11
В Камелоте тихо.
В моих воспоминаниях все иначе: Камелот постоянно шумит, торговцы расхваливают свой товар, на улицах играют дети, отовсюду пахнет жареным мясом и картошкой. Но сейчас на улицах нет никого, а воздух недвижим. Это город-призрак.
Когда мы приближаемся к замку, навстречу нам выходит человек в грязном сером плаще, сгорбленный, с клюкой в руке.
– Сэр, – обращается к нему Артур, останавливая лошадь, и мужчина резко и удивленно поднимает голову.
– Что вы здесь делаете? – охает он.
Артур оглядывается на нас, а потом пожимает плечами.
– Мы ищем волшебника Мерлина. Не знаете, где он может быть?
Мужчина не отрывает от Артура взгляда, а потом начинает смеяться так сильно, что все его тело сотрясается.
– Мерлин? – повторяет он. – Вы ищете Мерлина?
– А вы его знаете? – с надеждой спрашиваю я.
– Ага, – выдавливает мужчина сквозь смех. – И короля Утера тоже. Мы тут все дружили.
Артур привык к прямым ответам фейри и потому не понимает сарказма. Я качаю головой.
– Он не поможет нам, – объясняю я. – Пойдемте, кто-нибудь в замке должен…
– Постойте, мисс, – вклинивается вдруг мужчина, выпрямляется и перестает смеяться. – Я не знаю Мерлина лично, но, так уж вышло, знаю, где его отыскать.
– И где же? – спрашивает Моргана.
Мужчина обводит рукой пустой город.
– Там же, где и всех остальных – на коронации нового короля, прямо в тронном зале. Я бы тоже пошел, но на что там смотреть… если видел одну из них, считай, видел их все.
– Коронация? – обрываю я паникующим голосом. – Но это невозможно! Чья коронация?
Мужчина приподнимает свои кустистые брови.
– Ну как же, наследного принца, – он говорит медленно, как с безумцами. – Принца Мордреда.
Для других это всего лишь имя – Нимуэ упоминала о нем как о брате-бастарде Артура и новом муже Моргаузы. Но мне знакомо еще и лицо. Оно являлось мне в видениях и на моих гобеленах, прежде чем я их распускала – словно этого было достаточно, чтобы стереть все его деяния, все его бесчисленные предательства. Я виделась с ним лично лишь раз, но и этого хватило.
Я упираю пятки в бока своей лошади и пришпориваю ее, торопясь во дворец.
– Вперед! – кричу я через плечо. – Нельзя терять время!
Из-за Мордреда погибнет Артур.
По крайней мере, именно он нанесет последний удар.
На самом деле все начнется в тот миг, когда Моргана предаст Артура. Или, если уж называть вещи своими именами, в ту секунду, когда он предаст ее. Когда Гвен и Ланселот отвернутся, умрет еще одна его часть. И в битву устремится пустая оболочка.
Все закончится на поле битвы, в гуще людских теней. Тысячи криков наполнят воздух, но голос Артура к ним не присоединится. Он не начнет плакать или просить о пощаде. Он посмотрит на Мордреда, и взгляд его, будто лишенный эмоций, наполнится решимостью – словно он может победить его прямо так. Но еще в глазах Артура мелькнет вызов.
«Закончи это», – скажет этот взгляд. Это тоже своего рода мольба, ведь Артур знает – ему не выиграть. Он почувствует приближение смерти, и это будет для него милостью.
Артур пожалеет лишь о том, что гибнет в одиночестве.
Даже сквозь шум битвы я слышу, с каким звуком войдет клинок Мордреда в тело Артура. Такое чувство, что он пронзил и меня.
Глаза Артура будут искать в окружающем его аду знакомое лицо, но никого не увидят.
«Я здесь, – хочу сказать ему я. – Я с тобой. Ты не один».
Но меня нет там, рядом с ним. И он сделает свой последний вздох в одиночестве, с непроизнесенным именем на губах.
В тронном зале полно народа: все хотят посмотреть на человека, который станет их новым королем – если я ему позволю. Позади сгрудились самые бедные жители Камелота, разодетые в свои лучшие наряды, пусть даже простые и заношенные. Толпа здесь такая плотная, что нам никак сквозь нее не пробиться.
– Моргана! – Я хватаю ее за руку. – Используй заклинание… расчисти нам путь.
Повторять дважды не приходится: воздух вокруг нас полнится ароматами жасмина и апельсинов и начинает двигаться.
И люди отходят в сторону – ненамного, но достаточно, чтобы перед нами открылась тропа.
– Ланс, иди вперед и кричи как можно громче, – приказываю я ему.
Сердце бьется где-то в ушах, кровь ревет так, словно я пробежала много километров. Каждый нерв поет, и это ужасное чувство, в котором я могла бы утонуть. Двигаться к цели – опьяняющее занятие.
– Они послушают тебя. Объяви, что Артур здесь. Представь его им.
Ланселот выглядит неуверенным, но кивает и протискивается сквозь толпу: он возвышается над большинством людей и выглядит внушительно. Артур следует за ним, мы с Морганой – после.
– Дорогу Артуру Вендрагону! – кричит он. – Настоящему наследнику камелотского трона!
– Пендрагон, – шепчу я. – Он Пендрагон.
– Точно, – исправляется Ланселот. – Артур Пендрагон, наследник трона! Пропустите, пожалуйста. Дорогу королю, прошу и спасибо.
Уверена, его мать могла бы гордиться его манерами, но здесь они никого не впечатлят.
– Громче, – советую я. – Более командным голосом. Ты их не спрашиваешь, ты им сообщаешь.
Ланселот качает головой, но подчиняется, и его голос раздается по всему тронному залу:
– Дорогу королю, Артуру Пендрагону! – кричит он. – Дорогу королю!
Наконец мы проходим сквозь простой люд и оказываемся в самом тронном зале, где не так много народа и довольно просторно. Все присутствующие здесь одеты в сложные парчовые наряды, усыпанные драгоценными камнями, жемчугом, кристальными цветами, волосы их уложены в косы, завитки и напудрены. Один из здешних шелковых башмачков стоит столько же, сколько годовой рацион крестьянской семьи.
Простые жители смотрели на нас с опаской, а здешний народ – с недоверием и злобой. Моргане приходится усилить заклинание, чтобы они отошли с дороги, хотя тут места для нашей процессии и так предостаточно.
Мы наконец оказываемся у золотого трона, на котором сидит молодой мужчина с темными волосами и загнутым носом; рядом с ним стоит седой человек с резкими чертами лица, пальцы его усыпаны золотом и серебром. Он держит корону прямо над головой Мордреда: тот на десять лет старше мальчишки, с которым я тогда столкнулась в коридоре, но еще не совсем похож на того, кто должен убить Артура. Мордред застрял где-то между неугодным бастардом короля и бесстрашным, отчаянным воином.
Что касается седого мужчины… это Мерлин. Я часто видела его при дворе, хотя всегда только издали. Он почему-то выглядит моложе, чем тогда: ему, должно быть, сотни лет, но сейчас не дашь больше сорока.
– Остановитесь! – Артур выходит вперед и вытягивается во весь свой немалый рост – он выше Ланселота, выше любого, кто его окружает.
– Как смеете вы прерывать церемонию таким бесчинным образом? – Взгляд Мордреда метает молнии. – Продолжай, Мерлин.
– Мы пришли с Авалона, – выпадает из моего рта, и я тут же понимаю, что с этого начинать не стоило. Я прочищаю горло и меняю тактику, подняв взгляд на Мерлина. – Не знаю, помните ли вы нас, сэр.
Мерлин замирает, но короны так и не опускает.
– Элейн Астолат, – медленно произносит он, и в его глазах сияют искры: он узнал меня. – Леди Шалот.
При звуке моего имени толпа позади взрывается яростными шепотками: большинство помнит моего отца и братьев, но кто-то ведь должен помнить и меня, и мою мать. Я расправляю плечи и не отрываю от Мерлина взгляда.
– Вы были здесь, сэр, когда Моргана вернулась в замок. – Я указываю туда, где она замерла. – Вы были здесь, когда мы вместе покинули Камелот. Помните ли вы нас?
– Помню, – подтверждает Мерлин, переводя взгляд с меня на Моргану. – Не думал, что увижу вас вновь.
Я достаю из кармана запечатанное письмо и протягиваю ему.
– Нас послала Нимуэ. Вместе с принцем Артуром, законным наследником трона.
– Чушь какая! – Мордред прищуривается. – Принц Артур пропал еще в детстве. Он мертв.
– Возможно, – медленно произносит Мерлин, переводя оценивающий взгляд на Артура.
– Принц Мордред прав, – произносит кто-то позади меня звучным голосом, который эхом отдается в углах зала. – Это мальчишка – кем бы он ни был – ни капли не похож на Утера. Слишком тощий, слишком светлый, чтобы быть его сыном. Они хотят нас запутать, как и все остальные самозванцы, явившиеся сюда после смерти короля.
– Возможно, – повторяет Мерлин, но он кладет корону на пьедестал у трона и подходит ко мне, забирает из моих рук письмо и открывает его.
Как я и подозревала, печать ломается от одного его прикосновения, и заклинание рассеивается в клубах белого дыма. И пока он читает, я достаю перстень-печатку и другое письмо.
– Еще у меня есть кольцо и письмо Утера, которые тот послал Нимуэ, Леди Озера. В этом письме он вверяет ей Артура.
По залу прокатываются новые вспышки протестов.
– Король Утер никогда бы не отдал своего сына фейри! – выкрикивает кто-то.
– Это обман… мальчишка – подменыш! Марионетка фейри! – добавляет какая-то женщина.
– Марионетка не будет сидеть на троне.
– Да здравствует король Мордред!
Крики не умолкают, и вскоре в зале шумит рой голосов. Но Мерлин поднимает руку, и наступает тишина.
– Этот мальчик и в самом деле может быть потерянным принцем, – произносит он тихо, но его слышат все, до самого последнего крестьянина. – А может им и не быть. Это письмо Утера – я видел, как он его писал. Кольцо тоже не подделка, и потому письмо от Леди Озера тоже не фальшивка.
Меня накрывает облегчением, но потом Мерлин продолжает:
– С другой стороны, фейри – известные обманщики. Они могли бы послать и подменыша на место короля.
– Я только и слышу, что кучку «возможно», – цедит Мордред. – Никаких твердых доказательств. Незачем прерывать мою коронацию. Продолжайте.
На какое-то мгновение меня охватывает страх: вдруг Мерлин его послушает? Но тот качает головой.
– Боюсь, это было бы неразумно, принц Мордред, – произносит он низким голосом, и на этот раз он не разносится по всему залу. Думаю, его слышим только мы. – Взойти на трон во времена конфликта – как надеть корону всего на пару мгновений. Мы должны убедиться, что каждое притязание на трон незаконно. Или законно.
Он обращается к Мордреду, но глаза его направлены на Артура, и я понимаю: его слова относятся ко всем нам. Мерлин мог бы объявить Артура королем, но не все это примут, и корона перейдет к нему, но народ не поверит в него, и слухи будут расти и гноиться.
– Предлагаю три испытания, – объявляет Мерлин громче, чтобы слышали все. – Первое – достаточно легкое, и его можно провести прямо здесь. Это проверка королевской крови.
Он поднимает смятое письмо с пятном крови Утера, коричневым от времени.
– Если он и в самом деле сын Утера, простое заклинание сможет это показать.
Он манит Артура на помост, и тот поднимается к нему. Мерлин берет его за руку и достает кинжал, а потом прокалывает его палец. Мерлин прикасается к нему письмом с потемневшим пятном и поднимает бумагу так, чтобы видели все.
– Если они связаны, то пятно станет синим, как королевская кровь.
На мгновение все в комнате застывают, завороженно глядя на письмо. Цвет раскрывается, как чернила в воде: сперва медленно, а потом за секунду.
– Вот, – торжественно объявляет Моргана. – Вот и доказательство. Артур – из Камелота.
Мерлин прочищает горло.
– Это доказывает лишь то, что Артур в самом деле родственник Утера. Но этого недостаточно. Перед смертью Утер назначил Мордреда своим законным сыном и наследником, поэтому быть родственником короля – это только начало. Мордред тоже его сын. Артур должен доказать, что он рассуждает как король и что дух его так же силен. Я же сказал, испытаний будет три.
Три испытания, и одно из них завершилось за секунду.
– Будь их три или сотня, мы все пройдем, – говорю я. – Что дальше? Артур справится со следующим так же легко, как и с предыдущим.
Но Мерлин одаривает меня улыбкой, и я понимаю, что сделала страшную ошибку… правда, пока не знаю какую.
– Трех будет достаточно, но следующее будет, боюсь, куда сложнее.
Он снова поворачивается к толпе.
– Как многие из вас знают, то, что должно было стать величайшим наследием короля Утера, ускользнуло от него. Но его настоящий сын сможет этого достичь.
Толпа улюлюкает – похоже, они поняли, что последует дальше. Вот только я – нет.
Мерлин опускает руку на плечо Артуру.
– Король Утер хотел объединить все королевства Альбиона под одним знаменем. Ему это почти удалось: осталось лишь одно, которое не желает подчиняться.
Картинка сложилась, и я борюсь с улыбкой. Артур переводит на меня непонимающий взгляд.
– Второе испытание – завершение того, чего хотел твой отец. Победа над чудовищами Севера и присоединение Лионесса к Камелоту.