосы собраны на затылке. Очевидно, она их ждала.
Женщина приветливо улыбнулась Дронго и угловато поцеловалась с Халуповичем. Для него подобный поцелуй был привычным приветствием, для нее, очевидно, несколько экстравагантным поступком. Но она ничего не сказала, лишь улыбнулась и пропустила гостей в номер. Халупович вошел первым и по-хозяйски устроился на диване. Дронго сел в кресло, она – напротив. У нее были бархатно-мягкие светло-карие глаза, красивая посадка головы, длинная шея. Тонкие губы, плавная линия подбородка.
– Извини меня, Фариза, – начал Халупович, – уже поздно, но нам нужно поговорить. Мы приехали сюда с моим другом, который хочет с тобой побеседовать. У него необычное имя. Его зовут мистер Дронго.
– Очень приятно, – она не удивилась и ничего не спросила. Просто кивнула, словно Халупович все прошедшие годы только и делал, что находил ее и привозил к ней так поздно своих друзей.
– Дело в том, что у меня неприятности, – пояснил Эдуард Леонидович, – понимаешь, у меня погибла домработница. Как раз в том доме, где ты была.
Она внимательно слушала. Дронго нравилось ее спокойствие. Она не удивилась, не всплеснула руками, не начала перебивать говорившего. Она слушала старого друга, пытаясь понять, почему именно к ней пришли с подобным вопросом. Или ей уже была известна причина их внезапного появления?
– В милиции говорят, что она отравилась. Перепутала и выпила какую-то жидкость, – соврал Халупович, явно нервничая от ее долгого молчания. – Я не знаю, как объяснить ее смерть, поэтому привез частного эксперта. Он беседует со всеми, кто был в тот день у меня дома.
Она все еще молчала.
– Тебя, конечно, никто не обвиняет, – быстро добавил Эдуард Леонидович, – но рано или поздно придется перечислить следователю всех, кто был в тот день в моем доме. И поэтому я хочу, чтобы ты была готова.
– У тебя было много людей в тот день? – наконец спросила она.
– Что? Нет, конечно. Но мой помощник, водитель, домработница – они ко мне приезжали. Поэтому я и взял с собой частного эксперта, чтобы он со всеми поговорил.
– Пожалуйста, – она взглянула на Дронго, – вы и есть частный эксперт?
– Да, – кивнул Дронго, – если разрешите, я задам вам несколько вопросов.
– Конечно, – кивнула она, – можете спрашивать. Я в Москве не была уж лет десять и поэтому помню каждый свой шаг.
Дронго взглянул на Халуповича. Тот понял его взгляд.
– Извините, – поднялся он с дивана, – мне нужно спуститься вниз. У меня еще одна встреча. Я потом тебе позвоню, Фариза. И спасибо, что ты меня понимаешь. До свидания.
Он снова поцеловал ее в щеку. И снова она разрешила ему это сделать, даже не имитируя попытки поцеловать его в ответ. Когда он вышел, она вернулась на свое место.
– Он не изменился, – сказала она, словно извиняясь за его отсутствие, – за столько лет он совсем не изменился.
– Вы давно его знаете? – спросил Дронго.
– Я его вообще не знаю, – вдруг сказала она, – мы были знакомы почти двадцать лет назад и с тех пор не видели друг друга. Честно говоря, я не думала, что когда-нибудь его увижу.
– Вы были удивлены, когда он вас нашел?
– Конечно. Я вообще не представляю, как это оказалось возможно. Он говорил, что послал ко мне своего помощника, тот должен был найти меня через столько лет.
– Вы поменяли место жительства?
– Не только, – улыбнулась она, – я вообще несколько лет не жила в Екатеринбурге. Уезжала с геологами на Север. Шесть лет жила в Сибири, потом в Северном Казахстане. Где только не были! Мы вернулись в Екатеринбург только четыре года назад. И он сумел меня найти. Это просто чудо.
– Вы сказали: «мы» вернулись. Вы замужем?
– Да. Мой супруг сейчас на конференции в Минске. Он приедет сюда послезавтра, и мы вместе улетим домой.
– Он не удивился вашему приезду сюда?
– Конечно, удивился. Он не мог понять, почему мой старый знакомый не давал о себе знать столько лет. И я ничего не могла объяснить мужу. Эдуард звонил несколько раз, просил приехать, но я все время ему отказывала. А потом выяснилось, что мужу предстоят поездки в Минск и в Москву. И тогда мы решили, что я могу поехать в столицу. Конечно, мой муж волнуется и звонит мне каждые полчаса. Честно говоря, я не совсем понимаю, зачем меня нашел Эдуард через столько лет. Когда я ехала к нему домой, я очень волновалась. Нет, я, конечно, не боялась, что он меня изнасилует. Но немного беспокоилась. К счастью, все обошлось. Он оказался очень галантным кавалером даже спустя столько лет. Между нами ничего не было. И ничего не могло быть. Я люблю своего мужа и своего сына.
– Сколько лет вашему сыну?
– Семнадцать. Пошел восемнадцатый.
– С Халуповичем вы виделись девятнадцать лет назад.
– Ах вот вы о чем, – она горько улыбнулась. – Я не думала, что вас заинтересует эта история. Но вы напрасно копаетесь в столь далеком прошлом. И напрасно надеетесь найти что-то похожее на дешевую мелодраму. В жизни все гораздо сложнее.
– Не сомневаюсь, – согласился Дронго, – именно поэтому я здесь. Погибла женщина, и прокуратура, которая будет вести расследование тяжкого преступления, обязательно рано или поздно вызовет вас на допрос. Я не хочу, чтобы было поздно. Халуповича могут обвинить в убийстве собственной домработницы. Это большая проблема для вашего бывшего знакомого, даже если вы не хотите ничего мне о нем рассказывать.
– Что я могу рассказать? – пожала она плечами. – Мы виделись с ним всего несколько раз. Он был молодой, красивый, умный, храбрый. Он не рассказывал вам, как мы познакомились? На вокзале я ждала поезд. Ко мне начали приставать двое хулиганов. А Эдуард был со своим другом. И он не раздумывая вмешался, дал одному по морде, потом ударил другого… Они убежали. Такие типы всегда большие трусы, столкнувшись с должным отпором, они отступают. Потом Эдик говорил мне, что он ничего не боялся, потому что рядом с ним был чемпион по боксу, его товарищ. Правда, этот чемпион даже не успел вмешаться. Так я познакомилась с Эдуардом. Мы встречались несколько месяцев. Потом немного остыли, потом поссорились. Все, как бывает у молодых людей. Он работал на каком-то закрытом объекте, их тогда называли «почтовыми ящиками». Конечно, он не мог дать мне свой телефон. И получалось, что я иногда сутками ждала, когда он наконец мне позвонит. Это сказывалось на наших отношениях. Потом его куда-то перевели. Он мне еще звонил по привычке несколько раз, но мы оба понимали, что все кончено.
– Я хочу задать вам интимный вопрос. Извините, если он покажется вам бестактным.
– Ничего. Я взрослая женщина. Так какой у вас вопрос?
– Он был вашим первым мужчиной?
Она вздрогнула. Потом посмотрела на Дронго и быстро спросила:
– Это он вам сказал?
– Нет, – соврал Дронго, – но мой вопрос вполне логичен. Посмотрите на себя в зеркало. Вам не больше тридцати пяти. А встречались с Халуповичем вы девятнадцать лет назад. Логично было сделать такое предположение.
– Не льстите, – поморщилась она, – мне уже почти сорок. Обычно женщины не отвечают на подобные вопросы. Но мне нечего скрывать. Да, он был моим первым мужчиной.
– И как только он уехал, вы вышли замуж?
– Вы все время возвращаетесь к этому вопросу. Мой муж не имеет никакого отношения к нашей истории. Я вышла замуж через два года после этого. Мой муж геолог, как и я. По распределению я попала в Курган. Там мы познакомились с моим мужем и через несколько месяцев поженились. Потом у нас родился сын. Если вас интересуют сроки, то это случилось более чем через два года после нашей последней встречи с Эдуардом. Он никак не может быть отцом моего сына. Я понимаю, что вас несколько разочарую. Вы, наверное, уже выстроили такую теорию. Я была брошена Халуповичем и явилась сюда спустя много лет, чтобы ему отомстить. Но я не хотела приезжать, можете узнать об этом у Эдуарда.
– И тем не менее вы согласились. А почему вы уехали из своего города? Неужели в области не нужны были геологи и вам было необходимо переехать в Курган?
– У нас было распределение, – сухо сказала она.
– Вы единственная дочь в семье?
– Нет, у меня есть еще старший брат. Он окончил Высшую школу милиции, работает в уголовном розыске.
– Так почему вы уехали в Курган? И почему вернулись четыре года назад в свой родной город? Опять было «распределение»?
– Нет, – тихо ответила она, – дело в том, что мы земляки. Мой муж и я. Мы оба из одного города.
– Но вы сохранили свою фамилию?
– Нужно было менять много документов, и я не стала этого делать. Кроме того, мой муж известный геолог, директор института, и я не хотела, чтобы все об этом знали. Я защищала докторскую диссертацию в Санкт-Петербурге, и многие не подозревали, что в зале сидел мой супруг. Так было удобнее.
– Как его фамилия?
– Это нужно для следствия?
– Да.
– Хизматулин. Зульфикар Хизматулин. Он татарин. Его семья жила в Екатеринбурге еще в прошлом веке. Он профессор, член-корреспондент Академии наук.
– Вы не ответили, почему переехали в Курган.
– Я сказала, что получила распределение, – возразила она.
– Это не ответ. Вы могли вернуться через три года, если бы захотели, тем более что вы с мужем были из одного города.
– Что вы от меня хотите?
– Правду. Извините меня, Фариза, но ваш ответ показался мне неубедительным.
– Может быть, – согласилась она, потом вздохнула. – Я сама попросилась в Курган. Вы правы. Мне не хотелось оставаться в своем городе.
– Я могу узнать, почему?
– Можете. Меня хотели выдать замуж. За сына знакомого нашей семьи. Я, естественно, отказывалась. Дело дошло до семейного скандала, и мне пришлось демонстративно отказаться. А потом я уехала.
– Получается, что встреча с Халуповичем сломала вашу жизнь?
– Я так не считаю. Уехав в Курган, я познакомилась с моим будущим мужем. У нас прекрасный сын. Наоборот, я очень благодарна Эдуарду за все, что произошло.
– Ваша семья тоже так считает?
– Нет. Они считали, что я опозорила семью. Конечно, они были очень недовольны. Мама у меня серьезно заболела, все никак не могла примириться с мыслью, что дочь уехала из родного дома. В общем, случилось то, что случилось. Поэтому я была немного удивлена, когда меня нашел Эдуард. Я думала, что он давно меня забыл.
– Как видите, не забыл. Скажите, Фариза, когда вы были у него дома, вы не заметили ничего необычного?
– Нет. Мне понравился его дом. Хорошая квартира в центре города. Очень уютно. Нет, я ничего не заметила, хотя на кухне обратила внимание на открытую бутылку шампанского и два бокала. Очевидно, у него были гости до меня.
– Вы были на кухне?
– Да. Я прошла туда, когда мы уезжали, чтобы помыть бокалы. Чисто женская привычка. Он, правда, отнял их у меня и сказал, что у него есть кому убирать. А потом он проводил меня до машины, но сам не поехал. Извинился и сказал, что у него много дел. Я так и не поняла, зачем он меня нашел.
– И он не попытался вам объяснить?
– Конечно, пытался. Рассказал, что решил собрать в Москве женщин, которые сыграли в его жизни определенную роль. Странно, что он меня помнил. Но вообще-то немного обидно, что я всего лишь одна из его женщин. Это всегда не очень приятно. Правда, он не стал уточнять, сколько у него было таких женщин. Две, три или больше. В любом случае я сказала, что мне неинтересно встречаться с другими женщинами. И сказала, что очень благодарна ему за вызов в Москву. Вот и все. Отель, конечно, очень дорогой, и я хотела отсюда переехать в другую гостиницу, чтобы самой оплатить проживание. Но мне сказали, что за номер заплатила какая-то компания. Это тем более странно. Эдуард уговорил меня здесь остаться, и я решила подождать мужа. Потом, конечно, мы уедем. Вот и все мои тайны. Вам нужно еще что-нибудь или на сегодня хватит?
– Конечно, хватит, – улыбнулся Дронго. – Где учится ваш сын?
– А где он еще может учиться? Конечно, решил стать геологом, учится на первом курсе.
– Спасибо. – Он поднялся. – Вы не помните водителя, который вас отвозил?
– Нет, не помню. Я не обратила на него внимания. Кажется, ему было лет сорок. Или пятьдесят. Мы недолго ехали. От дома Эдуарда до нашей гостиницы минут десять езды. Хотя я Москву знаю плохо. У мужа много друзей в столице, но я решила защищаться в Санкт-Петербурге. И думаю, что поступила верно.
– Вы потом никуда не выходили? – уточнил Дронго.
– Немного погуляла около отеля.
– А номер мобильного телефона Халуповича у вас есть?
– Он мне дал, но я не помню, куда положила. Хотите, чтобы я его нашла?
– Нет, не хочу. Спасибо за откровенную беседу. И успехов вам.
Он пожал ей на прощание руку и вышел из номера. Спустившись вниз, он обнаружил, что Халуповича нигде нет. Он поискал его в холле, затем прошел в бар.
«Куда он мог деться?» – недовольно подумал Дронго и в этот момент увидел идущего к нему с немного виноватым видом Халуповича.
– Извините меня, – сказал тот, – мне позвонил следователь прокуратуры. Странно, что они работают в такое позднее время. Какая-то соседка обратила внимание на приезжавших ко мне женщин. Он спрашивал, кто именно у меня был. Я выкручивался как мог, сказал, что соседка перепутала, наверно, приняла домработницу за мою знакомую. Он обещал завтра все перепроверить. У меня очень мало времени. Рассказывать о женщинах я не могу и не хочу. Да никто и не поверит. Что делать, даже не знаю.
– Вы вызвали водителя и помощника, как я просил?
– Конечно, вызвал. Они сидят в машине у дома. Ждут, когда мы приедем.
– А куда вы исчезли?
– Я же не могу со следователем прокуратуры разговаривать здесь, – показал на холл отеля Халупович, – я часто бываю в таких местах. Зачем им знать о моих проблемах? Пришлось уйти в туалет. Заодно там можно и покурить. Сейчас все помешаны на антитабачной кампании, и ни в одной гостинице нельзя курить в холле.
– «Богатые тоже плачут», – пошутил Дронго. – У бизнесменов свои проблемы?
– Да, – кивнул Халупович, чуть улыбнувшись, он оценил шутку. – На самом деле, мы тоже своего рода каста неприкасаемых. Все про всех знают. Всем известно, кого поддерживает та или иная преступная группировка, кто из политиков стоит за конкретной финансовой группой или, наоборот, взят на ее содержание. Это журналисты иногда пишут чушь, ничего не зная о конкретных мотивах поступков многих банкиров и коммерсантов.
– У каждой группы людей есть своя профессиональная кухня, – согласился Дронго.
Они вышли на улицу. Шел дождь. Когда они сели в салон автомобиля, Халупович неожиданно наклонился к Дронго и тихо сказал:
– Может, я ошибся? Может, не нужно было их сюда приглашать? Может, действительно нельзя ворошить прошлое?
– Не знаю, – признался Дронго, – иногда, наверное, нельзя. Это не всегда связано с приятными эмоциями. Некоторые наши поступки подчас оказывают влияние на всю последующую жизнь. И на нашу, и на жизнь окружающих нас людей.