Наши родители постарались на славу организовав нам и всем педагогам нашего курса грандиозный выпускной. Дипломы об окончании хореографического училища Валенсии нам вручали на торжественной церемонии еще утром в большом зале училища. По окончании церемонии наш курс посадили в черный лимузин и привезли к центральному входу Театра оперы и балета Алькароне. Почти весь день мы провели под солнечными лучами и в объективе камеры фотографа.
К пяти часам вечера нас привезли к загородному домику, чтобы мы могли отпраздновать события сегодняшнего выпуска спустя восьмилетнее обучение.
Моих родителей на празднике не было, впрочем, их вообще особо рядом не было на протяжении всей моей учебы. Я была одним из тех детей, которых в нашем мире называли «театральный ребенок», т. е. практически рожден в театре. Многие артисты создавали семьи между собой и при этом разделяли семейную жизнь и театр. Но были и те, чье стремление взобраться по карьерной лестнице выше семейных ценностей. Так было и со мной.
Моя мама, Хуанита Вальверде, была примой в нашем оперном театре, и большую часть своего времени она проводила в театре, пока я обучалась азам хореографического искусства. Когда мне было тринадцать лет, мама заканчивала свою карьеру на сцене, но не собиралась бросать балет. Её пригласили в Россию, и, оставив меня в общежитии, она уехала преподавать детям для поступления в хореографические училища. Отец, Педро Герреро, также закончил хореографическое училище, но вместо пути артиста балета пошел учиться дальше на все направления, связанные с оперным и балетным искусством. По итогу он стал импресарио и являлся человеком мира, вывозящим на гастроли разные театры.
Временами мы созванивались, и каждый из родителей напоминал мне о результатах в моей профессии. Они ждали моих доказательств о том, что я действительно могу стать ведущей балериной и, не дай бог, не подвести их.
В нашей профессии огромное значение имеют связи, а не только твой собственный труд. Несмотря на то что, как мне казалось, у меня они были благодаря семье, все же воспитывалась я строго по определённым убеждениям. Хуанита и Педро считали, что каждый должен справляться сам со своими проблемами и не ждать помощи со стороны, даже если помощь нужна была от самых близких. Как бы трудно ни было, это твой путь и у тебя есть только ты сам. Надейся только на себя.
Отец всю жизнь кормил меня одной лишь цитатой: «Дорогу осилит идущий», и я старалась верить в это.
Присаживаясь за круглый стол, набитый разными блюдами, и взяв в руку бокал с шампанским, я оглядела всех собравшихся в гостиной домика.
Громкая музыка заглушала разговоры пьяных в хлам однокурсников, танцующие среди них педагоги и родители выглядели нелепо, отчего мне стало смешно.
– Киара, хватит грустить, надо веселиться. У меня тут кое-что есть, пошли на улицу, – сказал Начо заплетающимся языком.
– Пошли, – ответила я и, встав из-за стола, позволила Начо увести меня с этого сумасшествия.
На самом деле мне просто захотелось выйти на улицу и подышать свежим воздухом. От громкой музыки голова начинала болеть, а судя по детскому времени, спать ещё никто не собирался.
Как только мы вышли из домика, Начо завернул за угол и, порывшись в кармане, достал пачку сигарет. Закурив одну, он протянул её мне.
– Не курю и тебе не советую, – ответила я покачав головой.
– Жизнь для того, чтобы все попробовать. Сигарета не так страшна, как-то, что сделали с нашей психикой
– Начо, то, как нас учат балетному искусству, нам поможет в будущем. А твоя сигарета только усугубит твоё же здоровье.
– С тобой ничего не случится, если ты один раз курнешь. Твоя мечта стать балериной не убежит от тебя, – тряхнув головой произнес он и вновь протянул мне ее.
Закатив глаза, я собиралась уже ответить, как услышала голос за спиной:
– Ты всё равно, когда-нибудь закуришь. Это неизбежно. Зная твой характер, я даже смело могу предположить, чем всё это закончится.
Обернувшись, я увидела своего педагога по классике. Поступив в 1/5 и попав в класс к «B», я сразу не нашла общий язык с ней. С начала и до конца обучения она постоянно насиловала мою психику, унижая и ломая меня изнутри. Но я не сдавалась и отвечала ей тем же. Она уверяла меня и мою мать, что мне никогда не стать ведущей балериной. Но мой характер не давал ей возможности повлиять на меня и мои стремления.
– И чем же всё это закончится? – язвительно спросила я.
Не отводя своего взгляда и медленно приближаясь ко мне, она поднесла к своим губам тонкую сигарету и, затянувшись, выдохнула дым мне в лицо. Закашлявшись, я злобно посмотрела на нее, и она произнесла:
– Ты сойдешь с ума из-за своей мечты. У тебя та же участь, что и у Спесивцевой когда-то.
То, как она говорила, то, как она смотрела на меня с ухмылкой на лице, окончательно меня взбесило. Я не позволю кому-то нарушить мои планы. Пусть говорят все что угодно. Я докажу им всем. Докажу!
– Это ваша участь, – выплюнула я ей в лицо и, показав третий палец, ушла обратно в дом.
– Киара, ты уверена, что хочешь вот так все бросить и переехать в Аргентину? Разве тебе не нравилось в Алькароне? – раздался тихий голос мамы по ту сторону экрана.
– У меня не осталось вдохновения к творчеству! – возмущаясь, ответила я. – За два года ничего не изменилось, я по-прежнему стою в кордебалете и лишь временами выхожу в корифейских партиях.
– А как же характерные партии? Ты числишься в театре солисткой этой категории. Может, стоит просто поговорить с Диего Хорсес? Я уверена, если правильно все ему объяснишь и скажешь, что достойна большего, то он поднимет тебя до солистки классических партий, – строго произнесла она.
– Я уже пробовала. Все без толку! Ему все равно, сколько и как я работаю, он двигает только своих любимчиков! А я не вхожу в этот его состав любимых.
Не могу я больше так и не хочу сидеть дальше и деградировать. Этот театр заставляет меня деградировать. А мне хочется двигаться вперед, развиваться и самосовершенствоваться. Понимаешь?
– Понимаю. Но почему Аргентина? Сдался тебе этот Буэнос-Айрес. Есть много других городов и театров.
– Ты же знаешь, меня сложно переубедить. Я уверена, что там у меня все получится. Их репертуар мне подходит. К тому же это столица, и работать в их театре престижно.
– Хорошо. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, дорогая.
– Знаю. Я не подведу тебя. Ты всегда мечтала, что я стану ведущим мастером сцены, обещаю, так и будет.
– Официант! Принесите мне еще одну пина-коладу и еще… мм… картошку фри! – крикнула я сквозь толпу, находящуюся вокруг барной стойки.
Надеюсь, он меня услышал, в противном случае мне придется вставать с шезлонга и идти самой. И почему нельзя к каждому посетителю, снимавшему палатку на пляже, приставить личного официанта? Тогда всем было бы удобно. И никто не ждал свой заказ часами!
– Сегодня так много народу, что заказы приходится ждать часами! – возмутилась Габи, поправляя свой купальник.
– Девочки, спокойно. Я сам схожу за нашими заказами, – выставляя руки вперед, произнес Начо.
– Не забудь две мои «Маргариты», дорогой, – крикнула Габи ему вслед.
После выпуска все, кроме нас троих, разъехались по разным городам. Мы единственные с нашего курса, кто остался работать в Алькароне. Со временем Габи и Начо начали встречаться. Начо был моим другом и партнером в училище, с приходом в театр ничего не изменилось с тех пор. С Габи я раньше не дружила, но, как только Начо сблизился с ней, я нашла с ней общий язык, и мы стали дружной троицей.
Узнав, что я увольняюсь, они были очень расстроены и предложили мне провести отпуск вместе.
Мне нужно было уложиться в срок до начала сезона в Паситано Лирика, чтобы успеть приехать и провериться в новый для меня театр.
Ответ из Буэнос-Айреса не заставил себя долго ждать. Через неделю после моего звонка и увольнения на почту мне пришло приглашение:
«Администрация Оперного театра Паситано Лирика.
Генеральный директор Андрес Масперо Гарсия Сеньи.
Уважаемая Киара Герреро!
Мы одобряем вашу заявку на артиста балета в труппу нашего театра. Просим Вас приехать раньше срока начала работы театра, чтобы оформить Ваш договор, найти жилье и определиться с категорией вашего профессионализма.
Дата планового просмотра урока классического танца, 06.06.2019.
Спасибо, что выбрали наш театр.
Ждем Вас».
Как только приглашение было получено, я сказала друзьям, что можно брать путевку, и вот мы здесь.
– Ах, как хорош этот пляж! Вода такая теплая, а самое главное, чистая и без мусора. Киара, я так счастлива, что в этот раз Начо повез нас во Францию. Вот уж не думала, что найдется такое замечательное место. Совсем несвойственное хмурой и дождливой погоде этой страны. Ницца – теперь мой любимый курорт.
– Ты права, тут офигенно, – произнесла я, вставая с шезлонга. – Пойду окунусь, – бросила я и, подхватив надувной баллон в виде розового пончика, поплелась к воде.
– Девушка, будьте аккуратнее. Вы наступили на мой коврик, – где-то справа раздался писклявый голос. Женщина говорила на английском.
Повернув голову, я встретилась с ней взглядом и удивилась. Она лежала на шезлонге и, приподняв очки, хмуро смотрела на меня.
Эта женщина была достаточно полной и выглядела примерно на сорок пять лет, на ней были полностью слитный купальник темно-синего цвета и розовая шляпка, совсем не подходящая под цвет купальника.
– Прошу прощения, я не заметила ваш коврик, – ответила я и не успела отойти, как услышала ее ворчание:
– Вот, молодежь пошла! Не замечают ничего, только уткнуться в свои гаджеты, и на этом все. Никакой вежливости.
Какие еще гаджеты?! Она что, слепая?
В любой другой ситуации я бы ответила ей здесь и сейчас. И плевала бы на всякий этикет и вежливость. Но сейчас я и так злилась на того официанта, что настроение и так оставляло желать лучшего, и я не хотела, чтобы оно окончательно стало ещё хуже.
Не оборачиваясь, я буквально побежала к морю, чтоб не нарваться еще на какого-нибудь «доброго человека».
Дети играли с песком, плескались и кричали. Прежде чем мои ноги очутились в воде, пришлось обойти половину берега, чтоб побыть наедине со своими мыслями и подальше от капризных детей.
Не то что бы я их не любила. Возможно, когда-нибудь я и сама была бы не прочь стать матерью. Но сейчас слишком рано об этом думать. Мне только исполнилось девятнадцать. Все мои мысли были о построении карьеры и точно не о создании семьи в таком юном возрасте.
Да, Габи была права, вода в действительности была блаженная, хотелось лежать на пончике весь оставшийся день и ни о чем не думать. Держась руками за баллон, я положила голову и закрыла глаза.
Мне казалось, я пролежала вечно, думая о том, какой будет этот год в новом театре и как быстро я добьюсь намеченных планов. В какой-то момент я почувствовала волны под собой и, открыв глаза, подняла голову.
К своему ужасу, я поняла, что нахожусь слишком далеко от берега, и оставалось всего ничего до первого буйка, за пределы которого нельзя уплывать. Волны тем временем бушевали, и я чуть было не подумала, что вся моя жизнь закончится на этом курорте. Я не смогу начать работу в новом театре, потому что утону в море.
В такие моменты любой другой человек начал бы всячески кричать и звать на помощь, но у меня не хватало духу этого сделать. Страх вот так закончить свою жизнь накатил на меня, и я просто смотрела на берег впереди себя. Глаза намокли от тихих слез.
Я уже начала просить прощение у Бога за свои грехи.
Увидев впереди себя человека, я мысленно обрадовалась.
О, неужели это спасатель! Он заметил меня и спасет.
На удивление это был не спасатель, а молодой мужчина.
– Вам не страшно заплывать так далеко, мисс? – спросил мужчина.
Даже находясь в стрессовой ситуации, я заметила, как он был необычайно красив. Брюнет с голубыми глазами цвета неба и слегка пухлыми губами. Прямо как в фильме про акул.
– Страшно. Но именно страх раскрывает тебе твои слабости и делает человека сильнее, – ответила я.
– Вы правы. Но все же такой красивой девушке не стоит отплывать так далеко.
Позвольте я вам помогу вернуться на берег? – улыбнулся он и, взявшись одной рукой за мой баллон, начал плыть к берегу.
Не знаю, как он это сделал одной рукой, но через пять минут я уже была рядом с другими людьми и даже видела дно: песок, мелких рыбок и водоросли.
– Благодарю вас. Дальше я сама, – вылезая из воды и поправляя прилипшую прядь волос к телу, произнесла я.
– Могу я узнать ваше имя? – улыбаясь, спросил он.
– Бланка.
Не задумываясь я назвала ему первое попавшееся на ум имя. Меня ни сколько не смутило, то что я ему наврала. Да, какая вообще разница, как меня зовут. Ну спас меня, и что? Благородный поступок от мужчины. Так и должно быть. Кто вообще сказал, что после хорошего поступка нужно сразу отдавать должное.
Он, конечно, привлекательный, но я не собиралась знакомиться с ним дальше.
– Приятно познакомиться, Бланка. Меня зовут Джейсон.
Судя по тому, что я молчала, он не стал задавать лишние вопросы и, кивнув на прощание, ушел.
Вечерело, и погода становилась прохладнее; заходя в кабинку женской раздевалки, я быстро натянула свое короткое черное платье с вырезом на всю спину.
Когда я увидела его в бутике бренда Bleu D'Azur, то сразу поняла, что должна его купить. Конечно, на манекене оно выглядело как вечернее коктейльное платье для похода в клуб, но я решила надеть его на пляж. К тому вырез открывал часть моей татуировки в виде огненной птицы феникс.
Балеринам не позволено иметь татуировки, но я всегда мечтала о ней. После выпуска я первым делом осуществила её.
Мне всегда хотелось сделать что-то особенное на теле. Чтобы оно переплеталось с моим характером, было только моим и ничьим другим. Как-то я наткнулась на описание образа этой птицы в мифологии. Меня зацепили слова возрождения и преодоления любой преграды. Это было то, что мне нужно. На следующий день без предварительной записи я пришла к мастеру, и через шесть часов эта птица красовалась на левой стороне моей спины.
Отец, узнав об этом от педагогов, был в ярости и вешал на меня обвинения в стиле: «Ты же балерина, какие еще татуировки? Как ты могла сотворить такое со своим телом?»
Но знаете что, если человеку все время что-то запрещать, он в конечном итоге будет делать все наоборот.
Может, мама была права? Может, стоило остаться в Валенсии? Все ведь было хорошо. Мне нравилась моя работа, друзья, коллеги, всегда поддерживающие меня. За мной ухаживали мужчины. На работе все со всеми дружили, почти отсутствовала конкуренция за роли в спектакле, педагоги меня любили. Возможно, будь я в другой ситуации, то поступила бы правильно. Послушалась мать. Но я этого не сделала. На тот момент я была слишком упертой. Мне хотелось большего. Я жаждала славы и признания в своей профессии. Мне нужно было, чтобы я была лучшей! Непревзойденной. Неповторимой. Незаменимой.
Но, как оказалось, такого не бывает. В действительности всегда найдется замена. От мамы и других артистов, с которыми общалась, я постоянно узнавала о других театрах. О том, как там обстоят дела с начальством, разногласия и конфликты в труппе. Порой мне рассказывали такие вещи, которые надо было запирать в чулан и хранить, как скелеты прошлого. Несмотря на то, с каким ужасом все эти люди рассказывали мне подробности происходящие в театре, во мне постепенно зарождалось стремление оказаться в центре этих событий. Самой увидеть, услышать и прочувствовать все. Я не до конца верила их словам, во всяком случае, это могли быть лишь сплетни людей, которым просто было скучно.
Сплетни – это то, чего никто не может избежать. Они живут с нами. Иногда они действительно могут помочь добиться успеха, а иногда могут разорвать тебя в клочья, что ты останешься у разбитого корыта. По миру ходит бесчисленное количество лживых домыслов, а самое страшное, что половина из них чистая правда.
И все же я думала, что все не так уж и страшно, как говорили другие. Времени на размышления, как мне поступить, было достаточно. Еще с летней поездки в Ниццу я уже постепенно обдумывала решение. И никак не могла понять, почему не хочу здесь больше оставаться. Действительно ли я хочу стать ведущей балериной или это мечты родителей, которые насильно вбили мне их в голову? Эта загадка так и останется со мной.
В каждом театре свои правила и распорядки. Кто-то уходит в отпуск в июле и возвращается в сентябре, кто-то – в августе и до октября, а кто-то и вовсе уходит в июне и начинает в августе.
В Буэнос-Айресе все уходили в середине января, а возвращались в начале марта. Вначале это были свободные уроки классического танца для желающих, потом к определенному числу должны были прийти все. Это означало начало нового театрального сезона. Порой, если в начале сезона были какие-нибудь гастроли, артистов вызывали раньше положенного срока отпуска. И, несмотря на то что этого не было прописано в договоре по устройстве на работу, никто не пытался поднять эту тему. Все молчаливо делали то, что им приказало начальство.
Возможно, наш театральный мир жесток еще и потому, что мы боимся потерять работу больше других людей. Ведь у нас всего одно образование, и даже если кто-то из нас имеет в кармане другую профессию, нет точной гарантии, что у него все получится и он сможет жить нормально. Мы не уверены в своих силах. Все, что мы умеем делать, как нам кажется, это танцевать. Люди танцуют, потому что танец может все изменить. По крайней мере, люди верят в эти слова.
В театре мы проживаем большую часть своей жизни. Нам сложно построить личную жизнь, интересы, найти хоть каплю свободного времени для себя.
Каждый день с самого детства по несколько часов в день у нас огромнейшее количество физических нагрузок, которые приводят к изменению нашего здоровья. Этим изменениям подвергаются позвоночник, тазобедренные, коленные, голеностопные суставы, связки стопы и куча остальных болячек, связанных с иммунитетом. Травмы артистов случаются чаще, чем меняется погода за окном. И, несмотря на это, мы продолжаем снова и снова идти на верную смерть. Чтобы снова ощутить малейшую каплю блаженства на сцене.
Да, я определенно все решила. Мне надо было выйти из зоны комфорта и двигаться дальше. Пробовать что-то новое. Постигать новые горизонты.
Собрав чемодан и оглядев родительскую квартиру, я задумалась. Жалели ли мать с отцом, что оставили меня тогда одну? Что выбрали себя и свое развитие главным приоритетом, нежели семью?
В конце концов, как бы это ни было жестоко по отношению ко мне, благодаря их поступкам я научилась самостоятельно принимать решения, надеяться только на себя и жить в свое удовольствие.
Мой телефон завибрировал, и, взяв его, я открыла эсэмэс от Начо: «Киара, мы внизу. Нужна помощь с чемоданом?»
«Да», – набрала я в ответ. Через минуту Начо зашел в квартиру и, взяв чемодан, понес его вниз. Выйдя из квартиры и закрыв ее на ключ, я пошла за другом.
Перелет обещал быть долгим. Из-за одной пересадки придётся несколько часов сидеть в аэропорту.
– Киара включи свою любимую песню, что стоит у тебя на звонке, – произнесла Габи, пока Начо выезжал со стоянки.
– Скачай ее уже себе. Меня завтра не будет рядом, как будешь слушать? – подколов ее, нажала я на плеер в телефоне.
Первые слова песни «My Love» от певицы Kovacs прошлись по всему салону.
– Кайф… помнишь, как мы собирались на вечеринку под нее и сплетничали про всех.
– Такое не забудешь, – рассмеявшись, произнесла я.
С тех пор как Начо нас сблизил, мы часто собирались и веселились, смеялись, обсуждали новую тему дня. Я делилась с ней всеми своими переживаниями, она знала некоторые мои секреты, а я ее. Интрижки с мужчинами были для нее самой интересной темой. Да и кому эта тема может быть неинтересна? Мы же девочки в самом деле. Да и мужчины тоже ведь обсуждают между собой события своей жизни. А порой даже являются главными сплетниками, нежели женщины.
Попрощавшись с друзьями, я зашла в аэропорт и, зарегистрировавшись на рейс, стала ждать посадку.
Мне было грустно оттого, что друзья не едут со мной. Но, с другой стороны, я была счастлива, что начну свою жизнь заново.
По прилету в Кордову, а вышла из самолета и спустилась на первый этаж местного аэропорта. До следующего рейса у меня было примерно четыре свободных часов, и я решила подышать свежим воздухом.
Благо чемодан не надо было забирать, и, пройдя паспортный контроль, я вышла на улицу.
В городе сегодня было очень жарко. Люди еле передвигались, на их лицах, а то и на одежде виднелись капли пота. Я и сама уже пожалела, что надела первую попавшуюся на глаза кофту. Достав из сумки наушники, я открыла свой любимый плейлист и включила реггетон от рэпера Daddy Yankee.
Музыка в моей жизни имела огромное значение, так же как и стремление добиться желаемого в своей профессии. Ни дня не проходило, чтобы я не слушала песни. Добираясь на работу в автобусе, разогреваясь перед началом урока, до спектакля, занимаясь нанесением макияжа и прической на сцену, и уходя обратно домой, я всегда слушала музыку. И мне она никогда не надоедала. Были часто дни, когда я не брала с собой наушники в театр, и то только потому, что мои уши болели от чрезмерного громкого звука.
Прогуливаясь недалеко от аэропорта, я заметила продуктовые лавки, а рядом с ними мое внимание привлекло название «Таро», единственная лавка, украшенная различными магическими атрибутами.
Купив два сэндвича с курицей, яблоко и негазированную воду, я направилась к загадочной лавке, слушая песню и изредка подпевая в такт.
В Валенсии я часто, задумавшись о своем, могла идти по улице и петь. Порой, когда я забывала, что вокруг меня идут люди, мой голос становился громче. И люди оборачивались. Кто-то шел и смеялся надо мной, кто-то просто проходил мимо, а кто-то и вовсе раздраженно глядел на меня. Но мне было все равно. Меня никогда не волновало чье-то мнение. Какая разница, кто и что думает о тебе. Главное, что ты сам думаешь о себе, и это твоя правда. В конце концов, это твоя жизнь, и ты проживаешь ее так, как считаешь нужным.
Остановившись у магической лавки, я начала ее разглядывать. Не знаю, зачем я решила подойти, ведь я действительно никогда не верила во все эти вещи. Да и гороскопы я считала полной чушью.
– Девушка, у нас сегодня новое поступление товаров. Хотите что-то взять? Все предметы на прилавке помогают в жизни, оберегают от порчи и вредоносных путей. Скажите, что вас интересует, и я вам постараюсь помочь. – Из ниоткуда вдруг появилась пожилая женщина за прилавком.
Я вздрогнула от ее неожиданного голоса и даже отступила назад.
– Ой, спасибо, мне ничего не нужно. Я просто проходила мимо и увидела блестящие предметы, – сняв наушники, ответила я.
– А давай я тебе погадаю, редко кто подходит к моему прилавку. Мне из-за этого становится скучно, и я чувствую себя одинокой. Давай посмотрим, что тебя ждет. Я уверена, у такой милой и красивой девушки выпадет замужество или большое богатство, – произнесла она, доставая с прилавка карты.
– Не стоит. Я не верю во все эти вещи, – хмурясь, я попыталась ее остановить.
– Еще как стоит, деточка. Если бы тебе это было не нужно, ты бы не подошла к нам. Идем-идем, – произнесла женщина, приглашая меня к себе в лавку.
На часах было три часа дня, а до вылета оставалось еще несколько часов. Всё равно мне нечем заняться, а в аэропорту тухнуть не охота.
Вздохнув и обойдя прилавок, я зашла к ней вовнутрь и села на указанный ею стул. Она долго копошилась и, видимо, искала какую-то определенную колоду карт, так как на прилавке лежало более двадцати разных по фактуре, картинкам и описанию карт. Найдя что-то, она повернулась ко мне, в ее руках был платок багрового цвета. Она села на свой стул напротив меня, подвинув к середине небольшой стол между нами, и развернула платок. Там, как я и думала, лежали карты. Она взяла платок и расстелила его по столу. Затем начала перетасовывать карты.
– Как тебя звать, деточка? – спросила женщина.
– Киара.
– Очень красивое имя.
– Благодарю.
– У тебя сильный характер, и ты не привыкла много говорить, но привыкла много делать. Нередко от тебя зависят окружающие люди, верно?
– Допустим, – спокойно ответила я.
Подумаешь, угадала, наверное, эти гадалки так и работают. Угадывают о человеке все, в свою очередь, человек начинает верить во все сказанное и сам все рассказывает.
Она улыбнулась и, поочередно вытаскивая карты из разных мест колоды, разложила семь карт по столу, рубашкой вверх:
– Это гадание называется «Семь бесов». Не пугайся названию. Именно этот расклад дает больше информации о событиях, которые уже прошли или будут. Смотри, – сказала она и указала на первую карту, находящуюся по правой стороне ее руки. – Эта карта символизирует твое прошлое, рядом вторая – твое настоящее, третья – рядом твое будущее. Четвертая и пятая карты говорят о том, что ты хочешь или желаешь, будет ли это исполнено. Шестая говорит от каких либо трудностях, которые тебе придется пройти, а вот седьмая – самая загадочная карта, она дает совет о людях или событиях, которых нужно привлекать в свою жизнь или, напротив, избегать их. В конце расклада я вытащу еще одну карту, она будет означать итог. Теперь переворачивай сразу первую, вторую и третью карту левой рукой, – сказала она.
– А почему левой? – удивилась я.
– Потому что правая рука отвечает у нас за разум, подсознательное мышление. Левая же пассивная, берущая и принимающая. Отвечает за бессознательное мышление и может открыть больше правды, чем знает наш мозг. Ею движет будущее, – ответила она.
Это странно, решила я, но сделала так, как велела гадалка. Аккуратно перевернув карты, прочитала их названия. На первой была Тройка мечей, на второй – Император, а на третьей – Королева пентаклей. Все они были по-особенному разукрашены. Где-то была изображена женщина, сидевшая сгорбившись над монетой, на другой было нарисовано сердце, проткнутое тремя мечами, на фоне грозы и туч, в следующей изображен был пожилой мужчина на троне со скипетром в руке. Все это не дало мне ни единой подсказки, я не понимала ничего.
– Так, первая карта говорит от том, что в прошлом тебе разбили сердце, было какое-то расставание и принятие решения вопреки своим чувствам, – не отрывая своего взгляда от карт, произнесла гадалка.
Пока она рассказывала все, что ей говорили карты о моем прошлом, я невольно задумалась об этом человеке, что осмелился так со мной поступить.
Мы познакомились с Валерио, когда мне было семнадцать, а ему был двадцать один год. Не такая уж большая разница в возрасте. Он учился в университете на юридическом. И часто заходил в кафетерий около театра. Мы же там были постоянно. Как только начинались перерывы между репетициями, все бежали в Muerta за очередной порцией кесадильи. Мне было семнадцать, когда я устраивалась на работу в театр, и при устройстве требовалось согласие родителей. Так как закон не предусматривал долгосрочную работу для несовершеннолетних граждан. Не знаю, как обстоят дела в других профессиях, но в балете такое происходит часто. Нас отдают в десяти-, одиннадцатилетнем возрасте в училище, но также есть и те кто пошел в девять, как я.
Первая любовь часто бывает трагичной, в конце концов мало пар, которые остаются вместе на протяжении всей жизни. Так произошло и со мной. Валерио был не тем, кем являлся на самом деле. Он играл со мной. А я ему верила. Верила, что он искренне меня любит. В день, когда мне исполнилось восемнадцать лет, он приехал ко мне домой, привез огромный букет цветов из ста одной розы и сказал, что его любовь закончится, когда последняя роза завянет. Смешно, не правда ли? Думаю, дальше все и так понятно было, чем все закончится. Он повел меня в один из лучших ресторанов города, а затем в отеле Las Arenas Balneario я решила, что готова отдать свою невинность человеку, который меня любит.
– Вторая карта, Император означает утверждение, обсуждение и решение какого либо выбора, ситуации в жизни. Символизирует твою крепость, непоколебимость отношений. Ты сейчас уверена в себе и в своих силах. Готова в любой момент вступиться за свой мир, проявлять качества защитника, воинственного помощника, способного повлиять на ход дела.
– Угу, – кивнула я, делая глоток воды.
Она начала рассказывать про третью карту, но я уже отвлеклась на свои мысли и слушала ее вполуха.
И все же как я могла быть такой дурой?! Ведь была достаточно начитанной. Мама учила не доверять людям и все досконально обдумывать. Но я ее не слушала. Находилась в эйфории, купаясь в любви с мужчиной, которого искренне любила. Множество раз жизнь пыталась достучаться до меня. Обратить мой взор на поступки этого человека. Но я не думала о чем-то плохом. Каждый раз, когда он не отвечал на мои звонки, сообщения, я думала, он занят. Учится, стажируется на будущей работе. Я верила ему. Но, оказалось, напрасно. После ночи проведенной вместе он редко мне звонил, почти не отвечал на сообщения. А то и вовсе пропал. О, как я страдала, каждый вечер плакала, пока родители спали. А потом в один из дней я увидела его у нашего кафетерия в обнимку с другой девушкой. Он стоял в компании своих ровесников и о чем-то шутил. Помню, как пошла к ним и поздоровалась с ним, а потом спросила, что происходит. Девушка, которая, можно сказать, висела на нем, подошла ко мне вплотную и сказала:
– Так это ты та самая Киара? – И рассмеялась.
Я не понимала, что происходит, и ждала, когда Валерио что-то скажет.
– Киара, это моя девушка Катина. И мои друзья Поло, Мара, Рафаэль и Антонио. Слушай, ты не обижайся, было весело. Но мы не можем больше общаться, ты не из моего круга.
Я молчала, смотрела куда-то вдаль, пока он это говорил. Эта ситуация была последним толчком, чтобы вырвать из меня всю мою злость, жестокость и эгоизм по отношению к людям. Именно тогда я стала тем, кем являюсь сейчас. От былой наивности, дружелюбия и доброты не осталось ничего. Теперь мною двигали циничность, манипулирование и достижение своих целей любой ценой.
– Киара… ау… ты меня слышишь? – вырвала меня из моих размышлений гадалка. – Я говорю, что в будущем тебя ждут успех и богатство. Но также и то, чем тебе придется пожертвовать ради этого, – сказала она.
Молодчина, прослушала все самое важное!
– Четвертая и пятая карты – это Туз жезлов и пятерка жезлов. Туз означает, что ты хочешь перемены, получение знаний, новые начинания и хорошие возможности. А Пятерка означает, что тебе придется столкнуться с борьбой, спорами, испытанием. Но будет благоприятный исход. Переворачивай дальше, – сказала она.
На шестой карте была изображена падающая Башня. Она настолько меня испугала, что по моему телу прошлась дрожь.
Заметив мой испуг, гадалка накрыла мою ладонь своей и спокойно произнесла: – Эта карта олицетворяет очищение, катастрофу, ограничение свободы, возможность оказаться на дне колодца. Символами перевернутой Башни являются боль, унижение, насилие и стыд. Она так же указывает на личность, пребывающую в состоянии потрясения, переживающую кризис, не умеющую слушать и не желающую понимать окружающих.
Стандартным представителем перевернутой Башни в Таро является – тиран, преступник и хулиган.
Что бы это могло означать для меня? Что все мои близкие люди правы и мне стоит остаться тут? Разве она не говорила, что меня ждут успех, новые начинания и сбышаяся мечта. Может, все это не так страшно, как выглядит, и стоит попробовать? К тому же картам нельзя верить, это же своего рода развлекательная игра, нежели что-то более важное.
Когда я потянулась к последней карте, женщина меня остановила и сказала, что сама откроет.
– Чувствую, что-то должно произойти масштабное, что в корень поменяет твое мировоззрение. Ты потеряешь ту личность, которую имеешь сейчас. Станешь не тем, кем была раньше, но именно тем, кем должна быть по судьбе. И чтобы ни случилось, не спорь со своей судьбой. Если человек является вором и убийцей, значит, такова его жизнь. Мы не выбираем, кем родимся, но выбираем кем становится.
На седьмой карте был изображен человек, хотя точнее будет сказать, что от человека оставался лишь торс, голова, часть туловища и нижние конечности напоминали козла, а когтистые руки какую-то птицу. Над огромными рогами красовалась перевернутая звезда, а внизу этого монстра стояли два человека разного пола. Мужчина и женщина были нагими, на шее у обоих висела большая цепь. Над их головой монстр держал факел.
– Значение Дьявола: маниакальное стремление получить желаемые блага, одержимость, неконтролируемая ситуация. Человек настолько жестокий, холодный, будто бы не живой. Опасный, страшный, что можно назвать его сыном дьявола, – почти шепотом произнесла она.
– Хотите сказать я встречу-…мм-… дьявола? – подняв брови, спросила я.
Эта женщина явно придумывала на ходу. Неужели кто-то верит во все эти небылицы?
– Ты не веришь картам, верно? – подняв на меня взгляд, произнесла она. – То, к чему ты так стремишься, лежит по ту сторону леса. У тебя есть выбор, ты должна решить, нужно ли тебе это. Готова ли ты пожертвовать всем, что у тебя есть, ради заветной мечты?
Я молчала. В голове не было ни одной мысли. Единственное, что мне хотелось, это уйти отсюда. Зачем она задает мне такие вопросы? Специально пугает? Ну уж нет. Никому не напугать меня.
– Благодарю вас, мне пора идти,-
Встав со стула и развернувшись к выходу, я вновь слышу ее голос; – остановившись, я вслушиваюсь в слова:
– Тебя будут ждать искушения, темная сила, предательство Иуды, вальпургиева ночь. Карта олицетворяет похоть, злость, азарт, месть, пороки.
Попадание под влияние плохой компании, что в конце концов разрушит жизнь человека или приведет к гибели. Все начнется с…
– Итог какой? – перебив ее, обернулась я.
– Набраться терпения и отступиться от желаемого.
Наигранно рассмеявшись, я похлопала в ладоши. Отступиться? Ещё чего.
– Пусть карты не переживают. Я не собираюсь отступать. К тому же человек сам строит своё будущее, – произнесла я и вышла из лавки.
– Киара! – окликнув меня, гадалка кричит в след. – Я знаю, что ты поступаешь всегда иначе, нежели как нужно. Но прошу тебя, услышь меня и карты. Ни в коем случае не борись со своей судьбой. Не вызывай ее на дуэль. Это приведет к необратимым последствиям.
Да-да. Чушь все это! Естественно, у меня будет все хорошо, ведь новая жизнь ждет меня, и я готова к ней.
Проснувшись в середине дня, я потянулась и зевнула. Сегодня было немного пасмурно, по телевизору обещали дождь. Прошло два дня с тех пор, как я прилетела. Перелет оказался тяжелее, чем я думала. Посадку задержали на целую ночь из-за непогоды. И мне пришлось ночевать в капсуле ожидания. Из-за малого количества места в капсуле я спала, свернувшись калачиком, теперь же у меня болело все тело. И я не знала, как поднять себя с кровати. А надо было уже вставать и собирать сумку на завтра. Мне нужно было как можно скорее начать заниматься, так как, не считая перелета, я пропустила несколько дней и не занималась дома сама. А явиться на просмотр в новый театр без формы означал огромный провал и потраченные мною впустую усилия для того, чтобы оказаться там, где я сейчас нахожусь.
Еще находясь дома, я забронировала номер в хостеле и указала, что прилечу ночью. Прилетев и вызвав такси, я подъехала к хостелу. Меня встретила семейная пара и показала мне мою комнату. А также сказала, что завтрак, обед и ужин будет в определенное время. С распорядком хостела я ознакомилась уже в комнате, на столе которой находился бланк для всех посетителей.
За все дни моего прилета я не выходила на улицу. Хотела оставить все будущие впечатления города на свой первый поход в театр. И завтра я планировала выйти в город и сходить на урок. Классику для желающих начали давать два дня назад, так что я, можно сказать, ничего еще не пропустила.
Встав с кровати, в которой все это время лежала и мечтала, я отправилась в ванную комнату. Зайдя, посмотрелась в зеркало и увидела круги под глазами. Со мной такое часто бывает, потому что на ночь много выпиваю чая. Или лишний раз могу что-то съесть. А в общем-то, мне кажется, с каждым человеком такое случалось. Особенно если знаешь, что на следующий день тебе никуда не нужно идти, то засиживаешься в телефоне допоздна. Найдешь в Интернете что-то интересное и увлекаешься им, что в конечном итоге ты начинаешь хотеть чего-то вкусненького, и как себе отказать в этом случае? Никак.
Умывшись, почистив зубы и ополоснувшись, я взяла резинку и сделала высокий конский хвост. Посмотрев на свое отражение, улыбнулась. Мне безумно нравилась моя внешность. При среднем росте в сто шестьдесят шесть сантиметров у меня были длинные ноги. И если я надевала лодочки или туфли на каблуке, то ни дня не проходило, как кто-нибудь из прохожих людей не засматривался. Я имела стройную фигуру. Помимо ног, длинными и изящными также были руки и пальцы. А любовь к острым ноготкам делала из меня нечто божественное.
В отличие от других людей и их стандартов внешности и красоты у артистов ценились стройность и хрупкость. Например, в жизни все хотят иметь красивый и роскошный бюст, размер так третий, а также круглую бразильскую попку, но при этом важна осиная талия. У нас же все обстоит иначе. Девочкам категорически запрещено качаться, так что ни о какой бразильской фигуре не может быть и речи. Чем больше твоя попа, тем меньше нога будет подниматься назад. А если нога не поднимается, значит, ты не сможешь делать движения, такие как «арабеск» и «аттитюд», а раз не сможешь этого, тогда что делаешь в балете? После такой ситуации артиста увольняют, и в итоге ты остаешься без работы, но с крутой фигурой, как тебе это кажется. Большой бюст также проблема для балета, из-за него будет тяжело выполнять прыжковые движения, и я думаю, вы поняли, что станет с артистом, у которого большой бюст. Да, его также уволят.
В моем случае я никогда не волновалась за свою фигуру, задняя часть тела была плоской. А бюст был между первым и вторым размером. Моя фигура считалась одной из лучших в нашей профессии. Огромное значение имели также и природные данные. Но согласитесь, не бывает идеальных людей. У всех найдется какой-нибудь изъян. И пока мы не примем самих себя такими, какими мы являемся, мы не сможем и не будем любить себя и ценить. Будем ходить злиться, завидовать и ныть.
Если брать мои физические данные, то проще будет сказать, я истинная балерина. У меня достаточно большой подъем, имеется икс в коленях (т. е. проваленные ноги, надеюсь вы поняли, о чем я), хорошая растяжка, высокий прыжок и среднее вращение. Чисто два пируэта я делаю, иногда получается и три, но не более.
И вот сейчас, все еще смотрясь в зеркало, я приглядывалась к лицу. Изменилось ли хоть что-то? Ничего. По ту сторону своего отражения на меня смотрела девушка со смуглой кожей, с длинными черно-красными мелированными волосами, светло-коричневыми бровями и черными глазами. К сожалению, на носу была небольшая горбинка, доставшаяся мне после случайного удара реквизита на спектакле «Спартак» в постановке Якобсона.
Выйдя из ванной комнаты, я посмотрела на часы. Обеденное время. Но есть почему-то не хотелось, и я решила пропустить обед. Во всяком случае, будет еще ужин, и от него я точно не откажусь.
В комнате напротив кровати стояла небольшая тумба, на которой был расположен телевизор. Подойдя к ней, я взяла пульт и, сев обратно в кровать, нажала на кнопку.
Листая каналы, я неожиданно наткнулась на рекламу моего нового места работы, театра Паситано Лирика. Реклама длилась пятнадцать – двадцать секунд, показывали небольшую подборку сцен из балета «Лебединое озеро» Петра Чайковского. Мелькали образы героев спектакля. Вот появилась Одетта, как мне показалось, девушка, исполнявшая ее, была достаточно крупной, а вот в роли Одиллии была стройная балерина. Я так удивилась, что в Буэнос-Айресе, можно сказать, в единственном театре мира все еще идет казенный вариант постановки спектакля, где главная героиня не только меняет свой образ, но и меняется с другой балериной. Принц Зигфрид, как мне показалось, был немного староват, но, может, это просто запись давнейшая. И такое тоже бывает. Каждому из героев выделили по три секунды, не успели они еще встать в позу, как заставка экрана менялась. Последним и достаточно долгим кадром показали Ротбарта, злого гения, который и превратил бедную девушку в лебедя. Мой взгляд задержался на нем. Артист был высок, на лице был нанесен устрашающий грим, что даже через экран мне стало не по себе. Его движения в замедленной съемке казались нереально завораживающими, но взгляд при этом, смотрящий прямо в камеру, был настолько таинственным и в то же время угрожающим, что любой бы на моем месте сразу же переключил канал. Когда реклама закончилась, начался прогноз погоды. А я тем временем задумалась о том, какая тут труппа и как мне следовало бы себя вести.
Мир балета устроен так, что выживает сильнейший, как в дикой природе. Либо ты съешь, либо тебя съедят. Если тебя устраивает положение артистки(та) балета, т. е. ты с удовольствием готов работать в кордебалете, тебе будет немного проще, чем тем, кто желает достичь большего. Ты смело можешь заводить друзей в театре, можешь чуть раньше освобождаться от работы, и тебе не нужно заводить полезные связи. Но, с другой стороны, кордебалет является самым тяжелым танцем в спектакле, порой репетиции бывают до ночи, а то и вовсе артистов могут вызвать перед спектаклем, и тогда все, что тебя остается, это лишь терпеть и надеяться, что у тебя сильная воля.
Часто артисты, проработав определенный срок в массе, хотят подняться дальше, у кого-то это получается, а кто-то так и остается сидеть на своем месте.
Как то меня спросили, что же нужно делать, чтобы тебя заметили и дали сольные партии. И я всегда отвечала, что в нашем, балетном мире самое главное – это удача и везение. Как игра, повезет или не повезет. Умение оказаться в нужном месте и в нужное время.
Но так же все зависит от характера артиста и уровня желания того, чего он хочет добиться.
Заскучав от неинтересных телепрограмм, я выключила телевизор. Взяв телефон в руки, принялась изучать сайт театра. Первым делом я всегда осматривала раздел артистов труппы, а потом уже репертуар и прочие новости. Открыв нужную вкладку, я зашла на администрацию и руководство.
Ну вот, снова руководитель труппы – мужчина. Некий Альваро Мигелес Гарсия. Посмотрев на его фотографию, я не увидела ничего необычного. Хотя лицо руководителя сурово смотрело на меня. Хм… может, его просто неудачно сфотографировали?
Открыв следующую вкладку с названием «Лица театра», я принялась изучать артистов балетной труппы.
Сначала красовались примы и премьеры, затем первые и вторые солисты, дальше солисты характерных партий, следом корифеи и в завершение артисты кордебалета. Я особо не всматривалась в лица, листая вниз.
Как и везде, по правилам нашего театрального мира резюме и фотографии были на сайте у всех, за исключением кордебалета. На сайте о них говорили лишь их имена, написанные списком под номерами. В труппе насчитывалось около ста двадцати артистов, включая вспомогательный состав, то есть миманс[1].
Прима-балерина была одна и, видно, уже взрослая, звали ее Кармен Санабрия Перес. А вот премьеров двое. У одного из них не было фотографии, и я перелистнула дальше.
Мое внимание привлекла небольшая коробочка, подаренная Габи в день моего отъезда. Встав с кровати, я подошла к столу и принялась открывать ее. Сняв подарочную упаковку и открыв картонную коробку, я достала оттуда бумажный сверток. К моему большому удивлению, там лежало нижнее белье. Хотя бельем его вовсе нельзя было назвать. Это было что-то между портупеей и веревками из кожи, они были достаточно длинными и заканчивались в районе голени. Вместе с ними еще лежали подвязки и кожаный ремень.
Нет, меня это ни капельки не смутило, но такие вещи я не носила. Предпочитала отдавать свой выбор в сторону корсетов, комплектов нижнего белья с гипюром, чулкам и подвязкам в виде короткой юбочки.
Тем не менее выкидывать я его не собиралась, лишь думала, куда бы спрятать с глаз долой. Да и к тому же куда бы я смогла их надеть и под что?
Сложив все обратно в коробку, я подошла к чемодану и закинула подарок вовнутрь. Затем, взяв снова в руки телефон, начала набирать Габи. Послышались гудки, но ответа не последовало. Может, она была занята на спектакле или наслаждалась очередным свиданием с Начо? Хотя разница во времени тоже могла играть ключевую роль, ведь Валенсия опережала Буэнос-Айрес на шесть часов вперед.
После достаточно плотного ужина в виде жаркого с деревенской картошкой и тушеной свининой я выпила горячего чая и поспешила быстрее в кровать. Нужно было как следует выспаться перед завтрашним первым походом в театр. Так что как только моя голова коснулась подушки, я сразу же провалилась в глубокий сон.
«My perfume… covers my sins,
It's the oxygen that I'm breathing in.
My perfume… on my skin,
It's poisoning… but I'm giving in».
Протянув руку к прикроватному столу, я нащупала лежащий телефон и провела пальцем по экрану. Музыка стихла, будильник отключился. Вставать так рано не хотелось. Но это было необходимо. Поднявшись на локтях и прижавшись спиной к кроватной стенке, я оглядела свою комнату. Взяв телефон в руки, я посмотрела на время. 8:30.
Вздохнув, я медленно встала и пошла в ванную. Ничего так не отрезвляло с утра, как принятие душа. Включив горячую воду, я залезла в душевую кабинку. Мысленно я готовилась к сегодняшнему дню, волновалась. Еще бы не волноваться. Я одна в большом городе, никого не знаю. Конечно, мне хотелось сразу найти общий язык с артистами, подружится с руководством. Заявить на место в категории солистов. А не остаться снова в кордебалете. Но я не знала, с чего начать. До просмотра в труппу оставалось три дня. Три! До того как моя жизнь изменится к лучшему! Да, именно так я себя настраивала.
Завернувшись в полотенце, я подошла к зеркалу. Открыв маленькую косметичку и вынув оттуда коробочку с зубной щеткой, почистила зубы. Затем, достав коричневый карандаш для бровей и черную тушь, принялась подкрашиваться. Не то что бы я совсем не любила краситься, но иногда мне хотелось выглядеть более естественно. В Валенсии я часто приходила на работу без макияжа на лице. И меня это нисколько не смущало. Все всегда зависело от моего настроения. Оно, бывало, менялось каждую секунду.
Сегодня же я была в чудесном настроении. Я хотела выглядеть милой, ведь первое впечатление о человеке самое важное. Выделенные слегка брови и яркие глаза придавали отчетливость и, возможно, смягчали мое немного грубое выражение лица. Острые скулы на моем лице порой казались окружающим устрашающими. Не редко коллеги думали, что я смотрю на них свысока. Слишком надменно и презренно. Но это было не так. Те, кого я действительно не любила и презирала, довольствовались моим игнорированием в их сторону. Если я была в плохом настроении, то не спасался никто, прилетало даже моим друзьям, которые ни в чем не были виноваты. Сгоряча я могла наломать дров. И так, что иногда было страшно появляться в театре. Но я не пряталась, а с гордым лицом приходила вновь и вновь.
Закончив макияж, я вышла из ванной и подошла к чемодану. Достала из него легкий сарафан полностью желтого цвета и солнечные очки. Затем подошла к кровати, на которой лежал телефон, и снова посмотрела на время: 9:00. До урока оставалось два часа. Класс должен был начаться в одиннадцать часов. Помимо этого нужно было еще заранее прийти в театр, зайти к администратору, сказать ему о своем приезде и найти раздевалку, в которой можно будет переодеться в балетную форму. И конечно же разогреть свое тело перед началом.
Бросив телефон на кровать, я медленно начала одеваться. Неожиданно раздался звонок. На экране высветилось «Мама». Я быстро нажала принятие вызова и включила на громкую связь
– Киара, привет! – радостно сказала она. – Как у тебя дела? Чем сегодня займешься?
– Мама, привет! Я так рада слышать твой голос, – ответила я. – Сегодня я пойду на урок для желающих. К тому же я еще не видела город. Поскорее хочу окунуться в свою новую жизнь.
– О, дорогая моя. Это замечательно. Я помолюсь за тебя, чтобы все было хорошо. А когда у тебя просмотр в труппу? – спросила она.
– Шестого марта. В этот день у артистов официальный выход на работу. А значит, соберутся все педагоги и директор. Также придет руководитель балетной труппы и даст свой вердикт после урока.
– Будь осторожна. Следи за языком! – причитая, произнесла она.
– Мам, мне нужно уже выходить из отеля. Я, конечно, выбрала самое близкое жилье к театру, но мне еще нужно заглянуть в административную часть. А время идет, – спокойно ответила я.
– Хорошо. Удачи, – произнесла она и отключилась первой.
Положив телефон в маленький рюкзак, я подошла к стулу, находившемуся рядом с чемоданом, и взяла спортивную сумку с балетными вещами и прочими атрибутами. Из сумки вытащила свои наушники и надела на голову, затем поправила солнечные очки на глазах и, улыбнувшись, вышла из комнаты.