Согласно ч. 1 ст. 1 УК, уголовное законодательство РФ состоит из данного Кодекса; новые же законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в него. Таким образом, в указанной статье поставлен знак равенства между уголовным законодательством и УК.[265] Первое время после принятия кодекса наука, казалось бы, поддержала эту позицию законодателя. В подавляющем большинстве источников положение ч. 1 ст. 1 УК преподносилось как очевидное и бесспорное.[266] Позже, словно оправившись от чар, некоторые ученые подвергли ч. 1 ст. 1 УК серьезной критике, активно оперируя при этом термином «источник уголовного права» (что представляется, как будет показано далее, не совсем точным).
Прежде чем рассмотреть указанные акты, внесем некоторую терминологическую ясность. На наш взгляд, необходимо различать три понятия, или понятия трех источников: уголовного права, уголовно-правового регулирования и уголовного законодательства. Источник уголовного права – это нормативный акт, содержащий уголовно-правовые предписания. Источник уголовно-правового регулирования – это нормативный акт, регулирующий отношения, входящие в предмет уголовного права. Источник уголовного законодательства – это нормативный акт, входящий в уголовное законодательство. Очевидно, любой источник уголовного права является одновременно и источником уголовно-правового регулирования.
Теперь уточним указанные понятия. Во-первых, речь идет о так называемых формальных[267] источниках уголовного права, т. е. о формах внешнего выражения его норм и иных нормативных предписаний. Во-вторых, определим пространственные параметры анализируемых понятий. Они, если употребляются в контексте анализа ч. 1 ст. 1 УК, должны обозначать не любой источник, а источник российского (национального) уголовного права (законодательства, регулирования). Не случайно В. П. Коняхин оперирует терминами «источник российского уголовного права» и «источник уголовного права» как синонимами.[268] Это и понятно, ведь и он вопрос об источниках поднимает в связи с рассмотрением ч. 1 ст. 1 УК РФ. А в ней прямо говорится об уголовном законодательстве Российской Федерации. В-третьих, обозначим временные параметры источника уголовного права. Под рассматриваемыми источниками должны пониматься лишь действующие акты. Скажем, Соборное уложение 1649 г. также – источник уголовного права, но своего времени.
Если обобщить суждения ученых, отстаивающих тезис о множественности источников уголовного права,[269] то помимо УК к их числу предлагается относить следующие акты: а) Конституцию РФ; б) международные договоры; в) УК РСФСР 1960 г.; г) не отмененные нормативные акты СССР; д) нормативные акты РФ (в том числе кодексы и комплексные законы); е) законодательство военного времени; ж) акты об амнистии; з) постановления Конституционного Суда РФ; и) постановления Пленума Верховного Суда РФ; к) опубликованные решения судов общей юрисдикции; л) решения Европейского Суда по правам человека. Отметим, что к источникам уголовного права причисляют только те акты из приведенного перечня, которые содержат уголовно-правовые предписания (т. е. не все союзные нормативные акты и т. д.), по необходимости делая соответствующие оговорки. Скажем: принимаются во внимание лишь такие международные договоры, которые не требуют принятия внутригосударственных актов применения.[270] Или: источником уголовного права выступают такие союзные нормативные акты, которые не противоречат новому законодательству РФ.[271] С учетом сделанных выше ремарок оценим эти акты через призму ч. 1 ст. 1 УК.
А) Мы присоединяемся к мнению о том, что Конституция РФ не входит в число источников уголовного права. Довод в пользу этого прост: Конституция не содержит уголовно-правовых норм.[272] Проанализировав Конституцию, мы, казалось бы, нашли в ней предписания уголовно-правового характера. В частности, указание о том, что смертная казнь устанавливается только за особо тяжкие преступления против жизни (ч. 2 ст. 20), имеет, на первый взгляд, уголовно-правовую природу. Однако, как правильно отмечал А. А. Мишин, «конституционное (государственное) право, будучи основной отраслью системы права, определяет основы других ее отраслей – административного, финансового, уголовного, гражданского и т. д.».[273] Думается, что приведенное предписание регулирует вопрос именно конституционного, а не уголовно-правового уровня. Естественно, Конституция может быть непосредственно применена при разрешении уголовного дела, если, например, ей противоречит УК (подобные случаи известны практике). Однако применяться она будет как источник конституционного, а не уголовного права. Иными словами, Конституция является источником уголовно-правового регулирования в силу положения, которое она занимает в иерархии отечественной правовой системы. Соответственно, и к уголовному законодательству Конституция никакого отношения не имеет, будучи частью конституционного законодательства.
Б) Международные договоры – это источник не национального, а международного уголовного права. Из ч. 4 ст. 15 Конституции, на которую обычно ссылаются, отнюдь не следует вывод, что национальные и международные акты смешаны. Напротив, они различаются, поэтому и установлен приоритет вторых над первыми. Отсюда, как обоснованно отмечает З. А. Незнамова, «даже ратифицированные Российской Федерацией международные договоры и конвенции, содержащие нормы уголовно-правового характера, не могут быть составной частью российского уголовного законодательства…».[274] Таким образом, международные договоры являются источниками международного, а не российского уголовного права и законодательства. Корректировать российский УК они могут, не теряя при этом своего международного статуса.
В) Причисление к источникам УК РСФСР 1960 г. объясняется его ретроактивным действием в отношении преступлений, совершенных до вступления в силу УК 1996 г.[275] Однако УК 1960 г. официально отменен и применяется именно как отмененный акт. Ничего парадоксального в применении отмененного акта нет, ведь столь необычная, на первый взгляд, ситуация из соображений гуманизма и справедливости урегулирована и в ст. 54 Конституции РФ, и в ст. 9 и 10 УК. Прибавим также, что в соответствии со ст. 10 УК, Кодекс 1996 г. распространяется на лиц, совершивших преступления до вступления его в силу (т. е. до 1 января 1997 г.). Означает ли данный факт, что УК 1996 г. – источник уголовного законодательства 1960 г.? Очевидно, что нет. Таким образом, выступая источником уголовно-правового регулирования, УК РСФСР 1960 г. не является ни источником российского уголовного права, ни составляющей одноименного законодательства.
Г) Не отмененные нормативные акты СССР, содержащие уголовно-правовые предписания, действительно, следует признать источником действующего уголовного права и регулирования, но они не включены в российское уголовное законодательство. Это дефект системы законодательства, который следует исправить.
Д) Нормативные акты РФ (в том числе Кодексы и комплексные законы) совершенно обоснованно причисляются к источникам уголовного права. Примером таких актов являются УИК, УПК, КоАП. Уголовно-исполнительное право должно определять порядок исполнения наказаний, но не их содержание,[276] хотя на деле ряд предписаний УИК касается содержания наказаний (например, о сокращенных сроках отпусков для осужденных к лишению свободы). Значит, данные предписания – фрагмент уголовного права.[277] Источником уголовного права является и КоАП, поскольку в нем формулируются признаки некоторых преступлений (к примеру, в ст. 7.27 КоАП определяется минимальная стоимость имущества, хищение которого запрещено ст. 158–160 УК). Новый УПК также не стал исключением в этом плане (впрочем, как и ранее действовавший). Он предусмотрел, в частности, по существу, новое основание применения ст. 64 УК. Данные положения УПК носят уголовно-правовой характер, в связи с чем и этот закон необходимо, на наш взгляд, включать в число источников уголовного права.
Здесь же возникает вопрос и о бланкетности уголовного закона. Если признать, что источником уголовно-правовой нормы выступают нормативные акты других отраслей права, как утверждает ряд ученых,[278] то логически обоснованным будет и их причисление к источникам уголовного права. Думается, что это небесспорный взгляд. Он приводит к выводу о том, что круг уголовно наказуемых деяний не одинаков в разных регионах и организациях, а это уже противоречит Конституции РФ. В результате подобных рассуждений, подкрепленных ссылками на ч. 2 ст. 1 и ст. 8 УК, утверждается даже, что «наличие бланкетных норм в УК РФ и их применение незаконно».[279]
Этот парадоксальный вывод и лежащую в его основе посылку можно поставить под сомнение по следующему основанию. Базовым критерием разграничения отраслей права служит предмет регулирования. Этот критерий обусловливает «разделение труда» между нормами различных отраслей права. Поэтому открытость бланка как раз и означает, на наш взгляд, то, что законодатель не смеет вмешиваться в сферу неуголовно-правового регулирования. Так, ст. 143 УК отсылает к трудовому праву; ст. 169 УК – к гражданскому; ст. 198 и 199 УК – к налоговому; и т. д. Очевидно, бланк, сознательно оставленный пустым, обеспечивает стабильность уголовного закона и автоматически исключает ненужное дублирование. Но эти достоинства – лишь следствие процесса специализации в праве и производны от него.[280] Поэтому, к примеру, уголовно-правовая норма о нарушении правил охраны труда едина и одинакова для всех граждан. Она лишь содержит незаполненный бланк в части предмета регулирования трудового права. И вполне нормально то, что этот бланк может быть по-разному заполнен в различных регионах. Ведь общественная опасность преступлений, предусмотренных ст. 143 УК, заключается в причинении вреда здоровью или смерти человека. И для государства не должно иметь значения, правило какого уровня – федерального или регионального – нарушено. Поэтому бланкетный способ не превращает регулятивное законодательство в источник уголовного.
Е) Еще один возможный источник уголовного права – законодательство РФ военного времени. Такой вывод прямо следует из ч. 3 ст. 331 УК, что справедливо подмечено рядом криминалистов.[281] Но нужно подчеркнуть, что сегодня такого источника не существует.
Ж) Актам об амнистии присущи все признаки нормативного акта.[282] Однако нельзя не видеть и их специфики – разовости (временности) и направленности в прошлое, а не в будущее, – отличающей их от обычных правовых источников. В настоящее время акты об объявлении амнистии облекаются в форму постановлений Государственной Думы РФ, что вряд ли приемлемо ввиду значимости решаемых ими вопросов. Поэтому следует поддержать Т. В. Кленову в том, что «возникающие в связи с амнистией уголовно-правовые отношения должны регламентироваться, как и все уголовно-правовые отношения, в форме закона».[283] В Украине, заметим, акты амнистии имеют форму закона.[284] Итак, с рядом оговорок постановления об амнистии можно причислить к источникам уголовного права.
З) В. П. Коняхин к источникам уголовного права причисляет также постановления Конституционного Суда РФ, которые могут фактически отменять уголовно-правовые предписания.[285] С этим трудно спорить. Однако данные акты толкования, включаемые в круг мыслимых источников уголовного права, в уголовное законодательство входить не будут.
И) Постановления Пленума Верховного Суда РФ. По содержанию некоторые их положения действительно могут быть квалифицированы в качестве уголовно-правовых норм (порой, к сожалению, не основанных на уголовном законе). Однако по форме они кардинально отличаются от источников права. Дело даже не в том, что они принимаются не законодательным органом, а в том, что сегодня (в отличие от прежнего времени) они не имеют общеобязательной силы. Конечно, на них повсеместно ориентирована практика, но известно немало и таких случаев, когда эта же самая практика шла по иному пути, нежели рекомендовал Пленум. Поэтому к источникам уголовного права эти постановления причислять, на наш взгляд, нельзя.
К) Отнесение к источникам уголовного права судебного прецедента[286] вызывает возражение. Под судебным прецедентом понимаются опубликованные решения Верховного Суда РФ.[287] Судебные прецеденты ни по форме (поскольку не имеют общеобязательного и нормативного значения), ни по существу (поскольку не содержат нового правила поведения) не могут быть отнесены к источникам права. Они являются актом толкования уголовного законодательства и по этой причине играют важную (ориентирующую) роль в процессе применения уголовного закона.
Л) Решения Европейского Суда по правам человека, в силу международных обязательств России, должны соблюдаться Россией. Правда, на сегодняшний день подобных решений этого Суда, идущих «вразрез» с УК РФ, нет. Но дело не в этом: указанные решения есть источник не национального, а международного уголовного права.
Особо подчеркнем, что вряд ли правильно ставить вопрос так: какие акты в принципе могут выступать источниками уголовного права? Это вопрос факта, т. е. нужно оценивать конкретно взятый в определенный момент времени нормативный акт. К примеру, сегодня «кусочки» уголовного права оказались в уголовно-исполнительном законодательстве. Завтра законодатель может исправиться и, изъяв их из этого законодательства, поместить в УК. Тогда УИК потеряет статус источника уголовного права. Поэтому трудно, например, согласиться с мнением А. В. Денисовой о том, что кодексы криминального цикла не являются источниками уголовного права.[288] Наличие в этих актах отдельных уголовно-правовых предписаний – согласимся здесь с автором – недоработка законодателя, не сумевшего распределить правовые нормы в зависимости от предмета правового регулирования. Но коль скоро на сегодняшний день этот дефект объективно не устранен, и мы оперируем термином «источник уголовного права» применительно к сегодняшней, а не виртуальной, ситуации, то следует все же признать, что кодексы криминального цикла имеют статус источников уголовного права.