Сегодня я узнал, что ножи, оказывается, острые, торговцы времен палеолита – не менее ушлые, чем современные, а обсидиан – холодненький. Впрочем, для начала снизим степень драматизма. Все оказалось не так уж и плохо. Как может догадаться человек чуть умнее меня (а это 99,9 % населения планеты), я попал в ловушку, расставленную людьми-охотниками. О том, что 30 тысяч лет назад они уже были изобретены, я был информирован. Но вооружен – не значит опасен. Жорик попытался меня освободить, но заметил, что на крик сбежались те, кто эту самую ловушку установил. И позволил хозяевам забрать добычу.
Хозяева оказались понимающие, душевные и очень гостеприимные. Но об этом позже. А тогда меня галантно освободили, ужаснулись ситуации и попытались о чем-то спросить. Заглядывай в мою голову умные мысли хоть иногда, путешествовать во времени я бы не согласился. Так что я прикинулся бревном, да и вообще человеком, испытывающим болевой шок. Охотники быстро все поняли, о чем-то пощебетали с Жориком (неандерталец понимал их язык в общих чертах!), да быстренько отнесли меня в свой лагерь. Где, собственно, сидя у уютного костра в пещерке, я и записал прошлую часть дневника. И провел небольшую диагностику ноги. Все не так уж и плохо – перелома точно нет, а растяжение никуда не денется. Пусть и прихрамывая, жить можно. Заветный системный блок, из-за которго весь сыр-бор, в итоге забрал и унес Жорик, прошу меня простить. Было немного не до того, да и новый план уже бы готов. На этот раз не подразумевающий нечеловеческих мук.
С этого места поподробней. Из пылких, но без взаимности с моей стороны, объятий веревки освобождали меня трое: Альфа, Омега и Гамма – так я назвал своих спасителей. Ибо несмотря на внешнее сходство, все подчинялись Альфе. А Омега и вовсе молчал, держал голову низко и был готов исполнить любой приказ. Учитывая, что на дворе 29 500 год до нашей эры, вычислить их родовую принадлежность проще, чем проспать 12 часов и проснуться не выспавшимся. Троица являлась кроманьонцами, или, как их сейчас модно называть, первыми людьми Европы. Помните, как я рассказывал об общем с неандертальцами предке человека? Так вот, те ребята, что остались в Африке, продолжили развиваться. Где-то полторы сотни тысяч лет назад они эволюционировали в тех, чьи потомки сейчас на полном серьезе обсуждают, плоская земля или же нет. А затем, где-то пятьдесят тысяч лет назад, кроманьонцы замотались развивать черепные коробки и решили устроить себе культурную программу. По Европе путешествовать, в Азии побывать и все такое. Так и расселились почти по всему земному шару. К слову, в Америку работяги попали через Аляску, которая тогда соединялась с Азией по суше.
Активная экспансия первых людей привела к быстрому делению популяций параллельных ветвей развития человечества на ноль. В том числе и старых добрых Жориков-неандертальцев. Но окончательно они исчезнут чуть позже. Какое-то время две ветви развития людей поживут вместе. Знаменитые, прекрасно сохранившиеся останки наших прямых предков найдут во французской пещере Кро-Маньон, от которой ребята и получат свое название. Ученые до сих пор с пеной у рта спорят, почему именно кроманьонцы вытеснили остальные виды (помимо неандертальцев, есть еще пара-тройка видов homo). Приводятся теории похолодания, приручения волков и даже появление инопланетян. Но я склонен думать, что виной всему куча сложившихся вместе обстоятельств. Что прекрасно продемонстрировали раскопки.
И еще прекрасней мне продемонстрировали это Альфа, Омега и Гамма во время первой встречи. Перестав молить богов о быстрой смерти, я рассмотрел спасителей поближе. То еще зрелище, я вам скажу. Особенно здорово выглядела троица в сравнении со стоящим рядом и усиленно что-то объясняющим Жориком. Создается ощущение, что эволюция создавала людей во вторник, когда страсти понедельника улеглись и, сидя за офисным столом, еще хочется сделать что-то стоящее. А неандертальцев запилили в пятницу, да еще и в сокращенный перед праздником рабочий день. Все вроде бы то же самое, но как-то без внимания к деталям. Видно, мысленно эволюция находилась на тусовке других эволюций и не особо заморачивалась.
Если одежда неандертальцев представляла собой грубо сшитые накидки, то кроманьонцы щеголяли в настоящей одежде. С поправкой на эпоху, разумеется, – никаких модных логотипов и заботы о природе, одни натуральные шкуры. Но подогнана под фигуру, сшита и утеплена, как надо. Широкие штаны с начесом, от вида которых мои забывшие о тепле чресла грустно вздохнули. Просторные, но не бесформенные накидки из шерсти. У Альфы, как у вожака, настоящий утепленный плащ, элегантно накинутый на плечо. И у каждого на ногах – подобие кожаных валенок со шнурками. На Омеге красуется пояс с парой мешочков, а у Гаммы – красивое ожерелье из зубов животного, с которым я точно встречался бы только через полуметровое бронированное стекло. Желательно прозрачное – поглазеть на живую природу я все же люблю.
Подобная схема прослеживалась везде. Копье Жорика, пусть и с каменным наконечником, сделано было кое-как, и полагаться бедняга может большей частью только на свою силу. Виной, конечно, не тупость неандертальца, а пальцы-колбаски, работать которыми с мелкими предметами тяжеловато. Этих недостатков обновленная модель людей была лишена. На их отполированные острейшие наконечники из кости Жорик своими глазами из японских мультиков поглядывал с трудно скрываемой завистью. К слову о японских мультиках. Глядя на предков современных людей, я, наконец, понял, чтó с глазами неандертальцев не так. Какие-то они желтоватые и трудно читаемые. А вот взгляды Альфы, Омеги и Гаммы прочитать проще простого – склера, окружающая зрачок, белая и позволяет понять, когда человек смотрит на неандертальца, а когда на меня. Может, это и сыграло решающую роль в эволюции? На той же охоте гораздо удобней показать товарищу на что-то глазами, а не открывать рот лишний раз, привлекая тех зверей, чьи клыки красуются на ожерелье Гаммы.
Троицу охотников пчелы в лицо не кусали, и пусть четкую аналогию с какой-либо из современных рас мне подобрать тяжело, все же верилось, что передо мной настоящий человек. Альфа – голубоглазый смуглый брюнет, Омега – зеленоглазый блондин, а волосы Гаммы измазаны в чем-то, обладающим до боли знакомым запахом, поэтому предсказывать их цвет не берусь. Хороший полицейский должен думать, как преступник. А хороший охотник, судя по всему, должен пахнуть, как жертва. Логично, учитывая, что обоняние у животных что надо – можно спутать им карты, прикинувшись своим.
Вобщем, после небольшого разбора полетов две ветви развития человека разошлись. Предсказуемо поручив меня более продвинутой. Вися на ручках Гаммы и Омеги, я вспомнил о своей миссии, и к физическим страданиям прибавились моральные. Говорила мне мама: отправляясь в прошлое, действуй быстро, не болтай с незнакомцами, забирай кусок машины времени и беги куда глаза глядят. Шучу, конечно, она другое говорила. Но что-то про незнакомцев определенно было. Впрочем, вели себя кроманьонцы учтиво и на работников почты, пинками передвигающих по помещениям посылки, не походили. Скорее напротив, болтаясь между теплыми могучими плечами ребят, я начал дремать. Последнее что помню – до боли похожие воспоминания времен студенчества. И даже несмотря на то, что сейчас одет я, мягко говоря, не по погоде, одежды на мне точно больше, чем в прошлый раз, когда два парня несли меня после попойки домой.
Ночь, за исключением пары знакомых каждому человеку старше 25 лет просыпаний от невыносимой физической и душевной боли, прошла на удивление спокойно. Проснувшись я понял, что лежу в уютной пещере в подобии спального мешка. Только не синтетического, а сделанного из чего-то натурального. В будущем любой турист с руками оторвет. Как я уже упоминал, эгоизма современному человеку не занимать, но в то утро я про себя отметил, что еще ему не занимать и наглости.
Я, конечно, не ждал вокруг пяток-другой кроманьонских медсестер различной степени одетости, которым можно, стиснув зубы, отрывисто рассказывать героические истории под восхищенные вздохи и лечебные процедуры. Но хоть кого-то можно было приставить! В пещере я оказался один, хотя подобных мешков рядом валялся десяток. Кто знает, может, меня вообще сочли охотничьей добычей и рабом. В Древнем Риме, на секундочку, раб мог лишиться головы за косой взгляд в сторону хозяина. А тут хромой и побитый пришелец встает и как ни в чем не бывало начинает разгуливать по пещере, как у себя дома. Что, наплевав на меры предосторожности и возможные культурные проблемы, я спустя пару минут и сделал. В конце концов, мне хотелось проверить ногу. Если кому интересно, все оказалось более-менее благополучно, но забеги с неандертальцами в ближайший месяц устраивать точно не получится. Осторожно, ругаясь шепотом, но прихрамывать можно. Не найдя в пещере, кроме мешков и пары рисунков на стенах, ничего интересного, я поковылял к выходу. Найдя ответы на все вопросы.
Во-первых, вопрос, почему спал я как младенец, отпал. В пещере было пепелище от костра, а на выходе – целая деревня с кучей народу. В сравнении с лежбищем неандертальцев я попал в настоящий мегаполис. Навскидку проживало в общине около сорока кроманьонцев. С десяток ночевали в пещере, а остальные – в уютных шатрах с деревянной основой, плотно покрытой шкурами. В сравнении с неандертальцами чувствовался другой уровень. Там жилища сооружены на тяп-ляп – либо ребята кочевали, либо не придавали деталям должного значения. А здесь четко бросалось в глаза, что строили дома надолго. В форме сфер, с откидными вверх шкурами-дверями, они создавали уют и вызывали желание развести внутри костер и травить байки всю ночь. Я не эксперт, но, на мой взгляд, поместиться в таком шатре с комфортом могла целая семья из пяти человек. Всего таких шатров было шесть. А в пещеру, видимо, отправляли подросших детей и беспросветных холостяков вроде меня.
Чуть ли не все жители сгрудились на выходе из деревни, где проходило нечто важное. Времена, конечно, древние, но, чтобы собрать кучу народа в одном месте в пять утра, требуется веский повод. Не желая оставаться в стороне, я похромал в сторону толпы. «Зачем? – спросите вы, – Тебе ведь нужно бежать, пока Жорик не решил освоить музыку и не сделал из заветной машины, которую ждут в будущем, доисторический барабан?». «Любопытство и неторопливость», – отвечу я. Любопытство привело к освоению космоса, изобретению инсулина, микроволновой печи и пенициллина. Еще атомной бомбы, конечно, но это неудобный пример. А неторопливость – урок, который я освоил за первые сутки путешествия во времени. Все поспешные решения пока для меня оборачивались либо неловкими ситуациями, либо увечьями. Да и вообще у меня больничный – скажите спасибо, что не прошу прислать в прошлое чек и покрыть расходы.
На этой оправдательной ноте я дохромал до толпы своих новых сожителей. У реки, протекающей рядышком, свалены остроги для ловли рыбы и даже припаркована пара плотов! По центру деревни расположено огромных размеров пепелище, куча мягких шкур-пуфиков установлены по кругу. Все было украшено. На дверях домов – фигурки из кости и коричневого материала, идентифицировать который мне трудновато. Рядом с пепелищем воткнуты палки с наконечниками в виде миленьких звериных голов в стиле модерн. То есть когда перед тобой что-то несуразное, но ты делаешь вид, что видишь скрытый смысл и киваешь головой. Повсюду звериные зубы, клыки, кости и шкуры-пуфики, на которых, видимо, и происходила их обработка. Но сейчас работяги побросали свои дела и сгрудились полукругом метрах в тридцати. Учитывая, что ростом они повыше неандертальцев (почти как я, то есть сантиметров 170–180, хотя были и ребята покрупнее), за их спинами разглядеть что-то оказалось тяжело – пришлось, прихрамывая, обходить.
Увиденное окупило мои двадцать пять ругательств различной степени бранности, которые я произнес, пока через боль ковылял среди кроманьонцев. Передо мной разворачивался настоящий акт древней торговли! Внутри полукруга, образованного жителями, стоял Альфа с верными Омегой и Гаммой. Напротив – троица других. И еще один полукруг поменьше, образованный десятком измотанных грузчиков, которых они с собой привели. Грузчиков – потому, что между Альфой и Альфой из другой деревни валялась куча барахла. А за спиной у спасшего меня с дерева кроманьонца виднелась еще одна куча. Занята парочка оказалась деловитым разглядыванием вещей друг друга и верчением их в руках с традиционным для мужчин любой временной эпохи причмокиванием и недовольным покачиванием головой. Я, конечно, был в курсе торговых отношений 30 тысяч лет назад. На стоянках некоторых первых людей в глубине Европы находили морские ракушки, которых географически быть там не могло. Но когда видишь все своими глазами, впечатления всегда ярче.
Впрочем, приглядевшись к товарам, я немного сник. Речь шла скорее не о торговле, а об обмене. Наблюдения меня не подвели – жил я в деревне рабочего класса, и за спиной у Альфы валялась куча прекрасных копий, ножей и несколько украшений. Часть изготовлена из камня, часть – из костей, а ножички – из обсидиана, который еще называют вулканическим стеклом. Гость принес с собой бивни, палки, шкуры и все тот же обсидиан в форме необработанных камушков. Судя по всему, мои спасители перерабатывают сырье в готовый продукт. Само собой, за определенный процент – копий и готовых изделий оказалось ощутимо меньше, чем принесенных предметов. В данный момент гость разглядывал легкое метательное копье, чуть ли не на зубок проверяя остроту кости. А мой Альфа проделывал ту же процедуру с обсидианом.
Камушек, несомненно, хороший. Образуясь в результате застывания лавы, он обладает стильным черным цветом, отчасти похожим на стекло. А еще, благодаря дроблению на острые грани, обсидиан прекрасно подходит для создания чего-то острого. Внешний вид камня и в наше время делает его подходящим для создания прекрасных украшений. А восторг людей прошлого и описать трудно. Выглядит как вещь с другой планеты и одновременно подходит для вскрытия упитанных мамонтов – чем не идеальный девайс для проведения ритуалов и создания оружия каменного века? Да еще и блестит на утреннем солнце, как лицо мутного торговца, который впарил кому-то бракованный товар за бесценок. Забавно, но именно эта шутка в голове мне и помогла, заставив присмотреться к происходящему внимательней, Лицо Альфы-торговца из другой деревни действительно блестело. А вот якобы обсидиан, который он принес, – не очень.
Передо мной разворачивался настоящий беспредел и наглейший обман! Торговцы пытались впарить Альфе простые черные камни под видом настоящего обсидиана! Вожак, хоть и разглядывал его пристально, создавал впечатление студента-историка, который перепутал класс и попал на урок астрофизиков, где с умным видом кивает, слушая про горизонт событий и точки невозврата. Но в то же время начинает подозревать, что черные дыры – это не термин, обозначающий бюджет Римской империи. Вот и Альфа, попробовав камушек на зубок, отложил его и начал щебетать с торговцем, судя по всему, обговаривая детали сделки. Требовалось что-то предпринять, и желательно без вхождения копий в мой живот. Мне вспомнилась шутка про парней, которые стесняются попросить водителя остановить на их остановке до момента, пока руки не вспотеют, а сердце не вырвется из груди. Потные руки! Это же лучший способ проверить качество обсидиана даже в условиях палеолита!
С этой мыслью я выскочил в центр круга, подобрал лежащий неподалеку от моего Альфы ножик из обсидиана и камень, который наглый торговец пытается выдать за обсидиан. С чувством собственного достоинства выпрямился, гордо огляделся по сторонам, приготовился стать звездой вечера, вздохнул… И осознал, что стою с ножом рядом с двумя лидерами во время важных переговоров. Думаю, все согласятся, что какими бы весомыми ни были причины, окажись вы с пистолетом между двумя президентами на переговорах, вашу тушку изрешетят быстрее, чем тот самый адекватный нейрон в мозге подаст сигнал, что стоило действовать аккуратнее.
Загадка – как можно сделать ситуацию, в которую я попал, хуже? На первый взгляд решения нет. Я прервал важные переговоры, оказавшись с ножом между двумя вождями. А языком, чтобы все объяснить, не владею. Казалось бы, хуже уже не будет. Но не стоит недооценивать мою мощь! Со свойственным современному человеку юмором я засмеялся, помахал головой и поднял руки, пытаясь разрядить обстановку. Возможно, это было бы лучшим решением, если бы следом я, желая показать, что речь об эксперименте, не предложил Альфе нож. Тем самым совершая поступательное движение острой частью ножа в сторону вожака, глаза которого расширились так, что неандерталец Жорик позавидовал бы.
Я не просто так его вспомнил. Дальнейшее до боли напоминало события, которые происходили со мной сутки назад. Только вместо Жорика на меня несся Омега. На этот раз с более понятными и кровожадными намерениями. Наверное, в прошлой жизни я был котом. Только при перерождении из-за ошибки часть лишних жизней оставили. За свое маленькое путешествие я определенно уже потратил парочку, поэтому раскидываться оставшимися было бы преступлением. И ваш покорный слуга, обладая опытом борьбы по правилам палеолита, действовал быстро, смело и очень мужественно. Я увернулся от омеги (не благодаря бойцовским навыкам – парень просто одет, как мамина радость зимой), перекатился и упал на колени перед Альфой с самым что ни на есть умоляющим видом. Теория о прошлом в шкуре кота снова подтвердилась – глядя в мои полные безысходности и отчаяния глаза, он немного потеплел. Возможно, чуть надавив, я бы получил свою порцию сухого корма. Но мне было нужно не это. Строго говоря, мне даже нож за рукоять держать не требовалось – для демонстрации эксперимента требовалось острие.
Не прерывая зрительного контакта с Альфой, я медленно, акцентируя внимания на каждом движении, крепко обхватил ладонью нож за острие. А другой рукой то же самое проделал с камнем, который ушлый торговец пытался выдать за настоящий обсидиан. Он, к слову, ощутимо напрягся, занервничал и начал что-то тарабанить на своем кроманьонском, обращаясь к моему Альфе. Тот продолжал наблюдать за мной с интересом и жестом остановил торговца и жаждущего реванша Омегу вместе с парой-тройкой других воинов. В каком-то смысле я установил рекорд, отправившись прямиком из самой неловкой ситуации в жизни в одну из самых приятных. Дело было за малым – довершить начатое. Что я и сделал, подержав нож и камень в руках пару минут. А затем передал их Альфе с испепеляющим взглядом, направленным на камень.
Ведь поддельный обсидиан, в отличие от настоящего, собирает тепло. Подделка нагреется после пары минут в руке, а настоящему обсидиану требуется гораздо больше времени. Неандерталец Жорик, быть может, и не понял бы суть эксперимента. А вот Альфа, заинтересованно взявший предметы в руки, словил все на лету, ощутив прохладный обсидиан клинка в одной руке и горячий камень – в другой. То, что на ноже, помимо пота, осталось литров десять крови, его не смутило. Зато смутило меня, когда адреналин спал и пришло осознание гениальной мысли. Ножи – острые и ранят, если сжать их ладонью. К сожалению, на Нобелевскую премию, даже по меркам палеолита, открытие не тянуло. Оставалось лишь радоваться, что мысль до вожака донесена. Можно было отползти на пару метров и, тихонько поскуливая от боли, наблюдать, как Альфа включает обманутого покупателя.
Не уверен, что в древности существовали центры защиты прав потребителей. Но десять головорезов с копьями сработают не хуже пары бюрократов, нагрянувших к жулику-поставщику с инспекцией. Сначала Альфа, уперев руки в боки, подошел к горке камушков и пнул парочку. Затем, начал толкать речь, махнув рукой в сторону своего обманутого племени. Продавец пытался что-то робко вставить, но был остановлен ощетинившимися жителями, которые достали колюще-режущие предметы. На футбольный матч таких ребят никакой контроль бы не пропустил – даже у пары подростков нарисовались короткие копья. Мой старый знакомый Гамма издал воинственный крик и достал откуда-то из широких штанин два топора, встав в позу берсерка, готового к бою.
Размышлениям о том, что в мужских карманах можно было найти что угодно даже тридцать тысяч лет назад, мне помешало довольно быстрое завершение истории. Начальник-продавец, быстро осознав двукратное превосходство в живой силе, поднял руки вверх и что-то защебетал. Альфа после театральной паузы не менее театрально вздохнул и коротко ответил. Затем он крикнул что-то Омеге с Гаммой, которые собрали часть копий, ножей и других штук различной степени смертоносности и переложили их подальше. На мой взгляд, они забрали себе процентов двадцать от товаров. Бедный торговец пытался причитать, но Альфа был непреклонен. Повезло, что фотографий еще не изобрели, иначе торговец стал бы тыкать ими и кричать, что кормить бедных детишек нечем. Но всем своим видом вожак показывал, что не хочет тратить время на подлых пришельцев. И когда обе стороны обменялись остатками товаров, он даже не попрощался с торговцами. Альфа просто развернулся и пошел в сторону деревни, как и остальные. Оставив меня, баюкающего побитую руку наедине с не очень дружелюбными торговцами. Забыв от испуга про больную ногу и руку, я вернулся назад в лагерь, где меня ждало несколько сюрпризов.
Первый – чисто культурный. Наблюдать пустую деревню кроманьонцев и деревню кроманьонцев, полную жизни, – разные вещи. Вот какой-то старичок улыбается мне, сидящему у входа в пещеру, и отправляется внутрь досыпать. Вот пробегают дети, играя в охоту на оленя, только с настоящими мини-копьями. Вот Альфа в метрах двадцати стоит у центральной палатки и раздает какие-то указания. Вот Омега подходит ко мне и встает на колено, произнося прочувственную речь и протягивая кулак. Собственно, это и было вторым сюрпризом. Кроманьонец то ли извинялся за нашу несостоявшуюся драку, то ли вызывал меня на новую, то ли просто совершал ритуал, а я случайно оказался рядом. Как на такое реагировать – абсолютно непонятно. Я в курсе, что к этому этапу развития человечества уже появились обряды, людей хоронили со всеми почестями и даже обжигали из керамики статуэтки фигуристых девушек. Я не шучу – на раскопках в Чехии нашли фигурку дамы возрастом в 30 тысяч лет и назвали ее Вестоницкой Венерой. Любители нэцкэ могут быть счастливы – их коллекционирование можно считать одним из древнейших занятий.
Но вернувшись к Омеге, мыслей о том, как поступить, было решительно мало. Настолько мало, что я улыбнулся, да и хлопнул кулачком по кулачку кроманьонца. В конце концов, от безумца в этих временах я отличаюсь только тем, что я не безумец. Могу себе ни в чем не отказывать. Тем более что даже неандертальцы оказались вполне себе вежливыми ребятами. А от древних людей и вовсе стоит ожидать проявления чуткости, что в целом и случилось. Омега немного смутился, но кивнул, пробормотав что-то неразборчивое. И подал мне руку, теперь уже ладонью. Зачем вообще было отправлять в прошлое знающего историю человека, если жест «встань и пойдем со мной» понятен любому? Отправили бы вместо меня какого-нибудь военного, он был бы рад и с неандертальцем побороться, и на мамонта сходить. Ох, не мое все это, не мое.
Ладно, извините за причитания – нога, рука, да и голова побаливают. И позволяя Омеге помочь мне встать, я проклял себя из прошлого, который решил искупаться в ледяной воде. Горло начало покалывать, а тело недвусмысленно намекало, что об окружающей температуре больше можно не беспокоиться. Ведь когда твое собственное тело температурит под 40, во что ты одет и что за окном, не так уж и важно – потным будет все. Но подбодрив себя мыслью, что нормальное самочувствие – это стереотип, выдуманный корпорациями, продающими витамины, я все же посеменил за Омегой, морально приготовившись ко всему. Начиная от посвящения в кровные братья (технически, мы с Альфой оба держали окровавленный нож), заканчивая счетом за трехзвездочный номер с обогревом и видом на реку.
Однако все оказалось проще. Омега привел меня к палатке с самым большим костром, где восседал Альфа в окружении пары-тройки милых дам и не очень милых мужчин (без обид, но после шоу с топорами от Омеги милыми их назвать язык не поворачивается). На огне жарилось что-то аппетитное, заставляя вспомнить, включал ли я завтрак в стоимость бронирования. Неподалеку валялись копья, ножи и прочие побрякушки, забранные на утреннем сеансе торговли. Альфа показал на них, величественно и вежливо сказав мне что-то, что я очень хотел бы понимать. К сожалению, приходилось по-прежнему прикидываться немым, и я лишь кивнул в ответ, понимая, что удостоился огромной чести – благодарности аж от главы племени. А заодно и медицинской помощи. Ибо из ниоткуда нарисовалась деятельная бабулька, которая, не прерывая наш с Альфой разговор, за долю секунды приложила мне к ладони порошок, накрыла его листком и шустро замотала это дело в повязку из легкой кожи.
Не знаю, что было внутри, но полегчало так, будто я сначала посмотрел назойливую рекламу, а затем отправился в прошлое и изменил экономическую систему планеты так, чтобы уничтожить сам факт существования рекламы. В общем, руку отпустило. А затем, впервые за более чем сутки в прошлом, я хорошо и плотно поел. В отличие от мяса по-питекантропски, ни малейшего переживания за 300 спартанцев, удерживающих кишечник от неудобных ситуаций, с кроманьонцами не было. Хоть столовыми приборами кроманьонцы не пользовались, но готовили просто изумительно. Помимо открытого огня, я приметил ямки в земле – некое подобие печей. Сначала по рукам пошли стейки из неизвестного мне мяса средней прожарки, затем – салат из травы, кореньев и листьев, некоторые из которых поджаривали или пропаривали. Краем сознания, готового упасть в сытый обморок, я вспомнил теорию о вымирании неандертальцев. Они, в отличие от ранних людей, питались преимущественно мясом. Многие ученые считают, что большая доля растительной пищи в рационе кроманьонцев и помогла им в трудные времена ледниковых периодов. А тому, что некоторые растения ядовиты и их нужно подвергать термической обработке, они научились методом проб и ошибок.
Но вывела из состояния пищевой комы меня все же не эта мысль. Вывел Альфа, который, плотно покушав, встал и жестом меня подозвал. Остальные члены племени продолжали трапезу и почтительно не обращали на нас внимания, аппетитно похрустывая. Вожак подвел меня к горке оружия, с благодушным видом махнул рукой и произнес ровно одно слово. Благодаря очевидности ситуации, я выучил первое кроманьонское слово:
– Выбирай!
Уверен на 99 %, что вожак произнес именно это. Меня, очевидно, благодарили за помощь. Тут-то и родился гениальный план по спасению аппарата из будущего. И недолго думая, я тыкнул в сторону копий. Альфа, уважительно хмыкнув, протянул одно из них, а обедающие за спинами уважительно загудели. В любой другой момент я бы порадовался такому приятному событию, но сейчас нужно было действовать.
Я шустренько тыкнул в копья пальцем и показал Альфе три. Первый закон торговли, друзья. Предлагают одно – требуй десять. А там где-то на пяти и сойдетесь. Я решил не нагружать кроманьонские мозги искусством переговоров из современности и пропустил этапы, где он закатывает глаза от моей наглости, а я клянусь всеми богами и родственниками, что все справедливо и мне столько и нужно. Три – не так много, учитывая, что благодаря мне они получили штук пятнадцать копий и втрое больше ножей. Альфа, немного подумав, таки сломался, достав из кучки еще два копья. Выглядел вожак немного расстроенным, но, к сожалению, мне было не до доброты. Наконец-то у меня появился хороший план по изъятию вожделенной детали у Жориков. И в кои-то веки он не был связан с висением вниз головой или приступом диареи в кустиках. Требовалось одно – соорудить древние костыли, которые помогут хромому мне пройти несколько километров по тундростепи. Чем я и займусь в ближайшие несколько минут – с отчетом вернусь позже.